***
Марта никогда не думала, что будет скучать по своему комоду с нижним бельём, несмотря на то что она всегда считала себя практичной женщиной. Теперь же девушка знала, насколько тёплыми были её чувства к комоду. Как говорится, любовь познаётся на расстоянии. Возможно, причинами уныния, в которое периодически впадала Марта, были замкнутое пространство и общество Коула Томсона, с которым она была заперта вот уже в течение трёх дней. Девушка и подумать не могла, что он такой невыносимый. Предпосылки, конечно, были, но ей ещё ни разу не приходилось получать Коула Томсона в концентрированном виде. Даже в лесу он не бесил её так, как сейчас! На ходу, продираясь через сугробы, разговаривать было не очень удобно, поэтому охотник придерживал свой язык и своё мнение при себе. Как выяснилось, праздное бездействие превращает его в едкое, токсичное вещество, которое стоило бы разбавить водичкой действий. Но даже Коул не был основной проблемой Марты. Бедой номер один стали руки. Чёрные руки. Каждый раз, когда кто-то заходил в комнату-клетку, Марта замирала, опасаясь, что сейчас её заставят снять перчатки и показать свои потрясающие чёрные ладошки. То, что Рози ничего подобного не просила, а Старейшины их не навещали, не уменьшало страха. Зелье для скрытия магического следа, приготовленное Кеторин ещё в Рупи, не помогало, что, собственно, было не удивительно, так как Кеторин ещё тогда сказала, что почернения на руках девушки не являются магическим следом. Но Марта всё равно пыталась себя убедить, что от зелья будет толк, если втирать его в кожу, как крем. Пить мутноватую с плавающими на дне кусочками чего-то сомнительного жидкость, которую девушка нашла в мешочке вместе с очками, Марта не решалась. Она вообще была не уверена, что мешочек подкинула именно Кеторин. «К» в конце записки могло означать что угодно. «Конец», например. Но в то же время мешочек вряд ли мог принадлежать кому-то, кроме Кеторин. Тем более очки же работали. Вот только откуда Кеторин могла знать, что Марту будет слепить магический след? И почему не сказала обо всём прямо в лоб, без нелепых шпионских игр? Сейчас, когда злость на женщину немного поутихла, Марта всё равно не могла взять в толк, зачем всё это нужно. Ей начинало казаться, что у Кеторин проблемы с головой, потому что другого объяснения не находилось. Всё же можно было обсудить изначально, а не кидать Марту, как котёнка в реку, и надеяться, что она выплывет сама. Если Кеторин и правда рассчитывала на невероятные аналитические способности девушки, то она полная дура. Единственное, с чем Марта могла самостоятельно худо-бедно справиться, так это с руками. В течение трёх дней она по чуть-чуть выпрашивала у Рози ингредиенты для своей «огненной» ванны, выдумывая нелепые объяснения, зачем ей понадобились те или иные травы. Повезло, что Рози не была ведьмой и не придала особого значения просьбам вверенной ей ведьмы-недоучки. Ингредиенты и дозировку она собирала по памяти и до последнего сомневалась, что из этой затеи что-то выгорит. И сейчас, стоя над тёмной водой и вдыхая обжигающий воздух, она осознала, что её память всё-таки способна выдавать нужную информацию, когда прижмёт. Вода привычно потемнела. Полностью от сомнений это Марту не избавило, но выбора особо не было: ей нужно было убрать чёрные пятна с рук до того, как их хоть кто-нибудь заметит. Хотя Коул уже обратил внимание. И то, как он периодически посматривал на её руки, а потом кривился, словно съел что-то кислое, каждый раз вызывало у Марты желание треснуть его чем-нибудь потяжелее. К тому же её откровенно пугало то, что она проходила с магическими пятнами на руках почти три дня. Никогда раньше ей не приходилось столько носить эту черноту на себе. Какова вероятность, что она просто не исчезнет с рук, если её вовремя не выжечь — что тогда? Носить всю жизнь перчатки? Марта как наяву представила, как в летнюю жару идёт в бассейн в перчатках, и мысленно содрогнулась. Прежде чем раздеться, девушка покосилась на дверь. Коулу пришлось стоять на карауле, прислонившись к косяку, чтобы Марта могла спокойно выполнить ритуал. Она окинула взглядом симпатичную ванную уже в пятый раз, прекрасно понимая, что тянет время. Комната, как и большое медное корыто, которое Коул обозвал музейной ванной, была красивой. Относительно. Белые каменные стены, деревянные полы, окрашенные, вероятно, морилкой, тканевые коврики и, о чудо прогресса, унитаз, если его вообще можно было так назвать. Скорее был очень шумным дедом современного «белого друга», который любил оповещать всю свою семью, когда собирался уединиться, да ещё и называл сие действие каким-нибудь вычурным словечком. Удивительно, что Коул не причислил его к музейным экспонатам, потому что Марта считала, что там этому «агрегату» с неудобной сидушкой и бачком под потолком, из-за чего низкой Марте приходилось даже подпрыгивать, самое подходящее место. Антикварная вещь, так сказать. Казалось, всё в этом месте в целом принадлежит другому времени, другим эпохам или, как оно скорее всего и