Останови меня

Люди Грин-де-вальда. Фраза, которая заставляла бледнеть и тяжело дышать. Гермиона огляделась, заставляя себя не поддаваться панике. Твердо держать палочку и четко произносить заклинания. Нужно показать, что Реддл не просто так доводил до обморочного состояния. В пабе было слишком много третьекурсников, и практически никого со старших курсов. Она видела, как Флимонт застыл от ужаса, и плюнула на него, вставая рядом с Реддлом. — Младшие не смогут сражаться, — её твердый, но тихий голос был слышан абсолютно всеми, поскольку ученики боялись пошевелиться. На всех накатило оцепенение, отчего не в силах были даже встать со своих мест. Грейнджер чувствовала, как паника и страх сразу отступили, стоило ей встать плечом к плечу с Томом. Реддл кивнул ей и уже на пути к выходу раздавал четкие указания, не позволяя голосу дрогнуть даже на мгновение. — Нотт и Блэк, уведите детей, защищайте, если придется. Двое слизеринцев кивнули, начиная оперативно приводить в чувство учеников. Те, кто учился на старших курсах, начинали неуверенно поднимать палочки, собираясь тоже принять участие. Но скорее из-за нежелания показаться трусами, на фоне готовых слизеринцев. — Малфой, Лестрейндж, прикрывайте со спины и следите в оба, — они вышли на улицу, где царил полный хаос. Гермиона выставила щит как раз вовремя: булыжник, некогда бывший частью строения, обрушился на их головы. Это было бы весьма глупой смертью. Том кивнул ей, продолжая говорить, с пренебрежением смотря на учеников с других факультетов, — от этих только один вред, — получив в ответ кивки головой, Том схватил Грейнджер за руку, наклоняя к себе и буквально прорычал ей в лицо, — от меня ни на шаг. — То же самое могу сказать тебе, — в той же манере ответила Гермиона, и оба отвернулись, оценивая обстановку. Паника на пустом месте, как назвала это всё в своей голове девушка. Волшебники вываливались на улицу, сразу начиная разбрасываться заклинаниями, в то время как приспешники Темного Мага лёгкой походкой шли по улице, в основном используя защиту. Поэтому слизеринцам пришлось отбиваться от "своих". Они уверенно пробивались сквозь толпу, выхватывая учеников с младших курсов и отправляя в нужном направлении, где их уже перехватывал Блэк. Абраксас резко заставил пригнуться к земле девушку, над головой которой в опасной близости пролетел луч заклинания. — Хэй, вы хотя бы глаза открывайте, прежде чем нападать, — Малфоя начинали раздражать все эти снующие туда-сюда люди, но с другой стороны, они выступали прекрасным живым щитом. Тем не менее они всё приближались к темным волшебникам, которые вели себя всё так же невозмутимо. Это было крайне странно. Словно они пришли просто на демонстрацию, возможно, просто решили прогуляться, но уж точно не нагонять страх, оставляя за собой кровавые следы, как было написано в газетах. Гермиона на какой-то миг встретилась взглядом с высокой брюнеткой, чья мантия была богато расшита серебром. Она знала её по фотографиям. Винда Розье. Опасная волшебница, входящая в круг близких Геллерта Грин-де-вальда. Грейнджер почувствовала давление, словно голову сжали в тисках, и усилила свои окклюменционные щиты. В глазах чистокровной ведьмы промелькнуло удивление, потом что-то, что напоминало уважение, а после смотрела на девушку со странным удовлетворением. Гермиона не позволила себе смутиться такому вниманию. Она поддерживала защиту вокруг них, периодически стараясь обезоружить противника. Большая часть атаки была на Реддле, он успешно прокладывал им путь, пока Лестрейндж с Малфоем следили за тылом. — Бомбарда! Земля под ногами затряслась, слизеринцы пытались сохранить баланс, но это было действительно сложно. Как только Гермиона смогла восстановить равновесие, то сразу заметила, насколько дерьмовой стала их ситуация. Абраксаса и Алектуса «оторвало» от них, а на долю Гермионы и Тома выпало трое взрослых волшебников, среди которых и была Винда Розье. Впрочем, у её друзей ситуация была не намного лучше. Том старался по большей части уклоняться от заклятий и посылать ответные только тогда, когда будет уверен, что оно точно достигнет цели, стараясь тратить как можно меньше сил. Им двоим пришлось встать спинами друг к другу, соприкасаясь лопатками, чтобы