***
Детей в академии всегда было хоть отбавляй. Они сновали по коридорам, показывая друг другу свои поделки и обсуждая предстоящие праздники. В прошлом году Марта радовалась подобному воодушевлению. В прошлом году этот праздник жизни захлёстывал её с головой. Теперь ей захотелось вздёрнуться в тот же момент, как она открыла дверь парадного входа перед Джослин. Шум, гам и топот детских ножек обрушились на неё неудержимой лавиной. Дети тут же заметили Марту и, подбежав к ней, принялись расспрашивать со свойственной им непосредственностью. И Марта, воспользовавшись безграничным терпением — обращённым только к детям — отвечала им, натянув на губы грустную полуулыбку, стараясь не разрыдаться. За рукав её дёрнула светловолосая девочка, Бетти, которая ходила чуть ли не на всевозможные занятия в академии, желая, чтобы учительница обратила внимание на неё и её рисунок, а Марте стало совсем тошно, потому что на секунду на месте девочки ей почудилась Мегги. Джослин же, которую дети всегда избегали, ведь их пугала слепая женщина со шрамом, уверенным шагом направилась к своему кабинету, но её окликнула девчонка-администраторша, которую наняли сравнительно недавно, и всучила ей какой-то листок. Марта поспешила распрощаться с детьми, которые всё напирали, не желая оставить её в покое. Некоторые из них были одноклассниками Мегги, и их слишком интересовала причина отсутствия девочки. К тому времени как девушка распрощалась с детьми и смогла-таки добраться до кабинета начальницы, Джослин уже сидела в своём кресле, откинувшись на спинку и хмурясь. Марта закрыла за собой дверь, отрезая их от радостного рождественского гомона, и облегчённо выдохнула. — Племянница… — задумчиво произнесла начальница, и Марта удивлённо вскинула бровь, не понимая, к чему была эта фраза. — Вот только нет у меня никаких племянниц. Так, Марта, ну-ка набери этот номерок и подай трубку. Выясним, какими такими родственниками я успела разжиться. Марта взяла листок, на котором был только сотовый номер без каких-либо подписей, и с опаской посмотрела на допотопный телефон с круглым циферблатом, а затем достала свой смартфон и набрала номер, прежде чем отдать трубку Джослин. Начальница некоторое время молчала, а потом широко улыбнулась и воскликнула: — Девочка моя, как приятно тебя слышать! Марта, слышавшая лишь взволнованный и явно женский голос на том конце трубки, с трудом могла разобрать некоторые слова — настолько быстро говорила женщина. Но даже тех немногих фраз, что ей удалось разобрать, и ответов начальницы оказалось достаточно, чтобы у Марты засосало под ложечкой от дурного предчувствия. Знаете, в обычном диалоге давних знакомых вряд ли встретится такой набор слов: «корона», «кровь», «охотники», «раны». Каждое слово было чуть ли не отдельным спусковым крючком для страха Марты. Джослин же, напротив, выглядела абсолютно спокойной. Свою собеседницу она не прерывала, лишь кивая да угукая время от времени, поощряя продолжить рассказ, как самый терпеливый на свете слушатель, когда Марту буквально дёргало от разрывающих её вопросов. Девушка даже попыталась что-то спросить, но Джослин тут же приложила палец к губам, требуя тишины. Так продолжалось ещё некоторое время, за которое Марта узнала, что её начальница может издавать десятки разных поощрительных звуков, при этом не произнося ни слова, а женщина на другом конце даже успела поплакать. Когда Джослин наконец вернула ей телефон и поднялась со своего кресла, Марта потребовала объяснений в самой вежливой форме, на которую была способна. Начальница покачала головой. — Мне нужна твоя помощь. Проводи меня к заднему выходу. Где-то за академией должна быть припаркована огромная красная машина. Марта выпучила глаза. — На это нет времени! Вы же обещали помочь найти Мегги! Девушку уже потрясывало от того, что все откладывают поиск её сестры в дальний ящик, словно проблему, с которой никто не хочет связываться. Сначала Кеторин, а теперь и Джослин. Начальница постучала тростью по столу. — Обещала, — Джослин выглядела искренне оскорблённой. — И я нашла ту, кто справится с поставленной задачей куда лучше слепой калеки-полукровки. Марта непонимающе моргнула. Раз. Ещё раз. — Вы о чём вообще? Джослин нащупала щёку Марты и обнадеживающе потрепала её. — Не переживай, девочка, скоро ты всё поймёшь. Никто не справится с поисками твоей