было, другому миру. — Ты долго там? Я уже устал сидеть на полу, — донёсся из-за двери недовольный возглас Коула. Марта мысленно чертыхнулась. Похоже, тянуть время больше не получится. — Скоро, — достаточно громко ответила она и принялась раздеваться. — Ты говоришь об этом уже в четвёртый раз. Просто признайся, что занимаешься… — Занимаюсь чем? — едко спросила она, и если бы не успела уже частично раздеться, то непременно вышла бы и спросила в лицо. — Жалеешь, наверное, что у них с напором проблемы, — похабно ответил Коул, и Марта точно представила его противненькую улыбочку, которой он сопровождал подобные комментарии. — Такое могло прийти только в твою голову, — бросила Марта и подошла к ванной, от которой поднимался далеко не приятный пар, обжигающий горло при каждом вздохе. А тут не было даже самого маленького окошечка, чтобы выпустить этот пар. Марта попыталась сравнить свои нынешние ощущения с теми, что испытывала, когда проворачивала подобное дома с полной рецептурой и всем необходимым. Либо ощущения и правда были теми же, либо Марта не особо разбиралась в самовосприятии и не могла различить весь спектр горения глотки при вдохе. Задержав дыхание, девушка занесла ногу над водой. Как говорится, была не была. — Вот только не нужно говорить, что я какой-то извращенец. Шутки про душ и его напор были в ходу, когда я ещё под стол пешком ходил. — Я даже боюсь представить, откуда ты узнал эти шутки, — ответила ему Марта и опустила ногу в воду. Ту обожгло, что неудивительно. — Ну… у меня был старший брат-балабол. — Так это у вас генетика такая… А я уж начала думать, что ты уникум какой-то, — буркнула Марта, отмечая, что словесная перепалка с Коулом немного облегчает процесс. Так сказать, отвлекает от насущного. Девушка закинула вторую ногу в ванну и не смогла сдержать болезенный стон. — Нет, ну ты там точно занимаешься чем-то непристойным, — тут же напомнил о своём нахождении за дверью Коул. — Ага, пытаюсь не сгореть заживо, — вторила ему Марта, тяжело хватая губами обжигающий воздух, от которого становилось только хуже. — Всегда знал, что ведьмы — извращенки. — Ещё какие, — хмыкнула Марта, потому что только мазохистки могли додуматься до таких ванн. Ведьминское спа было бы популярно в определённых кругах. Она схватилась руками за бортики и одним движением села, расплескав воду. Тяни не тяни — больно будет в любом случае. Девушка откинулась на спинку ванны-корыта, опустила руки в воду и тут-то поняла, что всё-таки где-то накосячила. И что боль, которую испытывала раньше, была вполне терпимой. Марта закричала и попыталась подняться, но не тут-то было: её ноги скользили по днищу, а из рук словно вытянули всю силу — она не могла их даже поднять. — О боже, — простонала она, пытаясь сражаться с подступающей паникой. Быть может, стоило выпить то, что дала Кеторин, а не пытаться изобрести велосипед? А ведь она даже гордилась, что смогла вспомнить все необходимые ингредиенты. Или дело в дозировке? Дверь распахнулась, и в проёме показался Коул. — Да что у тебя тут творится? — возмутился он. — Помоги… подняться… — прохрипела Марта, понимая, что сама не справится. Вода в ванной стала тёмной, почти чёрной, и густой, как манная каша с такими же склизкими и противными комочками. «Вот и ещё один повод не любить магию», — подумала Марта. Коул приблизился к ней и с опаской посмотрел на жижу. — Да уж, забавные у ведьм, однако, банные процедуры. — Да помоги же ты! — не выдержала Марта. — Мне больно! Коул встал рядом и попробовал воду рукой, только вот опустить её не смог — вода стала ещё плотнее, чем была секунду назад. — Что это? — нахмурился он. — Неудачный эксперимент, — буркнула Марта. — Так, ладно, мне это не нравится. Я подхвачу тебя под мышки и постараюсь вытащить. Попытайся податься вперёд. Марта попыталась. Честно попыталась. Все силы пустила на то, чтобы оторвать своё туловище от медной стенки ванны, но у неё ничего не получилось. Жижа над ней казалась куском цемента. — В следующий раз предупреждай заранее, когда надумаешь провести какой-нибудь сомнительный эксперимент, — нервно произнёс Коул и, обойдя корыто, попытался просунуть руки ей под мышки. И у него это получилось, но не с первой попытки. Марта закусила губу, стараясь заглушить очередной крик боли: не хватало ещё, чтобы кто-нибудь пришёл и застал их за несанкционированным магическим ритуалом. Хотя «ритуалом» процесс вытягивания её из корыта с мерзкой жижой назвать можно было разве что с огромной натяжкой. Коул кряхтел от натуги над её ухом: мерзость, которую наварила Марта, не желала отпускать её. — Вот чёрт, — выругался Коул. — Просто признайся, что ты придумала всё это, чтобы убить меня. Представляю, как будет смеяться доктор, констатируя мою смерть. «Сердце разорвалось от натуги» — вот, что он напишет в графе причины смерти. — Поверь, мне сейчас хуже, чем тебе, — сглотнула очередной крик Марта. — О, получается, мы занимаемся двойным самоубийством. Просто потрясающе. Спасибо, Марта. Никогда даже представить не мог, что умру, вытягивая ведьму из