Об этом никто не говорил, но всё итак было понятно. Непосредственно прямого приказа ещё не поступило, но новостные каналы разрывались от сенсаций, самой злободневной из которых была: «Сначала ученица кровожадно убивает первокурсницу, а теперь первокурсник совершает самоубийство? Что не так с академией Юуэй?» Не оставалось никаких сомнений, что организация, некогда созданная влиятельным Акихико Судзуки для улучшения уровня жизни общества и благополучия, скоро закроется. Провал. Провал. Провал. Это был полнейший провал по всем фронтам: злодеев стало только больше, героев наоборот меньше. Погибли нужные этому городу люди, а у пострадавших не осталось всяческой мотивации на продолжение благих дел. Несмотря на уже некоторое время царившее в коллективе беспокойство и неверие, никто не радовался тому, что их проект прикрывают. Кто-то переживал сильнее, кто-то совсем не переживал. Но одно можно сказать наверняка: над ОУБ воцарился мрак.
Дело было не в том, что они должны нести наказание за то, что натворили. Нет, они и вовсе не должны. У пухлого начальника достаточно денег, чтобы до сих пор их тайные дела такими и оставались. Единственная лазейка к ним — это сам феномен появления детей из прошлого. В базе данных Мусутафы числился только один человек способный на такое, а последняя информации о нём: поступления на счёт от некого «Sudzu’sties»* с пояснением «работа». Да, да, никто и не скрывал. Но мужчина с моноклем купил практически всю полицию в этом городе, потому никто и не врывался к ним с арестами по уголовным статьям.
Дело было в другом. Последняя — Джессика — выбежала из конференц-зала со слезами и перепуганным лицом. «Я не могу… Я не могу больше, это какой-то кошмар», — бормотала она себе под нос, сжимая глаза от страха, вцепившись в Дарью, которая взбудоражено ждала её у входа. Женщина с таким же тревожным настроем мыслей, как и все двенадцать оставшихся коллег, переживших случившееся, глянула на мужчину с моноклем, услышав от своей растерянной коллеги просьбу, скорее даже мольбу, — «пожалуйста, сделайте что-нибудь, господин Судзуки…» Выдержав недолгую паузу, шатен напряжённо сделал заключение: «Хорошо, беру это на себя…» Он подозвал к себе то ли телохранителя, то ли дворецкого — никто так и не разобрался — и шепнул ему что-то на ухо. Мужчина, полностью облачённый в чёрное с того же цвета волосами, кивнул, не выражая в своём взгляде ни малейшего сомнения. Вскоре глава и спонсор ОУБ скрылся за дубовой дверью конференц-зала, а столпившихся перед ней рабочих разогнал брюнет, после чего отправился в неизвестном направлении.
Но почему же всё-таки было сказано, что в Организации успешного будущего настали тёмные времена. Речь идёт совсем не о грандиозных провалах. Дело было в том, что Норио сошёл с ума. После того, как сердце Мидории остановилось, рыжего, которого ранее сразила хворь, настигли панические атаки и в припадке бесчинного бешенства молодой человек потерял контроль вначале над мыслями, а потом и над телом. Он вскочил с дивана, чувствуя съедающую его заживо слабость по всему телу из-за ни капельки не спавшей температуры. Как только это произошло, все попытались успокоить его, но всё дошло до того, что с ним стало даже опасно контактировать. Это явилось причиной, почему члены ОУБ, кроме фигуристой блондинки, сломя голову рванули прочь от обезумевшего кареглазого, питая надежды, что он скоро успокоится. Красные и опухшие от слёз глаза студента, взъерошенные от постоянных хватаний за голову волосы и порезы по всему телу делали из него на вид полного психа. Он метался по комнате, сбивая всё на своём пути: столы, стулья и шкафы. Всё это мракобесие сопровождалось нескончаемыми криками и нанесением себе вреда. Фукуи бился головой о стенки, ударял ногами металлические ножки столов, а в моменты, когда он хоть на немного приходил в себя, он зажимался в углу комнаты и дрожал. Его глаза были полны отчаяния и страха. Всё тело было покрыто мурашками и не переставало жечь. Он ощущал резь в суставах — таким образом ему передавались те душевные муки людей, которые пострадали из-за его причуды, конвертирующиеся в физическую боль.