сестры лучше Королевы Кровавых ведьм. Титул Джослин произнесла так проникновенно, так воодушевлённо, словно венценосная особа была чуть ли не божеством. И на секунду в сердце Марты зародилась надежда, осквернённая толикой сомнения, ведь Кеторин считала, что кровавые ведьмы заключили договор с охотниками. Но откуда в Рупи взяться королеве ведьм? Пока Марта вела Джослин коридорами академии к чёрному ходу, стараясь избегать детей, она рисовала себе множество образов того, как может выглядеть Кровавая королева. Такая же статная, с долей высокомерия и величия, как Кеторин? Или же, как госпожа Ева, добрая сердцем королева за холодной броней? Хотя в представлении Марты на роль королевы — любой королевы — лучше всего подходила Мадам Рудбриг, так что она ненароком наделила незнакомку ещё парочкой «королевских» качеств из образа своей бабушки. Ещё ни разу в жизни Марта так не ошибалась в своих представлениях. Стоило им доехать до места, как перед ней предстала зарёванная девушка с копной всклокоченных рыжих волос и в одежде, которая была явно ей велика. Всё это никак не вязалось с образом, который надумала Марта. Такой могла бы быть разве что опальная королева в бегах. И даже если она и правда была в бегах, то скрывалась крайне неумело. Потому что девушка, стоящая на фоне огромной красной машины, просто не могла не привлекать внимания. Она тряслась на промозглом ветру, пританцовывая на месте и оглядываясь по сторонам, словно стоящий на стрёме новичок в бандитской группировке, который вроде изучает прохожих, но на самом деле следит за своим мочевым пузырём. Марта даже коротко хохотнула от нелепости своих сравнений, чем явно привлекла к себе внимание венценосной особы, и та, перепугавшись ещё больше, метнулась к машине, но поскользнулась и рухнула в ближайший сугроб. «Не быть тебе гангстером», — подумала Марта и, отпустив руку Джослин, поспешила помочь своей новой знакомой, которая пыталась подняться, но падала обратно. Девушка тут же схватилась за протянутую Мартой руку, но, стоило той сжать её и потянуть, как несчастная протяжно взвыла и вновь повалилась в снег, утянув за собой ещё и Марту. Приземлилась девушка совсем неудачно, повстречавшись подбородком с коркой наста, клацнув зубами и чуть не прикусив язык. — Ты издеваешься? — возмутилась Марта, пытаясь подняться, уперевшись руками в сугроб. Если для её подбородка наст оказался достаточно твёрдым, то под руками крошился, из-за чего её ладони утопали в снегу, сводя попытки встать на нет. — Извини, — пискнула «королева», барахтаясь в снегу рядом. — Девочки, что у вас происходит? Где вы? — Джослин озиралась по сторонам, стоя в десяти шагах от них. — Моя помощь нужна? — Нет! — зло крикнула Марта, на замерзающих коленях выползая из сугроба. Не хватало ещё вылавливать потом старушку из-под толщи снега. У Марты уже начинало складываться впечатление, что она когда-то порядком задолжала зиме, и та агрессивно пытается взыскать с неё долги. — Джилс, что случилось? — спросила Джослин, неуверенно продвигаясь в сторону производимого ими шума. А шума Джилс производила очень много: она кряхтела, стонала, материлась, успела даже всплакнуть, пока Марта целенаправленно поднималась на ноги, не позволяя себе отвлекаться. — Я упала, — донеслось из сугроба. Марта принялась отряхивать с себя снег. — Моя помощь точно не нужна? — Джослин была настойчива в своём желании помочь, словно не понимая, что толка от неё столько же, сколько и от младенца. — Джослин, стойте, где стоите, — резко приказала Марта, но, поняв, что вновь скатывается в тёмные объятия грубости, добавила: — Пожалуйста. Джослин пожала плечами и ответила отстранённое: — Как скажете, — и даже отошла на пару шагов, прощупывая дорогу тростью. Порядком разъярённая Марта подошла к Джилс, копошащейся в снегу. Девушка лежала на спине и пыталась встать из этого положения, поднимая вокруг себя хлопья пушистого снега. Перевернись она на живот — и у неё получилось бы подняться. — Прекрати копошиться, — прикрикнула Марта. Заметив мать с ребёнком, которые шли от академии «Мария-Роза», она добродушно им улыбнулась, мол «всё хорошо, идите своей дорогой». — Я помогу тебе подняться, но, если ты потащишь меня в снег ещё раз, я самолично тебя в нём закопаю. В последнее слово Марта вложила максимум злости — которой у неё сейчас было в избытке, — и слова прозвучали