Останови меня

Первый месяц зимы оказался очень снежным. Хогвартс был украшен к Рождеству, а студенты только и говорили о предстоящем празднике. Все за исключением Тома Реддла. Он не любил рождество и всё, что с ним связано. Он вообще считал это глупостью, которая даже малейшего внимания не стоит. — Том! Ты не можешь так говорить! Гермиона уже второй час убеждает его в том, что Рождество — лучший праздник. Она любила зиму за снег, ёлку, узоры на стеклах и, конечно же, за Рождество. Девочка хотела заставить его наряжать небольшую ёлочку, что находилась в их общей гостиной. Но слизеринец был непреклонным. Он недовольно морщился и прятался за учебником по ЗОТИ. Гермиона опустила рукой книгу и забралась на подлокотник кресла, на котором сидел Реддл. — Ну пожалуйста! Ты не можешь мне отказать. — Разве? Нет, Гермиона, я говорю нет. — он сделал удивлённое лицо и добавил, — смотри-ка, у меня прекрасно выходит отказывать тебе. Девочка надула свои губы и скрестила руки на груди. — Раз так, то я не буду с тобой больше разговаривать! — Замечательно, я давно мечтаю о тишине и спокойствии. Гермиона обиженно слезла с кресла и села на пол ближе к камину. Том пытался сосредоточиться на книге. Они за эти месяцы не продвинулись в своих поисках ни на йоту, поэтому он был весьма раздражителен и явно не хотел тратить своё время впустую. Но взгляд раз за разом возвращался на пыхтевшую от недовольства однокурсницу. — Гермиона. Она никак не обращала внимания на его отклик, продолжая смотреть на танцующее пламя. Он тяжело вздохнул и сел рядом. Это девчонка когда-нибудь сведёт его с ума. — Гермиона, посмотри на меня. И снова ноль реакции. Он чертыхнулся по-магловски, и дотянувшись до ненавистной мишуры, нацепил её на шею Гермионы. — Хорошо, противная ведьма. Давай украшать твой кактус. Она заулыбалась и подскочила на ноги, хватая его за руки и утягивая за собой. — И это не кактус, а ёлка! — Ты действительно думаешь, что меня это волнует? Но ему уже никто не ответил. Гермиона протягивала ему игрушки, а он вешал их и постоянно причитал. Когда всё было закончено, девочка радостно захлопала в ладоши и лучезарно заулыбалась. На лице Тома тоже заиграла полуулыбка. Глаза Гермионы буквально светились от счастья. Она давно не чувствовала такой лёгкости. Словно опять маленькая девочка, в кругу родителей встречает самый лучший праздник. Том давно стал для неё семьёй. Больше не было родных людей вокруг, только этот противный мальчишка. — Спасибо тебе! А теперь пошли, скоро ужин, нужно успеть попрощаться со всеми. На каникулы разъезжались все ученики Хогвартса. Разумеется, кроме Тома с Гермионой и, возможно, ещё нескольких учеников с других факультетов. Но они знали, что со Слизерина никто больше не останется в школе. Даже многие профессора уедут на праздник. *** Гермиона обнимала Вальбургу, желая хорошо провести каникулы. Она так же поступила с Абраксасом, Альфардом и даже с Алектусом. Том же ограничился кивком головы. Друзья довольно быстро ушли со своими вещами, а через некоторое время и её соседки покинули школу. Лукреция без слов возместила весь ущерб и больше не трогала Гермиону. Пруэтт старалась не смотреть в её сторону, прикрываясь высокомерием и надёжно пряча свой страх. В тот день она очень испугалась за свою жизнь. Было в Грейнджер что-то такое, что заставляло поверить всем угрозам. *** С раннего утра девочка сидела в гостиной Слизерина, тщательно очищая апельсин от шкурки. Сок растекался по ладоням, от чего руки быстро стали ужасно липкими. Периодически она облизывала пальцы, с ещё большим усердием продолжая своё дело. — Ты ведёшь себя словно некультурная магла. — Том сел в соседнее кресло, держа в руках свежий выпуск «Пророка». Гермиона даже не закатила глаз на очередной упрек, лишь улыбнулась. — И тебе доброго утра. Будешь? — она наконец очистила фрукт и отделила от него половину. Том молча взял предложенное и прежде чем съесть, вдохнул аромат цитруса. — От тебя постоянно пахнет апельсинами. В каких количествах ты их ешь? Раньше она каждый день ела эти чудесные фрукты. Но потом перестала. В приюте фрукты, как и шоколад, большая редкость. Иногда им давали яблоки, но апельсины нет. Когда она оказалась в этой школе, то первым делом съела целый апельсин. Это было ни с чем несравнимое чувство прекрасного. — О, не знала, что ты замечаешь мой запах. — У тебя имеется дурная привычка обнимать меня. Трудно не заметить, знаешь ли. Гермиона хихикнула, уже представляя в голове, как снова уловит момент для объятий. Его выражение великого мученика в этот момент лучшее, что она видела. До рождества они чудесно проводили время только в компании друг друга. Они чаще просто молчали, занимаясь каждый своим делом, но обязательно вместе. Было что-то успокаивающее в том, чтобы просто находиться бок о бок. До рождества оставалось не так много времени, но был ещё один праздник, о котором девочка ни на миг не забывала. Утром тридцать первого декабря Гермиона ломилась в комнату Реддла. Ещё немного и дверь бы сломалась