Когда делаешь шаг с обрыва, жизнь моментально принимает очень четкое направление. Терри Пратчетт
Ванька с детства уверен, что все в его жизни происходит понятно и просто. Что надо как следует поработать, и результат не замедлит ждать. Футбол на коробке с друзьями - это очень весело и захватывающе. Но если хочется рано или поздно вырваться из удушающего деревенского быта, надо поднапрячься и как минимум покататься в спортивный клуб. Километров эдак за сто от дома. Напрячься капитально, зато потом все будет проще простого. Нужно отучиться в специализированной школе, желательно со спортивным уклоном, повариться в тусовке, перенять опыт старших и лучших. Просто много работать. А там уж и рукой подать до крутой команды, желательно с сине-бело-голубыми стягами. Надо же как-то и родителей вытащить из всепоглощающей жопы провинциальной российской глубинки, и самому устроиться в жизни. Ванька любит учиться, ему это даётся так легко, так просто - он поглощает новые знания как губка, да учителя и не сильно давят, понимая, что спорт на первом месте. А Ванька и рад - одним глазом читает учебник, другим поглядывает в окно на деревенское поле и ждёт не дождётся пацанов, свою маленькую, но дружную команду. Потом они гоняют мяч до темноты, сидят на заборе, лазят по гаражам и играют во все, что может придумать необузданная детская фантазия - так и проходит его мальчишеское детство. Беззаботную деревенскую жизнь приходится кардинально поменять с поступлением в спортивную школу и переездом в Петербург. Город красивый, четкий, он нравится Ване своими с бесконечными проспектами и огромными львами на мостах, бескрайней таинственной Невой и скрытыми дворами-колодцами. Ледяной ветрище будто испытывает его на прочность. Но Ванька упорно стоит на своих двоих, не боится и не лезет за шапкой - и в ответ ураган сменяется на ласковый бриз, который нашёптывает ему идеи о лучшей жизни, о невероятных планах и о том, о чем ему пятнадцатилетнему пока даже боязно мечтать. Потому Ваня работает с удвоенной силой, выкладывается, берет дополнительные занятия и лупит дома стены мячиком на пару с отцом. Все кажется простым и лёгким - стоит лишь приложить усилия.***
В правильности выбранной стратегии Ваня начинает всерьез сомневаться после провальной попытки попасть в Зенит. Все вокруг твердят о его таланте, о сумасшедшей работоспособности, вспоминают гениальные хет-трики, но факт остаётся фактом. Приемная комиссия выглядит сурово и очень молчаливо, молодых футболистов гоняют по полю, просят исполнить угловой, обводку, отдать пас на другого игрока. И Ваня вроде как делает все, что ему говорят, но не получает и слова одобрения в ответ. Он неуверенно посматривает в сторону комиссии и окончательно робеет, когда его просят рассказать о себе. Волнение подпирает горло, сковывает по рукам и ногам, Ванька чувствует себя деревенщиной и теребит край футболки, выдавая с запинкой: «Д-добрый день! Я Ваня. Иван Обляков, Вындин остров. Живу там то есть. Точнее, не там, а в Питере. В Петербурге. Блин, короче, я очень хочу играть в Зените». В ответ он удостаивается строгого взгляда кого-то из тренеров и замечает беглые переглядки комиссии. Краткий кивок: «Вы свободны, можете идти,» - и он покидает своё персональное поле боя, так никакого боя не приняв и потерпев при этом полнейшее поражение. Ваня раз за разом прокручивает этот день в голове, пытаясь понять, что пошло не так. Когда он успел так налажать, так безответственно подойти к собственной мечте. Почему был сам не свой. И почему ещё вчера все было легко и просто, а теперь пожалуйста, вообще не понятно, что его ждёт. Он валяется на кровати, хмурит брови, пялится в потолок, злится сам на себя. И отчаянно не понимает. Он же столько работал - даже пахал, тренер реально гордится им, всем тыкает результатами на мемориале Гранаткина, и что? Да он половину детства провёл в стареньком отцовском грузовичке, по два часа добираясь на тренировку. Кстати, да, за родителей обидно вдвойне - все труды насмарку, и он подвёл их, когда, когда... Ваня просто закрывает ладонями лицо, шумно вздыхает, а потом со всей силой бьет кулаком по стене: «Ну твою же ж мать...» И ничего, что останутся синяки. Руки не ноги, в футболе не так важны. От угрызений совести его отвлекает мать, которая решительно складывает вещи и объявляет о внеплановой поездке в деревню - благо как раз начинается весна. Она взваливает на сына все