Когда Акихико закрыл за собой дверь, перед ним предстал его подчинённый, который стоял наполовину наклонившись вперёд, упираясь руками, покрытыми множеством кровоточащих порезов, о стол. Его голова была опущена вниз, из-за чего пряди волос свисали и закрывали его лицо. От него слышались только нескончаемые тяжёлые вдохи и выдохи.
— Юный Фукуи. — Держался спокойно и уверенно аристократ, слегка задирая голову.
— Уйдите… — Прошипел рыжий, начиная истерически подрагивать.
— Я пришёл помочь.
— Я СКАЗАЛ ПРОВАЛИВАЙТЕ! — Завопил резко устремивший свой взор на босса студент Токийского университета. Непривычно было видеть обычного тихоню в припадке такой агрессии. Он никогда не повышал голос ранее будучи на работе.
— Вам нужно успокоиться, юный Фукуи.
— Успокоиться?! Вы издеваетесь? Вы хоть представляете, скольких людей я убил?! Вы хоть представляете, какого это — умирать?! Нет?! Так вот я представляю, потому что я чувствую боль КАЖДОГО. — Грозно орал вышедший из себя Норио. Его губы дрожали и он постоянно всхлипывал. — Они не хотели умирать, они не заслужили… Они не должны были, они должны были жить. Никто не должен был испытывать такие страдания…
— Уважаемый коллега, поймите, в этом нет вашей…
— ВСЁ ДОЛЖНО БЫЛО БЫТЬ В ПОРЯДКЕ! — Орал тронутый на всю голову молодой человек, у которого все воспоминания смешались в кашу. Он ведь пропускал каждого героя и злодея через голову, он видел мысли каждого. Это любого человека могло свести с ума. Рыжий выпрямился, поднимая трясущиеся руки к лицу, смотря на них. — Я — убийца… Кровь на этих руках никогда не отмоется… — Он стремительно и беспокойно потянулся к заднему карману штанов, после чего за доли секунд у его виска неожиданно для кареглазого оказался заряженный пистолет. Затуманенными от слёз глазами он уставился в пустоту. Палец дрожал на курке. — Скажите, что это так, господин С-Судзуки… Я не имею право на жизнь… Они мертвы из-за меня, правда же?
— Норио! — Обращение по имени заставило студента дёрнуться. Пухлый мужчина начал очень медленно направляться в сторону подчинённого. — Положи пистолет, пожалуйста.
— Н-Нет! — Завопил молодой человек, который дрожал, как старая стиральная машина. Из-за жара и трепета всё плыло перед глазами. — Я их убил… Я… Убил…
— Дорогой Норио, послушай…
— Что тут ещё можно сказать?! — Постоянно перебивал медленно приближающегося начальника студент Токийского университета. Но тот был непоколебим.
— Иногда память не даёт нам отпустить прошлое… — Начал Судзуки, понимая, что до парня не достучаться простыми просьбами. Тот лишь напуганно кивнул от неуверенности, постоянно сжимая пистолет в своей потеющей ладони.
— Но наши мысли…
— Мои мысли пожирают меня!
— Наши мысли… Благодаря новым встречам, новым опыту, новым возможностям… Новым жизням и новым историям… Могут освободиться от воспоминаний.
— Я н-никогда не забуду… — То слегка нажимая на курок, то снова отпуская шептал синими от оторопи губами Норио. Шатен почти приблизился к кареглазому, действуя очень аккуратно.
— И тогда… Только тогда они открываются навстречу… — Акихико подошёл вплотную к подчинённому, останавливаясь, достаточно строго смотря на него сверху вниз.
— Навстречу… — Не сводя глаз с босса, еле слышимо говорил потерянный молодой человек, сердце которого отбивало бешенный ритм.
— Будущему.
— Б-Будущее… — Разборчиво прошептал Норио, тревожно разбегаясь глазами по рубашке начальника. Тот в свою очередь накрыл руку студента, осторожно пытаясь забрать у безумца пистолет.
— Прошу, отдай столь опасную вещь… Она не должна находиться в такой близости к твоей светлой молодой голове.