ванной, — коротко хохотнул он. — Из корыта, — машинально поправила Марта. — Ещё лучше. Коул всё тянул и тянул, и в какой-то момент тело Марты всё же поддалось. Сказать, что девушка испытала облегчение — значит, не сказать ничего. Словно разорвавшаяся натянутая струна, она вылетела из ванной и рухнула на Коула, повалившись вместе с ним на пол. Марта оказалась настолько дезориентирована резкой сменой положения, что не сразу заметила, что чернота с её рук ушла, а густая жижа в ванной вновь стала жидкой. Девушка тяжело дышала, пытаясь прийти в себя и не понимая, почему зелье ей всё-таки помогло, хотя действие было абсолютно другим. Коул поднялся на ноги и, найдя где-то большое полотенце, швырнул им в Марту. И только когда махровый ком повстречался с её головой, до девушки дошло, что она сидит на полу абсолютно голая, а над ней стоит охотник, буравя её гневным взглядом. Дрожащими руками Марта развернула полотенце и закуталась в него. — Что. Это. Было? — Эксперимент? — неуверенно предположила Марта. Она всё ещё была немного не в себе. Удивительно даже, как она смогла избавиться от чёрных пятен, когда всё пошло не по плану. — Ты из меня дурака-то не делай, — не поверил ей Коул. — Чего ты хотела добиться? А? Марта выставила из-под полотенца руку и покрутила кистью. Кожа стала абсолютно чистой, если не считать тонких шрамов. Подарок на память от Кеторин. — Я знаю, что ты видел их, когда они были чёрными. Ты постоянно косился на мои руки, словно они были чем-то измазаны, и брезгливо морщился. Коул уставился на выставленную ладошку, и его всего аж передёрнуло. — Не думал, что ты заметишь. — Если не хотел, чтобы я заметила, не стоило корчить брезгливые рожи. Мне, собственно, всё равно. Даже удивительно, что ты не заметил то же самое в тот раз в подвале. — Знаешь, мне тогда было немного не до того. — Я же сказала, мне всё равно. Вот только ни Старейшинам, ни другим ведьмам в Шарпе знать об этой моей особенности не нужно. Собственно, эксперимент и заключался в том, смогу я их убрать или нет. — Рой видел твою тёмную кожу, — задумчиво произнёс Коул. — Он может рассказать. — Если не рассказал сразу, то и дальше не скажет, — возразила Марта, и спрятала руку под полотенцем. — Мне он кажется человеком очень… даже не знаю, как сказать… в общем, тюфяк, но тюфяк правильный, который ради семьи готов на всё. И если я права, то он ничего не скажет, пока на кону стоит жизнь его сестры. По крайней мере, я на это надеюсь. — Да уж, — протянул Коул. — Я бы на него не особо рассчитывал, да и Рози, кажется, слышала, но, возможно, пропустила мимо ушей. — Надеюсь, что пропустила, — произнесла Марта. — Я не знаю, как они отреагируют, узнав о пятнах. Да и знать не хочу. Уже раскрытие того, что я ведьма, не очень-то хорошо. Коул лишь хмыкнул и скептически посмотрел на ванну, в которой мутноватая чёрно-зелёная вода ходила мелкой рябью. — Как думаешь, получится спустить или она опять застынет, если попытаться нащупать слив? И не ждать ли нам встречи с канализационным монстром? Марта пожала плечами. — Может, она так только на меня реагировала? А если попробуешь ты, то она не застынет? — О, — Коул недоверчиво покосился на Марту. — Ты сейчас серьёзно предложила мне засунуть туда руку? — Ну, я же была там целиком… — И, наверное, захотела обратно, — буркнул Коул и принялся оглядывать ванную в поисках чего-то, чем можно было бы вынуть пробку. А Марта в который раз подумала о том, как сильно скучает по дому, по своему комоду, по функциональному душу, по собственной мягкой кровати. И, конечно же, по сестре. Мегги не покидала её мысли, постоянно маяча где-то на задворках сознания. Марта тоскливо вздохнула и поднялась на ноги. Огромное полотенце доставало ей до колен — в такое вполне можно было завернуть трёх Март, и ещё осталось бы место для Мегги. На дрожащих ногах она дошла до древнего унитаза и, опустив крышку, села на него. Пока она справлялась со свой непосильной задачей, Коул нашёл какой-то странный инструмент: деревянную палочку с металлическим крючком на конце, название которой Марта не знала, — и в нерешительности стоял над ванной-корытом. — Думаешь, на металл оно не среагирует? — спросила Марта, склонив голову к плечу. — Я ни о чём не думаю. Нам нужно избавиться от улик и как можно скорее, — однако, в противовес своим словам, охотник не спешил совать палку воду. Коул смотрел на жидкость так, словно оттуда действительно мог выпрыгнуть канализационный монстр и утащить его за собой. — Это всего лишь вода, — попыталась успокоить его Марта, хотя сама не решилась бы вновь прикоснуться к этой гадости — что уж говорить о том, чтобы ещё раз погрузиться. — Ты совсем не помогаешь, — буркнул Коул и, тяжело вздохнув, опустил палку в воду. Вода не застыла, и мужчина с лёгкостью нашёл затычку и подцепил её. Марта с нескрываемой радостью смотрела, как мутная жижа с противным бульканьем утекает в водосток. Она поймала себя на мысли, что экспериментатор из неё никудышный, и она вполне прожила бы без подобных новшеств. Вот только какое-то шестое чувство подсказывало, что в ближайшее время спокойная жизнь ей не грозит. Коул как-то странно посмотрел на девушку, и Марта вопросительно выгнула бровь. — Советую помыться. И на этот раз обычной водой, — после этих слов охотник вышел и закрыл за собой дверь.***