возможные и невозможные домашние дела, чтобы как-то вытащить его из глубин самокопания. На самом деле, он даже благодарен ей за дачно-огородные подгоны: «Теплицу пора в порядок приводить! Огурцы сами себя не посадят. Метнёшься с отцом за граблями в город?» И за всеми этими хлопотами не замечает, как подкрадываются майские праздники, а он ещё ни разу даже не гонял с пацанами мячик во дворе. Те поначалу приходят домой, кидают вопросительные мессенджи в вотсап, пытаются как-то вытянуть его на площадку или хотя бы просто съездить на речку: «Погода то кайф, Ванёк, ты там еще не охренел дома сидеть? Давай уже завязывай!» Но у Ваньки будто отрезало, перегорело. Он даже немного завидует одноклассникам, которые мучаются с ЕГЭ. Сам то он все экзамены сдал экстерном ещё в феврале. Вот так просто и легко. Потому что была мечта, четкий план и расписанная ближайшая пятилетка. Ну, пока все не покатилось по классической наклонной. На выпускной ему идти не хочется совершенно - там все начнут хвалиться своими успехами, делиться планами на поступление, переезд, новую жизнь. А что он? Его единственный рабочий вариант с треском провалился, и что делать дальше, он ума приложить не может. Впрочем, для проформы на праздник он все-таки выбирается, кисло принимает аттестат из рук завуча и кое-как выдерживает торжественную линейку в душном актовом зале. Потом распивает с парой одноклассников жгучую смесь пиваса с местным самогоном, тошнится за школой, чувствует себя самым большим неудачником и от нечего делать даже мутит что-то с Наташкой, которая уже тыщу лет строит ему глазки. На утро бошка трещит как не своя, мысли путаются, хочется скорее умереть, чем жить, и даже ковыряние во вконтактных мемасах не поднимает настроение. Так проходит ещё неделя: в упаднических мыслях, уборке, поливке, прополке, вялых «да ну, пацаны, отвалите, дел много» - пока те не машут на него рукой и не удаляются в закат.***
Все меняется утром третьего июня - Ваня и сам не знает, почему так четко запомнил эту дату, но позже он будет вспоминать ее каждый год и благодарить жизнь за то, как все в результате сложилось. Он просыпается помятый, нагретый с самого утра жарким июньским солнцем. Жмурится от дерзкого луча, который светит через узорчатые занавески прямо в глаз. С кухни доносится запах блинчиков, и Ваньке отчего-то вдруг кажется, что вот, дальше будет либо очень круто, либо никак. И чтобы было как, надо брать себя в руки и что-то думать. Что именно - он пока не знает, но уже ощущает легкие покалывания решительности на кончиках пальцев. Мотает взлохмаченной головой, потягивается и улавливает аккуратный стук в дверь. Не успевает он подумать о нежданных гостях, как в дверь просовывается отец: - Здорово, боец! Не дрыхнешь? Уже отлично! Умывайся и пошли завтракать, новости есть. С этим загадочным «новости есть» ванино сердце начинает биться чаще, он наскоро плещет в лицо прохладной водой, натягивает майку и плюхается за обеденный стол. - Доброе утро, дорогой! Как спалось? - мать мастерски орудует двумя раскалёнными сковородками, наливая тесто сразу в обе, и скидывает румяные, ноздрястые блинчики в высокую горку. Ванька с минуту наблюдает за ее манипуляциями, сонно размышляя о том, что собственная сноровка досталась ему вовсе не от отца-спортсмена. - Да норм, жарко только, - Ванька пытается стянуть горячий блинчик с самой верхушки. - А у нас что, праздник? - Ну, можно и так сказать, наверное, - уклончиво отвечает мама и отворачивается от его прямого взгляда, продолжая следить за сковородками. - Пап, ты сказал, есть новости? - любопытство берет над Ваней верх. - Сереж! Ну я же просила только разбудить, вот что мне с вами делать! - недовольный взгляд в сторону мужа, но он лишь поднимает руки в немой капитуляции. - Ладно, да, новости есть, но сначала завтрак! Ваня тяжело вздыхает - понимает, что спорить сейчас абсолютно бесполезно. Как по волшебству перед ними с отцом вырастает гора ароматнейших маслянистых блинов. - Налетай! - командует мама и мечет на стол банку варенья, сгущенку и сметану. Папа хватает себе сразу горсть блинов, Ваня цепляет только один и задумчиво скручивает его в трубочку, макает в вишневое варенье и чуть не мычит от удовольствия. Как же хорошо! Как легко и просто! Всё действительно просто. Ваня шумно вдыхает и выдыхает воздух и чувствует, будто тугой узел в груди, поселившийся там после зимнего провала, наконец-то расслабляется. - Ваще, так