Было позднее утро погожего августовского дня.
Дети до сих пор преспокойно спали в своей комнате, не смотря на поздний час, почти одиннадцать часов дня. Что было достаточно странно, учитывая, что Жасмин всегда будила «малышей» в восемь.
Почему же они спали в одной комнате?
Ну… Изливание души конечно пролило истину на положение некоторых вещей, но количество тараканов в головах бывших мафиози меньше от этого не стало. А потому Небо и её хранитель напрочь отказались отходить друг от друга дальше, чем на три метра. И если днем это было практически неосуществимо, то ночью ничто не мешало брату с сестрой использовать друг друга, как обнимательные подушки.
Но мы отвлеклись. Ведь сегодня причина намного важнее из-за которой наши путешественники во времени до сих пор спят.
Спят кстати в этом доме все, кроме Жасмин. В данный момент мать, разросшегося за последние несколько недель, семейства порхала по кухне и готовила… Торт.
Ведь в отличие от детей, она не забыла, что у её сынишки сегодня день рождения. А учитывая, что поездка к Петунье состоялась в первых числах августа и день рождения Анджелики они пропустили, то по задумке мисс Эванс праздник будет рассчитан сразу на обоих.
Вообще, Жасмин достаточно сильно волновали её сын с дочерью. Нет, она понимала, что ментально они почти в двое старше её самой, но в тоже время…
Наверное тут больше всего подойдет выражение ребенок в теле взрослого. Ну… формально, они сейчас были ровно в противоположной ситуации, но ощущение было именно такое.
Они знали и могли намного больше, чем большинство взрослых, но при этом во многом ментально остались детьми, которые слишком рано познали тьму и боль, что переполняют этот мир. И пусть они списывали своё ребяческое поведение сейчас больше на влияние детских тел… Но Жасмин с неимоверной грустью понимала, что в большей мере это было оправдание, нежели основная причина.
А ещё они все понимали, что как бы Энджи и Верде ни хотелось побыть детьми, которые свято уверены в том, что мама сможет их защитить… Это было не так. Жасмин была обычной беспламенной сквибкой и в случае реальной угрозы, защищать придется именно её.
Но… Разве не могла она сделать хоть что-то?
Конечно, могла! И делала всё возможное.
Да, она не могла помочь им в составлении схем защиты дома. Но она могла проследить, чтобы они не ушли в работу слишком глубоко, не забывали покушать и вовремя лечь спать. Она не могла понять всего о чем они говорили, что они узнали за годы и годы. Но могла рассказать им о том, о чем должны знать нормальные малыши, могла оторвать от схем и книг и усадить смотреть мультики, а вечером перед сном почитать сказки и подоткнуть одеяло уснувшим малышам.
Она не могла изменить их «прошлое», но хотя бы в этот раз хотела подарить им иллюзию детства и счастливую семью.
Ох… А за подобными размышлениями она и не заметила, как закончила намазывать глазурь на торт и уже перешла к готовке панкейков. К моменту, когда её меленькие засони проснутся, завтрак уже будет стоять на столе.
Что ж хорошо, что она взяла отпуск до конца лета и может подольше побыть с детьми. Но вот вопрос, что делать с работой, всё ещё оставался открытым.
С одной стороны ей действительно нравилось то, что она делала и бросать не хотелось, тем более её график позволял проводить пол дня дома, а на вторую половину нанимать няню. И раньше это, не смотря на сложный характер сына
из-за которого нянь приходилось часто менять, было идеальным вариантом.
С другой стороны, сейчас — не «раньше». Сейчас она не могла оставить их с незнакомым человеком, чтобы он присматривал за малышами, ведь это поставит под угрозу их тайну,
дети, которые взахлеб спорят не о том, какой мультик лучше, а о том, каким методом лучше решать тригонометрическое уравнение, это априори очень странно. Но и оставить их дома одних она не могла, не то, что бы Жасмин им не доверяла, но если она оставит без присмотра четырех и шести летних детей, то в глазах общества это будет выглядеть как пренебрежение, что в свою очередь привлечет к ним слишком много лишнего внимания…
Так, Жасмин, ты снова отвлеклась!
О, кажется дети уже идут сюда.
— Мама!
Не прошло и секунды, когда два маленьких ураганчика налетели на женщину с объятьями.
— Хахаха, малыши вы меня раздавите! Так, быстро побежали умываться и чистить зубки, завтрак уже готов. У нас на сегодня куча планов!
— Планов?
— Почему тогда ты не разбудила нас раньше?
По лицу женщины расползлась коварная улыбка от понимания, что её сын явно забыл, что сегодня за день.
— Не вижу причин, не дать вам выспаться в праздник.
Верде основательно так подвис, в то время, как Энджи кажется пытался вспомнить вообще все праздники существующие в этом мире, какие из них выпадали на девятнадцатое августа и могли праздноваться в семье Эвансов. В голову ни тому, ни другому ничего не шло.
Так бы они и стояли, если бы не кухонное полотенце, которое в руках Жасмин невероятным образом превратилось в оружие, ускорившее мозговую деятельность малышей и направило их мысли вместе с телами в сторону ванной.
