Кануть в лету

      Ал наклонился над Энджелом, лежавшим в кровати, чтобы шепнуть что-то на ухо возлюбленному, но вдруг почувствовал, как нечто теплое течет по его спине. Демон улыбнулся Энджу измученной улыбкой и прошептал, еле шевеля губами: — Прости. Живи…       Аластор упал на грудь Энджела, исступленно глядя в зеркало, уже ничего не видящими глазами. Дасту понадобилось несколько секунд, чтобы осознать, что только что произошло. Он перевел взгляд на спину Ала. Оттуда, с левой стороны торчало белое копье, измазанное алой кровью. Густая жидкость просочилась сквозь рубашку, с каждой секундой больше заливая все вокруг.       Дыхание Энджи учащалось с каждой секундой, прося все больше недостающего кислорода. Огромный вязкий ком, прилипнув к горлу, не дал пойти ручью из горьких слез. Взгляд паука упал на окно. В нем, улыбаясь, стоял Ангел-истребитель. — Лишь ты средь всех достоин окунуться в поднебесье Рая. Ну так прими сей путь, иди за нами. Иль оставайся гнить ты тут веками!       Энджел посмотрел на Радио демона. Тот спал уж непробудным сном. Из глаз все больше лилась скверна, из раны кровь — вся в сгустках желчи. Паук лишь сильнее прижал к себе Ала и снова выпил ядовитых слез, как бы крича при этом: — «Я разделю с ним скверну эту! Раз нет прощения ему, не будет мне ее в помине!»       Ангел лишь бросил взгляд, полный презрения, и улетел и дальше Божью кару совершать. В домах, на перекрестках были слышны то мольбы помощи, раскаяния, прощения, то крики, стоны, проклинающие всех вокруг.       Энджел уже не мог остановиться. Испив слез грешника лишь раз, не сможешь ты отвергнуть их, пока бокал не будет пуст. Чем больше пил он тот напиток, тем больше тьма впивалась в тело, прокрадывалась в разум, сводя сознание с ума.       И так до самого конца опустошил он мертвеца. Лишился сам и зрения, и слуха, способности общаться, мыслить здраво, но все ж не умер, хоть этого желал всего на свете больше, прося о том уж Божью кару. Вышел на улицу, о помощи прося беззвучно. Все спотыкаясь, падая, вставал. Проститься с жизнью был готов, отдал бы все, что есть. Да только не было у ангелов согласия на его освобождение…