вкусно! Спасибо, мам, - улыбается он и получает в ответ такую же тёплую улыбку. - Я тут подумал, - вкрадчиво начинает Ваня под заинтересованные взгляды родителей, - подумал, что съезжу сегодня в Питер, в школу. Потренируюсь, посмотрю, как там и что. Может, на тренировку снова возьмут, надо приводить себя в форму. - Сынок, это отличная идея, я думаю, не все ж тебе целое лето дрова колоть, - отец даже откладывает блин и сжимает его плечо. - Тем более мне тут кое-чего прислали, запрос по твою душу. Ване кажется, что его сердцебиение слегка учащается, и он навостряет уши. - Мне звонил Виктор Всеволодович, мы с ним долго беседовали про твои кондиции и цели - футбольные конечно, - издалека начинает отец. - Сереж, ну не томи, а! - даже мама не выдерживает и, кажется, пинает его ногой под столом. - Говори как есть. - Короче, Вань, тебя зовут на юношеские сборы, выезд через полторы недели, - торжественно заканчивает отец. И от его сияющей и очень гордой улыбки можно наверное батарейки заряжать. Ваня крепко зажмуривается, потом медленно открывает глаза, боясь поверить в то, что это все ему не послышалось: - В смысле, юношеская сборная страны приглашает меня на командный сбор? - тупо переспрашивает он. - Это точно? Виктор Всеволодович ничего не попутал? Я же... - сказать, что Ваня ошарашен, значит, ничего не сказать. Он же позволил себе немыслимое - который месяц волындаться без дела, без футбола, ковыряться в себе и вообще проявлять крайне неспортивное поведение. - Ванюша, дорогой наш, раз Виктор Всеволодович сказал, значит, так и есть! Хочешь, езжай в город прям сейчас, ты же собирался. Сам поговоришь с ним, всё узнаёшь, - мама подсаживается к нему и крепко-крепко обнимает. - Мы так гордимся тобой! - Очень! - добавляет отец и треплет его по голове. - Но это ещё не все. Есть и вторая новость. Тут уже две пары глаз вопросительно смотрят на него. И Сергей выдаёт нечто такое, что заставляет Ваньку буквально задержать дыхание: - Сразу после сборов тебя ждут на просмотре в Уфе, - очень довольный собой и произведённым эффектом, отец откидывается на спинку стула. - Если это шутка, то довольно странная, - Ваня не знает, как относиться к услышанной информации. Как вообще переварить все, что на него свалилось и придавило бетонной плитой непонимания? Какая сборная? Какая, к черту, Уфа? - А можно немножко подробностей? - просит мать, машинально стискивая Ваню в объятиях, будто пытаясь защитить от всех напастей на свете. - А легко, - отвечает ей Сергей. - Утром мне пришло официальное письмо от другого Виктора - Михайловича, Гончаренко его фамилия, хороший белорусский тренер. Так вот, пришёл запрос от Уфы, которую он нынче ведёт, о том, что ему наш Ванька очень нужен на просмотр, - Ваня продолжает моргать. - Там ещё хорошо так сказано, сейчас найду. Отец выуживает из кармана телефон, находит письмо и, водрузив на кончик носа узенькие очки, зачитывает: - Хотели бы рассмотреть... двадцать первое июня, стадион... Да, вот тут. «От себя лично добавлю, что вижу большой потенциал в Иване как полевом игроке. Наш тренерский штаб постарается максимально полно раскрыть его потенциал в рамках занятий и игровой практики ФК «Уфа».» Отец откладывает в сторону телефон, снова сияет улыбкой и даже хлопает в ладоши от радости, мама трясёт Ваню за плечи, а у того в голове единственная мысль. О том, что этот самый Виктор Михайлович, «Гончаренко его фамилия», совсем выжил из ума, раз зовёт его через полстраны на просмотр. Да ещё пишет такое. И это после феерического провала с Зенитом. И тут с неотвратимой ясностью Ванька начинает осознавать, что так легко и просто, как ему хотелось и виделось раньше, уже точно не будет. Зато вполне возможно, будет увлекательно и дико интересно, и, пожалуй, он даже готов к новым кульбитам в своей жизни. Ему вдруг становится очень важно и бесконечно любопытно узнать, какие ещё внезапные сюрпризы она ему приготовила. Зенит - это конечно достойная мечта, но раз не вышло сейчас, возможно, получится позже, ведь ничего не потеряно, просто путь становится немного заковыристее. Пусть этот самый Виктор Михайлович совсем выжил из ума, пусть он хоть лучший белорусский тренер из лучших, а не просто самый хороший. Ване это только на руку - про себя он твёрдо решает выложиться на все сто и впечатлить его своей игрой настолько, чтобы всеми правдами и неправдами протоптать таки себе уверенную дорожку в Питер.