Когда же брат с сестрой наконец добрались до стола, перед ними было поставлено по тарелке со стопкой аппетитных панкейков, политых вареньем, пока мать семейства принялась приводить в порядок волосы детей.
Ну… Приводить в порядок это конечно громко сказано, ведь на голове Верде был шухер похуже чем у Гарри в те времена, когда он расческой не пользовался вообще,
во избежание, как говорится. Единственный раз, когда он попытался с этим что-то сделать, они с Роном и Гермионой почти час отдирали его от расчески, которая видимо решила поселиться в его шевелюре навсегда, и это при том, что второй Да Винчи расчесывался каждый день,
а с подачки Жасмин, иногда и по несколько раз за день.
А вот у Анджелики на голове теперь красовалась замысловатая прическа,
метаморфизм творит чудеса, с несколькими миленькими заколочками и цветными ленточками.
Небо и Молния единогласно сошлись на мнении, что женщина давно хотела дочку, и теперь с удвоенным энтузиазмом не только покупала девчачьи вещи, но и заплетала ей косички и на этом не останавливалась.
— Готово! Всё доели? Вот и чудесно. Осталось вас только приодеть и можно идти, — мягко улыбнулась она, убирая грязные тарелки в посудомойку.
— Мам, а может ты всё же скажешь нам, что мы сегодня празднуем? — наконец-токи не выдержал Верде.
— Вер-вер, неужели ты забыл?! — притворно обиделась/удивилась она, но затем усмехнулась и всё же поделилась «страшной тайной», — Сегодня очень важный день! Сегодня день рождения у моего сынишки.
Шок. Это было всё, что выражали лица детей. И Жасмин не знала посмеяться ей над их реакцией или плакать, ведь они судя по всему действительно не понимали, что такие даты являются праздниками.
— И да, я подозреваю, что Энджи давно ничего не получала на свой день рождения, так что думаю мы так же мог ли бы купить заодно подарок и тебе.
— Э! Но зачем? В смысле… Я имею виду… Ну, за последние несколько дней вы и так столько всего для меня купили…
— Ох, малышка. Это же совсем не то! Это были вещи первой необходимости: одежда, заколки, средства гигиены. К тому же большинство из них были куплены на твои же деньги. А сейчас мы пойдем в парк аттракционов, заглянем в магазин игрушек, поедим мороженого и просто замечательно проведем время!
«Дети» неуверенно переглянулись, в отличие от их мамы они не были уверены, что поход в парк это хорошая идея, а смысла игрушек так и вовсе не понимали.
Но раз мама сказала, то это не обсуждается.
***
Все опасения были напрасны. Ведь поход в парк выдался действительно увлекательным!
Хотя его и нельзя было назвать обычным.
В свои
семьде… четыре (!) Скалли ни разу не бывала в Парке аттракционов в привычном понимании этого слова. Да, как каскадеру ему приходилось бывать и в парках аттракционов и на ярмарках, но не для развлечения, а по работе… Всегда по работе.
Жасмин не имела возможности посещать такие места раньше, ведь в её детстве их просто не было.
Верде же и вовсе считал это все одной огромной тратой времени.
Однако в итоге, походу рады были все. На детей действовало то, что они дети, а на мать общая атмосфера веселья. Да и как тут не радоваться! Пожалуй впервые с тех пор, как её малыш внезапно «повзрослел», Вер-вер и Скалли выглядели как самые нормальные дети, которые радуются мыльным пузырям и сахарной вате.
Хотя надо признать, их семейство несколько выделялось на фоне остальных посетителей парка. И привлекало немало внимания.
Прежде всего это происходило из-за их одежды и внешности.
Жасмин прихватила свои русые (а из-за яркого солнца почти блондинистые) волосы в высокий хвост оранжевой лентой и нанесла на лицо легкий макияж, что заставлял её выглядеть даже моложе. На ней было надето легкое, подстать жаркой погоде, платье из белого верха и тюлевого персиково-оранжевого подола расшитого изумрудными (под цвет глаз) цветами-лианами.
Верде достался милый (по мнению всех окружающих) костюмчик из белой рубашки, подвязанной на манер галстука-бабочки изумрудным бантом-лентой, темно-зеленых шортиков чуть выше колена и черных ботиночек. («Ученый» еще порывался надеть что-то, это была то ли кофта, то ли куртка, но отдаленно напоминала лабораторный халат. К сожалению Верде и счастью девушек, от надевания этого что-то, Молнию таки отговорили.)
Анджелику одели в простенькое белое платье с оранжевым поясом лентой и оранжевыми же сандаликами. Но за счет её внешности, образ вышел ужасно милым. К тому же девочка нацепила просто огромное количество браслетиков, которые сама же и наплела за последние несколько дней. Точно такие же браслетики, кстати, висели ещё и на её брате и маме. Ибо от нечего делать, чтобы занять руки и не накручивать себя, Скалли вспомнила, что она вообще-то мастер артефактор и может обереги делать из любых подручных материалов, а у Жасмин были ленточки и бусинки, так почему бы и нет.