настолько грозно, что сама мадам Рудбриг похвалила бы её. Джилс всхлипнула и пролепетала: — Я не специально. Забыла про ожог. Дышала Джилс тяжело, а выглядела ещё хуже, чем раньше. Марта вздохнула и протянула ей руку. Джилс не нужно было повторять дважды: она схватилась за протянутую руку, и Марта одним движением подняла девушку на ноги, стараясь не крякнуть от натуги, отозвавшейся тянущей болью в спине. Поднявшись, Джилс принялась отряхиваться, в чём Марта не углядела никакого смысла — снег облепил девушку везде, превратив её в снеговика с копной частично мокрых, частично заледеневших волос. Джилс трясло; у неё зуб на зуб не попадал. — Справились? — спросила Джослин, переминаясь с ноги на ногу в стороне. — Да, — коротко ответила Марта, осознавая, что её начальница всё это время терялась в сомнениях, что с ними происходит. — Теперь всё хорошо. «Хорошо, — подумала Марта, — нет здесь ничего хорошего». — Пой… дём… те в машину, — произнесла Джилс, делая чудовищно длинные паузы между слогами. Марта кивнула и, подойдя к Джослин, взяла ту за руку. Ей пришлось помогать старушке, чтобы та не поскользнулась на обледенелых ступеньках огромного красного дома на колёсах, внутри которого оказалось темно и тепло, однако не настолько, чтобы Марте захотелось снять куртку. Вместе с Джослин они замерли возле входа, разбитое стекло которого было заклеено скотчем. Казавшаяся снаружи большой, машина на деле была крохотной и тесной. С мебелью и четырьмя людьми, находившимися там, в ней было просто не повернуться. Только войдя в дом на колёсах, Марта сразу же заметила огромного, словно гора, мужчину, лежащего на слишком узком и коротком для него диванчике. Дышал он прерывисто и хрипло, да и поза была какой-то странной — он словно баюкал руку, держа её на груди. Джилс скинула свою — или не совсем свою, судя по гигантскому размеру — полную снега куртку и, проскочив мимо Марты, подошла к мужчине. Она подняла с пола то ли плед, то ли тонкое одеяло и укрыла незнакомца. — Болезнью пахнет, — поморщилась Джослин. Принюхавшись, Марта тоже уловила сладковатый запах болезни, от которого ей немедленно захотелось покинуть это место. — В Элиота стреляли охотники, — чуть ли не плача, произнесла Джилс, поправляя одеяло. — Я зашила рану, но лучше ему не становится… — Наверное, потому что ему нужно в больницу? — предположила Марта. — Да он воняет так, словно гниёт заживо! Джилс резко повернулась к ней. В таком скудном освещении Марта не разобрала выражение её лица, но интонации у девушки были явно гневные. — Я знаю! Я сказала ему, чтобы бросил меня и шёл в больницу, но он отказался. — Мужчины, — протянула Джослин так, словно одно это слово объясняло всё, что случилось и могло произойти в будущем. — Я думала, Джослин сможет помочь, — трагически всплеснула руками Джилс. — О, милая, — Джослин подалась вперёд, пытаясь нащупать Джилс, — я же не лекарь, да к тому же ещё и слепая. Раньше я, может, и могла бы что-то сделать… А сейчас мальчику нужен кто-то посерьёзнее. Кто-то, кто хотя бы будет видеть, что делает. В голосе начальницы было столько сострадания, сколько Марта за всё время их знакомства от неё не слышала. Такая вся из себя добрая бабушка, которая не хочет отказывать своей любимой внучке, но и помочь, к сожалению, не может. Ноги у Джилс подкосились, и она опустилась на пол, обнимая себя руками, словно ища поддержки. Выглядела девушка так, как Марта себя чувствовала. И если Марта пыталась не рассыпаться на куски ментально, Джилс, казалось, рассыпется физически от малейшего прикосновения. — Что же мне делать? — глотая слёзы, запричитала она. — Я втравила его в это. Элиот… он такой хороший, такой добрый… а теперь… теперь он может умереть! Из-за меня! Неужели мы не можем ему помочь?! Никак?.. Не может быть! От таких огнестрельных ранений не умирают! Марта подавила нервный смешок. — Люди могут умереть от чего угодно. — Ты злая! — в сердцах выпалила Джилс. — Злая? Серьёзно? — Марта всплеснула руками и театрально проговорила: — О боги, принц лежит на смертном одре, и нет под рукой врача! О, милостивый всевышний, кто же ему поможет! Наверное, профессиональная плакальщица! — Марта, — укоризненно позвала Джослин, поцокав языком. — Что «Марта»?! Что?! Вы хоть понимаете всю абсурдность ситуации: моя сестра чёрт-те где, а я стою в этом ржавом трейлере и слушаю, как