Мы держимся за свои сказки до тех пор, пока цена веры в них не становится слишком высокой.
Р. Риггз «Дом странных детей»
Абраксас не знал, что ему думать и что делать. Он не стал спрашивать о чем-либо Гермиону, но её состояние заставило нервничать. Как бы подруга ни закрывалась в себе, отгораживаясь от всего мира за каменной стеной, он видел, что с ней произошло нечто ужасное. Он всю ночь не мог уснуть, пытаясь дождаться Тома, но в итоге Реддл так и не появился. Он предположил, что с ним могло что-то случиться, но, будь действительно это важно, Гермиона точно сказала бы ему. Вальбурга точно так же ничего не знала. Грейнджер не впускала в комнату даже Блэк. В итоге Малфой на пару с Лестрейнджем просидели всю ночь в гостиной перед камином, что было настоящим мучением. Алектус лишь добавлял мрачности во всю эту историю, делясь своими догадками о произошедшем. Тревожное предчувствие гложило изнутри, Абраксас готов был на стену забраться, чтобы унять самого себя. Он мог бы отправиться к Эмили, но не хотелось беспокоить её и нагружать своими тревогами. Альфард предположил, что Том и Гермиона могли просто поссориться, но Абраксас даже не рассматривал такую возможность, как простая ссора. Его двое лучших друзей часто спорят, жарко ругаются, иногда дело может дойти до дуэли, но имеют привычку сразу после мириться как ни в чем не бывало. Если только не случилось что-то куда более масштабное. В итоге они с Лестрейнджем так и провели всю ночь без сна, пока Гермиона не вышла из комнаты около шести утра. Двое слизеринцев одновременно встали, встречая подругу, придирчиво разглядывая на наличие каких-либо зацепок. Та выглядела даже идеальнее, чем обычно, разве что глаза немного покраснели, как от бессонницы или слез. Ее шелковое платье цвета чистого изумруда идеально подстраивалось под движения, каблуки отбивали четкий ритм по каменному полу. Малфой даже заметил, что на девушке был весьма качественный макияж в полутемных тонах. В руках она держала магловскую книгу, зажав указательный палец между страниц, на которых, должно быть, остановилась. — Доброе утро, мои храбрые рыцари, — губы растянула ленивая улыбка. Гермиона неспешно села на диван, напротив них, впервые за столь долгое время пренебрегая своим законным креслом возле камина. Слизеринцы сели вслед за ней, всё так же не спуская глаз. Книга Гёте «Фауст» была раскрыта, девушка вернулась к чтению, игнорируя внимательные взгляды друзей. — Должны ли мы знать о том, что произошло, домина? — голос Алектуса вернул Грейнджер обратно, заставляя поднять на них взгляд. Она слегка склонила голову вбок, рассматривая своих мальчиков. На губах играла всё та же улыбка, однако им не составило труда понять, что глаза оставались совершенно равнодушными и пустыми. — А что произошло? — Брось, Гермиона! Вчера ты вернулась одна, никого к себе не подпустила, а Том так и не вернулся, — на фоне отсутствия сна на терпение Абраксасу совершенно не хватало сил. Однако это никак не зацепило девушку. — Тому нездоровится. А я вчера слишком устала для общения. — Домина… — Алектус едва заметно нахмурился, приосанившись, будто готовился отражать удары. — Хватит, Алектус! — потеряв всего на мгновение контроль, Гермиона повысила голос, однако сразу вернула лицу прежнюю безмятежность. — Тебе больше нет необходимости так меня называть. Я теперь больше не буду стоять во главе вас. Вести за собой рыцарей будет только Том. Мне кажется, я не гожусь на эту роль. Лестрейнджу было что возразить, но он принял решение промолчать. Не в его привычке было давить на Гермиону. Он видел, что она не расскажет всего, но Малфой был в силах и сам помочь ей поставить мысли на место. В своей немного варварской манере. — Что это всё значит? — Малфой сжал кулаки, наклоняясь ближе к подруге. — Хватит себя вести так, словно мы чужие люди! Мы ничего не сделали, чтобы заслужить ледяную принцессу вместо лучшей подруги. Если ты не можешь доверять нам, то кому ты вообще тогда можешь доверять, сестра? Сердце девушки болезненно сжалось, совесть колючими шагами пробивалась сквозь сознание. — Доверие нынче не окупает себя, — высокомерно задрала голову Гермиона, отводя взгляд в сторону. — Значит, мы не достойны твоего доверия? — Абраксаса сильно задели слова той, кого он любит всем своим сердцем, как родную кровь. Но не показал этого, надел такую же ледяную маску. Наверное, именно эта напускная бесстрастность, за которой Грейнджер почувствовала боль и обиду, вернула ту в реальность, в которой милые Абраксас и Алектус ни в чем не виноваты. Она не должна срываться на них из-за ошибок Реддла. Всхлипнув, Гермиона вскочила, уронив книгу, и опустилась на колени между двумя друзьями. Она взяла их за руки, неконтролируемо сжимая и не поднимая свой взгляд. — Простите, мои дорогие, мне очень… очень жаль, что я так сорвала на вас свои злость и обиду! — Гермиона прижала их ладони к себе, словно стоило отпустить — и они уйдут от неё. Она не боялась признавать собственные ошибки и просить за них прощения. Особенно перед людьми, которые заслуживают куда больше простых извинений. Юноши были ошеломлены подобным неожиданным проявлением эмоций. Малфой, конечно, надеялся, что его слова подействуют на подругу, но не так же сильно. Не сговариваясь, они с Лестрейнджем потянули ее на себя, поднимая с пола и усаживая на диван между ними. Гермиона подняла на них сожалеющий взгляд. Она могла бы и расплакаться, да только в ней нет столько жидкости, чтобы позволить себе вновь так растрачивать её. — Мы не держим на тебя обиду, даже не думай, — Абраксас ласково погладил её по волосам, успокаивающе приобнимая. — Ты можешь нам всё рассказать. Мы не можем тебе позволить нести весь груз в одиночку, — Лестрейндж оставил поцелуй на лбу девушки, ладонями сжимая тонкие пальчики. — Смотри, дорогая, даже такая бесчувственная скала, как Лестрейндж, пробился на эмоции! — Не обращай внимания, ему не стоит бояться, что его честно заслуженное место жалостливой собаки займёт кто-то другой, — губы Алектуса растянулись в улыбке. Гермиона захихикала. Её озорные мальчишки всегда умели развеять весь негатив. Хотелось им пожаловаться, рассказать обо всём, что гложет сердце, стать маленькой девочкой под защитой старших братьев. Но загвоздка в том, что они не смогут избавить её от чувств и проблем с собственным сердцем. И уж точно ей не хотелось, чтобы они узнали обо всем, что натворил Том. — Вот она, такая любимая улыбка нашей девочки, — Абраксас потрепал её по голове. Гермиона помолчала, тяжело вздохнув, стараясь унять волнение. — Мы просто сильно разошлись с Томом в некоторых… вопросах, — она решила сказать часть правды, избегая лжи. — Я очень сильно расстроилась, поэтому предпочла остаться наедине. — Ну что ты, принцесса, мы понимаем. И всегда будем рядом, что бы ни случилось. Лестрейндж лишь безмолвно подтвердил всем своим видом. Теперь Гермионе стало даже легче дышать. Они втроём провели всё оставшееся время до завтрака. От плохого настроения не осталось и следа. Грейнджер решила навестить Тома после, прихватив с собой из столовой немного еды для него. Он наверняка ужасно проголодался и вряд ли появится на завтраке. *** В это утро Гермиона с друзьями появилась позже обычного. Большой зал уже наполнился шумом студентов, за столом Слизерина пустовало совсем немного мест. И, конечно же, рядом с Гермионой так и осталась пустота. Зарыв глубоко в себе возникающее чувство обиды, она натянула привычную для окружающих улыбку. Абраксас, сидевший рядом с ней, успевал подкладывать еду Гермионе и