Проклятый монстр

Когда Соми была еще младенцем, трясущим погремушками и тихо сопевшим в нежной голубой пеленке, погибли ее родители. Когда девочка научилась ходить, за ней пришла молодая дама в темной шляпе с широкими полями и назвалась ее тетей. Когда же Соми исполнилось пять, она впервые запомнила его — черного кота с янтарными стеклянными глазами. В том же году Соми узнала, что она — ведьма. С тех пор жизнь ее была полна колдовства и магии, пауков и змей, косых взглядов и осуждающего шепота за спиной. Ну и им, конечно же, — черным котом, что так непрестанно следовал за ней, куда бы она ни пошла. Так и в этот раз, в канун всех святых, черный кот шел за Соми и ее тетей аж до самого парка аттракционов. Фестиваль по случаю Хэллоуина в этом году намечался грандиозный. Пригласили лучших клоунов и фокусников, установили множество шатров и развлечений, построили самый страшный на свете дом ужасов и нарядили всех в жуткие костюмы. Весь город так и был пропитан атмосферой тьмы, магии и страха. Дети бегали, наряженные во Франкенштейнов и Дракул, пугали соседей, получали конфетки и собирались в длинные хороводы. Все было украшено тыквами, паутиной и черепами, начиная от домов простых жителей, до главных улиц и колеса обозрения. Но больше всего Соми ждала фейерверков. В их городе редко виднелись звезды, а небо всегда было иссиня-черным, пустым. Поэтому фейерверки заняли особое место в сердце маленькой, тринадцатилетней ведьмочки, каждый раз с трепетом ожидавшей разноцветных огоньков на небе. И все же, как бы сильно она не любила Хэллоуин, в этом году ей было не по себе. — Что с тобой, мышонок? — спросила тетя, остановившись. Она любила звать Соми мышонком, несмотря на жуткий страх грызунов. — Все в порядке, я просто устала… Может, вернемся домой? Она, конечно же, была одета в костюм ведьмы. Точнее, в то, как простые люди их себе представляли. Длинные, черные платья, высокие шляпы с широкими полами, бархатные накидки — в общем, шик и готика. Но на самом же деле, Соми, чтобы колдовать, не нужно было ничего, кроме собственной магии. — Как так? — удивилась она. — А фейерверки? Кто будет их смотреть, если не ты? Поведение Соми показалось тете ужасно странным. Девочка всегда с радостью и улыбкой встречала этот праздник — единственный день, когда она открыто и с гордостью могла назвать себя ведьмой. Но, видимо, с возрастом, всего лишь одного дня в году ей уже не хватало. Кот тоже остановился рядом с Соми. — Только не говори, что переросла это, я не выдержу. — Она понятия не имела, почему он умел говорить, но это ей до жути нравилось. — Нет, просто… — Соми пыталась выдавить из себя улыбку. Тщетно. Они были уже совсем рядом, в нескольких метрах от фестивальной площади, но идти дальше не было настроения ни у кого. Соми медленно присела на забор, грустно уставившись на свои красивые черные туфельки, теребя от волнения подол длинного платья. Тетя выжидательно смотрела на нее, а затем не выдержала и села рядом. Кот удобно устроился у ног. Прошло несколько мучительно долгих минут, проведенных в полной тишине, прежде чем Соми решилась заговорить. — Я нашла одну книгу… Большую, черную книгу проклятий, — начала она и сразу же замолчала. — И? — не поняла тетя. Соми глубоко и протяжно вздохнула, выпрямилась, закрыла глаза и начала читать по памяти: — Самым первым и самым древним проклятием, — Ее голос дрожал. — С незапамятных времен традиционно считалось «Aescelious Escaliburnum», — Она замолчала, выдерживая эффектную паузу. А затем продолжила, но более серьезно. — Заклятие черной души. Оно запечатывает душу проклятого в сосуд, объятый черный магией, и проклинает весь его род. Взамен же дарует ему нечеловеческую силу и способности. Чаще встречается у женщин, хотя некоторые мужчины, с особым строением души, также могут быть ему подвержены. Передается по наследству. Противоядие — не существует. Вновь замолчала, словно бы переваривая сказанное. Собираясь с духом, чтобы закончить рассказ. Тетя хотела взять ее за руку, но не знала как. Кот молча смотрел на нее своими стеклянными янтарными глазами. — Также зовется — проклятием ведьм. Прародителем ведьминского рода, — выдохнула Соми. И словно бы камень упал на сердце девочки, разбив его на маленькие кусочки. Нет, даже эта боль не была сравнима с той горечью, что она сейчас испытывала. Соми дрожала, хотя на улице стояла ужасная духота. Повисла гробовая тишина, и только приглушенная музыка карусели, доносившаяся откуда-то издалека, хоть как-то разбавляла ситуацию. — Соми, не читай ты эту идиотскую книгу. Какая разница, что это было? — Тетя попыталась успокоить ее, хоть и получалось у нее это до невозможности плохо. За эти тринадцать лет она так и не научилась обращаться с детьми. Она не оценила всей серьезности ситуации, в которой сейчас находилась девочка. — Большая, тетя, огромная! — Соми вскочила, и кот заметил в ее глазах слезы. — Я даже не могу гордиться тем, что я ведьма. Ведь я… я — просто проклятие, понимаешь? И те дети, что смеются надо мной, на самом деле, правы. И все те, кто боятся меня… Да я сама себя теперь боюсь, тетя! Как же ты не понимаешь? — Ее голос срывался. Соми было больно и грустно. Не было больше никакого смысла в Хэллоуине, и не было смысла в этом дурацком наряде. Ее и без того хрупкий мир словно бы рушился на кусочки. Тетя не знала, что сказать. Слова девочки напомнили ей кое-кого другого, что эхом боли отдалось в ее сердце. — Просто кто-то проклял мою маму и теперь мы все такие, — выдохнула Соми. Ее взгляд был пустым и смотрел словно бы сквозь. — Это проклятие появилось еще задолго до твоей матери. — Кот звучал до ужаса серьезно. — Тебе-то откуда знать? — разозлилась Соми. Она хотела развернуться, уйти домой и закрыться в своей комнате, плача всю ночь напролет. Но не стала. Молча села обратно на забор, между тетей и котом, и слушала тишину. Тетя все-таки взяла ее за руку, но большего сделать не смогла. Печальная улыбка передавала ее чувства лучше любых слов. Кот задрал голову наверх, осматривая небо. На небе сияла одинокая луна и ни одной звезды. Где же они? Канун Дня всех святых. День, когда любая нечисть, будь то вампир, оборотень или ведьма, может перестать скрываться и вздохнуть полной грудью. Так почему же этой маленькой ведьмочке пришлось страдать? Почему нельзя поколдовать и над ее счастьем? Кот внимательно разглядывал небо, погрузившись в тяжелые раздумья, словно бы принимая какое-то важное решение. Как вдруг, что-то в небе блеснуло. Звезда. И это был знак. — Хочешь, я расскажу тебе сказку? Соми молча кивнула.