— В-Вы х-хотите сказать, что мне есть прощение? — Ослабляя хватку, отдал пистолет начальнику совершеннолетий, продолжая дрожать, неуверенно смотря на свои потные холодные ладони, которыми только что держал огнестрельное оружие. Его мысли начали проясняться и потихоньку к нему стало подступать спокойствие.
— Конечно… Все мы имеем право на второй шанс… — Сделался холоднее Акихикио. Он заметно напрягся, но его подчинённый не заметил этого, ведь мужчина слегка приобнял того, медленно поглаживая отчаянно вцепившегося Фуки по спине.
— Д-Даже после в-всего этого? Н-Но я же убил стольких… — Рыдая, спрятал своё лицо владелец хронокинеза, упираясь головой о грудную клетку Судзуки.
— Конечно… Всё будет хорошо. — Всё медленнее и медленнее поглаживал парня по спине богач. Его голос становился отвлечённее.
— С-Спасибо… — Всхлипывал юноша.
— Да, всё будет… Хорошо. Знаешь, юный Фукуи, за время, что мы работали вместе, я понял одну важную истину. — Холодно прозвучал шатен.
— Что?
— Мы все совершаем ошибки. Каждый день происходит события, которые мы хотели бы изменить, которые, как нам кажется, надо, просто необходимо, изменить… Отмотать время назад и сделать что-то по-другому…
— У-Угу… — Шмыгнул носом рыжий, кивая, всё ещё не подняв голову.
— Однако, не стоит пытаться менять ход времени, не стоит делать мир идеальным…
— Д-Да… — Последнее, что сказал кареглазый студент Токийского университета. Его уши уловили какое-то копошение за спиной.
— Поэтому… — Пухлый мужчина достаточно спокойно, не делая резких движений подставил дуло пистолета к виску члена ОУБ, надавливая на курок, из-за чего послышался неприятный звук трения железа о железо. Парень округлил глаза, но не успел ничего сделать и даже пискнуть. — Сам факт существования подобной возможности нужно придать забвению.
Из конференц-зала послышался пронзительный залп, который ранним утром было хорошо слышно. Все участники провального проекта к тому моменту находились на улице и гул привлёк их внимание. Они тревожно оглянулись, однако на тот момент никто не понял, что шум, от которого даже птицы на телефонных проводах поднялись в небо и разлетелись, раздался из-за выстрела. В одно мгновение прояснилось многое: что скрывалось за строгостью и аристократичностью Акихико; как ему удалось сделать так, что у него не было конкурентов; почему в его портфолио не найти провальных проектов. Таких не существовало вовсе, потому что ради собственной репутации он был готов идти по головам. Даже по головам собственных коллег. Он был готов убить невинного студента, которым просто воспользовался, который всего лишь являлся марионеткой в руках влиятельного и богатого человека. А ведь Фукуи был безобидным, всего лишь хотел улететь в Швецию и предаться рутинной скандинавской жизни. И даже будучи втянутым в абсолютно ненужный ему проект, где его вынуждали пользоваться абсолютно ненужной и попавшей не в те руки, по его мнению, причудой, кареглазый мечтал сделать своё дело так, чтобы оно принесло миру пользу. Он симпатизировал каждому, с кем имел дело, вне зависимости от стороны: злодей или герой. Он верил в каждого и прошёл через них, потому понимал любое их решение и действие. Абсолютно любое. Рыжий был единственным из всех, кто задумывался о том, что они имеют дело не с игрушками, а с настоящими людьми, единственным, кто пропускал всё через душу. Вероятно, многие скажут, что в нём играла его молодая наивность и неосведомлённость во взрослом рабочем мире. Многие его коллеги так и считали, но ведь дело было в том, что он просто был тем, кого можно назвать «Человек» с большой буквы. Сострадательный и понимающий, милосердный и мягкосердечный. Таким был Норио и совершенно не заслужил такой участи, но, увы, неизбежно пал жертвой сильных мира сего.