наблюдать за Эмили через стол Гриффиндора. — Гермия, ты сегодня особенно рассеянна, — Вальбурга проницательно прищурилась, откидывая назад тугую косу. Грейнджер никак не прокомментировала данное замечание, молча беря в руки стакан с соком. Алектус, сидящий напротив, методично очищал спелый апельсин для девушки. Он всегда, перед тем как приступить к завтраку, чистил для Гермионы апельсин, а только потом приступал к трапезе. В зале было слишком шумно, особенно слышно было гриффиндорцев. Как же это раздражало. — Что-то утренняя почта запаздывает. Стоило только начать слизеринцам возмущаться по этому поводу, как совы начали влетать одна за другой, неся адресатам свернутые газеты с самыми свежими новостями. Гермиона равнодушно обвела это зрелище взглядом, ожидая, когда Абраксас просмотрит всё интересное для себя и передаст газету ей. Желания нормально позавтракать не появилось, поэтому она продолжала безмятежно пить сок и заедать его очищенными дольками спелого апельсина. Хотя, возможно, она захочет отведать шоколадного пудинга. Постепенно абсолютно все голоса в Большом зале стихли. Было лишь слышно, как шелестит газетная бумага и хлопанье совиных крыльев. Грейнджер озадаченно подняла взгляд, с нарастающим беспокойством замечая опустошенный взгляд Абраксаса и слегка подрагивающую газету в руках Вальбурги. Все слизеринцы опустили взгляды, пряча газеты в сумки. Многие начали вставать со своих мест, и это породило оглушительную волну криков со стороны столов других факультетов. Особенно сильно повскакивали со своих мест гриффиндорцы, сминая в руках прессу и с агрессией поворачиваясь к змеям. — Дай сюда газету. — Гермиона требовательно протянула руку к сидящему неподалеку однокурснику. Тот замялся, она видела, что его взгляд упал на пустующее рядом с ней место. Ну конечно. Как она могла забыть, что её сторожат лучше, чем фарфоровую куклу. — Сейчас же. Тот вздрогнул и протянул газету. Девушке не понадобилось долго думать, что произвело такую реакцию. На главной полосе было размещено чудесное колдофото ареста некоторых пособников Грин-де-Вальда. Среди них она узнала дядюшек Абраксаса. Оба были приговорены к Поцелую дементора. Также была приписка того, что предполагаемо был убит Мариус Блэк, правая рука Темного мага. Гермиона обратила внимание также на то, что были перечислены жертвы, среди которых знакомые фамилии учеников других факультетов. — Что, рады прочитать про своих родственничков-убийц? — гриффиндорцы наступали всё ближе, желая отомстить за близких — если не мучителям, то их детям. Гермиона кинула взгляд на преподавательский стол, отмечая, что в это утро никого из профессоров не было. — Вам тоже стоит забронировать камеру заранее! Такие же кровожадные ублюдки, как и ваши родные. Никто из слизеринцев не обращал внимания на издевки. Каждый гордо приподнял голову, смотря ровно перед собой. Драка только усугубит их положение. Гермиона взяла за руки Вальбургу и Абраксаса, оказывая им безмолвную поддержку. Блэк натянуто улыбнулась, испепеляя беспалочковой магией свой экземпляр «Пророка». И если старшие могли с достоинством вынести эту ситуацию, то малыши испуганно жались друг к другу, боясь издать лишний звук. Гермиона нахмурилась, понимая, что в срочном порядке нужно уводить их отсюда. Алектус достал палочку, все рыцари последовали его примеру, но бездействовали, выжидательно смотря на Гермиону, абсолютно готовые к любому её приказу. Казалось, гриффиндорцев ничего не смущало, стоило им только заметить палочки у врагов, как они приняли боевую стойку. — Правильно говорят, что гнилой саженец стоит уничтожить сразу, пока он не стал гнилым деревом. — Что вы делаете? — достаточно звонкий крик Эмили потонул в шуме других студентов. Малфой, однако, различил стол знакомый голос, бросая в ту сторону взгляд. — Вы не можете устраивать здесь самосуд! Они ведь невиновны. — Вот как? Значит, нам нужно сесть и подождать, пока они совершат очередное убийство? — Да, не удивлюсь, если у них это в качестве выпускного обряда посвящения! Абраксас поймал взгляд своей возлюбленной, отрицательно покачав головой. Эмили, пусть и не хотела, но отступила, позволяя своим подругам увести её в сторону. На глазах пуффендуйки выступили слёзы, ей было страшно от того, что могло произойти. Гермиона стиснула зубы, с вызовом глядя на красно-золотых студентов. И они приняли этот вызов. Львы пытались вывести на эмоции тех, кто умение скрываться за масками всасывает с молоком матери. На неё искоса смотрели десятки пар глаз, а она чётко знала, как стоит поступить. Встав на ноги, она жестом приказала всем оставаться на своих местах. Конечно, никто не смел ослушаться прямого приказа, но каждый был готов в любой момент защитить девушку от любого посягательства. — Что вы тут устроили? Хотите вылить всё дерьмо на нас только за то, что мы являемся детьми своих родителей? — гримасы отвращения и гнева искажали лица гриффиндорцев. Гермиона даже не повела бровью, когда в её сторону направился кончик палочки. Рыцари на угрозу среагировали моментально, обезоружив незадавшегося врага. Казалось бы, это должно было только усугубить конфликт, однако студенты Гриффиндора не спешили вступать в драку, чем Грейнджер и продолжила пользоваться. — Но вы ведь тоже истинные дети своих отцов? И ни один из нас не накинул на вас ярлык убийцы и душегуба за то, что ваши родственники убивали и пытали наших близких. — Наши родители не борются на стороне темного волшебника! — У каждого своя правда! И сейчас вы ведете себя как последние подонки, пугая первокурсников, — Гермиона смогла пристыдить этим нескольких гриффиндорцев, но нашлись и те, кто не желал так просто останавливаться, ослепленный горем и жаждой мести. Грейнджер, практически до идеала доведя свои инстинкты, смогла поставить защитный барьер прежде, чем бомбарда слетела с губ врага. Её бросило в пот лишь от одного осознания того, что могло стать с её детьми от подобного заклинания на столь малом расстоянии. — Срочно уводите отсюда детей и уходите сами! Сейчас же! Весь стол Слизерина был покинут, студенты не выглядели побитыми собаками, на что рассчитывали гриффиндорцы, чем ещё больше вывели из себя. Каждый из них уходил с таким видом, будто они покидали наскучивший им прием. Рядом с Гермионой остались Рыцари, не желая покидать столовую без неё. — Слизеринская принцесса здесь, а где же ненаглядный принц? Неужели его вшивые собачки могут действовать самостоятельно? — Удивительно наблюдать за тем, как стая обезьян возмущается обращенному на них взгляду королевы! — Абраксас оскалился, когда другие слизеринцы заухмылялись. — Падайте в ноги и надейтесь на милость Ее Величества, кучка жалких плебеев. Или нам предложить вам лимонные дольки, чтобы было привычнее вылизывать за нами землю? Высказывание Малфоя вызвало ещё больший недовольный ропот, каждый присутствующий поднял палочку. Две враждующие стороны разъединял исключительно обеденный стол. — Что здесь происходит? — профессор Слизнорт вошел в Большой зал с двумя другими преподавателями. Он был крайне недоволен увиденной картиной. — Кто ответственен за этот балаган? Естественно, количество желающих взять ответственность равнялось нулю. — Я могу объяснить, профессор, — Гермиона вернула свою палочку на место и сделала шаг вперед. Слизнорт нахмурился и жестом позвал ее за собой. — А все остальные должны разойтись сейчас же. С каждого факультета, принявшего участия, снимаю по сто очков. Студенты в неверии ахнули, молча глядя вслед удаляющемуся декану Слизерина и лучшей ученице курса. Абраксас