какая-то королева рыдает из-за своего принца! Ты сказала, что она мне поможет, но помощь нужна ей — причём психологическая! Элиот во сне простонал, и от крика Марты, похоже, начал просыпаться, а Джилс, вторя ему, удивлённо спросила: — Тебе нужна моя помощь? Марта очень захотела включить свет и наконец-то разглядеть лицо женщины, которую Джослин назвала королевой, но которая явно не дотягивала до этого титула. — Не думаю, что машина — подходящее место для обсуждения подобных вещей, — вмешалась Джослин. — Да и юноше явно было бы лучше на хорошей кровати. На чём он, кстати, лежит? Я надеюсь, не на полу? Марта с сомнением покосилась на гору, которую Джослин окрестила «юношей». Будь она зрячей, у неё язык не повернулся бы назвать его так. — На диване, — нехотя ответила Джилс. — Очень узком, — поправила её Марта и ощутила на себе недовольный взгляд. Что ж, если её Величество и могла бы ей помочь, то Марта самолично отбивала у королевы желание быть альтруисткой. — И куда мы его понесём? Раз уж решили, что больница — место неподходящее, то мы могли бы отнести его в академию. Там хотя бы диванчики пошире. — А ещё дети, — добавила Джослин. — Так что академия не подходит. Марта, у тебя нет знакомого врача, которому можно довериться? Перед мысленным взором проскользнул образ Джона, но Марта отмахнулась от него. Втравливать посторонних людей в эту историю не хотелось, особенно Джона, которого она продинамила и ни разу не пожалела о своём решении. — Нет, — ответила Марта. — И ко мне домой его вести тоже не нужно. Вдруг к нам придут сотрудники полиции? Как я им объясню, откуда в доме, из которого похитили девочку, появился мужчина с огнестрельным? — Ох, и то верно. — Домой к Джослин? — предложила Джилс. — Юношу ко мне можно, но тебе у меня оставаться нельзя. Демьяна вполне может прийти ко мне. И я вряд ли смогу тебя защитить. Бедная моя девочка, почему с тобой всегда всё так сложно? — Джослин трагически покачала головой. — Тогда отвезём его к Кеторин, — предложила Марта. — Ты водить-то умеешь, Джилс? — Не особо, — нехотя буркнула девушка. В темноте Марта не разобрала, какие эмоции промелькнули на лице Джилс при упоминании имени Кеторин, но по тому, как резко та втянула воздух, стало понятно — какую-то ведьму с таким именем она точно знала. Вопросом, была ли это та самая Кеторин, Марта задаваться не стала. — Тогда давай ключи. Марта помогла Джослин сесть на пассажирское сидение, а сама заняла водительское и горько улыбнулась, встретившись с механической коробкой передач — это как встретить старого друга, с которым поругался и которого явно видеть не хотел. Вся дорога до Ведьминой обители оказалась той ещё поездкой, подпортившей Марте и без того шаткое душевное равновесие. Незнакомая машина с непривычными габаритами, механика, гололёд — набор, способный подорвать психику и куда более уравновешенному человеку. Под конец Марта уже изрядно материлась и даже пожелала незадачливому водителю впереди что-то нелицеприятное, за что получила полный осуждения комментарий Джослин: — Не делай так. — Как? — непонимающе спросила Марта, смотря по сторонам и пытаясь втиснуть огромный дом на колёсах на общественную стоянку рядом с джипом Кеторин и маленькой чёрной легковушкой. — Не вкладывай магию в свои желания, — пояснила Джослин. — Я этого не делала! — возмутилась Марта, резко ударив по тормозам, и повернулась к Джослин. — Собиралась. Я ощутила исходящие от тебя потоки. — Старушка крутила в руках трость и смотрела — если это слово можно было употребить по отношению к ней — прямо перед собой. — Я тоже их почувствовала, — донёсся сиплый от слёз голос Джилс из глубины салона. — Не было такого, — буркнула Марта и заглушила машину. — Пойду спрошу у Кеторин, что нам делать с вашим «принцем». Вряд ли мы сможем перенести его сами. Марта поспешила покинуть машину, чувствуя себя немного пристыженной. И Джослин, и Джилс были правы — она действительно неосознанно призвала магию. Она уже давно поняла, что ей достаточно чего-то очень сильно захотеть — и магия, как послушный щенок, спешит исполнить любое её желание. Так было с Мегги, так было с Коулом. И чем сильнее обуревавшие её эмоции, тем сильнее магический выброс, и тем больше она может совершить. Идя по скользким дорожкам, Марта думала о том, что ждало того водителя, если бы Джослин не одёрнула её. Чем больше