Марте хотелось на стенку лезть от скуки. Ей начинало казаться, что Старейшины просто не знают, что с ними делать, и потому держат взаперти — другого логичного объяснения своего пятидневного пребывания к комнате тюремного свойства наедине со своим «мужем-сокамерником» Марта не находила. Теперь она понимала, как чувствовал себя Коул, находясь у них в заключении, и даже начинала сочувствовать ему, потому что её мозг просто не выдерживал непрерывного нахождения в четырёх стенах, где единственным разнообразием был поход в ванную, от которой Марту уже тошнило. После того случая с «канализационным монстром», как его окрестил Коул, на ванну и водосток она не могла смотреть, не содрогаясь. А Коул ещё и подначивал, рассказывая истории о людях, которых утащили в канализацию. Бред, да и только — всего лишь вымысел людей с больной фантазией. Но когда ты сама являешься ведьмой, на многие вещи начинаешь смотреть иначе. Ведь не могли же такого рода истории появиться просто так по щелчку пальцев. Удивительно, как Коул умудрялся смеяться над подобным, когда сам являлся охотником на ведьм. Как-то раз он закончил свою историю фразой: «Не бойся, Марта, ты просто его задушишь, как и меня!», и ничего Марте в тот момент не хотелось так сильно, как придушить Коула Томсона. Теперь уже окончательно. Охотник буквально доводил девушку до бешенства. Вот только Марта не сдавалась — она не могла позволить себе ещё один всплеск эмоций. Последний привёл к тому, что Старейшины узнали о её магических способностях, и Марта действительно боялась того, к чему может привести ещё один неконтролируемый выброс магии. Разгромленная комната была меньшим из последствий, ударивших по ней. Точнее, по её кошельку. Рози оказалась очень меркантильной женщиной. Она стрясла с Марты всю её наличность и потребовала выписать чек. Её, конечно, можно было понять — мало кому понравится, когда в твоём доме учинят погром. Вот только выписать чек на своё имя Марта не смогла, и Коул любезно предложил воспользоваться своим счётом. И да, теперь Марта должна была ему денег. Приличную сумму денег. И да, он любезно напоминал ей об этом по десять раз на дню различными способами. К примеру, сейчас Марта пила чай с тостами, которые принесла Рози, а Коул сидел напротив неё и поглядывал на девушку поверх чашки с чаем. — А тосты у Рози просто потрясающие, — начал он. Марта кивнула, не желая вступать в очередной нелепый диалог. — А уж какие она готовит телячьи отбивные. Просто пальчики оближешь. Если бы я сразу знал об этом, то подался бы в плен к ней, а не к тебе. — Ты всё ещё можешь остаться здесь, когда я уйду, — всё-таки ответила ему Марта. — К сожалению, не могу, мне всё ещё нужно стрясти с тебя мои кровные. Надеюсь, ты не забыла, что должна мне денег? Марта недовольно поджала губы и буркнула в ответ: — Не забыла… Как чай? Вкусный? Наверное, у Старейшин заодно и лучшие запасы хьянги? — натянуто улыбнулась ему Марта, припомнив, как Рози принесла сегодня вместе с тостами пакетик трав специально для Коула. — Можешь и к ним в рабство податься, только заранее спроси — а то вдруг запасы кончатся раньше времени, и ты не успеешь стрясти с меня свои кровные. — Поубавь яду, а то он уже в кружку капает. — Ха-ха, — процедила Марта, чувствуя, как начинает закипать кровь. В последнее время Коул вызывал у неё противоречивые чувства: девушку мотало от сострадания до злорадства, как на горках — либо резко вверх, либо резко вниз, чего-то среднего просто не было. — Ха-ха, — передразнил Коул и отхлебнул своего хьянга-чая, причмокнув. — На твоём месте я бы попробовал. Вкус очень даже ничего. — Воздержусь. — Избавь меня от подробностей своей личной жизни, — мило улыбнулся Коул. Марта вспыхнула. Да как он может выворачивать всё шиворот-навыворот и думать, что так оно и надо? На языке вертелись десятки — нет — сотни ядовитых ответов, которые Марте было не суждено озвучить. Где-то в глубине дома раздался громкий крик Рози. — Ты не будешь указывать, что мне делать! — звук битого стекла. — Не в моём доме! Слышишь, Марк, не в моём доме! Я и не подумаю, а просто переломаю тебе твою физиономию ещё раз. Если родители не научили манерам, им обучу тебя я! Марта не знала, кто такой этот Марк и что он сделал, чтобы раздраконить Рози, но попадаться той под горячую руку не хотелось. Коул отчего-то рассмеялся и подавился чаем. А в коридоре послышались шаги и тихий сбивчивый ответ мужчины, который Марта не смогла разобрать. А вот звенящий от злости ответ Рози вполне. — Нет, Марк, в том, как ты себя повёл, не было и намёка на вежливость. Ты должен был как минимум поприветствовать меня, а не с порога приказывать мне «тащить их задницы сюда»! Коул снова прыснул, и Марта непонимающе уставилась на него, изогнув брови дугой. — Что происходит? — Да