«Если тусовка — это преступление, кого арестуют первым?»

      Джеймс крепко сжимал ладонь девушки и тащил её к машине, которая заботливо стояла на обочине дороги у леса, и один лишь чёрт мог знать, у кого Кук на этот раз угнал машину. В другой руке он сжимал чёрный пакет, у которого уже порвалась одна лямка. Руки были в ссадинах, что было неудивительно, но на этот раз он сжимал кулаки так сильно, что на побелевших костяшках стекала багровая жидкость и испуганная девушка чувствовала струйки крови, которые бежали уже и по её рукам, она не пыталась их как-то смахнуть или вытереть о шорты, которые в спешке вытащила из горы с одеждой — девушка понимала, что раз она чувствует это странное тепло — она ещё жива.       В темноте невозможно было разглядеть машину, она лишь понимала, что это ржавый пикап со сдутыми колёсами. Кук буквально втолкнул её на заднее сидение, громко хлопнув дверью. Она слышала звук открывающегося багажника и какую-то возню в нём. Затем послышался странный скрежет, но даже шум не мог оторвать девушку от крови, которая теперь привлекла её внимание.       Кук отрывал номера с машины с помощью подручных средств, и все его действия были наполнены неуклюжей яростью. Его глаза пылали злобой и страхом. Он был похож на дикого зверя, которого так удачно загнали в угол. Всё, что он сейчас хотел сделать — это уехать. Уехать вместе с ней. Один он не справится. Он не сможет. Когда Джеймс закончил с номерами, он метнул их в траву и номера полетели не так далеко, как ему бы хотелось. Но, признаться честно, он никогда не умел хорошо скрывать следы из-за своей вспыльчивости. Сейчас он не думал о том, что его могут преследовать, его могут найти, его могут убить, его могут посадить — он думал только о своём лучшем друге, в черепной коробке "роем пчёл" появлялись воспоминания о пятнах запекшейся крови на его одежде, Кук дважды ударил себя по голове в надежде заглушить "рой пчел". Он не смог совладать с собой — последовал громкий удар по капоту машины. Он подверг опасности ещё и Эффи - последовал удар по боковой двери около водительского кресла. Но ведь он этим и отличался — умением и пылкой любовью ходить по лезвию ножа.       Кук прыгнул в машину и попытался её завести. Руки были липкие от крови и у него получилось это не сразу. Он пробурчал себе под нос что-то грубое и начал бить по рулю. От его ударов начала трястись машина, но девушка даже не шелохнулась - она сидела словно статуя и смотрела в салонное зеркало и не могла отвести от себя взгляда. Машина издала знакомое рычание, и они с тронулись с места. Они ехали в абсолютной тишине, которую нарушал только шум мотора. Кровь на ладонях юноши, хоть и высохла, но ладони предательски потели, а поврежденные костяшки выдавали новую порцию крови, которая мешала ему уверенно держать руль, и пальцы соскальзывали и мешали уверенно везти машину, отчего Кук стал ещё более нервным.       Тишина, в которой они ехали не угнетала, она была лучшим другом для них двоих в этот момент. И нарушить тишину — было чем-то пугающим. Они не хотели разговаривать. Ни один из них не хотел ничего слушать и слышать. Джеймс открыл багажник — там небрежно лежали потрескавшиеся очки и две зажигалки. Он громко закричал: — Сука! Ни одного цента! Ну ничего, у меня с собой есть пакет травы, мы выкрутимся, мы выкрутимся! Слышишь? — юноша начал переходить на крик. Девушка ничего не отвечала, она также смотрела на зеркало не отводя взгляда, она смотрела "сквозь" себя. Кук понял, что ответа не последует и крепче нажал на газ. Эту рухлядь, которая когда-то была машиной нужно было менять. Он сделал всё неосторожно и в этот раз нельзя было допустить ошибки. Неизвестность вовсе не пугала его — он жил так всегда, он привык так жить и с каждым разом у него получалось выигрывать в этой гонке неизвестности. Да, до раза, где он ворвался к Фостеру с бейсбольной битой и нашёл вещи своего друга — в тот раз он проиграл.       