***
Тем временем в доме, номер четыре по тисовой улице, творился бедлам. С самого утра Петунья Дурсль была на взводе. Тому имелось несколько причин. Во-первых, сегодня в гости приезжает её старшая сестра. Мало кто знает, но в семье Эвансов было три дочери. Розалинд Эванс была очень властной женщиной. Выскочив замуж сразу после школы, Роза тем не менее не только крутила мужем как хотела, но и смогла оставить девичью фамилию, передав её в последствии дочерям. Брак был не то чтобы совсем не удачным… Но они с Жасмин практически кожей чувствовали напряжение между родителями, хотя единственным проявлением их взаимной не любви и были тяжелые взгляды, никакого рукоприкладства или, не дай бог криков. Но и тяжелой атмосферы для пятилетний Жас и трёхлетней Пети было достаточно. А потом Роза внезапно закрутила роман и подала на развод. Добрая и нежная Жасмин уехала с отцом во Францию, а тихая и покорная Петунья осталась с матерью, восстановить коммуникацию сестрам удалось только спустя восемь лет и то от случая к случаю. Отчим Петунье не понравился с первых минут знакомства, что-то в нем было не так, только много лет спустя, уже женщина поняла, что мужчина с такой радостью принял фамилию жены, потому что так преступнику было бы легче скрыть родственников на гражданке. Отчим у Пети ассоциировался с хитрым прищуром глаз, металлическим запахом и странно оттопыренным пиджаком (просто не думай, что там спрятан пистолет, просто не думай об этом). А потом родилась Лили, и мать будто окончательно подменили. Где та волевая женщина? Где холодность и строгость к детям? Хотя нет холодность осталась, но только по отношению к ней, к Петунье, а Лилиан росла как принцесса. Четырёхлетней Пети было проще понять развод родителей, чем такое особенное отношение к сестре. Думаю никого не удивляет, что младшую в итоге она невзлюбила? Единственной отдушиной стали редкие письма Жасмин, которые обе расписывали чуть ли не на десятки листов. На бумагу шло всё. И размышления о ненормальном поведении матушки. И рассказы о странном мальчике соседе. И завышенный восторг родителей от того, что в Лили открылись какие-то странные способности. И многое многое другое, избегая лишь тему магии. В ответ она получала. Рассказы о Париже. О глупых одноклассниках, которые её недолюбливают из-за английского происхождения. Об отце, который кажется тоже собирается вновь жениться. А позже и о первой любви и других свойственных молодым девушкам вещах. И вот Жасмин решила приехать повидаться. Еще и сына прихватила. Жас просто обожала своего маленького гения Верде, Пети посмеивалась, что не стоит преувеличивать. Пусть сестре и пришлось растить сына в одиночку, ибо отцу мальчик был не нужен, но семья у них была счастливая. Петунья была в нетерпении познакомиться с ребенком и увидеть сестру. Как иначе прошло больше двадцати лет! Вторая причина бедлама в доме была менее очевидна. Ибо была спрятана в чулане под лестницей. Как бы Петунья ни недолюбливала сестру, когда её на порог подбросили годовалого мальчика с чисто Эвансовскими глазами, она не смогла отнести его в приют, не смотря на все крики мужа. И мягкая угроза в письме от Дамблдора, чтобы она не говорила, не была главной причиной. Вернон мог кричать, бить, угрожать, но этот малыш её кровь и она о нем позаботится. Вернон вообще был отдельной и не самой для Петуньи приятной темой для разговора. Последний подарочек отчима, что ему на том свете котёл погорячее попался. С Верноном Дурслем их связывал договорной брак, насквозь лживое семейное счастье и угроза, что если она не будет подчиняться безоговорочно, то получит пулю в висок. А потому Петунья подчинялась, делала вид, что всё хорошо и писала сестре пропитанные отчаянием строки. За время брака она взбрыкнула всего дважды. Первый раз не явно, когда слова мужа «позаботится о его ребенке», восприняла как «холить и лелеять, как девчонку, и в итоге вырастить бесполезного отброса под стать отцу». И нет, Дадли ей было ни капли не жалко, мальчик с первых минут жизни показал, что пойдет в ненавидимого ею мужа. Второй раз в открытую, когда