так, — уклонился от ответа Коул и вновь ухмыльнулся каким-то своим мыслям. Марта хотела всё-таки вытянуть из охотника ответ, но тут дверь распахнулась и в проёме показалась Рози, у которой был доступ в комнату. Её бледное лицо пылало от гнева. А за спиной женщины возвышался грузный мужчина со сломанным носом и свежим кровоподтёком на квадратной челюсти. Коул смерил Марка оценивающим взглядом и тихо хмыкнул. Для Марты же осталось загадкой, о чём думал охотник в этот момент. Ей самой и в голову бы не пришло смеяться над таким грозным и сильным мужчиной, как Марк, а уж кидаться в него разными вещами и подавно. Она могла лишь позавидовать Рози и её выдержке — так спокойно стоять, когда за спиной возвышается Марк. Это же какие нервы надо иметь. — Старейшины попросили привести вас в зал Совета, — произнесла Рози и даже улыбнулась, хотя взгляд её оставался колючим. Марта и Коул ей определённо не нравились, и разница между тем, как она встретила их и как принимала в дальнейшем, стала разительной. — Немедленно, — хмуро дополнил Марк. И в этом тихом слове отразилось всё его недовольство, которое он почему-то не смел выказать самой Рози напрямую. Та покосилась на него через плечо и приказала: — Повежливее. — Как можно скорее, — сверкнув глазами, исправился Марк, и Рози довольно кивнула. — Но вы вполне можете допить свой чай. Марта осушила кружку одним глотком и вскочила на ноги — откладывать встречу со Старейшинами ей совсем не хотелось. Всё, что ей было нужно, так это как можно скорее вернуться домой. Выражаясь словами Марка — «немедленно». — Не вижу смысла откладывать. Старейшины — люди занятые, и нам не стоит заставлять их ждать. — Что верно, то верно, — кивнул Марк, чем заслужил очередной недовольный взгляд хозяйки дома. Марта не могла понять, чем мужчина заслужил подобное отношение, ведь Рози буквально самый маленький шаг или жест с его стороны воспринимала в штыки. Сама же Марта пока что не видела в его поступках и словах ничего предосудительного. Типичный мужчина-гора, возможно, немного скудоумный, и то не факт — ей было сложно судить только по первому взгляду. Хотя ей довольно часто встречались люди, которые одним своим видом вызывали отторжение на каком-то глубинном уровне, но Марк не был таким человеком. Коул тоже поднялся, что-то невнятно бурча себе под нос, и вместе они вышли из комнаты. То был первый раз, когда Марта покинула разгромленную спальню, так что она жадно оглядывалась по сторонам, изучая дом Рози. А изучить здесь было что. Идя по узким коридорам, Марта чувствовала себя так, словно попала в домик барби с одной лишь поправкой на то, что барби была ведьмой. Розовым здесь оказалось всё. Буквально всё. Разбег цвета начинался от ядерной кислотной фуксии и заканчивался пыльной розой. Возможно, проблема была в очках-сердечках с розовыми стёклами, но Марта всё же так не считала. Она, конечно, смотрела на мир через розовые очки — в прямом смысле слова, — но мир из-за этого розовым не становился. На эту мысль девушку натолкнули хрустальные огоньки, мерцающие мягким жёлтым светом. Как выяснилось, дом Рози был не совсем домом. Точнее, когда-то он был гостиницей для посетителей городка Шарпа, об этом рассказала сама Рози, когда поймала заинтересованный взгляд, которым Марта скользила вдоль ряда одинаковых дверей. — Ещё лет тридцать назад, когда я была маленькой, в Шарпу иногда приезжали гости, если их можно так назвать, и мои родители держали гостиницу. Сейчас гостей почти не бывает. После смерти предыдущей Главы госпожа Клементина запретила пускать посетителей в город — всех принимают только в волшебных лавках с выходом в ваш мир. Вы первые жильцы «Розового Дома» за последние пять лет. Ранее у меня гостила только представительница Кровавых ведьм, когда приезжала на Совет, — рассказывала Рози, пока они спускались по лестнице, застеленной пушистым розовым ковром. — Теперь держать гостиницу в Шарпе — дело совсем уж неприбыльное. В прошлом году пришлось уволить последних рабочих, со всем я теперь справляюсь сама. И повар, и горничная, и администратор. Осталось только научиться чинить магические сливы — и буду на все руки мастер. Они спустились в просторный холл, в котором была лишь деревянная стойка администратора, застеленная розовым бархатом, и небольшой диванчик возле единственного в доме окна. Из холла вело несколько закрытых двухстворчатых дверей с табличками. На правой было написано: «Столовая. Завтрак и ужин включены в счёт», а на левой — «Бани. Ощутите магический жар». Выйдя из гостиницы, Марта поняла две вещи: во-первых, в доме Рози было слишком мало магических предметов, а во-вторых, очки не справлялись с нахлынувшим на неё потоком чистого магического света, струящегося с неба, которое, по словам Коула, являлось непроглядной тьмой. Для Марты оно не было чёрным, для неё «небо» Шарпы сияло мириадами граней света и цвета. Там, над её головой, раскинулось средоточие магии, и смотреть на него было так же больно, как пытаться посмотреть на солнце. Марта перевела взгляд на дома — на них смотреть