не упускать ни одного из противников из вида. — У того, что слева, слабая левая рука, —прошептала Гермиона, немного наклоняясь к нему ближе. Том, оценив свои силы и того самого волшебника, так же тихо прошептал то, что девушка должна сделать. Быстро разворачиваясь на все сто восемьдесят градусов, Грейнджер одновременно с Реддлом вскинула палочку, произнося заклинание. — Петрификус Тоталус! Их объединенные силы, вложенные в заклинания, пробили защиту мага. Оставляя его мучиться от паралича, они сосредоточились на оставшихся двоих. Адреналин шумел в ушах, обостряя все остальные чувства. Реддл буквально чувствовал, когда кто-то только собирался произнести заклятие, успевая вовремя среагировать. — Достаточно, — громкий голос Винды поражал своей звучностью и мелодичностью, — пора уходить. Женщина кивнула своему соратнику, и они вместе усилили атаку на двух учеников, заставляя их невольно отступать назад. Долго они так не продержатся, Реддл всё ещё ждал, когда появится кто-либо из учителей. Не могло быть такого, что подобное осталось незамеченным. Нотт должен был уже успеть увести детей обратно в Хогвартс и сообщить хоть кому-то. И где, спрашивается, носит самого великого волшебника? Сидит в своём кабинете, в тепле и уюте, пьет чай с этими ужасными лимонными дольками. — Инкарцио. Тугие веревки больно сжали слизеринцев, заставляя упасть на колени. Они оба тяжело дышали, прекрасно понимая, что сил практически не осталось, чтобы попытаться сделать хоть что-либо. Розье подошла ближе, опускаясь перед ними, и приподняла их головы, неприятно впиваясь в кожу своими острыми ноготками. Грейнджер сморщилась, с вызовом глядя на волшебницу перед ней. Женщина усмехнулась, замечая схожесть выражений лиц стоящих на коленях детей. — Том Марволо Реддл и Гермиона Джин Грейнджер, правильно? — они промолчали, поэтому Винда обернулась назад, — Мариус, это они? — Они, паршивцы, — голос мужчины был насмешливым, чем невольно напомнил Вальбургу. Грейнджер даже не хотелось думать, что она может умереть от рук родственника лучшей подруги, —давненько меня так не изматывали. — Ещё немного, и ты станешь неповоротливой жирной свиньёй, — Розье встала, отряхнула подол своей мантии и приблизилась к тому самому волшебнику, которого назвала Мариусом. — Спасибо на добром слове. Приятно слышать подобной от сухой, как деревяшка, тетки. — Нам пора. Забирай этого, — она указала на третьего, что всё ещё лежал без сознания, игнорируя сказанный ей слова. — И сообщи остальным. А нам, ребятки, нужно поторопиться. Реддл дернулся, когда она приблизилась к ним, но любые действия были абсолютно бесполезны. От этого только сильнее стягивались путы. Винда Розье положила им на плечи ладони, и слизеринцы впервые в жизни испытали на себе трансгрессию. Отвратительное чувство, словно тебя вывернули наизнанку и вновь вернули в прежнее состояние. Глаза ужасно слезились и, когда всё наконец закончилось, они жадно глотали холодный воздух, пытаясь привести себя в норму. Грейнджер сразу сделала для себя заметку, что трансгрессия теперь на втором месте ненавистных ею средств передвижений. Они смогли разглядеть большой зал, сделанный в великолепном классическом стиле. Не было этой вычурной лепнины, которой злоупотребляют многие чистокровные волшебники. Очень много чистого белого цвета. Гермиона даже могла бы сказать, что ей здесь нравилось. То, насколько здесь было светло, просторно и величественно, действительно вдохновляло. Она, как ценитель прекрасного, не могла перестать всматриваться в необычную резную мебель и картины на стенах. А потом её взгляд вернулся к Розье. Женщина спокойно стояла, элегантно сложив руки на груди. Нельзя было не оценить её красоты: острые черты лица, хитрые с прищуром темные глаза, подведенные черным карандашом, и мягкая линия губ. Именно таким женщинам оборачиваются вслед, сворачивая шеи. Однако это всё не мешало Грейнджер заметить, как Том незаметно для старшей ведьмы зашевелился. Он пытался покрепче перехватить палочку, при этом его лицо оставалось всё таким же холодным и отстраненным. Грейнджер почувствовала сильное раздражение на саму себя, ведь её палочка выпала из рук, когда веревки сковали тело, и Розье забрала палочку. Сразу же пришло