было дёрнулся пойти следом, но Алектус предупредительно задержал его на месте. Враждующие факультеты все еще испепеляли друг друга взглядами, но уже не решались ничего говорить в присутствии преподавателей. Вальбурга презрительно скривилась и махнула всем оставшимся слизеринцам рукой в сторону выхода. Ровным строем покинули помещение, скрываясь в глубинах своих подземелий. Ее одновременно радовало и огорчало то, что не нашла взглядом Кристофера. Он бы опять влез в неприятности, мог бы еще и их отношения как-то скомпрометировать из-за своей несдержанности, но ей стало бы немного легче, просто встреться она с ним взглядом. Из-за статьи о смерти Мариуса в ней что-то надломилось, хотелось, чтобы просто кто-то вселил маленькую надежду, что это не более, чем клевета. Абраксас выглядел не лучше. Выбрав единственное верное решение, Блэк взяла его под локоть, отчего слизеринец обернулся к ней. Он накрыл её руку своей ладонью, одним лишь пронзительным взглядом давая понять, что они справятся со всем этим дерьмом. *** Всю дорогу до кабинета декана сохранялась напряженная тишина. И лишь когда дверь кабинета за ними закрылась, а Слизнорт позволил себе с тяжелым вздохом опустить в кресло, Гермиона осознала в полной мере, насколько уставшим выглядел любимый профессор. Эти плотно поджатые сухие губы, сеточки морщин, что стали куда заметней, и взгляд, направленный в пустоту. Грейнджер не осмеливалась начать разговор первой, позволяя волшебнику немного передохнуть. И вот он поднял на неё взгляд, смотря без своего привычного веселья и беззаботности, которые обычно скидывали ему несколько десятков лет в возрасте. — Я очень надеюсь, что ты расскажешь мне правдивую историю того, что произошло, и ответишь на вопрос. куда запропостился Том. — Разумеется, профессор, — Гермиона сцепила руки за спиной, обдумывая свой рассказ. — Всё началось из-за утренней почты. В газетах написали про аресты людей Грин-де-Вальда и множество смертей как авроров, так и мирных жителей. Мы и без того были подавлены новостями, ведь почти каждый слизеринец увидел в списках арестованных или своих мертвых близких. И, разумеется, не в наших интересах было разжигать конфликт. Однако, если мы скорбели молча, гриффиндорцы решили выплеснуть весь гнев на нас. Мы увели малышей и попытались не доводить дело до магической дуэли, однако всё начало выходить из-под контроля как раз перед вашим приходом. Слизнорт отрешенно кивал, прекрасно осознавая, в какой ситуации оказались его подопечные. — Вы молодцы, что сохранили контроль и не поддались на провокации. И я рад, что позаботились и младших курсах. По 25 очков вам, Гермиона, мисс Блэк, мистеру Малфою и мистеру Лестрейнджу за то, что взяли на себя ответственность за происходящее и умение вести за собой людей. И ещё 10 очков за проявленное хладнокровие и помощь первокурсникам. Девушка благодарно кивнула, понимая, что все отнятые очки вернулись обратно, даже с добавкой сверху. — Но ты так и не ответила, где Том? — Он решил отдохнуть немного подольше и пропустить завтрак. В последнее время он очень много занимается, поэтому я заставила его восстанавливать силы во сне. Она старалась звучать убедительно. И прекрасно знала, что её ложь удалась на славу. — Скажи, чем он был занят вчера поздно вечером? Если бы не плотно сцепленные ладони за спиной, то профессор обязательно заметил бы, как затряслись её руки. Гермиона вся внутренне напряглась, опасаясь того, к чему могут быть все эти расспросы. — Сначала мы с Томом доделывали домашнее задание, после чего решили немного расслабиться. — И как же вы расслаблялись? — Слизнорт подался вперед, вцепившись в подлокотники. — Занимались тем, чем разрешено по достижению возраста согласия, — слизеринка гордо вскинула голову, готовая, если придется, в красках описать их самый любимый с Томом вариант секса. Однако мужчину успокоил и такой ответ. Он даже не стал поднимать тему того, что подобное поведение недопустимо в стенах школы. В любом случае все профессора понимают, что студенты так или иначе занимаются подобными вещами. — Возможно, мне знать не положено, но я буду благодарна, если вы мне ответите. Что-то произошло, профессор? Было видно, что волшебник не хотел отвечать, но всё же перед ним была его любимая ученица, которой он безгранично доверял. И которая ещё ни разу не подвела его доверие. — С утра была найдена мертвая Миртл Уоррен, — Гермиона ахнула, приложив ладони ко рту. Гораций, казалось, готов был весь сжаться в своем кресле, смотря в пустоту. — Альбус недвусмысленно дал понять, что подозревает в случившемся мистера Реддла, однако никаких улик найдено не было. Но и определить, что именно убило несчастную девушку, не удалось. В кабинете воцарилась звенящая тишина. Гермиона старалась ничем себя не выдать, даже усилила барьеры своего разума от греха подальше. Она надежно избавилась от всех улик. Если бы не она, Том ничего не смог бы сделать в своем состоянии, его бы очень быстро вычислили. А ещё нельзя доказать, что жертва умерла от взгляда василиска. Эти существа уже давно признаны вымершими. Ничего не указывает на них, они в полной безопасности. Однако никто не успокоится пока не обнаружится убийца. — Я знала эту милую девчонку. Мне невероятно жаль, что её настигла такая незавидная участь, — Гермиона опустила глаза, имитируя скорбь и сожаление. — Да, я в курсе того, что ты ей много раз помогала. Она могла бесконечно долго могла разговаривать о тебе, и я могу представить, что ты сейчас чувствуешь. Ступай, Гермиона, ты сейчас нужнее в другом месте. Всё, что оставалось ей, — кивнуть на прощание и молча удалиться. Мысли её были далеки, но ноги сами вели в нужном направлении. Лишь у самого входа её одолело смутное желание не открывать эту дверь и вернуться обратно в гостиную. Туда, где она действительно необходима была своим людям. Туда, где ее не захлестнут боль и отчаяние. Но так уж повелось с детства, что Том был на первом месте. Всегда. И несмотря ни на что. Отбросив подальше все мысли, открыла тяжелую дверь и зашла в полумрак комнаты. Сначала показалось, что вокруг не было ни единого звука, а потом она уловила равномерное дыхание и тихую возню на кровати. Поджав губы, Гермиона подошла ближе, встречаясь с яркими голубыми глазами Реддла. Его лицо осунулось, а под глазами залегли глубокие тени. Стало ясно, что он пытался встать, услышав её приход. Возле его кровати появилось удобное кресло, в котором и устроилась девушка. — Тебе будет хуже, если ты продолжишь свои глупые попытки подняться, — Грейнджер достала свою палочку и несколько раз провела ею над юношей, озаряя его нежным голубым свечением. Диагностические заклинания не выявили ничего серьезного, лишь магическое истощение, которое в скором времени вернется в норму. После она достала приготовленную еду и оставила на тумбочке рядышком. Всё равно он вряд ли бы стал есть сейчас, а заставлять его не было ни сил, ни желания. — Гермиона… — Реддл зашелся в кашле, голос едва ли подходил живому человеку. Она нахмурилась, наливая ему стакан воды. — Вот, ознакомься, — она кинула ему газету, которую он, даже не прочитав, отложил. — Я бы не откладывала. Это тебе не понравится, так что думай сам. — Гермиона, нам надо поговорить. — А ещё сегодня нашли труп Миртл. Слизнорт любезно поделился информацией о том, что Дамблдор подозревает тебя, хотя очевидных улик никаких нет. Однако… — Плевать я хотел на Дамблдора и его подозрения, — его начинало выводить из себя то, что Гермиона напрочь отказывается слушать его. Она изогнула в легкой