от её настойчивости. Недовольный и сонный Том открыл дверь. Гермиона улыбнулась как только увидела «домашнего» Тома. Она любила его в таком образе больше всего. Взъерошенные волосы и пижама делали его безумно милым. Ровно до того момента как он открывал рот. — Дай мне хоть одну причину, чтобы не утопить в озере? Девочка втолкнула его обратно в комнату и бесцеремонно зашла сама. Она без стеснения открыла шкаф, доставая его одежду и бросая на кровать. — Твой день рождения! Том скривился и попытался выгнать её вон, но она оказалась проворнее, каждый раз уворачиваясь от его хватки. — Вали отсюда, Грейнджер, и дай мне досмотреть свой сон. — Потом посмотришь свой сон про захват мира. Одевайся и идём скорее. Она стояла, в нетерпении стуча ногой по полу и не переставая улыбаться. Том закатил глаза и указал рукой на выход. — Я уже говорил, что терпеть тебя не могу? Гермиона подбежала, стискивая его в объятиях, и со спокойной душой пошла к выходу. — Жду тебя через три минуты. Из комнаты Том вышел уже полностью готовый, но всё такой же недовольный. Не дав и слова вставить, несносная Слизеринка потащила его за собой. Первое время он сопротивлялся как мог, позже смирился и спокойно шёл за ней. Гермиона была необычайно взволнованна, и это ещё больше разжигало в нём любопытство. Через некоторое время они пришли в библиотеку, и Реддл уже ничего не понимал. Они здесь проводят большую часть времени. Можно было придумать что-либо оригинальней. Приведя его к их обычному месту, она повернулась к нему лицом и взяла его ладони в свои. Её глаза бегали по книжным полкам, похоже было, что она собирается с мыслями, а после наконец посмотрела в его ледяные глаза и забормотала. — Я долго думала о том, что же можно тебе было подарить, и не то чтобы у меня был большой выбор, но спустя так много времени я, в общем и целом … — её речь была быстрой и немного невнятной, поэтому Том слегка её встряхнул, успокаивая. — Угомони свой бескостный язык. Не так быстро. — Ты — наследник Салазара Слизерина. — уже спокойно сказала девочка, отпуская его руки и подходя ближе к столу, на котором лежало несколько пергаментов и книг. Том будто в прострации следовал за ней. Они предполагали это, но никаких подтверждений этому так и не смогли найти. — Твоё второе имя, Марволо, дано в честь деда по стороне матери. Я много времени потратила, но нашла единственного Марволо. Марволо Мракс, отец Меропы Мракс, — она перевела дыхание, её просто переполняли чувство от того, что ей удалось отыскать это всё, — она вышла замуж за магла, но это не имеет значения. Мраксы являлись прямыми потомками Салазара Слизерина. Том в упор смотрел на Гермиону, поглощая каждое сказанное ею слово. Она сделала это всё ради него. Собрала эту информацию в тайне от него, чтобы сейчас в его день рождения подарить. — Это значит, что ты действительно полукровка, Том. И ты наследник Слизерина. С днём рождения. Первый раз, когда он сам её обнял. Первый раз, когда он счастлив в своё день рождения. И первый раз, когда Том понял, что запах апельсина приятный. *** Гермиона старательно упаковывала рождественский подарок для Тома. Она его хранила у себя почти год. Однажды, гуляя с родителями, она увидела в витрине магазина вещь, которая сразу ассоциировалась у неё с Томом. Она его купила и собиралась подарить в какой-нибудь особенный день. И этот день настал. Она покажет ему, что Рождество — прекрасный праздник. Ёлку они уже нарядили, остался только подарок. Гермиона закончила только к полуночи и с чистой совестью легла спать. На утро она застала его выходящим из комнаты. — Том, подожди! Он остановился и выжидающе посмотрел. Завтрак должен начаться через полчаса, так что время ещё было. — С Рождеством, Том! Грейнджер чуть не снесла его, пока бежала к нему с подарком в руках. Он нахмурился, вертя в руках упакованную вещь, а после протянул обратно. Как бы ему не было интересно узнать, что находится внутри, он не мог его принять. Гермиона моментально стала серьёзной и настойчиво произнесла. — Но почему? Ты даже не открыл его! — У меня ничего для тебя нет. Реддл собирался развернуться и уйти, Гермиона ему не позволила, удерживая на месте. — Плевать. Я этот подарок держала для тебя практически год. И ты не посмеешь так поступить. — её грозный взгляд вряд ли был способен испугать его, но он все равно принял подарок и распаковал его. Это оказался небольшой черный ежедневник с железными уголками и выгравированной надписью «Том Марволо Реддл». Ему понравился подарок, но это не меняло того, что для неё у него ничего не было. Гермиона увидела по его лицу и тому, как он аккуратно, почти нежно, проводил пальцами по обложке, что ежедневник действительно пришелся ему по душе. Она улыбнулась и направилась к выходу. — А теперь поспешим на завтрак, я ужасно голодна. Том удержал её за руку и кивнул. — Спасибо. — Сам Том Реддл меня благодарит! Я запомню этот день как самый лучший в моей жизни. Слизеринец закатил глаза и тоже пошёл на завтрак. Возможно, праздники не такая уж и чушь.