чувство беспомощности и собственной глупости. — Брось свои шалости, мальчик. Можешь попытаться бежать, я даже дам тебе фору, — Винда лениво перевела взгляд на юношу, посылая насмехающуюся улыбку, — но покинуть эту комнату ты всё равно не сможешь. Том промолчал, никак не реагируя на сказанные слова. В его глазах сверкала неприкрытая ненависть, но он молчал. Слишком глупо сейчас пытаться что-либо сделать. А ещё он пожалел, что не может тоже использовать трансгрессию. Огромное упущение, связанное с возрастом. Послышались бодрые шаги, разносимые эхом. И только через несколько секунд появился сам человек. Высокий, статный волшебник с невероятно белыми волосами. Весь его вид говорил о спокойствии и собранности. Он окинул беглым взглядом помещение, задерживая несколько недовольный взгляд на связанных. — Дорогая, я не просил привести пушечное мясо, — мужчина достал свою палочку, невербально снимая с них веревки, — я просил привести гостей. — Я бы и привела. Но они оказались настолько не дружелюбны, что бедный Итан серьезно пострадал. Громкий бархатный смех наполнил комнату. Эти слова действительно позабавили волшебника. Его взгляд оценивающе смотрел на двух слизеринцев, а глаза, казалось, действительно были полны веселья. Гермиона проводила параллели между тем, что она слышала о нём, и тем, каким видела собственными глазами. В итоге пришла к разумному выводу, что первое впечатление обманчиво. В конце концов, практически большая часть Хогвартса безмерно верят в невинность души Тома Реддла. Девушка поднялась на ноги, вслед за ней и Том. Она поморщилась, потирая запястья и шевеля плечами, чтобы хоть немного привести мышцы в норму. — Ты слишком спокойно говоришь мне о том, что моих лучших людей раскидали двое школьников, — он сел за дубовый стол, откидыааясь на спинку кресла, — где-то тут обязательно должна быть оговорка: «А за их спинами целый отряд авроров». — Ты сказал пройтись по Хогсмиду. Мы прошлись. Ты сказал привести этих двоих. Мы привели. — Отвратительная вольность. И почему я всё ещё терплю твою наглость. — Это очевидно, — Розье развернулась, покидая помещение и договаривая уже находу, — я непревзойдённая ведьма. Грейнджер удивлённо моргнула, слушая весь этот диалог, а в голове мелькали собственные воспоминания. Всё это было слишком похоже на их с Реддлом перепалки: их поведение и манера общения. Гермиона даже заметила схожие жесты в некоторых моментах. Как ей показалось, Том подумал об этом же; это было заметно по его выражению лица. Когда двери за женщиной закрылись, волшебник рукой взмахнул, приглашая к столу. — Прошу вас, садитесь. Вы, должно быть, уже наслышаны обо мне, — его мягкий тембр хотелось слушать, не останавливаясь. Чарующий голос, проникал под самую кожу. — Геллерт Грин-де-вальд, — ответил Том, делая шаг вперёд, тем самым оставляя Гермиону немного позади себя, — но, как могу судить, Вы о нас тоже наслышаны. Между ними не было напряжения или особой неприязни. Это было больше похоже на взаимное изучение. И не было желания как можно быстрее покинуть это место, которое всегда наступало, когда Дамблдор решал «побеседовать». — Да, весьма. И могу сказать, что приятно удивлен. Садитесь за стол, не люблю разговаривать стоя. Реддл оглянулся на девушку и уверенным шагом прошёл к столу. Они сели напротив Грин-де-вальда, ничуть не смущаясь такой компании. Наступило молчание, в котором все лишь осматривали своего оппонента. Складывалось ощущение, что они просто старые знакомые, которые не знают с чего начать разговор. — Вижу в вас непонимание. Не такого приема ожидали, не так ли? — получив подтверждающий кивок, он хмыкнул, продолжая, — прошу прощения, что не встречаю вас в крови маглов, а за спиной нет приличных видов горы трупов. И на обед могу предложить лишь чудесный ростбиф, вместо супа из человеческих пальцев. — Для чего мы Вам, мистер Грин-де-вальд? — голос Гермионы звучал ровно и спокойно, но внутренне она всё ещё была излишне напряжена. Они сейчас сидят за одним столом с волшебником, навеявшим страх на всю Европу. Но сейчас ей виделся самый простой человек, который не спешит убивать всех подряд. И его люди не выпустили ни одного Непростительного. Они вообще не нападали. — Я знаю, что вы двое — самые