Марта колдовала — тем охотнее магия отзывалась ей. Неужели она когда-нибудь дойдёт до того, что одно её мимолётное слово будет иметь последствия для сотен людей? Если такой была её сила, то ей она точно не нужна. Марта ещё больше утвердилась в желании избавиться от своих способностей. Она сделает это, как только вернёт Мегги. Дорожки перед «Ведьминой обителью» вычистили из рук вон плохо. Дверь бара оказалась открытой, но Марта помедлила, прежде чем войти. Она всё ещё злилась на Кеторин, которая отмахнулась от неё, но уже меньше. Здравый смысл немного возобладал над гневом и немедленным желанием действовать. Кеторин была права, говоря, что нуждается хотя бы в недолгом отдыхе — какая Мегги польза, если они придут спасать её, еле держась на ногах от усталости? И Марта понимала, что без Кеторин и Джослин сестру ей не найти, поэтому нужно было взять себя в руки: не терять связь с реальностью и не давать эмоциям застилать глаза. Умом она всё прекрасно понимала, но как перебороть себя — не знала. Сделав несколько глубоких вдохов, Марта вошла в «Ведьмину обитель». В главном зале оказалось темно; светили только настенные плафоны над баром, словно вырывая кусочек жизни у мрака. Марта ещё никогда не бывала в задней части церкви, прячущейся за барной стойкой. С лёгким трепетом предвкушения она направилась к двери и собиралась уже открыть для себя эту тайну, как дверь распахнулась сама, и перед ней появилась Кеторин со слегка мокрыми волосами и заспанными глазами. — А-а-а, это ты, — протянула она, устало улыбаясь. Кеторин обогнула Марту и включила кофе-машину. — Ты хоть спала? Только не говори, что караулила меня здесь. — Нет, не спала. И нет, я только что пришла. — И на том спасибо, — буркнула Кеторин и мрачно зевнула. — Я вот пыталась поспать и в какой-то момент даже, кажется, заснула. Но мои племянники не понимают, что, когда человек спит, он хочет делать это в тишине — уселись на диване и давай делиться всеми новостями. Когда-нибудь я их придушу — и ни один суд меня за это не осудит! Рассказывая о своих племянниках, Кеторин попутно искала чистые чашки. Не спросив у Марты, она сварила порцию и на неё. — Молока нет. Как и свежих продуктов. Джуди засела здесь, как в бункере, и даже не думала выходить. Видела бы ты, как занесло «Ведьмину обитель». Если бы мы вовремя не вернулись, пришлось бы ждать до весны, пока снег растает. Или же искать колдуна, способного направить большое количество огня, чтобы растопить снег, но не поджечь мой дом. Вот бы было светопредставление — в Рупи его обсуждали бы ещё десятки лет! Кеторин словно закидывала Марту словами, и в какой-то момент та перестала улавливать суть. — Вот и доверяй подросткам. Я в её возрасте была куда исполнительнее… Хотя… Кому я вру?.. — Остановись! — перебила Марта, вскинув руки. — Я здесь не из-за этого. — Конечно же я знаю, что ты здесь не из-за этого, — пожала плечами Кеторин и отхлебнула горячего кофе из кружки. — То, что я сонная и уставшая, не значит, что я тупая. Сейчас взбодрюсь и поедем искать Джослин. Она, скорее всего, в академии, но, возможно, и в больнице. На всякий случай можно проверить и её дом. Ты знаешь, где она живёт? — Джослин в машине на парковке. Вместе с её Величеством Королевой Кровавых ведьм, — Марта вложила в титул всё презрение, которое испытывала к ревущей девчонке. Кеторин вскинула брови и так и замерла с поднесённой чашкой ко рту. — С Джульеттой Морт? — Джослин называла её «Джилс». — Ты почему сразу не сказала?! — вскрикнула Кеторин, отставив чашку. — Где припарковались? — Рядом с твоей машиной, — ответила Марта. Как была — в лёгких пижамных штанах, которые походили больше на юбку, и футболке с коротким рукавом — Кеторин выбежала на улицу, нисколько не заботясь о том, что у неё не до конца высохли волосы. Благо, хоть обута была, но не в ту обувь, в которой нормальный человек вышел бы на улицу в такую погоду, а в лёгкие домашние тапочки. Марта, не успевшая сделать и глотка кофе, поспешила за ней, сильно отставая. Так что, когда она наконец подошла к машине, Кеторин уже была там и раздавала приказы налево и направо. Заметив Марту, она тут же приказала вернуться в «Ведьмину обитель» и привести Роя, а сама принялась будить Элиота. Возвращаясь в церковь, Марта услышала обрывок разговора: — … давай же, открывай глазки, верзила. Будешь изображать мертвецки пьяного друга. — Кеторин, пожалуйста, не трясите его так, — взмолилась Джилс. Ответа Марта уже не услышала, шагая по отвратительно прочищенной снежной дорожке обратно.***