Мужчина с моноклем брезгливо поднял руки, щурясь от отвращения, давая бездыханному телу со сквозным ранением головы упасть на пол. Разумеется, на стене и полу от крови образовались красные пятна. Незначительная часть алой жидкости попала и на щёку убийцы, что вызвало у него всего лишь никчёмное омерзение. Он не испытывал ни капельки жалости, только лишь удовлетворённость от успешно выполненной задумки. Теперь он мог не волноваться, что о его фиаско узнают репортёры, а за ними и общественность. Акихико поспешил покинуть помещение. Открывая дверь и выходя в коридор, к нему торопливо подошёл мужчина в чёрном. Он подал управляющему белый сатиновый платок, поспешно забирая у него огнестрельное оружие. За ним также быстро бежала какая-то маленькая девочка.
— Спасибо… — Стараясь избавиться от неприятной крови как можно быстрее, поблагодарил брюнета Судзуки. Он также отдал ему платок, когда закончил. — Приберись там.
— Да, господин. — Кивнул то ли дворецкий, то ли телохранитель, скрываясь за дверьми конференц-зала.
— Деда, деда! — Кинулась маленькая девочка примерно лет пяти на пухлого мужчину с моноклем. Тот расплылся в нежной улыбке, поднимая ребёнка в милом, детском и очень дорогом платье розового цвета на руки. У неё на голове располагались два аккуратно убранных хвостика. Отвратительно наблюдать, как двуличны могут быть люди, от которых зачастую зависят жизни миллионов.
— Ну, здравствуй, внученька! — Обнимая представительницу прекрасного пола, двинувшись вперёд по коридору, поздоровался шатен. Было видно, как неизвестные люди суетливо разбирали вещи из служебных комнат. К родственникам вдруг подбежал какой-то молодой и взволнованный парень, показывая стопку фотографий, сделанных во время слежки за злодеями. Три самых верхних фотографии изображали, соответственно, пятилетнюю Химико, семилетнего Тойю и пятилетнего Тенко. Единственное общее, что у них было — это были их последние фотографии из детства, где они улыбались.
— Господин Судзуки-сан, а это куда? — По лицу подчинённого было видно, что он восхищался своим начальником. В глазах заметен трепет и уважение, а от одного только разговора с ним, он дрожал как осиновый листочек. Неопытный мальчишка, по сути, точно такой же как Норио в начале своего пути, ещё просто не знал, каким может быть богач, ведь поступил на службу к нему менее месяца назад. Вероятно, его ждут разочарования, а может и нет. Кто знает? Но одно можно сказать наверняка — его помыслы, как и помыслы всех остальных, только что вышедших в люди, прекрасны, ведь они ещё не осквернены взрослым миром.
— Сожги. — После небольшой паузы ответил шатен. Он захотел двигаться дальше, но его остановила представительница прекрасного пола.
— Деда, деда, а кто это? — Пристала с вопросами любопытная девочка.
— Это… — Акихико хмыкнул, в кои-то веки задумавшись о предметах их исследований: «А ведь по началу всё шло так гладко… Казалось, что они стали такими же, как все… Порядочные люди, которые платят налоги и получают справедливую зарплату… Работают или будут работать на благо общества… Ах, как жаль». Потом он выдохнул, посмотрев внучке в глаза. И, несмотря на то, какие циничные мысли посетили его голову секунду назад, он смог интерпретировать их так, что это звучало как нечто завышенное. — Это улыбки, которые мы так и не смогли спасти.
— Что? — Слегка наклонив голову вбок, поморгав невинными глазками, спросила очаровательная девочка.
— А, ничего, это дедушкина работа.
— Скучно!
— Да, давай, расскажи лучше: как в садике дела? — Шестидесятилетний мужчина сделал вид, что слушает увлекательно рассказывающего про свой день ребёнка, но сам задумался о сказанном ранее: «Не стоит пытаться менять ход времени, не стоит делать мир идеальным… Ведь… В его несовершенстве есть прелесть». Да, в несовершенстве мира есть своя прелесть, потому что идеал означает конец стремлений, надежд и побуждений, а конец означает смерть. Если вечно искать совершенства, то на всю жизнь можно остаться ни с чем, точно также как и если начать считать себя совершенством, ведь на этом развитие остановится. Стройка всенародного блаженства, безусловно, то, чем люди должны заниматься. Но её завершение так опасно, что пусть лучше она никогда не заканчивается. Совершенство — добродетель мёртвых, четвёртый всадник Апокалипсиса. Пусть в мире не будет идеала… Ведь в его несовершенстве есть прелесть.