выдающиеся ученики, которым пророчат прекрасное будущее, — его вид стал более серьезным, при этом взгляд всё ещё оставался испытующим, полным любопытства, — и мне прекрасно известно о том, что Вы, Том Реддл, объединили вокруг себя довольно большое количество людей. На столе появился золотой графин с тремя кубками. Грин-де-вальд взмахом палочки наполнил их вином и поставил перед каждым сидящим. Том не мог отвести взгляда от Старшей Палочки, стараясь не выдать своё излишнее любопытство. Такое могущество и сила. Это было подобно недостижимой цели. — Ваши люди есть и в Хогвартсе, не так ли? — Том всё ещё говорил исключительно вежливо, не желая как-либо вызвать гнев сильного противника. Слишком сильного. — Мои люди есть везде. И они именно те, на кого никогда не подумают, — он взял в руки кубок, заинтересованно рассматривая его поверхность, — я набираю лишь лучших. Тех, что ради дела пойдут до самого конца. И я предлагаю вам двоим встать в этой войне рядом со мной. Это было определенно не то, чего они могли ожидать от этой встречи. Грейнджер понимала, что Том никогда не согласится идти под чьим-либо покровительством. Особенно, когда у самого в целях получение власти. Он просто не может дать клятву верности возможному противнику в будущем. А она никогда не встанет против Тома. Но говорить таким резким отказом могло быть слишком рискованно. — Мы не хотели принимать ничью сторону. Геллерт повернулся к девушке, взвешивая сказанные слова. Разумеется, участие в войне это далеко не то, чего хотят шестнадцатилетние школьники. Но его не могла не восхитить их амбициозность и проделанная работа. Было что-то в них такое, в чём волшебник узнавал самого себя. И даже сейчас, сидя с ним за одним столом, они ведут себя спокойно, не выдавая страха. Пыльная одежда, пропитанная в некоторых местах кровью, усталый вид, волосы оставляют желать лучшего — несмотря на всё это они продолжали держать себя в лучших традициях аристократии. Но Грин-де-вальд чувствовал, что они волнуются, напряжены из-за неизвестности. — Гермиона Грейнджер, — задумчиво протянул мужчина, делая глоток вина, — все ваши однокурсники должны чувствовать себя униженными; маглорожденная ведьма превзошла чистокровных отпрысков. Есть в этом что-то ироничное, не находите? Гермиона невольно вздрогнула при его словах. Ему известно о её происхождении. Это было для неё подобно приговору. Словно где-то на видном месте у неё имеется клеймо, говорящее о её чистоте крови. Том никак не показал своей реакции, но неприятный холодок прошёлся по всему телу. Теперь он никак не мог связать эти слова с его прежним предложением. Если ему известно о том, что они далеко не чистокровные, то к чему предлагать сотрудничество? Чистота крови навек. — Вы не слишком разговорчивы, не так ли? — он не был действительно расстроен этим фактом, скорее именно этого и ожидал, — старина Альбус постарался на славу, выставляя меня в обществе настоящим чудовищем. Я больше, чем уверен, что его способы расположить к себе Вас, Гермиона, были весьма специфичны. Грейнджер могла поклясться, что его голос приобрел некую грусть при упоминании старого друга. Но, может быть, и просто показалось. Внешне он ничем этого не выдал. Она мысленно составляла в голове список возможных последователей Грин-де-вальда, которые знали о её ситуации с Дамблдором. Выходило негусто. — Хотите сказать, что все слова Дамблдора о Вас, чистая ложь? — Том переключил внимание мага на себя, заинтересовавшись этой темой. — Все ли его слова ложь? Нет. Но большая часть, — Геллерт поставил на стол свой кубок, подаваясь корпусом тела вперёд, —мне незачем вам лгать. Я предпочитаю, что бы мои люди шли ко мне добровольно, прекрасно осознавая всю ситуацию. Это было одно из многого, в чём наши мнения с Альбусом разделились. Даже если они не хотели присоединяться к армии Грин-де-вальда, то не могли не выслушать его точку зрения на всё происходящее. Это было бы так неправильно, упускать подобную возможность. — Террор магловских деревень и призыв к сохранению чистоты крови — тоже выдумка? — Гермиона всё ещё не могла забыть те ужасные колдографии, размещенные на первых полосах газет. Реддл бросил в её сторону недовольный взгляд, но она в любом случае не смогла