отказалась отдавать Гарри. И честно она наверное даже жалела об этом. Вернон с гаденькой ухмылочкой запер ребёнка в чулане, а когда тот немного подрос, заставил выполнять малыша работу по дому, моря голодом за провинности. Петунья честно старалась сделать хоть что-то, не спалившись при этом перед мужем. Незаметно подкармливала мальчика, заранее делала некоторые поручения, чтобы ребенку меньше делать. Но буквально пару дней назад произошло ужасное. Мистер Дурсль вернулся с работы поздно и злой как черт, а потому решил выместить злость на ни в чем не повинном ребенке, который к тому же кажется простыл. И ей даже не дали нормально обработать раны! Когда же следующим утром она смогла выбить право на первую помощь мальчику, мол "Я не хочу чтобы кто то умер у нас в доме, как мы будем объяснять это Дадличьку, к тому же сегодня в Англию прилетела Жасмин и через пару дней должна приехать, что мы её скажем если она заметит полумертвого мальчика?" Каков же был её ужас, когда она нашла малыша в горячке! Но самое ужасное, что раны обработать она так и не смогла. Заметив, что ребёнок в сознании, она с начала попыталась его дозваться, успокоить, но не добившись ровным счётом ничего потянула к нему руку. Того, что произошло дальше, Петунья никак не ожидала. Лили говорила, что магия может на инстинктивном уровне защищать детей… Но не до такой же степени! Ведь Петунья еле успела отдернуть руку. Прекрасное насыщенно фиолетовое пламя окружило ребёнка, не подпуская её. На глаза навернулись слёзы. Как бы она себя ни вела, как бы ни боялась что мужа, что магию, но… но она правда привязалась к племяннику. И знать, что он считает её угрозой для себя было как минимум обидно. С того момента прошло больше суток. А раны по-прежнему не обработаны. Мальчик по-прежнему в горячке. И она по прежнему ничего не может сделать. Стоит попытаться попасть в чулан, как фиолетовый огонь выгоняет её от туда (как еще не подпалил ничего?). Хорошо хоть Вернон об этом не узнал. Петунья была в панике, скоро должны приехать гости, дом в относительном порядке, еда готова, всё вроде бы хорошо и презентабельно. Кого ты обманываешь Пети у тебя полумёртвый ребёнок в чулане.***
Жасмин Эванс никогда не была глупой девушкой. Доброй — да, немного наивной — да, но глупой… нет увольте. В конце концов, своими мозгами сынок пошел не только в отца. То что с Верде что-то не так. Она поняла сразу. И чем больше времени проходило, тем больше она в этом убеждалась. Слишком взрослый взгляд. Чрезмерная отчужденность. Её маленький Вер-вер будто в один момент стал взрослым самостоятельным и каким-то… одичавшим. Да пожалуй дикий — это лучший эпитет который можно подобрать к его поведению. Мальчик, что раньше был очень тактильным, стал чураться прикосновений, как чего-то нового и не привычного. А на ласку и заботу смотрел с таким неподдельным непониманием, будто ждал объяснения, зачем она это делает. А ещё этот непонятный испуг, будто она призрак, что может раствориться в любую минуту. Хотелось плакать. Казалось, что тело её малыша захватил злой монстр, но… Но материнское сердце чувствовало, что это её Вер-вер. Резко повзрослевший, поумневший, но всё ещё её. А потому она продолжала улыбаться и заново знакомить ребёнка с теплом и заботой. Терпеливо снося его почти параноидальные попытки уберечь свою матушку от всего, что только можно и нельзя. Было довольно забавно смотреть, как он пытается скрыть свои изменения, чтобы не волновать её. А она лишь умилённо смотрела, всего один раз как бы невзначай спросила. — Тебя что-то беспокоит Вер-вер? Мальчик лишь устало вздохнул и открещиваясь от дальнейших вопросов сказал. — Ничего серьёзного, мам. Просто в самолёте кошмар приснился. И натянутая грустная улыбка. В голове Жасмин будто бы щелкнуло. «Всё очень серьёзно, мам, но тебе об этом лучше не знать. Я со всем справлюсь. Я тебя уберегу.» И почему у неё такое ощущение, что её сыну по меньшей мере сорок шесть, а не просто шесть?***