Спустя 1,5 часа погони от самих себя, Кук увидел неприметную заправку с закусочной. Хоть денег и нет, но он не позволит ей голодать — придется импровизировать. Неизвестно, когда они смогут ещё поесть. Пункт назначения неизвестен. В его голове было столько мыслей одновременно, что его "рой пчёл" мешал ему даже неясно мыслить, но при этом, он не чувствовал ничего физически. Ни усталости, ни боли. Юноша остановил машину недалеко от заправки и пошёл проверить обстановку. Когда он ушёл — девушка оторвалась от зеркала и снова посмотрела на свои руки. Она заставила себя нажать на место, на запястье, где обычно измеряют пульс и Эф не ощутила толчков крови, пульсирующей по венам. Казалось, что пульсирует кровь на её руках, а не сердце гоняет кровь по организму. Девушка начала чувствовать приближающееся чувство тошноты и открыла дверцу машины. Её вырвало прямо на дорогу. Тело отказывалось слушать её мысленные команды: горло обожгло болью, кровь прилила к лицу, воздуха буквально не хватало и слёзы предательски брызнули из глаз. Пару раз всхлипнув, она снова посмотрела на своё отражение и она не смогла выдержать своего вида. Она вытерла слёзы, и макияж, который она наносила 5 часов назад, потёк. Яростно вцепившись в голову, она прижалась к коленям и старалась раскачивать себя, обычно такой ритуал помогал ей успокаиваться.        — Вылезай из машины, детка, — прошипел Джеймс, осторожно открыв дверь заднего сидения. Он помог ей выбраться, стараясь не касаться лишний раз руками. Она выкарабкалась из машины и молча поплелась следом. Кук шел быстрыми и уверенными шагами, но всё же можно было легко догадаться, что он чего-то боится, юноша постоянно оглядывался по сторонам и внимательно следил за движениями девушки, смотрел, чтобы она не упала, ведь все её движения казались очень слабыми и неряшливыми, словно у тряпичной куклы. Эффи шла к закусочной и впивалась ногтями в ладонь, стараясь хоть что-то почувствовать, взглянув на ладони — кроме лунок с сочащейся кровью, которые никак не волновали её - она ничего не заметила. Уже запекшаяся кровь Джеймса не удивляла её, не вызывала никаких эмоций, ей казалось, что эта кровь — рисунок на её кожи, что-то родное, своё. Кажется, её попытки закончились двумя сломанными ногтями, и всё же - она по-прежнему ничего не чувствовала. В закусочной был неяркий свет, что помогало ребятам быть немного расслабленными. Закусочная не зря выбрала такой свет в своём заведении, ведь тогда не было видно грязи на столах, которую не желала тщательно убирать официантка, ибо ей не оставляли, заслуженных по её мнению, чаевых. За одним из столиков были разложены огромные белые тарелки, на которых красовались блинчики с клубничным джемом и две большие кружки с кофе. Запах еды был притягательный, и Кук даже улыбнулся увиденному своей фирменной, лукавой, "дьявольской" улыбкой: — Как хорошо иметь пару колес в заднем кармане куртки, детка. Они подарили нам этот ужин! Садись, — юноша пригласил её за стол, размахивая руками. Но девушка смотрела не на то, куда он показывает, а на запекшуюся кровь на его руках. Эффи хотела схватить его ладонь и даже потянулась за ней, но в последний момент, оттолкнула его и села вжавшись в кресло. Она не притрагивалась к еде. Молча смотрела на то, как Кук жадно хлебал кофе и заливал джемом блины. Его руки теперь были не только в крови, но и в сладком, клубничном джеме. — Я не стану это есть. — Чего? Ты издеваешься? — Кук сделал язвительный акцент на последнее слово и отложил пищу. Эф продолжала смотреть на