было легче. Белые низенькие домики не выше второго этажа с плоскими крышами и без окон. Неудивительно, когда над головой у тебя мерцает столь яркий магический след, от которого хочется скрыться хоть ненадолго. Вот только то, что ни Коул, ни Рози, ни Марк не испытывали никаких затруднений, натолкнуло Марту на мысль — если в тебе нет магии, то и прятаться от «неба» тебе не нужно. Тогда как же Старейшины? В них-то магия есть, но они не слепые, как котята. И, в отличие от Марты, чувствовали себя хорошо. Петляя по узким улочкам, они вышли на большую площадь с неработающим фонтаном в центре. Таким чёрным, что на фоне белых улиц и чистых бело-кремовых мостовых выглядел он не то чтобы слишком заметным, но отвести взгляда Марта не смогла. Фонтан нельзя было причислить к произведениям искусства, которыми пестрели журналы и исторические каталоги — он был уродлив, словно его вылепили дети, ничего не смыслящие ни в пропорциях, ни в симметрии. То, что скорее всего предполагалось кругом, на деле вышло кривым овалом. Края чаши, местами отколотые, а местами изначально вывернутые наружу, были точно предназначены не для сидения. Марта так же заметила две ступеньки, ведущие в саму чашу, где в центре стояла кособокая женщина в длинной юбке и блузе. Точнее, Марта думала, что таковой одежда изначально подразумевалась — годы превратили статую в едва различимое «нечто». Длинные волосы развевались, словно бы на сильном ветру, а лицо, возможно, когда-то симметричное, теперь же местами отбитое, не давало представления о внешности статуи. Руки женщина вытягивала вперёд, а ладони сложила лодочкой — скорее всего, из них когда-то и вытекала вода. — Он никогда не работал, — заметив её интерес, пояснила Рози. — Его много лет пытались запустить, но ничего не вышло. Снести пытались тоже. Мама рассказывала, что раньше у ног женщины был выбит барельеф «Ключ тёмен, как сама ночь», но, когда тогдашняя Глава пыталась разрушить фонтан, у неё ничего не вышло. Только поотбивала несколько кусочков и смогла сбить барельеф. — Ключ тёмен, как сама ночь? — рассеянно пробормотала Марта, всё ещё смотря на фонтан. — Возможно, это какой-то шифр, чтобы запустить его. Рози хохотнула, и Марта покосилась на неё — в своих словах она не видела ничего смешного. — Извини, просто ты говоришь, как Кеторин, — Марта старалась не смотреть на Рози, пока та объясняла. — Она была — ну, как «была», и сейчас тоже есть — дочерью нашей прошлой Главы. Так вот, из-за неё-то фонтан и пытались разрушить: она всё твердила про шифры, ключи и пропадающую магию. Говорила, что фонтан, скорее всего, Источник. Настолько замучила Старейшин и Главу, что те приняли решение разрушить его. Я тогда маленькая была, и меня подобные вещи не интересовали. Но люди поговаривали, что Кеторин закрывала собой фонтан от заклятий. А ведь ей тогда было лет десять, не больше! Всегда сама себе на уме. Чокнутая, — Рози снова рассмеялась и покрутила пальцем у виска. — Кто бы что ни говорил, но, когда она ушла, Шарпа словно вздохнула с облегчением. — Это точно, — вторил ей Марк. — Представляешь, что было бы, стань она нашей Главой? Мужчину аж всего передёрнуло, и Марта удивлённо вскинула брови. Так вот почему Кеторин не хотела появляться в городе. Марта тоже бы сбежала, если бы к ней относились с таким предубеждением. — Пойдём уже, — предложил Коул, которому, похоже, надоело стоять посреди площади под взглядами проходящих мимо ведьм. Он вообще выглядел напряжённым с того момента, как они покинули гостиницу Рози: всё косился по сторонам, словно ожидая, что на него нападут из-за угла. И они пошли прямиком к невысокому зданию совета — единственному зданию, где было много окон. Оно тоже стояло на площади, выходя на неё большим резным крыльцом с каменными белыми ступенями и деревянными перилами. Двери были распахнуты настежь, и Марта со своими провожатыми без особого труда попали внутрь. Никаких тебе охранников и надзирателей. Вход был свободен для всех. Внутри всё оказалось застелено коврами — такими пушистыми, что ноги в них утопали чуть ли не по щиколотку. На белых каменных стенах выписаны защитные знаки. Марта и сама толком не поняла, почему решила, что они защитные, просто почувствовала. На окнах, к её немалому удивлению, не было никаких штор. Они прошли по пустому широкому коридору, по сторонам которого тянулись высокие окна. — Даже не знаю, сумеет ли девчонка удержать кровавых в узде, — услышала Марта недовольный голос госпожи Брунгильды, когда они приблизились к распашным белым дверям. — Удержит или нет, уже не наша проблема. Люциан написал, что они выбрали её. Корона выбрала её сегодня утром, и я сомневаюсь, что Демьяна пойдёт против Короны, — прозвучал незнакомый голос. — Ты плохо её знаешь, — хмуро ответила Брунгильда. — Мне вот сложно предугадать, что она предпримет. Гертруда держала её в ежовых рукавицах — уж не знаю, чем та ей угрожала, но при ней Демьяна была покладистой, а теперь, когда Королевы не стало, нам стоит ждать проблем. Особенно когда наша собственная Глава до сих пор не