Как только сердце Норио остановилось, что случилось спустя минуту после умерщвления тканей мозга, все люди в Мусутафе ощутили слегка непонятное чувство, какой-то звон в голове. Но всё быстро прошло. Это было смещение временной линии к исходной. Как и было упомянуто в начале, если парень сам забывал о случившемся, то все изменения, связанные с его силами, исчезали. Разумеется, можно было сделать так, чтобы он погрузился в амнезию, но оставался риск, что память вернётся к нему, потому меры были приняты категоричные. В конечном итоге, всё вернулось на свои места, однако, такой скачок был настолько глобальным, что он просто не мог не повлечь за собой образование аномалий и сбоев во вселенской матрице.
***
Мидория, например, оказался там, где не должен был находиться. А, точнее, когда он пришёл в себя, то лежал на асфальте возле многоэтажного высокого дома, при падении с которого можно было разбиться насмерть. Мальчишка сощурил глаза, жмурясь и пыхтя из-за твёрдой поверхности. Стоило ему только приоткрыть глаза и расслышать незнакомое «Эй!», как он вскочил на ноги, замечая, что вокруг него толпится много людей. «Фигня, народ. Расходимся, просто очередной пьяный студент, не дошедший вчера до дома». Послышались недовольства толпы и все разошлись кто-куда, оставляя бедного недоумевающего Изуку в одиночестве. Он попытался вспомнить хоть что-нибудь, что могло его привести вчера в это место, но как только осознал, что опаздывает на урок, сразу рванул назад в академию, отправляя мысли о случившемся на второй план.
Пробегая по коридору Юуэй мимо Бакуго он услышал в свою сторону привычное разгневанное: «Осторожнее, тупорылый Деку!» Пепельный блондин, в свою очередь, отвлекшись на зелёно-черноволосого, не задумываясь куда идёт, оказался в корпусе общеобразовательного факультета. Стоило ему только открыть дверь в класс, как его взору открылся кабинет, полный абсолютно неизвестных ему людей. Он узнал только фиолетововолосого Шинсо, который удивлённо приподнял бровь. Кацуки растерянно похлопал глазами, а потом, не извинившись, захлопнул дверь. «Боже, неужели класс перепутал? Такого у меня ещё не случалось…» — Почувствовал некую неловкость взрывной парень, ускоряясь, возвращаясь в свой корпус.
Так уж получилось, что Мидория и Бакуго одновременно оказались перед дверью в класс. Они чуть было не поцапались, но на обоих накинулись одноклассники. Со стороны обладателя причуды «Взрывная волна» красноволосый, а со стороны владельца «Один за всех» круглолицая девушка с каре и староста класса. «Бро, как мы могли забыть про спортивный зал?!» — Завопил Киришима, обращаясь к красноглазому, который обычно раздражённо отталкивал бы его, но сегодня чувствовал себя так, словно не виделся с Эйджиро сто лет, потому и позволял ему приставать. Урарака же с Иидой приветствовали друга, просто потому, что делали так каждый день. Они хотели бы общаться в непринуждённой обстановке, как всегда, но что-то сегодня не давало влюблённым спокойно ворковать. В основном дело было в преемнике Всемогущего, который просто не мог не краснеть при виде предмета обожания, что случалось сегодня аномально часто. Он не мог оторвать взгляда от желанных и нежных губ, а в голове представлялось ему, как он держится с шатенкой за руку и ласково целует её. Такие мысли заставляли бедного и невинного веснушчатого сгорать со стыда из-за чего он практически не мог нормально разговаривать. Вдруг Деку прошипел от боли. Он поднёс палец ко рту, слизывая кровь из ранки, которую только что случайно получил. Очако, сама не поняла от чего, почувствовала волнение где-то в груди и неприязнь, а саму её передёрнуло. Веснушчатый сказал, что ненароком порезался, а девушка призналась, что страшно брезгует кровью. «Серьёзно, давно?» — Поразился новым фактом о лучшей подруге синеволосый. «Д-Да нет, вот в первый раз такое…» — Смутилась краснощёкая. Далеко в её голове тоже всплывали непонятные для неё воспоминания, по крайней мере, о том, как зеленоглазый приглашал её на свидание. Однако они затуманивались от вида крови, из-за чего девушка не могла даже подумать о романтике, словно это приснилось ей ночью, а она никак не может вспомнить, что «это» такое.