насмешке свою бровь, откидываясь на мягкую спинку кресла. — Либо ты сейчас же соглашаешься на разговор… — Либо что? — её ничуть не удивил грубый тон Реддла. Она прекрасна знала, что это его защитная реакция, когда ему приходится делать что-то в том момент, когда он находится в проигрышной ситуации и загнан в угол. Но она не собиралась его жалеть. Выскажет всё, что захочет, ведь он не стал жалеть её чувства. — Что ещё ты можешь сделать такого, что растоптало бы меня сильнее? Эта фраза заткнула его. Глядя на затравленный взгляд, Грейнджер поняла, что он уже достаточно долго изводил себя в собственной голове. Против желания сердце болезненно сжалось. От её внимательного взгляда не укрылось мимолетное дерганье пальцев его рядом лежащей руки. Том хотел протянуть к ней руку и уцепиться за неё как за спасательный круг. Как люди цепляются за последнюю надежду. Гермиона поджала губы, прилагая достаточно усилий, чтобы позорно не разреветься. Нет, она не может позволить маске дрогнуть, однако всё равно сжала его ледяную руку двумя ладонями. Этот взгляд… взгляд всё того же человека, которому она отдала свои душу и сердце. И если в её случае это было достаточно метафорично, то он на деле отколол от души кусочек и вручил её. — Я докажу тебе, что это ничего не изменило. Я всё тот же, Гермиона. — В этом и проблема. Возможно, я была слишком наивна и доверчива для веры в то, что ты со своими необъятными амбициями остановишься перед чем-то. Как же ей хотелось добавить, что хотела быть для него тем якорем и оберегом. Однако, если она давно уже запуталась сама в себе и собственным мыслях, как она могла помочь кому-то? Порой она не понимала своих желаний. Ей хотелось подняться до самого верха, показать всё, на что она действительно была способна. Та темная часть её натуры, желающая поставить на колени абсолютно всех. Но это не мешало ей порой мечтать о тихом семейном счастье, в котором был бы любящий и любимый муж, дети и собственный сад с домиком. Разумеется, её собственные стремления и амбиции всё же перевешивали, именно поэтому она упорно двигается к цели, стремясь оправдать ожидания Грин-де-Вальда. Реддл какое-то время молчал, его брови нахмурились, а взгляд вернул твердость и непоколебимость. — Я сделаю всё, чтобы вернуть твоё доверие. Сколько бы ни ушло на это времени, просто верь в нас. Больше не причиню тебе вновь… той боли, что тебе пришлось испытать, — ему не был чужд страх. Том Реддл всегда боялся умереть, не достигнув ничего, оставшись таким же жалким и никчемным, как и все приютские дети. И сейчас к его шее вновь подбиралось это чувство, обволакивая и лишая кислорода. Он не может её потерять. Кого угодно, но только не её. Они прошли слишком длинный путь вместе, чтобы на этом всё закончилось. Гермиона прикрыла глаза, медленно качая головой в отрицательном жесте. — В этом мире не существует никого, кто мог бы причинить человеку большую боль, чем он сам. — Весьма категорично, тебе так не кажется? Люди страдают по вине других людей. Гермиона криво улыбнулась, открывая глаза, но смотря не на него, а куда-то сквозь, находясь в собственным мыслях. — Только мы сами выбираем кому симпатизировать, а кого ненавидеть. Кому доверять, а кто этого доверия не заслуживает, — теперь её пронзительный взгляд встретился с его нахмуренным. — И если бы давным давно одна маленькая девочка всеми правдами и неправдами не пыталась добиться дружбы с одним грубым мальчишкой… ей не было бы так ужасно сейчас. Только она сама виновата в том, что подобная ситуация произошла и таким образом отразилась на ней. Достаточно хлесткий моральный удар по нему. Том одним резким движением принял сидячее положение, игнорируя острые приступы боли. Он лихорадочно обхватил её лицо руками, зарываясь пальцами в густые волосы. Гермиона накрыла его ладони своими, их носы практически соприкасались от столь ничтожно малого расстояния. В его голубых глазах безумие смешалось со страхом. Ей стоило бы оттолкнуть его, закончить всё здесь и сейчас, но вместо этого Грейнджер лишь прикрыла глаза в надежде, что это станет преградой для нового потока слез. — Второй шанс, слышишь, Грейнджер? Я никогда не жалел о нашей встрече и всегда буду благодарить Мерлина за то, что ты появилась на моем пути, — он нежно поглаживал Гермиону, которая всё так же не открывала глаз. Том слегка встряхнул её, чтобы вернуть внимание. — Посмотри на меня, Гермиона, просто посмотри, — её влажные глаза смотрели аккурат в его, казалось, именно этот взгляд и укрепил твердость собственной мысли. — Останови меня, если я когда-нибудь сорвусь вновь и потеряю контроль. Сделай всё, что потребуется, но останови. Гермиона прикусила нижнюю губу, не понимая, как всё ещё может верить этому человеку и позволять к себе приближаться. Однако его касания были такими желанными. И ей хотелось вновь довериться ему. Человеку, рядом с которым всё ещё чувствовала себя в безопасности. Она рассказала всё, что произошло в столовой, но Том лишь сильнее прижал ее к себе, не в силах сейчас здраво мыслить. — Ты молодец. Правильно поступила, не растерялась. Я в тебе не сомневался. Грейнджер фыркнула на это заявление, не собираясь никак комментировать. После этого их разговор затронул тему убийства. Нужно было предоставить убийцу, чтобы вновь всё улеглось. Реддл вспомнил последние интересные сплетни от Малфоя. В особенности то, что Хагрид протащил в школу монстра. Это могло сработать. — Это идиотский план, Реддл. — Сразу после того, как Том решил высказать мысль, Гермиона нахмурилась и приготовила контраргумент. — У акромантулов нет таких возможностей. Они совершенно иначе убивают своих жертв. В это поверит разве что последний идиот. — Но у них не будет другого выбора. Василисков не существует, никто даже думать на это не будет. А им необходимо быстрее закрыть это дело. Одна маленькая часть её хотела восстать против подставы невинного волшебника, но была быстро заглушена на корню. Семья превыше всего. А Том был всегда на первом месте. *** После всех влитых в него зелий, Том восстановился достаточно быстро. Гермиона провела достаточно времени около котла, отчего у неё теперь слегка подрагивали руки от постоянного помешивания и нарезания ингредиентов. А от пара её волосы превратились в ещё более неконтролируемое буйство. Реддл размял свои конечности, кривясь от остатков болезненных ощущений. Но это не было проблемой. Главное, что теперь он выглядит весьма здоровым и полным сил. — Думаю, будет лучше, если ты пойдешь сейчас в гостиную, проверишь всех наших. А я решу проблему с Хагридом. У Гермионы не было никакого желания спорить сейчас с ним. Ей было куда важнее найти Вальбургу и мальчишек, им она нужнее. На прощание она даже не посмотрела в его сторону, лишь отстраненно кивнула. Пусть они и помирились, но это не значит, что всё сразу будет как раньше. И Том это прекрасно понимал. Гостиная встретила девушку шумом. Зато не пришлось долго искать подругу. Гермиона вошла ровно в тот момент, когда Блэк, приподнимая подол платья, в несколько широких шагов преодолела расстояние, приближаясь к Итану Гринграссу. А после последовала звонкая пощечина. — Не забывайся, я всё ещё староста. Ещё одна подобная фраза — и ты побежишь выблевывать свои жалкие органы. Такие же гнилые, как и твой недоразвитый мозг. Гринграсс оскалился, решив было взяться за палочку, как в него направилось одновременно три. — Я всегда говорил, что с таким отношением к девушкам тебе давно пора менять ориентацию, — Абраксас улыбнулся, подмигивая Лестрейнджу. Алектус едва заметно