Джилс казалось, что это её трясут, а не Элиота. Её спаситель стонал, но просыпаться никак не хотел. А каждый его стон резал Джилс, словно ножом по живому. Будто кричал ей одну и ту же фразу: «Из-за тебя!» Ведьма прикусила щёку, чтобы снова не разрыдаться. — Кеторин, пожалуйста, не трясите его так. Ему же больно! — на глаза наворачивались слёзы. Джилс чувствовала себя такой маленькой и беспомощной. — А как иначе? — вскинула голову Кеторин, прервав свою пытку. — Как, по-твоему, я занесу бездыханное тело в бар на глазах у всего города? Да уже завтра на моём пороге появился констебль с требованием пройти с ним на неопределённый срок! Он не так серьёзно ранен — войдёт на своих двоих, да ещё и похабные песенки будет распевать на всю округу. Кеторин с удвоенной силой принялась хлопать мужчину по щекам. — Но как же… Джослин ободряюще похлопала Джилс по руке. — Она права, девочка. Рупи — городок маленький, и в таких городках слухи множатся так, что и глазом моргнуть не успеешь. Кеторин залепила Элиоту звонкую пощёчину, от которой даже Джилс поморщилась, и он наконец проснулся. Сонными и затуманенными болью глазами он смотрел на Кеторин, явно пытаясь понять, что происходит и откуда в его «Рольфе» могла появиться столь неземной красоты женщина. Хотя относительно красоты Джилс надумала сама, потому что в её мире не существовало никого, кто был бы красивее Кеторин Чубоски, и Элиот был бы дураком, если бы не признал этого или хотя бы не заметил. То была та самая живая красота, перед которой склонялись империи. Кеторин всегда была для Джилс кем-то вроде кумира детства, и она восхваляла её в той же степени, как другие люди — солистов музыкальных групп. — Вы кто такая? — спросил Элиот, буравя женщину взглядом, в котором не было и намёка на фанатское обожание Джилс — лишь негодование и недоверие. Кеторин ему улыбнулась, а Элиот нахмурился ещё больше и попытался сесть на диванчике, чуть не свалившись с него, а затем поморщился от боли, простреливший его тело насквозь. — Не поверите — ваш ангел-хранитель, врач и лучший друг в одном лице на ближайшие несколько дней. Элиот нашарил взглядом Джилс и недоверчиво спросил: — Это твоя тётя? Ей можно верить? Она ведьма? Можно ли доверять Кеторин? Джилс могла бы найти неоновые буквы и сложить их в слово «конечно», но в таком случае её сочли бы сумасшедшей, и поэтому она решила ограничиться кивком. — О нет, милый, я не её тётя. На Джилс распространяется то же самое, что и на тебя: Ангел-хранитель, врач и лучший друг. Могу побыть охранником и психологом, но за отдельную плату. — Она сумасшедшая? — спросил у Джилс Элиот. Джилс показалось чуточку забавным то, как мужчина обращается к ней, игнорируя других присутствующих. — Ты как? — спросила она его. — Я всегда считала себя человеком, не лишённым шарма, а не сумасшедшей, — вторила ей Кеторин, но Элиот вновь пропустил слова женщины мимо ушей. — В целом, неплохо. — Вот и отлично, — протянула Кеторин, поднимаясь на ноги. Низ её брюк, больше похожих на юбку, давно промок. И Джилс только дивилась, как Кеторин не тряслась от холода в своём наряде. — Значит, до бара дойдёшь на своих двоих. В этот момент Джилс услышала голос вспыльчивой девушки, которую, вроде бы, звали Марта. Джилс даже не удивилась, что та опять была не в духе. — Рой, я и с первого раза поняла, что тебе жаль, что мою сестру похитили и ты хочешь мне помочь. Спасибо. Я действительно благодарна, но не нужно повторять мне об этом десятки раз. Я не глухая! — Но мне действительно… — Рой, пожалуйста! Удивительное дело, но с этим Роем, кем бы он ни был, Марта не была столь резка, как с Джилс. И это не могло не задевать — Джилс не сделала ей ничего плохого. Да, она понимала, что у девушки похитили сестру, но разве это повод бросаться на всех, как разъярённая собака? Джилс даже представить себе не могла, что должно было бы произойти, чтобы она повела себя подобным образом. Свет уличного фонаря выхватил из темноты высокого долговязого юношу, на фоне которого Марта казалась ещё мельче, чем была. Но Марта интересовала Джилс в последнюю очередь. Минуя Кеторин, Джилс подошла к Элиоту и присела на крышку стола. — У тебя такой взгляд, словно