После первого урока, когда зеленоглазому захотелось выйти в туалет, то оказавшись там он вдруг наткнулся на Тодороки. Он застал его слегка наклонившимся к зеркалу. Шото явно что-то внимательно пытался рассмотреть, но как только заметил одноклассника, сразу поздоровался, отвлекаясь. Изуку ответил тем же и на мгновение они почувствовали какое-то стеснение. Обоим захотелось извиниться за что-то, но они не знали, за что. Слегка стыдливые попытки продолжить разговор заканчивались тем, что они в одну секунду открывали рот, чтобы сказать что-то, но сразу же замолкали, замечая аналогичные действия за собеседником. Слишком много патетики в конечном итоге рассмешило их и напряжение между ними снял сам зелёно-черноволосый, спросив у приятеля, что он такого увидел в зеркале. «Не думаешь, что мне стоит сменить причёску?» — Задумчиво протянул красно-беловолосый, что стало темой для обсуждения и шуток на целый день. После разговора оба уже хотели покинуть помещение, как Мидория резко остановился перед дверью, из-за чего о него ударился гетерохром. Он ничего не успел сообразить, как вокруг его талии обвились руки одноклассника, что сильно смутило младшего сына Старателя: «П-Прости, Тодороки-кун». Деку всё же не смог не попросить прощения, хоть он и не знал за что. Но он чуял, что должен. Красно-беловолосый настолько растерялся, что ничего не смог ответить или сделать в ответ, напугано бегая глазами по зелёно-черноволосой макушке. Владелец квирка «Лёд-и-пламень» чувствовал, что между ними словно что-то произошло, но не понимал что, потому и смутился так сильно: «З-За что?» Вопрос вывел Изуку из ступора и тот резко отпустил друга, краснея, как спелый помидор, начиная взволнованно махать руками перед своим лицом: «Ой… Я что-то…» Это умилило Тодороки и он усмехнулся, проходя мимо Мидории, растрепав его непослушные и мягкие волосы: «Да всё норм, чего ты». Накал необъяснимым образом спал и во второй половине дня в 1-А классе уже ничего даже и не напоминало о случившемся.
В Паранормальном фронте освобождения творились не менее загадочные происшествия. Проснувшись утром, пока Даби спускался вниз, от чего-то он не мог вспомнить, проболтался ли он кому-то, что он Тойя или нет. Он очень внимательно наблюдал за всеми, кто встречался ему на пути, но никто даже не обратил на того внимания. Оказавшись на кухне и увидев Тогу, возившуюся за плитой, и Твайса, обсуждающего с ней какие-то слухи, он как-то растерянно застыл в проёме двери, упираясь телом о стену, прижимая руки к груди. Владелец квирка «Кремация» подловил себя на мысли, что он соскучился по домашней еде и виду желтоглазой за готовкой. И, если бы он мог, он бы покраснел от таких постыдных мыслей, но на его щеках румяна было просто невозможно разглядеть. Старшеклассница повернула голову, кинув взгляд на неуверенного черноволосого.
— А, Даби. Ещё рано. — Спокойно сказала девушка.
— Йо, блонда. Скажи, ты знаешь, как меня зовут? — Держался дерзко, но слегка переживал Тойя. Он заметил, как злодейка с собеседником переглянулись и оба слегка удивлённо уставились на голубоглазого. Девушка подняла бровь.
— Что за странный и максимально тупой вопрос, Даби? Ты же сам не говорил своего имени, а каждый раз, когда кто-либо тебя спрашивал, ты говорил, что ещё не время и ты потом расскажешь. Это что, озарение с утра пораньше? Ты решил рассказать?
— А, неа. — С облегчением выдохнул старший Тодороки, а потом ухмыльнулся, задумываясь о своём.