возвышена. — Не нагнетай, — Марта узнала голос госпожи Евы и даже смогла представить, как та закатывает глаза. — Это я-то нагнетаю? — возмутилась госпожа Брунгильда. — Я? Ева, если ты не заметила: с одной стороны нас пасут охотники, а с другой — кровавые и их перевороты… — Не было ещё никакого переворота, — воскликнул ещё один незнакомый голос — высокий и молодой, в отличие от голосов других Старейшин. — Не было, но будет. Помяните моё слово, — отрезала госпожа Брунгильда. — Если бы к этому были какие-то предпосылки, Люциан непременно бы написал. — Ну, конечно, — едко ответила Брунгильда. — Люциан же всегда пишет самые развёрнутые послания. Цитирую: «Девчонка коронована». Если он что и заметил, нам он об этом сказать не удосужился. Как и всегда. Марк постучал в дверь, и голоса за ней затихли. — Войдите, — приказала госпожа Ева, и через пару секунд Марк распахнул одну из тяжёлых дверей. Марта в нерешительности застыла в коридоре, не зная, вступать ли в ей просторный зал Советов, как его называли Рози и Марк, и скользя взглядом по комнате. Каменный пол был так же застелен толстым ковром, как и коридоры. Здесь было много окон, но на них уже висели тяжёлые зелёные шторы, некоторые зашторенные, некоторые — нет. Магический свет, лившийся через окна, заливал комнату жёлтыми красками. Так что Марта не сразу поняла, зачем нужны были свечи на столе и хрустальные шары по углам квадратной комнаты. Госпожа Ева сидела за столом, откинувшись на высокую спинку стула. Её большие мясистые руки спокойно лежали на подлокотниках, а безразмерная золотистая мантия-балахон струилась вокруг неё и мягкими складками спускалась на пол. Смотря на Старейшину, Марта испытывала двоякие впечатления. Она видела двух женщин одновременно, и они словно накладывались друг на друга, как на неумело отредактированной фотографии. Молодая и красивая пухляшка словно прикрывает собой старуху с обвисшей кожей. От такого буквально рябило в глазах. Госпожа Ева с улыбкой поймала её взгляд, и Марта перевела его на госпожу Брунгильду, что стояла у стены, скрестив руки на груди. Ничего не изменилось с их первой встречи: смотреть на Брунгильду было физически больно из-за той женщины, что скрывалась под маской невероятной красоты. Марта не рассказала Коулу о том, что пряталось там. Лысый обожжённый череп, волосы на котором росли лишь в двух местах маленькими клочками, сбритыми почти под ноль; лицо, всё в шрамах от старых ожогов; рот, кривляющийся из-за шрама над верхней губой; и почти полностью заплывший левый глаз. Брунгильда пугала Марту. Пугала не столько своей внешностью, сколько историей, скрывающейся за ней. Брунгильда выглядела, как человек, которого пытались сжечь заживо, и Марта сомневалась, хочет ли она знать, было так на самом деле или же то был несчастный случай. Неудивительно, что женщина стала таким параноиком. Госпожа Брунгильда накрутила прядь волос на палец, и Марта вздрогнула. Чувствовала ли Старейшина несуществующие волосы как настоящие или же нет? Марта поймала на себе её взгляд и тут же отвернулась. Девушке не хотелось привлекать к себе чрезмерное внимание госпожи Брунгильды. Двух других Старейшин Марта и вовсе не знала. Одной из них оказалась высокая темноволосая женщина, которая также пряталась под своеобразным магическим покровом, но тот лишь сглаживал морщины у зелёных глаз и тонких губ, не вызывая такого же сильного диссонанса, как это было с госпожой Евой или Брунгильдой. Эта Старейшина стояла у стола, уперев руки в крышку, и сверлила Марту заинтересованным взглядом. Из всех Старейшин только одна не использовала магических заклятий для приукрашивая внешности, и то была единственная молодая Старейшина. Русые густые волосы были собраны в высокий хвост, открывая красивое лицо с большими миндалевидными карими глазами, вздёрнутым носом картошкой, пухлыми губами и ямочкой на подбородке. Она сидела за столом рядом с госпожой Евой и по тому, как то и дело поглаживала свой живот и улыбалась каким-то своим мыслям, Марта поняла, что Старейшина, скорее всего, в положении. Она словно светилась изнутри. — Ну, наконец-то, — хмурым кивком поприветствовала их госпожа Брунгильда. — Я уж думала, ты их никогда не приведёшь. Слова были обращены к Марку, но отчего-то пристыженной Марта почувствовала именно себя. — Рози, Марк, можете быть свободны, — мягко предложила выйти за дверь госпожа Ева. Зачем это было сделано, Марта не поняла, ведь и там всё было отлично слышно. Однако Рози с Марком всё же вышли и плотно прикрыли за собой дверь. Коул встал точно за спиной Марты, то ли защищая, то ли, наоборот, прячась. Марта так и не определилась. Вот только ощущать кого-то за свой спиной было даже приятно. Конечно, она не доверяла Коулу, но и Старейшинам тоже. И если сравнивать «недоверия», Коулу она доверяла чуть больше, чем Старейшинам. — Марта, — госпожа Ева улыбнулась ей, и улыбка эта была тёплой. От женщины буквально веяло добротой. — Мы посовещались относительно вас и вашего мужа. И пришли к заключению, что попытаемся вам помочь. Госпожа Брунгильда