приподнял уголок губ, так же не сводя палочку с цели. — Моя сестра права. Они дети, Итан. Не нужно быть столь грубым, — из них троих Альфард первый опустил палочку. Гермиона закатила глаза от развернувшейся картины. — Мне вас как бешеных собак нужно за шкирку разводить? Или вам некуда деть свою энергию? Все присутствующие повернулись к ней, теперь абсолютно все палочки были убраны. Гринграсс уважительно поклонился, отходя в сторону. Ей было сейчас совершенно не до разборок. Она подошла к друзьям, отмечая то, как совершенно обыденно они себя вели. Нельзя было даже предположить, что их что-то мучает или тревожит. Однако Грейнджер всё равно поддерживающе сжала ладонь Вальбурги, на что подруга лишь криво улыбнулась и слегка покачала головой. Гермиона сразу поняла, что этим жестом она просила отложить все разговоры на потом. Поэтому слизеринка обратила своё внимание на первокурсников. Конечно, они, стараясь подражать взрослым, тоже пытались выглядеть так же, как и прежде, однако их удрученное и поникшее состояние было видно сразу. — Ну-ка идите сюда, поближе к камину. Здесь будет гораздо теплее и уютнее, — Гермиона подозвала к себе первокурсников, усаживаясь прямо на ковер. Дети решили повторить за ней, позволяя себе сесть на пол. — Знаете, когда я была поменьше, мне тоже бывало страшно и тоскливо. Я не могла понять, почему мир бывает таким жестоким, — она заметила, как некоторые слизеринцы старших курсов также приблизились, усаживаясь рядом. Кто-то предпочел просто уйти в комнаты, чтобы не мешать и остаться со своими мыслями. — И вот в такие моменты мы с моим очень близким другом всегда уединялись в укромном местечке, где он зажигал для меня фонарь, — на ее ладони зажегся небольшой шарик света, который медленно поплыл между ребятами. — И тогда мы читали сказки и различные книжки, благодаря которым забывали всё плохое, что успело случиться. Гермиона решила развлечь детей магловскими сказками, которые точно никто из них не знал. Она рассказывала и рассказывала, пока Вальбурга и Абраксас воплощали какие-то детали магией. Вот верный белый конь проскакал над головой, а из-за угла появилась стая горящих светлячков, что встретились герою на пути. Большинство детей уснуло прямо в гостиной, отчего их пришлось потом разносить по комнатам. Однако главная задача была выполнена. Время было около полуночи, когда возле камина остались лишь Гермиона и Вальбурга. Малфой с Лестрейнджем решили пойти лечь спать, а Том, как знала девушка, останется на эту ночь в Выручай-комнате. Некоторое время подруги молчали, наблюдая за огнем в камине, а потом Гермиона приобняла подругу, ощущая то, как подрагивает её тело. Она не решалась начинать разговор, понимая, что Блэк необходимо было сначала побыть в тишине. — Ты ведь тоже теряла близких, — ведьма едва ли говорила громче шепота. Ее бледные пальцы перебирали собственный подол, выискивая выбившиеся ниточки и дергая их в попытке избавиться от изъянов. Вальбурга пыталась сформулировать вопрос, но слова путались между собой, не желая составляться в правильном порядке. Однако Гермиона прекрасно поняла, к чему та клонит. Она погладила подругу по голове, укладывая её на свои колени. Это возымело свой успокаивающий эффект, больше та не дрожала, успокаиваясь под аурой близкого человека. — Когда умерли мои родители мне едва ли исполнилось девять, — Гермиона меланхолично перебирала темные, как ночь, волосы, вспоминая те времена. — Я уже мало что помню о них, рядом со мной всегда был Том. Он стал моим спасательным кругом, ради него я стала сильной, жила дальше и была счастлива. Насколько это это было возможно. Сначала была боль, потом опустошение от потери. Дальше я стала ощущать злость и несправедливость. Но в конце пришло смирение. Со мной всё так же был Том. Я поступила в прекрасную волшебную школу и познакомилась с людьми, которые стали для меня настоящей семьёй. Вальбурга тихо всхлипнула, кивая на рассказ, понимая то, что Гермиона никогда особо не рассказывала ей о своей жизни вне Хогвартса. Она лишь знала, что они с Реддлом были сиротами, поэтому к ним нельзя было приезжать в гости, как и слишком часто писать письма. — Вам тяжело живется… там? — В приюте? — Грейнджер нахмурилась, наблюдая за пляшущими языками пламени. — Не особо просто и весело. Я познакомилась с Томом совершенно случайно. Увидела его через забор. И знала, что там находится детский дом. Тогда я не понимала, почему он такой угрюмый и нелюдимый. Ведь в приюте так много детей, можно завести друзей и тебе никогда не будет одиноко. Всегда есть с кем играть. Я ведь была единственным ребенком в семье. И друзей у меня не было. Поэтому мне было сложно его понять. Пока сама не оказалась на его месте. Дети там озлобленные на весь мир, они жестоки и не жалеют никого. Выживает сильнейший. Поэтому, если ты недостаточно сильный или часто попадаешься на глаза, становишься чьей-то жертвой. Тебя найдут, за что унизить или оскорбить. Но когда ты заработаешь определенную репутацию и сможешь всем показать свои зубы, то живется уже куда легче. Вальбургу поразило то, с каким равнодушием говорила об этом подруга. Будто бы и не с ней вовсе это происходило, а лишь рассказывала очередную сказку. — Мариус лучший из всех моих родственников. Он единственный видел во мне потенциал и настоящую ведьму, а не особь женского пола, которая годится лишь для увеличения семейного капитала. — На её губах появилась улыбка, а взгляд стал отстраненным, её разум блуждал в собственных воспоминаниях. — Помню, как он впервые посадил меня на метлу, потому что видел, с какой завистью я смотрела на братьев. Матушка тогда была в гневе, но на правах крестного он отстоял свое право воспитывать меня так, как пожелает нужным. — Мариус Блэк прекрасный человек. Он чем-то напоминает мне нашего Абраксаса. Блэк усмехнулась, удобнее устраиваясь. Возможно, на неё так повлияла особая аура Гермионы, возможно, что-то ещё, но ей определенно стало легче дышать. — Это уж точно. Мы с Малфоем с детства были близки. И всегда получалась так, что где Мариус — там всегда мы с блондинчиком. Мы бегали за ним хвостиком, едва в рот не заглядывали. Крестный сначала надеялся, что в будущем станем парой с Малфоем, но потом признал, что лучше нам быть друзьями. А то в браке перебьем друг друга в первую же брачную ночь, — она хихикнула, но потом её взгляд помрачнел, а руки со злостью сжались. — Нет. Я знаю, что он жив. И здоров. Чувствую это. У пусть эта гнилая газетенка подавится собственной статьей, в которой унизила и очернила наши семьи. Гермиона поддерживающе сжала её плечо, понимая, что без жертв в войне не обойтись. И остается лишь надеяться, что жертвы не придется приносить им самим. Как бы эгоистично это ни звучало. Но на то они и слизеринцы. *** На следующий день, когда Гермиона уже спускалась в гостиную, Том Реддл сидел на своем привычном месте в окружении Рыцарей. Будто бы и никуда не пропадал. Девушка подошла ближе, ласково взъерошив белоснежные волосы Малфоя, сонный вид которого вызывал умилительную жалость. Его волосы вновь отрасли, он всё с прежним трепетом относился к ним. Абраксас одарил подругу рассеянной улыбкой и поцеловал её тыльную сторону ладони. Потом Гермиона приветственно сжала плечо Алектуса, который протянул ей несколько долек апельсина. По большей части только её и ждали, чтобы отправится на завтрак, а после на уроки. — Вальбурга не появлялась? — Убежала к нашему любимому Слиззи. Он её вызвал с утра пораньше, — лениво ответил Малфой, на что получил укоризненный взгляд подруги. Они