ты меня уже похоронила, — усмехнулся он, и Джилс ответила ему улыбкой. — Мама всегда говорила, что я склонна драматизировать, — пожала она плечами. — Думаю, Кеторин тебе поможет… — Мне бы и антибиотики помогли. Джилс, простреленная рука не то же самое, что простреленная нога. — Говоришь так, словно в тебя каждую неделю стреляют. — Нет, впервые. И мне чертовски страшно. Но не думаю, что я умираю, — Элиот протянул к девушке здоровую руку и сжал её пальцы. Ладони у него оказались холодными. — Эй, это моё тело. И я не думаю, что оно уже готово попрощаться с этим миром. — Пытаешься меня успокоить? — спросила Джилс, глотая слёзы. — Да. Получается? — Не очень. — Это плохо. Джилс, бери себя в руки, мои нервные клетки не выдержат ещё одной битвы со слезами. — Хорошо, — ответила Джилс, стараясь не разрыдаться в конец. От слов и доброты Элиота становилось только хуже. У Джилс появилось безумное желание распластаться на его груди и рыдать, пока не пропадёт голос, пока будет уже невозможно открыть глаза. Хотелось лишь одного — чтобы Элиот всё это время гладил её по спине и говорил утешающие слова своим добрым голосом. Вот только услышала она не голос Элиота, а ехидный комментарий Марты: — Оказывается, он и не при смерти. А ты тут уже развела сырость похлеще, чем на похоронах. Джилс обожгло волной поднявшегося возмущения. — Да что с тобой не так? — воскликнула она, обернувшись к девушке. Та стояла на порожках рядом с высоким юношей, который чем-то отдалённо напоминал Люциана. Сей факт Джилс отметила для себя мимоходом, полностью поглощённая блондинкой. Сейчас, при искусственном освещении, она могла разглядеть её получше. Марта могла бы быть симпатичной и даже миловидной, если бы не хмурое выражение лица и тянущиеся вниз словно под тяжестью гравитации уголки губ. — Действительно, что со мной не так? Почему же я до сих пор не подношу Вам бумажные платки, чтобы утереть королевские слёзы? Кеторин тяжело вздохнула и хлопнула в ладоши, привлекая к себе внимание. — Сейчас Рой берет Элиота за подмышки и тащит в «Ведьмину обитель», попутно распевая похабные песни и восхваляя моё пиво на всю округу. Понятно? Рой с Элиотом переглянулись и одновременно кивнули. А Кеторин продолжила раздавать указания, как заядлый командир маленького полка, который даже не сомневается, что все его указания непременно выполнят. Джилс ничего не имела против подобного расклада: сколько себя помнила, ей всегда было легче подчиняться чужой воле, чем решать что-то самой. И от того, что Кеторин взяла на себя ответственность за неё и за жизнь Элиота, Джилс лишь вздохнула с облегчением. Рой помог мужчине подняться и выбраться из машины. Вместе они пошли к небольшой церкви, на которой красовалась огромная вывеска «Ведьмина Обитель». Джилс оставалось только надеяться, что охотники на ведьм сочтут подобное шуткой и не станут искать ведьму там, где всё буквально кричит об их присутствии. Стоя возле «Рольфа», Джилс смотрела, как паренёк тащит на себе Элиота, чуть не складываясь вдвое под весом мужчины, но умело исполняет свою роль — надрывая горло, он пел какую-то невразумительную песню о великой любви к большой груди. Пел он, кстати, хорошо. Джилс даже подумала о том, что с радостью приняла бы ухаживания такого парня, будь она помоложе и спой он ей песню полиричнее и поприличнее. Кеторин же обогнула «Рольф» и поспешила к чёрному входу. Её огромные штаны развевались на ветру, как паруса. Джилс помогла Джослин спуститься и повела женщину к церкви. Марта же осталась, чтобы закрыть «Рольфа» и поставить его на сигнализацию. — Не злись на неё, — тихо попросила Джослин. — Марта может быть иногда чересчур резкой и даже желчной, но она не так плоха, как может показаться. Джилс покосилась через плечо, не желая, чтобы Марта подслушала их разговор. Но та всё ещё стояла у «Рольфа»: в тщетных попытках поставить огромное красное чудовище на сигнализацию, она нажимала на кнопку на ключах, но машина не закрывалась, и ей пришлось по кругу обойти дом на колёсах, чтобы найти не закрывшуюся дверь. — Я не понимаю, почему она на меня взъелась. Я не сделала ей ничего плохого, — так же тихо ответила Джилс. — Не сделала. Просто Марта сейчас немного не в себе. Она очень привязана к своей сестре, а ту похитили. Причём похитили охотники. И девочка понимает, что сама не может ничего сделать — оттого