— Если тебе нечего делать, лучше займись полезным делом и найди для меня Томуру. Спроси у него карамельный сироп или шоколадный.
— А чё это я должен его искать? — Огрызнулся брюнет, на что услышал резкий стук деревянной лопатки о шипящую от масла сковородку.
— Я проснулась с ощущением, что выпила недавно много-много крови и теперь у меня ломка. Хочу ещё. — Безумно начала говорить блондинка, постепенно приближаясь к злодею, который выпрямился, слегка наклоняясь назад, когда девушка встала вплотную к нему. Она ехидно ухмыльнулась, начиная давить на человека с обгоревшей кожей. К слову, она не лгала. Подобное ощущение из-за насыщения кровью Урараки у неё тоже осталось. — Ты же помнишь, что случается, когда мне хочется крови, которая у нас закончилась? В последний раз моим донором был Твайс, кажется, ты следующий? ~
— Т-Так, отвали от меня ненормальная, я за Томурой. — Не грубо отталкивая от себя обладательницу причуды «Кремация», воскликнул Тойя, отправляясь на поиски вышеупомянутого.
Пока старший Тодороки искал лидера ПФО, он наткнулся на занимающегося какой-то писаниной Ястреба. Один лишь его вид вызывал у голубоглазого подозрения, а столкновение взглядов разжигало у обоих неприязнь. Никаких признаков сотрудничества, что уж там говорить о крепкой дружбе с детства. Тойя прошёл мимо двойного агента, подумав про себя: «Когда-нибудь я сожгу твои чёртовы крылышки, птичка». Кейго же, в свою очередь, незаметно полоснул взглядом в сторону неприятеля и где-то глубоко в душе почувствовал сострадание. Потусторонний внутренний голос, словно с того света, говорил в нём: «Как же мне жаль, что я не смог тебе помочь и увидеть в тебе всю эту боль с самого начала…» Но Таками, которому принадлежал этот голос, увы, уже не существовало.
Когда Даби нашёл Шигараки, то он находился в своей комнате. Двадцатилетний парень с шершавой кожей лежал на диване, запрокинув голову назад, уставившись глазами в потолок. Синевато-сероволосый — самая интересная аномалия, которая случилась в Мусутафе после временного скачка. Его сбоем были воспоминания. Они остались. Все до единого и их стало даже больше. Он вспомнил Химико и брюнета ещё до того, как те пропали из Лиги Злодеев, вспомнил все «до» и «после». Ему многое теперь стало понятно, картина сложилась воедино. Он понял, что случалось со всеми, кто встречался со своими копиями. За это утро злодей обдумал и проследил историю каждого. Он не понял только одного — кто стоит за всем этим — но оно ему теперь было и не важно, главное, что его самого и его планы это практически не затронуло. Преемник Все за одного размышлял, не отрываясь от потолка, постоянно ухмыляясь: «Сбросился с крыши, Мидория Изуку? Просто потому, что твои дружки тебя покинули? Ну… Хах, я нашёл твои слабости, преемник Всемогущего. И это тебя-то выбрали будущим символом мира, если ты от малейшей неудачи решил самоубиться?». Лидер ПФО, смотревший в одну точку на потолке с запрокинутой назад головой выглядел жутковато, словно бледный труп. Ему нравилось положение, в котором он теперь оказался: «С той девушкой разберётся Тога… Шото я оставлю на Даби. А вот Бакуго… Кацуки…» Томура хмыкнул: «Всё-таки я его не просто так заметил, когда пытался переманить на нашу сторону». «Как же забавно все связаны…», — он по-детски радовался тому, что людям, стоявшим за этим, не удалось его раскусить и сломать. «Я выиграл, ахах», — так считал Тенко, задумываясь над тем, какая это интересная история.
— Тут Тога спрашивает, карамель… Или… Шоколад? — Как-то неуверенно из-за вида красноглазого протянул крашенный.
