Опустевший дом

Он пришел, позже, чем Шон ждал, и раньше, чем мог бы надеяться. Позвонил в дверь. Шон узнал его по звонку, вспомнил, что так и не забрал ключ. Да и как бы? «Ник, у тебя там ключ от моей квартиры… нашей… Ник…» Черт. Думал, вдруг взглянет на ключ и что-то шевельнется в памяти. В высосанной. Шевелиться было негде, а он все позорно надеялся. И ключ не забирал, и газета по-прежнему валялась на диване, ломкая, пожелтевшая. Как и все остальное. От Ника пахло виски. Шон посторонился, пропуская его внутрь. — Все говорят, что это было. — Ник стоял посреди прихожей, будто не знал, куда идти. — Рассказывают. Они столько помнят. Их воспоминания были вершиной айсберга. А Нику казались откровением. И выдумкой — нелепой, гигантской, непонятной. Шон это понимал. — Зачем ты пришел? — спросил он, не сводя глаз с затылка Ника. Будто пытался вложить в него свою память. Он бы вложил, если б мог. Все вложил бы: первый поцелуй, он же первый секс, первое утро, череду будней на двоих. Самое личное, что было в личной жизни. — Как это было? — спросил Ник, обернувшись. — Я даже представить не могу. Так? Ладонь неуклюже легла на шею. Поцелуй был пьяным, решительным, целомудренным. Шон видел, что Ник тоже боится. Он отстранил его прежде, чем захотел. — Ник, не надо. Это неправильный путь. — Но ведь один раз мы уже прошли его? — Не так. — А как? — Ник ударил кулаком по стене. — Я не понимаю. Не представляю. Как это случилось, сэр? Голова заболела. В ней было так много всего. Можно было рассказывать целую жизнь, умереть, родиться заново, вырасти и продолжить. Как они успели столько за считанные месяцы? — Ты все равно не вспомнишь, — ответил он. — Сколько бы я ни рассказывал. Он не верил осьминогу, говорившему, что способа вернуть память нет. Не верил матери, утверждавшей то же самое. Никому не верил, даже себе. А сейчас поверил. Нельзя вспомнить то, чего не было. Жизнь Ника остановилась несколько месяцев назад и продолжилась сейчас. Вот и все. Шон прошел мимо него в гостиную, плеснул себе виски в стакан. — Будешь? — спросил у вошедшего следом Ника. Тот кивнул, с интересом огляделся. Нахмурившись, прошел в спальню, стукнула дверца гардероба. Заглянул в ванную, в холодильник. Шон не мешал. Ему наконец-то стало все равно. — Это правда, — сказал Ник, садясь на диван. Он почти протрезвел. — Я здесь жил. Шон кивнул, не глядя. — А это что? — Ник чем-то зашуршал. Шон глянул. — Газета, не видишь? — Старая. Это же… — Ты ее читал в то утро. Перед тем, как уехать на работу. Ник посмотрел на страницу, будто проверяя на подлинность. — Вы же знали, что это не поможет. Речь не о подавленных воспоминаниях. Их просто нет. Нечего цеплять крючочками и вытаскивать наружу. — Я знаю. — Колдун визжал, требовал выпустить его, обещал, что станет легче. — Ник, уходи, пожалуйста, а? Я прошу. — Вы просто надеялись. Хранили старую память. — Ник скомкал громко шелестящую газету, бросил в угол дивана. — Зря. — Я знаю, — повторил Шон. — Те воспоминания не вернуть. Но можно… — Ник нервничал. Неудивительно — не каждый день сталкиваешься с забытыми любовниками. Колдун разошелся, Шон еле удерживал его, не припоминая такой сокрушительной ярости. Даже не услышал окончания фразы. — Что? — переспросил он. — Извини, я не расслышал. Ник пригляделся к его лицу, нахмурился. — Что, совсем плохо, да? — спросил так по-домашнему, будто… И повторил: — Можно только обзавестись новыми. — Мне не нужны новые, — возразил Шон. Потом понял, что речь не о нем, присмотрелся к Нику. — Тебе-то это зачем? — Не на пустом же месте все это вышло. Пусть я ничего не помню, это не значит, что ничего не было. Не прикидываться же, что все в порядке. — А ты постарайся. Ник ударил его — тут же, наотмашь, очень ощутимо, будто еще был Гриммом. Вцепился в плечи, встряхнул. — Сэр, Шон, да помоги же! Я не справлюсь один! В голове что-то загудело и лопнуло — не то ценные воспоминания, не то предохранитель, спасавший от перегрузок. Какого черта, подумал он, что он теряет, кроме того, что уже потеряно? — Ник. — Он поднял голову, и Ник выпустил его, напоровшись на взгляд. — Я бы рад, но так не бывает. Не повторяется, понимаешь? Люди те же, обстоятельства те же, а результат… непредсказуемый. — Да. — Ник отступил, не глядя, сел на диван. — Да, вы, наверное, правы. Обвел взглядом гостиную, будто прощаясь с неслучившимся. Шон был уверен — переживет, смирится, всего-то и надо, что промолчать. Не мог он молчать. — Но если ты хочешь, — слова камнями ворочались на языке, — мы попробуем. Заново.