Самой, пожалуй, странной частью этой картинки, был именно белый цвет.
Просто не смотрите в их ведьмовские, ненормально, ярко зеленые глаза, просто не смотрите в них! Вот где вы видели молодую мать с двумя маленькими детьми, которая не только осмелилась одеть своих чад в белый, но и сами малыши при этом умудрились не запачкаться? Правильно, так не бывает! (Откуда же людям знать, что одна маленькая ведьма наложила на них парочку простеньких бытовых чар, отталкивающих грязь, так что даже если бы они вели себя как
абсолютно нормальные дети, то всё равно не запачкались бы.)
Хотя… Не всегда повышенное внимание к их персонам было негативным…
***
Щелчек фотокамеры и Морель с восхищением уставился на собственную фотографию, а потом переведя взгляд на свою невольную модель быстро сделал ещё несколько кадров. Они были не столь хороши, как первый, но все ещё невероятны.
Адриан Морель был одним из тех фотографов, для которых работа была врожденным призванием и не смотря на то, что он не приобрел широкую известность, но в кругу знатоков имел просто невероятную репутацию.
И что немного, по мнению Адриана важнее, он буквально кожей чувствовал, что где-то упускает отличный кадр, иначе этот невероятный момент так и остался бы незамеченным.
Мусье Морель вновь посмотрел на кадр.
Маленькая девочка лет четырёх больше походила на фарфоровую статуэтку или рисунок, чем на настоящего ребенка. Золотая копна волос уложена в замысловатую прическу, развевалась на ветру, являя миру фиолетовые и изумрудные ленты. Белое платье
на удивление ничем не запачканное невероятным образом сочеталось с фарфоровой кожей, а оранжевая лента-пояс, завязанная сзади в объёмный бант, чьи концы тоже развевались на ветру, придавал большую воздушность образу. Но не это было самым невероятным в образе малышки, а насыщенно зеленые глаза, цвета первой весенней листвы, что казались кукольно огромными, как два драгоценных камня. Множество мелких плетеных браслетиков на ручках (а несколько и на лодыжке), ожерелье из разноцветных бусин, подчеркивали, что перед ним ребенок, но Морель был уверен, что подобный образ смотрелся бы невероятно и на молодой девушке, ведь создавалось впечатление, что он был составлен по меньшей мере каким-то модельером.
И как будто сама малышка не была слишком эфемерна сама по себе, сюрреалистичности картине добавляла сова. Небольшая, абсолютно белая сова (или это совенок? Адриан абсолютно не разбирался в птицах) подлетала к подставленной детской руке. Огромные насыщенно оранжевые глаза птицы смотрели точно в глаза девочки.
О боги! Если она вырастет и не растеряет этой мистической красоты, то Морель готов ждать столько, сколько потребуется, если ему дадут запечатлеть на камеру эту реинкарнацию Афродиты.
Хотя… Адриан проследил путь малышки до её семьи (?), возможно он получит шанс сделать ещё несколько кадров уже в ближайшее время?
***
Когда Энджи видит белое пятнышко на горизонте, то поначалу девочка даже не понимает, что конкретно привлекло её внимание. Но уже через пару секунд приходит внезапное осознание.
Букля!
Её прелестная, любимая сова. Её первый друг, спутник. Её дорогой фамильяр. Воплощение её небесного пламени.
Ох, как же символично, что она погибла чуть меньше, чем за год до того, как Гарри окончательно стал Облаком.
Птица нежно садится ей на руку, и на секунду девочке кажется, что на неё смотрят, но внимание не несет в себе злого умысла, а потому она не заостряет на нем внимание.
Ведь рядом с ней
её сова. (Непонятно как долетевшая до хозяйки, ведь Букля явно была ещё птенцом и летать по идее вообще не должна. Магия, не иначе.) И она впервые понимала почему остальные Аркобалено так любили своих «питомцев».
Оодако был классным и он неплохо гармонизировал с его магией и пламенем, но этот осьминог не был воплощением пламени Скалла, он просто попросился пойти с Облаком и Поттер не смог ему отказать. Сам «Оодако» сейчас был более известен как гигантский кальмар из озера около Хогвартса.
Как бы печально это ни звучало, но осьминог был лишь заменой.
А сейчас, держа Буклю в руках, она чувствовала это как никогда четко.
И этот умный-умный взгляд насыщенно оранжевых, с небольшими вкраплениями фиолетового, глазами, вот ни капли не облегчали её душу. Ведь казалось, что птица помнит всё-всё, от их первой встречи и до роковой авады.
Но видимо поняв, что мысли его глупой хозяйки снова ушли не в ту сторону, внезапно взлетела и передислоцировалась… на голову Верде. Видимо его шевелюра показалась сове отличным гнездом.
И увидев картину абсолютно
охуев… шокированного таким поворотом судьбы мальчика, довольной совы и пытавшейся не смеяться женщины, Энджи поспешила к
своей семье.
Интересно, а тот необычный мужчина с фотоаппаратом, так и будет стоять и смотреть на них или все же подойдет? Потому что интуиция нашептывает, что подобный поворот событий будет к лучшему…