А Верде что? Верде честно пытался не палиться! Он видел и многозначительные взгляды матери и аккуратные прикосновения. И какой-то отдаленной частью своего рационального мозга понимал, что она заметила его перемены. Но почему тогда ещё не подняла панику? Это и называется истинная мать? Ну… он ведь всё ещё он, только на семьдесят лет старше. Она как бы невзначай задаёт вопрос, но… такой интонацией, что становится сразу понятно не прогонит. И он облегченно-устало вздыхает и говорит. — Ничего серьёзного, мам. Просто в самолёте кошмар приснился. И кажется она понимает, что за этой фразой больше, чем он сказал в слух. Но его это уже не волнует. Все мысли Верде заняты чертежами. Ему конечно не надо исследовать то, что он уже изучил… Но в этом времени такая отсталая техника!!! Ему надо создать нормальное оборудование хотя бы для себя. Как ему нормально работать, если тут нет адекватного оборудования! Изо рта сам собой врывается ещё один тяжелый вздох. Столько работы, столько работы, где бы еще денег на это всё взять?.. Так Верде расслабься хотя бы на пару часов, твоему детскому телу нужен отдых. К тому же сейчас ты едешь к родственникам, нужно создать из себя подобие, пусть и умного, но вполне нормального ребёнка. Встреча не предвещала ничего неожиданного… Пока они не подъехали заехали на одну из улиц. Как ещё мафия не заметила? Тут просто всё фонило пламенем облака! Неожиданно знакомым пламенем облака… Верде прищурил глаза, выискивая источник пламени. О чем думает этот идиот?! Неожиданно источник пламени оказался… в доме к которому подъехали они с мамой. Могут ли они с Черепом быть родственниками? Видимо, да. У входа их встретила несколько нервничающая хозяйка. Проследовав в приличный на первый взгляд дом, ученый замер как вкопанный. Здесь пламя облака чувствовалось намного четче. И его было настолько много, что Верде буквально мог прочесть эмоции его владельца. Усталость. Отчаяние. И мольба о помощи. А самое главное… Долбанное пламя. Исходило. Из. Чулана. Скалл был заперт в чулане. Это могло значить только одно. Именно в этом месте было нормально находиться для Черепа в этом возрасте. … Тихо Верде… Спокойно… Просто чертово свободолюбивое облако живущее в подобных условиях. Он удивлялся почему у Скалла разрушенное пламя неба? Он забирает свои слова обратно. Если таким было начало его детства, то удивительно, как он вообще до своих лет дожил! Так надо перестать драматизировать и начать думать рационально, а то старшие уже заметили, он подвис. Нет, он не удержится… Мальчик переводит взгляд на домохозяику и: — Вы знаете, что за такое обращение с детьми в тюрьму сажают? Матушка смотрит непонимающе. А у женщины начинают дрожать губы, внезапно его «тётя» оседает на землю и начинает реветь, как маленькая девочка, бессвязно что-то говоря о том, что не хотела, что пыталась помочь, остановить. Ребёнку остаётся лишь удрученно вздохнуть, пока Жасмин пытается выяснить, что всё-таки произошло и уводит хозяйку на кухню успокаивать. Дверь в чулан открывается до смешного просто. Но стоит ему попасть в помещение, как на него «нападает» фиолетовый огонь. Ученый лишь выпускает немного своего пламени, так пускает короткую искру с пальцев, но и этого достаточно, чтобы пройти контроль свой-чужой. Но вот ТАКОГО эффекта он не ожидал. Пламя и правда отступает и за мгновение до того как исчезнуть, превращается в чистейший янтарный огонь. Это происходит лишь на долю секунды, но Верде достаточно, чтобы понять, что перед ним не просто их Облако, а ЕГО Небо. Теперь он просто обязан узнать, что случилось с этим несносным мальчи… Тут взгляд наконец цепляется за самого «мальчишку» и гнев в ученом превращаются в чистейшие панику и ужас. Если он пережил вот такое в детстве, то не удивительно, что он себя бессмертным считал! Он несется туда где ощущаются женщины. Жасмин, которая уже смогла вытянуть из сестры о чем сказал её сын, всё больше и больше приходила в ужас. Пети конечно лепетала не очень вразумительно, но примерная ситуация понятна. Верде влетевший в кухню не стал неожиданностью. Пусть Жасмин и акушерка, но первую помощь как медсестра оказывать умеет. Мда… Почти два часа они потратили, чтобы обработать все раны. Вер-вер на удивление помогал