— А… — Томура поднял голову, щуря глаза, смотря на пришедшего. В глазах двоилось. В какой-то момент он даже не мог разобрать цвета волос потревожившего его человека. Ему вспомнилось, как в другой мировой линии тот пришёл к нему с красной кожей, которая сгорела совсем недавно, и белыми волосами; представился как Даби, хотя все знали, что он сын Старателя. Также вспомнилось тощему мужчине и то, как голубоглазый появился в Лиге Злодеев; окрашенный в чёрный с давным-давно обуглившейся кожей, скрывая свою настоящую личность. Стало понятно, что за тайну он хранит. «Хах, я-то думал у тебя там какой-то страшный секрет про убийство миллиона людей, а ты всего лишь сын Энджи Тодороки…» — усмехнулся про себя глава ПФО. — Даби.
— А? — Смутился от такой длинной паузой между словами черноволосый. Ему было не по себе. Казалось, словно синевато-сероволосый смотрит ему прямо в душу, словно он видит его настоящего. Таким Тойя своего начальника ещё не видел, но атмосфера кошмара вокруг него была привычной, потому никого не удивляла. Все давно уже перестали задаваться вопросами о том, о чём же Шигараки там думает.
— Напомни мне потом, что мне надо спросить тебя о Ястребе. — Рассматривая ногти на своей руке, загадочно сказал Тенко. Он понимал, что черноволосый не просто так убил крылатого в другом мире, что-то с ним было явно не так.
— Окей… — Неуверенно кивнул совершеннолетний, разворачиваясь, собираясь уходить.
— Даби.
— Что? — Засуетился брюнет, вновь глянув на лидера.
— Шоколадный.
— А?
— Шоколадный сироп.
— А. Окей. — Кивнул в ответ Тойя, уходя на кухню.
***
В Мусутафе всё в одно мгновение вернулось на свои места. Город снова зажил полноценной жизнью: в академии Юуэй ежедневно проходили геройские учения, агентства работали исправно, преступность оставалась на среднем уровне, злодеи строили свои козни. ОУБ вскоре совсем перестала существовать. Все разошлись по разным компаниям и ничего не рассказывали по подписанному договору о неразглашении на пятнадцать лет. Дарья вернулась в Россию, Уайт в Америку и все остальные иностранцы, члены бывшей частной организации, тоже разъехались. О том, что на самом деле случилось с Норио, а не то, что звучало в официальных источниках: переехал в Швецию, позже, примерно только через два месяца, узнала Джессика. Она постоянно звонила и спрашивала у Акихико контакты, чтобы связаться со студентом. «Я убил его тогда в конференц-зале… Это моральные устои, которых я придерживаюсь», — спустя то время, что прошло, голос Судзуки стал звучать настолько безразлично, что вначале разговора он долгое время не мог вспомнить, о ком идёт речь и кто в очередной раз с ним разговаривает. От женщины не послышалось никаких упрёков или удивлённых и разгневанных фраз, она лишь цыкнула: «Вы там не мёрзнете на вершинах ваших моральных устоев?» — и сразу повесила трубку. Голубоглазая была единственной, кто узнал правду. Женщина сощурилась, сдерживая слёзы на глазах, сжимая в руках гаджет: «Ах, если бы я только… Если бы…» Она не договорила. Американка хотела сказать, что если бы она не бросила тогда рыжего парня одного в истерике и не игнорировала бы все его подозрения и догадки по поводу экспериментов, то, возможно, Норио был бы до сих пор жив. Но… Она не договорила. Почему не договорила? Потому что сразу в голове всплыли все «если бы», которые были сказаны ребятами в приступе отчаяния, все «если бы», которые изменили миллионы жизней, все «если бы я только», которые в конечном итоге привели к тому, что кареглазый погиб. «Нет… Никаких если бы… Не стоит ничего менять в прошлом, неужели ты всё ещё не поняла, Джесс? Нет, никаких больше «если бы»… Просто прости… Прости меня, Норио…» — Расплакалась тронутая всеми событиями блондинка, оседая на пол. С того самого дня она оборвала все контакты с надменным японцем. И теперь, каждого первого февраля, ежегодно, на одном из Американских балконов зажигается большая парафиновая свеча в память о том, кто благородно пал жертвой совершенства во благо других людей, как настоящий герой.
Конец
Проект: будущее. Статус: заморожен по неопределённым обстоятельствам.