как раз выходили в прохладный коридор. — Брось, принцесса, моё время слишком дорогостоящее, чтобы я тратил его на произношение «профессор Слизнорт». Грейнджер лишь закатила глаза, боковым зрением замечая рядом с собой Тома. Он молча протянул к ней руку, желая взять её сумку. Совершенно обычное дело, однако произошла всего лишь секундная замешка с её стороны, которая не ускользнула от внимательного взора друзей. Всё выглядело настолько обычно, что девушка растерялась. Она всё же отдала Реддлу свою сумку, принимая помощь. Ей удавалось непринужденно поддерживать диалог всё время, однако поняла, что за весь прошедший день её взгляд всегда возвращался к Тому. Она наблюдала за ним скрытно, чтобы это не выглядело так, будто она вульгарно пялится на него. Однако ей так нравилось позволять себе думать, что всё совершенно как раньше. Анализируя своё собственное поведение, Гермиона осознала, что зависима от Тома. Казалось, ей жизненно необходимо его присутствие рядом. Лишь одна возможность видеть его живым и здоровым помогает легче дышать. Конечно, между ними все еще были напряженная атмосфера и невидимая черта, которые перешагнуть никому не позволяла гордость. *** Алектус и Абраксас вызывали как презрение, так и легкий отголосок страха у всех, кто попадался им на пути в коридоре. С чистокровными такого статуса старались лишний раз не сталкиваться. Даже после того, что писали в газетах. Это лишь доказывало, насколько они могут быть опасны и влиятельны. Стычки с гриффиндорцами стали чаще, однако даже они старались сдерживать свой пыл. Как рассудили когтевранцы с пуффендуйцами, слизеринцы были опасны в своем равнодушии. Ведь если их не тронули даже смерти и аресты родных людей, то им ничего не станется проявить такое же равнодушие к совершенно чужим людям. Отныне ярлык бездушных тварей еще прочнее закрепился за детьми Салазара Слизерина. Что лишь забавляло самих слизеринцев. — Вон и Гермиона. — Малфой первый заметил подругу, именно её он и искал. — Кто это стоит рядом с ней? — Алектус искал её на протяжении долгого времени, высматривал в коридорах и Большом зале и уже решил, что незнакомка оказалась лишь миражом в ту самую ночь на башне. Было удивительно встретить её вот так, когда уже сам отчаялся найти. — Ах, это чудесная Каллисто Катсарос. Она весьма красива, хоть и не пользуется большой популярностью. Слишком закрытая, предпочитает уединение. В основном проводит время на заднем дворе Хогвартса в саду или в заброшенном крыле. Когтевранка. Лестрейндж вопросительно приподнял бровь, но не стал спрашивать, откуда у него такая информация. — В твоей голове хранятся досье на всех студентов этой чертовой школы? — тот лишь пожал плечами, ухмыляясь. — Кто владеет информацией, тот владеет миром. — Она из Греции? — Алектус задумчиво нахмурился, заостряя внимание на особенности произношения фамилии. Подобные окончания свойственны обычно Греции. Да и сейчас он припоминал еле заметный акцент девушки, хотя она много и не разговаривала. Малфой хмыкнул, слегка кивая. — Да, насколько я знаю, они переехали в Англию именно из Греции. Но причины мне неизвестны. Им пришлось закончить этот разговор, когда подошли достаточно близко, чтобы девушки их заметили. Гермиона улыбнулась им своей теплой улыбкой. — Каллисто, это мои близкие друзья, лучшие из лучших, — Малфой театрально поклонился, одаривая своей лучшей улыбкой. Алектус лишь кивнул, внимательно рассматривая незнакомку. Её яркие изумрудные глаза без особого интереса разглядывали незнакомцев. Однако он увидел промелькнувшее узнавание. — Абраксас Малфой и Алектус Лестрейндж. А это Каллисто Катсарос. Мы вместе с ней ходим на нумерологию. Теперь понятно, почему на уроках они не пересекались. Ни Алектус, ни Абраксас не ходили на этот предмет. — Непорочность достойная Артемиды и загубленная Зевсом. С Вами стоит быть аккуратнее, не так ли мисс Катсарос? — Лестрейндж едва заметно улыбнулся, вызвав удивление в глазах девушки. Его друзья непонимающе переглянулись, решив никак не комментировать столь странную фразу. — Определенно стоит. Возникло молчание, во время которого они изучающее смотрели друг на друга. Алектусу явно удалось привлечь к себе её внимание. — Вы явно не просто так прогуливались по коридорам. — Я просто шел в библиотеку, когда он увязался за мной. — Цыц, неблагодарный. Я скрашивал твою серую жизнь! — Малфой слегка пихнул друга плечом. — Но изначально искал тебя, моя драгоценнейшая Гермиона. Каллисто молча кивнула Гермионе, на что получила легкую улыбку, и скрылась за поворотом. Алектус проводил её взглядом и тоже не стал долго задерживаться, разворачиваясь в противоположную сторону. Гермиона растерянно наблюдала за происходящим, удивленная подобным поворотом событий. Только Малфой стоял довольный, как нюхлер в золотохранилище. — Выкладывай, хитрый лис, всё, что знаешь. Теперь Малфой выглядел ещё более довольным собой. — Она явно смогла зацепить нашего бессердечного друга, не так ли? Не то чтобы я много знал, мне лишь известно, что эти двое уже встречались до этого. И смогли найти общий язык. Гермиона покачала головой, не скрывая свою улыбку. Она была бы счастлива, если бы их друг нашел себе подходящую девушку. — А вообще изначально я тебя и искал, моя драгоценная подруга жизни, — былое веселье в глазах сменилось решительным настроем и пугающей серьезностью. — Между вами с Томом явно не просто разногласие. Там стадо кентавров пробежало, не меньше. — Бракс, не начинай даже, — Гермиона закатила глаза, отворачиваясь к окну. — Мы с ним сами разберемся. Я не собираюсь одна вытаскивать наши с ним отношения из ямы и тянуть то, что, возможно, лучше отпустить. Конечно, это было не совсем то, что она имела в виду. В своем сердце она уже давно простила Тома, но чувство собственного достоинства просто не позволяло ей закрыть на обман глаза и вернуться как ни в чем не бывало. Её ответ крайне озадачил Малфоя. Он задумчиво поднял глаза к потолку, формулируя собственную мысль. — Помнишь наш второй курс, принцесса? — Гермиона нахмуренно поджала губы, не понимая, к чему эти слова. Но всё равно согласно кивнула. — Тогда меня крайне раздражало, что ты носишься везде с Томом. Считал, что он не очень-то и дорожит дружбой с тобой. В то время как ты никого не замечала кроме него. А потом я увидел то, что не смог разглядеть с самого начала за пеленой глупой мальчишеской ревности и чувства собственничества, — Малфой встретился с растерянным взглядом Грейнджер и подмигнул ей. — Вы с самого начала были единым целом. Идеальными друг для друга в этом неидеальном мире. — Бракс… — Я это к тому, что Реддл неидеален. Как и ты, как бы я тебя не любил, но это так. И я не знаю никого другого, кто так бы подходил друг другу, — он усмехнулся, потрепав Гермиону по волосам в своей привычной манере. — Помни, что я всегда на твоей стороне. Даже если это значит надрать задницу Тому Реддлу. Гермиона искренне улыбнулась, дружески пихнув в плечо друга. — Ты не сможешь этого сделать. — Ах, прости. Задница Тома Реддла полностью и всецело принадлежит только тебе. Они рассмеялись, двинувшись дальше по коридору. Разговор приобрел легкую, непринужденную форму. И пусть Абраксас так и не выяснил то, что хотел, ему удалось поднять настроение подруги. Чужие секреты его всегда привлекали. Но тайны близких он хранил с особым трепетом. *** Когда пришло их время возвращаться в поместье к Грин-де-Вальду, отношения между ними не сдвинулись ни в одну сторону. Подготовка к экзаменам занимала всё их время, ведь до конца учебного года