и знал чуть ли не больше её. Интересно откуда это выражение истинного ужаса на его лице? Хотя… неважно пока её мальчик здоров и счастлив, остальное не важно. Когда они закончили, оставили ребёнка отсыпаться в гостиной (где обрабатывали раны, ну не в чулане же это делать!) и пошли на кухню, где сидела уже успокоившаяся Петунья. Им даже просить не пришлось Пети сама обо всём рассказала. Обо всём о чем никогда не писала. И о магии, и о том, что отчим был связан с криминалом, и о договорном браке, и о том как у неё оказался племянник, и о том как всё привело к подобной ситуации. Прервать этот невероятный и неправдоподобный рассказ ей пришлось лишь раз, для наглядной демонстрации магического выброса. Который произошел у, взбешенного подробностями детских лет своего Неба, Верде. Ничего криминального, резкий электрический импульс и сгоревшая лампочка, не больше, хотя он точно не использовал пламя. Женщины на это нервно посмеялись, пришли к выводу, что магия пришла со стороны Эвансов, и Петунья продолжила свой рассказ. Когда хозяйка закончила, кухня погрузилась в тишину. Каждый думал о своём и ситуации в целом. Каждый искал выход. И что удивительно для женщин, нашел его Верде. — Я правильно понял, что единственное, чем оправдал свой поступок тот маг, это ваше с Гарри родство, — получив кивок он продолжил, — тогда, он ведь просто не сможет вам ничего предъявить, если вы передадите опеку над ребёнком человеку с такой же степенью родства? На том и решили. Бумаг на мальчика ни у кого не было (маг не предоставил, а Вернон так и не сделал), а потому тут же возник план. Так тем же вечером Жасмин Эванс возвращаясь в отель от сестры нашла на улице брошенного раненого мальчика и решила его усыновить. Петунья в слезах радовалась благодарила Жасмин за то, что поможет их племяннику, большего ей и не нужно.***
В съемную квартиру они вернулись только ближе к ночи, а потому решили пойти в полицейский участок утром. А пока можно и отдохнуть. Проблем с усыновлением быть не должно. Работа акушеркой в одной из лучших клиник Парижа приносит на удивление много денег. Стабильная зарплата, дом (за который платит отец) и один сытый и ухоженный ребенок вполне достаточные аргументы, чтобы забрать мальчика «очень похожего на почившего племянника». Надо только дождаться утра. А пока Верде вызвался последить за малышом их вполне можно поселить в одну комнату.***
Ученый же вызвался следить за новым «братом» не просто так, судя по состоянию ребёнок должен скоро проснуться, а им как раз надо поговорить. Прогноз подтверждается и вот облачное чудище уже сидит рядом с ним на кровати и хлопает глазками. Не хватает только бегущей красной строки на лбу: «Где я? Что происходит? Кто…». Его мыслительный процесс прерывает, что не удивительно, Верде. — Ты сейчас, на съёмной квартире. Помимо тебя и меня здесь ещё моя матушка, но она спит… Далее идет разъяснение ситуации, их неожиданного родства и планов на ближайшее будущее (в число которых входило выведывание, истории самого Скалла, на что сейчас просто не было времени, ни с его истощением). И всё бы ничего, но ученого как то уж слишком напрягают чертики в глазах напротив. Задав пару странных, по мнению Верде наводящих вопросов. «Скалл» хитро ухмыляется и голосом заядлого интригана говорит. — Вееерде~ Скажи, а ты никогда не хотел младшую сестру~***
Через неделю во Францию возвращается «обновлённая» чета Эвансов. Мать семейства Жасмин. Милый шестилетний мальчик Верде, в голове которого достаточно информации, что атомная бомба там самое безобидное. И чудесная светлокожая, белокурая (это был магический выброс на фоне стресса, я не метаморф вот ни разу, честно-честно) девочка-куколка, Анджелика Скалли Эванс, обещающая вырасти просто красавицей. Удивляло всех знакомых только одно. У приёмной, «чужой» девочки были точно такие же как и у всего семейства ненормально-ярко-зелёные глаза. Что ж, даже если кто-то будет искать здесь Гарри Джеймса Поттера, они никогда не догадаются, что смуглый черноволосый мальчик очкарик и белокурая девочка фарфоровая-куколка это один и тот же ребенок…