и злится. Поэтому я и прошу тебя ей помочь. Я бы могла сама попытаться найти её сестру по крови, но сомневаюсь, что сейчас смогу сделать всё правильно. Джилс вздрогнула, вспомнив о короне, лежащей сейчас в кухонном шкафчике «Рольфа», о кровавых подтёках на лицах охотников, об ожоге на своей руке. У неё было множество причин, чтобы не колдовать. — Я не хочу иметь ничего общего с кровью, — отрезала она. — Я понимаю, — кивнула Джослин. — И я бы не стала на тебя давить, если бы обстоятельства были другими. Но и ты меня пойми: на одной чаше весов твоё нежелание, твой страх, твоё отвращение — называй это, как хочешь, а на другой — жизнь девочки. Джилс, пойми меня, пожалуйста, я не хочу видеть, как ещё хоть кто-нибудь разделит судьбу Розы. Джилс ощутила, как защипало в носу. Она знала историю Джослин — кто ж не знал? В городе Кровавых вод ту рассказывали, как страшную сказку для детей, посыл которой заключался в следующем: не стоит связывать с ведьмами и колдунами Шарпы и не стоит плодить полукровок. Говорили, что полукровки, как Джослин, прокляты, как и их потомство. Старшая дочь Джослин — Мария — родилась больной. Малышка прожила всего несколько дней и умерла в своей колыбели. А младшая — Роза — хоть и прожила почти шесть лет, но оказалась не способной колдовать, и жизнь её закончилась в руках охотников, так толком и не начавшись. — Я подумаю, — ответила Джилс, сглотнув комок в горле. — Подумай. Я не тороплю. Хоть женщина так и сказала, но Джилс чувствовала негласное давление. Заходя в церковь, Джилс уже решила, что поможет найти девочку, но не более. Она не полезет в пекло. Не пойдёт к охотникам, рискую своей головой. Даже у её доброты есть пределы. «Ведьмина обитель» только снаружи была похожа на церковь — внутри не оставалось ничего, что хотя бы отдалённо напоминало бы церковное убранство. Джилс заворожённо водила глазами по утопающим во мраке хорам и барной стойке, напоминающей кафедру. Везде были развешены сушёные травы и расставлены бутафорские предметы, призванные вызвать у посетителей мурашки и чувство причастности к чему-то магическому. «Да уж, моему кабинету далеко до подобного размаха», — подумала Джилс, подводя Джослин к одному из столиков, которых здесь имелось множество. Те застелили скатертями с обугленными краями, и на каждом красовалась замысловатая композиция из засушенных цветов и черепов. Оставалось только гадать, сколько сил Кеторин вложила в создание атмосферы. Вот только Джилс куда сильнее волновали насущные вопросы — например, куда дели Элиота? Джилс гадала, пойти ли ей по лестнице наверх, к бывшим хорам, или в одну из дверей на первом этаже. Но всё стало понятно, когда открылась неприметная дверь за баром, и оттуда показалась невысокая девчушка с понурым взглядом. — Кеторин попросила проводить тебя в квартиру, — тоном обиженного ребёнка сказала девочка, даже не подумав поздороваться. «Похоже, мне сегодня везёт на насупившихся женщин», — подумала Джилс и собиралась уже последовать за девочкой, когда вместе с порывом холодного ветра в «Ведьмину обитель» вошла Марта. И если девочка за баром была праведно обиженной, то Марта была праведно разгневанной. — Где вы только откопали эту колымагу? — возмутилась она, а ветер захлопнул за ней дверь, отчего Марта вздрогнула. — У меня получилось поставить её на сигнализацию только с десятого раза! Десятого! — «Рольфу» просто не нравятся злобные сучки, — лучезарно улыбнувшись, ответила ей Джилс. — Но, несмотря на это, я тебе помогу. Мне понадобятся кто-нибудь из ваших родителей, живой волк, большая карта и несколько кристаллов соли для компаса. На одном дыхании выпалив перечень необходимых ингредиентов, Джилс поспешила за девчонкой к Элиоту, боясь передумать. В спину ей донёсся полный недоумения возглас Марты: — Ну и где я должна найти волка?! Ограбить зоопарк? — В зоопарке Рупи нет никого, кровожаднее хомяка, — со смешком ответила Джослин. И даже через закрытую дверь Джилс услышала полный отчаянья возглас Марты. Поднимаясь по лестнице, она даже на секунду пожалела, что не сказала, что на крайний случай подойдёт какая-нибудь очень большая собака — желательно, охотничья. Но девушка решила оставить эту информацию до того момента, когда Марта приведёт своего отца. Джилс понимала, что поступает мелочно, но ей хотелось хотя бы самую малость проучить зазнавшуюся девчонку.