бы сдержать свой вопрос. Но Грин-де-вальд ничуть не рассердился. — Я демонстрирую силу. Но мои люди убивают лишь в случае сильного сопротивления. Я не могу сказать с уверенностью, чья это работа, но я бы так не стал поступать. Это нецелесообразно. Его слова имели зерно разумности. И их подтверждал сегодняшний случай в Хогсмиде. Но даже если это было не его рук дело, то это всё играло лишь в его пользу в некотором роде. — Я не совершаю магловских терроров. И не купаюсь в крови невинных детей. Какой смысл от получения власти, если править остаётся горой трупов? — Именно это Вы не поделили с Дамблдором? Власть? — Том старался собрать в голове целостную картину. Он привык доверять своей внутренней интуиции. И сейчас он чувствовал, что слова Геллерта Грин-де-вальда имеют куда больше правды, чем все сказанное Дамблдора. — У нас были разные взгляды на власть. Я хотел открыто взобраться на самый верх, лично руководя всеми. Но Альбус считал иначе. Когда берешь большую власть в свои руки, то вместе с ней приходит и большая ответственность. Он не хотел брать её. Ему хотелось держать в своих руках представителя власти, чтобы управлять через него, но в случае промаха не отвечать за свои действия. Это так в стиле Слизерина, подумалось Гермионе. Она помнила, как почувствовала неприязнь при самой первой встречи с Дамблдором. Помнила, что до последнего ему не хотелось верить. И сравнила всё это с сидящим напротив Грин-де-вальдом. Лучшие друзья, идущие вместе к одной цели, но оказавшиеся по разные стороны войны. Никогда, что бы ни случилось, Гермиона не встанет против Тома. Да и что им делить? Власть? Просто смешно. Она неосознанно немного придвинулась ближе к Реддлу, насколько позволяло кресло. — В тот день, день вашей ссоры, погибла сестра Дамблдора, не так ли? Он обвинил во всем Вас. — Гермиона слегка задумчиво нахмурилась, глядя на полированную поверхность стола. – И после этого Вы покинули страну. А теперь стали главной угрозой Альбусу Дамблдору, и он всеми способами старается очернить Ваше имя, чтобы как можно меньше людей переходило на "темную" сторону, — она подняла свой взгляд на волшебника; на его лице было спокойствие и заинтересованность, но ничего такого, что бы подтверждало её слова или наоборот, — и теперь Вы предлагаете нам принять Вашу сторону. Зачем менять свои принципы ради маглорожденной и полукровки? И какой нам в этом интерес? — Умная девочка, — Грин-де-вальд удовлетворённо улыбнулся, — но дело не в чистоте крови. Я ценю силу. И пока мне мало попадалось достойных звания волшебника полукровок. Не говоря уже о маглорожденных. Альбус достойный противник. И сильный несмотря на то, что является полукровкой. Именно поэтому мы были друзьями. В какой-то степени очень даже похожи с ним. Теперь Гермиона не сомневалась, что он действительно опечален сложившейся ситуацией. До сих пор Дамблдор для него — старый хороший друг, с которым по ужасной случайности разошлись дороги. Но почему-то ей казалось, что приди сейчас сюда Альбус с извинениями, то Геллерт не принял бы его. Слишком гордый, да и столько воды утекло. Они уже давно не те люди, которыми когда-то были. — Чего Вы ждёте от нас? Грин-де-вальд посмотрел на Тома задумчивым взглядом, взвешивая слова в голове. Эти двое молодых людей напоминали ему себя в юности. Амбициозные, целеустремлённые, харизматичные и тоже действуют на нервы Дамблдору. Он знает о них многое. Достаточно, чтобы придти к такому сложному решению. Но нужно было лично увидеть их, чтобы окончательно убедиться в правильности поступка. — Я много о вас слышал. И сегодня вы двое доказали всё то, что о вас говорят. Винда была впечатлена, что говорит о многом, — он встал со своего места, обходя стул и останавливаясь за его спинкой, — я знаю, что всё это может закончиться далеко не так, как мне бы того хотелось, и будет очень печально, если мои знания уйдут вместе со мной. Том внутренне напрягся, слегка хмуря брови. На лице Грин-де-вальда пропала та доброжелательность и лёгкая насмешка, уступая место полной серьезности и сосредоточенности. Реддл догадался о том, что хочет сказать мужчина, но не хотел верить, пока не услышит на самом деле. — Именно поэтому я желаю, чтобы вы двое стали моими преемниками.