него отстранённым взглядом, пожала плечами и тихо вдохнув, проговорила: — Ненавижу. — За что можно ненавидеть блинчики с клубничным джемом? — Джеймс снова дьявольски улыбнулся и отвёл взгляд. Его глаза заблестели, и он всё же надавив сильнее пальцами на глаза, смог вернуть свой взгляд на неё. Эффи ничего не ответила и старалась дышать как можно тише, чтобы раствориться в воздухе, не издавая ни звука - потеряться для всех и в первую очередь для самой себя. Юноша старался не обращать на это внимание, и когда он понял, что она снова не отводит взгляд от его рук, он молча, широко шагая ушёл в туалет. Туалет в забегаловке выглядел не так плохо, как Кук мог себе представить, а он повидал много разных туалетов в своей жизни, в некоторых, ему приходилось даже ночевать. Здесь же было даже мыло и туалетная бумага. Он закрылся в туалете и начал яростно намыливать руки, стараясь избегать своего отражения в зеркале. Красноватая пена с ароматом зелёного яблока заставляла его немного расслабиться. Было в этом что-то чарующее, сам Кук не мог знать, что именно. Он смог смыть большую часть крови и принялся умывать лицо. Юноша так яростно растирал его, что на коже появились красные "дорожки" от его коротких ногтей. Сегодня их с Эффи связывало желание почувствовать боль. Почувствовать хоть что-то. Ха-ха, какая ирония, что судьба свела их в желании почувствовать боль. Теперь он посмотрел в зеркало и мог видеть только монстра. Монстра, в которого он превратил себя. Его глаза, были наполнены яростью и болью, но не болью от физических ран. Физическая боль — сейчас ничего не значила. На щеке красовались две полоски от ногтей, но он хотел оставить их сегодня и сделать даже больше, но потом прикинув, что тогда выглядеть будет как Джей-Джей — отбросил эту мысль. Но ему хотелось заявить о своём положении и боли всему миру. Боли, доставшейся ему от монстра. Кук прихватил с собой туалетную бумагу и поплёлся обратно к девушке. Он не ожидал увидеть её, поедающую блинчики с джемом, с клубничным джемом, который в её руках выглядел мрачно, ибо у девушки и у самой руки были в разнообразных кровавых следах, но ему стало гораздо легче от этой картины, Эффи начала есть. "На одну проблему меньше", — подумал юноша, улыбнувшись ей лучезарной улыбкой, он сел рядом и отхлебнул кофе. — Сегодня мы спим в машине, а завтра что-нибудь придумаем, — Джеймс хотел погладить её по руке, ощутить поддержку, но она мягко отшатнулась от него. Эффи теперь не отрываясь смотрела на две красные полоски на его щеке. Она облизнула указательный палец и совсем невесомо прикоснулась к нему. Юноша схватил её запястье и жадно прижал к себе нежную ладонь, стараясь надавить на раны, оставленные монстром. Но опять, он ничего не почувствовал. Как и она не почувствовала ладонью боль от лунок, которые красовались на её ладони.       Пара вернулась обратно в машину, и девушка расположилась на заднем сидении. Кук отодвинул переднее сидение и разлегся стараясь расслабиться и заснуть. Эффи же лежала и смотрела через окно на звёзды. Звёзды этой ночью были не такие яркие, как тогда, когда она окончательно поняла, что влюбилась. Она вспоминала ту холодную ночь в лесу, когда она накидалась грибов и лежала на холодной траве, ручками водя по мокрым от росы листьям, мучаясь от влюбленности, которая захватила её с головой. Как такое могло произойти с ней? Ведь она — Элизабет Стонем, всегда умела контролировать свои чувства. Держать их под контролем. Девушка невольно улыбнулась вспоминая ту теплую ночь и его. Она старалась максимально отогнать свои мысли о последнем. Ведь, если она будет думать об этом, ей придется вспомнить всё, что случилось буквально 7 часов назад. И тогда, Эф не уверена, что снова это выдержит.