осталось всего ничего, поэтому они негласно пришли к молчаливому взаимопониманиям . И пусть это обоих весьма раздражало, ни один из них не решался ничего с этим сделать. Хорошо было лишь то, что волнения на Слизерине, как и в школе целом, сошли практически на нет. Попечительский совет все еще обсуждает вероятное убийство Миртл Уоррен Рубеусом Хагридом. Конечно, все знали, что вину гриффиндорца в любом случае докажут, но всем так нравилось сплетничать об этом в каждом уголке замка, прибавляя всё больше и больше подробностей к этой темной истории, что каждый хотел, чтобы разбирательство затянулось как можно дольше. Не так уж и часто что-то происходит настолько грандиозное в этом замке. Том Реддл знал, что Гермиона его ждёт у входа в замок, но не смог пройти мимо Дамблдора, когда заметил того на лестнице. Его уже давно гложет один вопрос, ответ на который ему необходимо знать точно. — Профессор Дамблдор! — Реддл остановился у подножия лестницы, пока тот оборачивался к нему — Да, мистер Реддл? В последнее время профессор трансфигурации как-то странно затих. Никаких больше попыток влезть в их дела, не было замечено даже ни одного пристального взгляда. Создавалось ощущение, будто бы Альбус Дамблдор потерял к ним всякий интерес… как к надоевшим игрушкам, которым посвятил непозволительно много времени, а они так и не оправдали ожиданий. Или оправдали, но не полностью… — Профессор… — он старательно изобразил нервный вид, контролируя свои ментальные блоки. — Школа…надеюсь, её не закроют? Прошу, скажите, что из-за этого… — он тяжело сглотнул, подбирая слова, — инцидента нас всех не отправят по домам. Дамблдор внимательно осмотрел студента перед ним, вспоминая, как забирал когда-то их с маглорожденной девочкой из приюта и показывал магический мир. И если многие дети маглов даже после учебы продолжают адаптироваться в волшебном мире, то эти дети едва ли не сразу вошли сюда своими. И уходить просто так не собираются. — Нет, школу не закроют, можете не волноваться об этом, — Том облегченно улыбнулся, благодарно кивая. Однако все внутренности волшебника кричали о чем-то, чего не могли увидеть его глаза. Он не доверял Тому Реддлу. И знал, что убийство точно не дело рук несчастного мальчишки полувеликана. — Мистер Реддл, не хотите ли вы мне что-то рассказать? Казалось, что такой простой вопрос заставил того растеряться, но Реддл лишь непонимающе поднял брови, глядя в упор на своего преподавателя. — Нет, сэр. Мне нечего Вам рассказать, — их переглядки продолжались ещё несколько долгих мгновений, после чего Том вежливо кивнул. — Спасибо, что уделили мне время. Я пойду, меня ждут. Слизеринец уже развернулся, отходя на добрые три шага, когда его вновь остановил голос профессора. — Полагаю, мисс Грейнджер? Том нахмурился, не совсем понимая, к чему этот вопрос. — Да, у нас с ней запланировано свидание в Хогсмиде, сэр. — Вот как? Это прекрасно. Я счастлив слышать, что у вас всё хорошо. А то в последнее время все стали замечать, что вы две словно… отдалились друг от друга. — В его взгляде не было ни капли искренней заботы об их отношениях. И уж точно он не был счастлив слышать, что у них всё хорошо. — Подготовка к экзаменам забирает у нас много сил и времени. Но уверяю вас, профессор, это никак не влияет на наши чувства друг друга. Дамблдор и не питал особых надежд услышать что-либо другое. Том Реддл был точно замешан в убийстве девочки. И Гермиона Грейнджер наверняка обо всем этом знала. Возможно, даже принимала участие. Как бы там ни было, но переманить на свою сторону столь одаренную девушку не представляло никакой возможности. А значит, она вообще не должна достаться ни одной стороне. Альбус кивнул, отпуская ученика. — Не буду больше задерживать. Нехорошо ведь заставлять девушку долго ждать. Том развернулся на каблуках, спеша к выходу. Он действительно непозволительно долго задержался. Его лицо приобрело совершенно равнодушный вид, и лишь крепко сжатые челюсти говорили о скрываемом раздражении. Нужно не забывать играть свою роль. У Дамблдора ничего на него нет, лишь слепые подозрения и ненависть. Стоило ему выйти на порог, как он заметил свою Гермиону в окружении Альфарда и Вальбурги Блэк. — О, Том, вот и ты. — Вальбурга сдержанно улыбалась, демонстрируя свой спокойный, едва отстраненный вид. Однако он с уверенностью мог сказать, что она напряжена и нервничает, полностью анализируя её взглядом. В отличие от своего брата, который хоть и был подавлен, но даже не пытался это скрыть. Его нервное и дерганное состояние из-за экзаменов усугубилось всей этой ситуацией. — Мы уезжаем на эти выходные домой. Может, пересечемся ещё, сам понимаешь. Реддл лишь скупо кивнул. Блэков заберет личная карета, а им с Гермионой придется ещё идти до окраины деревни. Он наблюдал, как Грейнджер сжимала ладони Вальбурги и Альфарда со всей присущей ей поддержкой. Старшая Блэк поцеловала в щеку подругу, оставляя кроваво-красный след своей помады. Они проводили друзей взглядом, после чего пошли к нужному месту. Напряженное молчание давило на них, однако Гермиона предпочла смотреть на дорогу, нежели на него. И это крайне раздражало Тома. Если они так и продолжат идти по деревне на виду у стольких людей, то никто не поверит, что они вышли на прогулку. Не спрашивая разрешения, Реддл взял ее под руку, прижимая ближе к себе. Стоило признать, что актриса из неё была хорошая. Грейнджер быстро сориентировалась, изображая счастливую улыбку и мечтательный взгляд, самостоятельно прижимаясь к его боку. Но Том был уверен, что те несколько раз, когда она наступала ему на ногу, не были случайностью. Когда они пришли к нужному месту, достал золотую монету, улыбнувшись одним уголком губ. Ему нравилось это чувство, когда они отправляются в поместье. Словно это действительно то место, где их ждут и где им всегда рады. Ровно в двенадцать их закрутило, перемещая в назначенное место. *** Библиотека все так же служила для них надежным пристанищем и тренировочной площадкой. Грин-де-Вальд, казалось, никак не изменился с последней встречи, все те же стать и возвышенность. Разве только в глазах легче прежнего улавливались усталость и тоска. Он вновь выжал из них все силы своими тренировками. Зато теперь им прекрасно подчинялась родовая магия, и они в идеале выполняли семейные заклинания. Но маг всё равно был недоволен. — Вы поругались? — получив в ответ только молчаливое отрицательное качание головой, Геллерт сел за стол, глядя на детей с прищуром. — Давайте, расскажите мне, что вас сподвигло разбежаться по сторонам, как кошка с собакой. И желательно что-то, отдаленное напоминающее правду. Гермиона и Том переглянулись, обдумывая слова названного отца. Решив не изобретать Экспеллиармус, девушка пожала плечами. — Как выяснилось, у нас разный взгляд на некоторые вещи. Геллерт кивнул, сцепив руки в замок. — Это связано с убийством в школе? — он фыркнул, закатив глаза. — С убийством в самой безопасной и надежно защищенной школе? Ни Гермиона, ни Том не смогли сдержать ухмылки. — Значит так, детишки. Кто бы из вас двоих ни напортачил, это не стоит разрушения многолетних отношений. Каждый имеет право на ошибку. Каждый достоин прощения. И вы двое должны бороться друг за друга, рядом друг с другом. А не стравливаться между собой. Остальные только этого и будут ждать, желая ослабить и ударить в самой неподходящий момент, — ему удалось пристыдить юных слизеринцев, Геллерт сомневался, что они и сами не пришли к этому же выводу. — Поэтому сейчас мы закончим. У вас экзамены, которые я уверен, вы сдадите