хмыкнула и подошла к столу, встав рядом с беременной Старейшиной. — Хьянгу невозможно вывести из организма полностью. Можно сделать только одно — привязать его жизнь к другому человеку, — произнесла госпожа Брунгильда, натянуто улыбнувшись. — Это как? Беременная Старейшина подалась вперёд и положила локти на стол. — Понимаете, хьянга — яд, и на данный момент антидота к нему нет. Я проверила все наши записи и нашла лишь древний рецепт зелья-антидота. Только проблема в том, что ингредиентов для его изготовления нет в природе. Соцветия, которые упоминаются… они… их больше нет. Марта слушала женщину и ничего не понимала. Если зелья не существует, тогда зачем о нём упоминать? Неужели нельзя строго и по факту рассказать, что делать? Зачем нужны эти лирические отступления? — Торин имеет в виду, что простого способа лечения нет, — сказала госпожа Брунгильда. — И это возвращает нас к моему предложению. Мы уже несколько раз пробовали привязывать жизнь одного человека к другому — и результат вполне неплох. Больной не исцеляется, но он словно замирает в том своём состоянии, в котором был в момент привязки, и остаётся в нём до того момента, пока тот, к кому он привязан, жив. — И к кому вы предлагаете его привязать? — Марта почувствовала, как предательски засосало под ложечкой. Ей не хотелось слышать ответ на свой вопрос. — К вам, — просияла Торин. — Вы, Марта, просто идеальный вариант. Коул за её спиной напрягся. — Вы сможете удерживать его многие годы. Вашего магического резерва для этого хватит. Но, что ещё лучше, вы являетесь комплементалами друг друга. Разве это не чудо? Марта застыла, как громом поражённая. Весь воздух из её лёгких словно разом выкачали. Девушка хватала губами воздух и таращилась на Старейшин, надеясь, что сейчас слуховые галлюцинации пройдут. — Что вы имеете в виду? — спросил Коул из-за плеча Марты. О, так у него тоже галлюцинации? — Ох, вы же не в курсе, — слегка удивлённо произнесла Торин. — Понимаю, для вас мои слова ничего не значат, — она нервно хохотнула. — Как же объяснить? Старейшины переглянулись, и госпожа Ева принялась рассказывать теорию, которую Марта уже и так знала. Девушка даже как-то отстранённо отметила, что женщина временами выбирала даже те же формулировки, что и Кеторин, когда рассказывала ей о комплементалах, разве что без той доли скептицизма и иронии, что была присущи хозяйке «Ведьминой обители». Вот только пока госпожа Ева всё рассказывала и рассказывала, а Коул хрипло дышал за её спиной, Марту не покидала мысль, что где-то здесь закралась какая-то огромная ошибка. Ведь она, Марта, не чувствовала Коула. Не чувствовала никакого единения душ. Не чувствовала никакой связи. Она уже хотела развеять их заблуждения, так сказать, пролить свет на правду, когда над столом вспыхнул яркий свет, ослепив всех на несколько секунд и погрузив комнату в хаос. Марта ощутила, как Коул схватил её за руку и оттащил к двери. Она услышала, как судорожно вздохнули Старейшины. А затем так же резко, как появился, свет пропал, оставив после себя на столе мужчину. Высокого темноволосого мужчину в помятом костюме тройке с взлохмаченными волосами и явно только что сломанным носом, из которого продолжала капать кровь. — Люциан, — произнесла госпожа Ева, обалдело тараща глаза на мужчину. — Что случилось? Тот спрыгнул со стола, на ходу тщетно отряхивая костюм. — Пришлось использовать последний мгновенный перенос, — раздражённо бросил он и, схватив какой-то лист со стола, разорвал его и принялся затыкать кровоточащий нос. — Произошло кое-что непредвиденное. Демьяна попыталась убить новую Королеву, и мне пришлось вмешаться. — Как девочка? — взволнованно спросила госпожа Ева. — Марк! — раздражённо крикнула госпожа Брунгильда. — Сбежала, — вторил той Люциан. — Вместе с короной. Дверь за спиной Марты распахнулась, и в проёме показался ошалелый Марк. Его взгляд метался от Марты и Коула к Люциану и Старейшинам. — Проводи наших гостей обратно к Рози. Мы продолжим наш разговор позже, — приказала госпожа Брунгильда. — Куда убежала? — спросила госпожа Торин, не обращая внимания ни на кого, кроме Люциана, который стоял у стола, запрокинув голову. — Нам нужно найти её как можно скорее. — Не стоит переживать. Я успел накинуть на неё покров. А так как у Королевы кровных родственников не осталось, по крови её найти они не смогут, так что время у нас пока есть. Марта чувствовала себя, как в тумане. Слишком много всего произошло за какие-то секунды, и её мозг не справлялся. Комплементалы. Неизвестно откуда взявшийся мужчина. Королевы. Смерти. Бегства. Всего этого было слишком много для неё. Она чувствовала себя героиней какого-то бредового фильма. Отстранённо она отметила, что Коул схватил её за руку и поволок куда-то прочь из комнаты. Хотя девушка настолько была не в себе, что её вполне мог схватить Марк или кто-то ещё — и она бы не заметила. Марта тяжело дышала, пытаясь совладать с собой и не дать силе выплеснуться наружу. Мысленно она молилась, чтобы всё происходящее оказалось всего лишь галлюцинацией.