на «отлично». А после всё лето проведете здесь. Дверь в библиотеку открылась, к ним бодрой походкой, насколько это было возможно, шел Мариус Блэк. Он хромал на левую ногу, и его левая рука заметно тряслась, как при сильном треморе. Однако улыбка, с которой он встречал своих знакомых, была такой же ослепительной и радушной, что и раньше. Гермиона искренне была счастлива видеть его живым и знать, что все газеты врут. — Мистер Блэк, рада видеть вас живым и относительно здоровым. Тот обнял ее, потом пожал руку Тому. — Дорогая моя, сколько раз повторять? Зови меня просто Мариус. Или дядюшка Мариус. Моя племянница, будь у неё такая возможность, собственноручно бы вписала тебя в нашу родословную. Так что ты давно уже член нашей семьи. Грейнджер тепло улыбнулась, понимая, что невозможно было не любить этого прекрасного мужчину. Двери вновь открылись, впуская новых гостей. Быстрый стук каблуков и тихий всхлип. Вальбурга Блэк остановилась в нескольких шагах от волшебника, нерешительно делая реверанс при виде Геллерта Грин-де-Вальда. Она не знала, как правильно себя вести. Ей хотелось скорее обнять крестного, но не могла же она позволить себе такие вольности при столь уважаемом волшебнике. — Вал, малышка, беги скорее ко мне, я так скучал по тебе. Мариус развел в сторону руки — и это стало единственным, чего ждала девушка, чтобы забыть о наличии посторонних. Вальбурга сорвалась с места и судорожно сжала в объятьях мужчину. Старший Блэк ахнул от подобного напора, покачнувшись на месте, но крепко обнял племянницу в ответ, целуя её в макушку. Рядом стоял Альфард, которого Мариус потрепал по волосам. Младший Блэк хоть и был не столь эмоциональным, но тоже чувствовал облегчение и радость при виде дяди. — Крестный… — благоговейно прошептала девушка, разжимая объятья. — Тебе тяжело стоять? Больно? Давай я помогу тебе сесть. Вальбурга стала мельтешить вокруг, стараясь хоть как-то помочь. Мариус лишь рассмеялся, поддавшись напору племянницы. Усевшись рядом с Геллертом, он внимательным взглядом осмотрел всех, понимая, что каждый желает задать вопросы, но молчит из уважения. Поэтому Блэк повернулся к старому другу, ожидая одобрения, чтобы рассказать им. — Да, план полетел с самого начала. Но нам удалось удачно выполнить хотя бы часть. И, как вы можете заметить, мы все лишены возможности подавиться огромной косточкой на ногах, которую все вежливо называют Виндой. Грин-де-вальд усмехнулся, закатывая глаза. Он слушал разговор, хотя его мысли были далеки от этого. Его дети не могли совершить ту же ошибку, что и он когда-то. Но и заставить их силой одуматься нельзя. Извинившись, он удалился к себе, не желая смущать своим присутствием юных Блэков. — Конечно, мы многих потеряли. Однако теперь в наших руках несколько мощных артефактов, которыми и занимается Розье. Если ей удастся снять с них защиту и направить в нужное нам русло, то сомневаться в победе не придется от слова совсем. Да и достаточное количество уважаемых семей прибавилось к нам. Хоть Министерство Америки и накрыло нас, мы обзавелись достаточным количеством людей на высоких должностях. Поэтому осталось лишь дождаться их скорых выборов на пост министра и поставить туда нашего человека. Так что несмотря на потери мы в достаточном плюсе, ребятки. Вальбурга нежно погладила крестного по руке, стараясь не расплакаться от облегчения. Он живой. Живой и сидит рядом с ней. Гермиона и Том со всеми попрощались — им не стоило задерживаться слишком долго, чтобы не вызывать подозрений. *** Когда их вновь перенесло обратно, Гермиона убрала свою руку с его и внимательно огляделась. Переглянувшись с Томом, они одновременно достали свои палочки, ощущая внутри легкую тревожность. Что-то было не так. Реддл услышал, как зашуршали листья в темноте леса. Заведя Гермиону чуть за спину, послал в предполагаемую цель тройной Ступефай, однако удар пришелся с совершенно с другой стороны. Грейнджер накрыла их защитным куполом, по которому моментально разошлись трещины. Кто бы ни стал их внезапным гостем, он явно не был случайным прохожим. Грин-де-Вальд обучил её защитному заклинанию, которое пропускало заклинания изнутри круга, но не пропускало вражеские. Казалось, их противник каким-то образом узнал об этом, что было маловероятно. Оно принадлежало к родовой магии Грин-де-Вальдов, однако следующий взрыв разрушил его без остатка, отбросив студентов. Странная густая магия разлилась в воздухе, создавая сложности при дыхании. Гермиона попыталась встать, тут же скрючиваясь на земле от сильного кашля. Легкие будто бы сдавило, а перед глазами стояла плотная завеса. Палочка была крепко зажата в руках, одними глазами пыталась осмотреться вокруг в попытках найти Тома. И нашла недалеко от себя. Реддл лежал на земле, его тело неестественно согнулось, он так и не пришел в себя. Резко выдохнув от накатившего ужаса и страха, Гермиона на четвереньках пыталась до него добраться, постоянно поскальзываясь и падая, разбивая свои ноги и руки в кровь. Она припала ухом к его груди, совершенно не слыша сердцебиения. Медленно приподнявшись, она сжала его плечи, пристально смотря в лицо, испачканное кровью и грязью. Всё тело замерло, в голове не было ни одной мысли — лишь пугающая пустота. И лишь стекающие по лицу слезы говорили о том, что сама она была ещё жива. Неожиданно её тело начала бить легкая судорога, ладони судорожно обхватили бледно мертвое лицо. Множество слов разом обрушилось на её сознание, она даже не заметила, как начала произносить их вслух, едва ли громче шепота. — Нет, ты не мог. Только не ты. Как же я?.. — её слезы оставляли разводы на его холодной коже. — Я не смогу без тебя, слышишь? Ты не смеешь так поступить со мной! Не тогда, когда мы с тобой так глупо поссорились… Она готова была простить ему абсолютно все. Каждое его обидное слово в ее сторону, каждую ложь, любую мелочь, лишь бы он вновь начал дышать. Готова заплатить была любую цену. Она не сможет без него. Если есть способ поменяться с ним местами, она готова была заплатить эту цену. Том справиться без нее. Ему хватит сил жить дальше. Только бы… Тело Реддла вдруг распалось прахом в её руках, покрывая землю в этом самом месте. Гермиона услышала сзади чье-то присутствие и вдруг почувствовала, что вновь полна сил. Ее больше ничего не сковывало, не мешало двигаться. Поэтому встав на ноги, неспешно развернулась, ожидая встретить лицом к лицу с тем, кому будет мстить. — Гермиона? Но встретила такое же испуганное и облегченное выражение лица, которое, наверное, было и у неё самой. На неё смотрел живой Том Реддл. Живой и невредимый. Разве что на его руках были такие же следы сажи, что и на её собственных. Они сорвались практически одновременно, спеша друг другу навстречу. Не волнуясь ни о чем, они стремительно соединились в соленом от слез поцелуе, крепко сжимая друг друга. Казалось, их до сих пор трясло от пережитого. Даже после они не отстранились, прислонившись лбами. — Прости меня, Гермиона. Я поступил как последняя сволочь. Одно лишь твое слово, я исполню любое желание, только вернись ко мне. Я больше так не могу. — Я давно тебя простила. Простила, слышишь? Мне так страшно тебя потерять, я боялась, что ты изменишься… — Как бы я ни изменился, мои чувства к тебе ничто не изменит. Верь мне. Она нашла в себе силы лишь кивнуть, чтобы вновь притянуть к себе для нового поцелуя. Вернули к реальности слизеринцев презрительное фырканье и уверенные шаги. — Помилуйте, я не желаю больше смотреть на это, — самодовольная ухмылка и стальной взгляд. Стоило признать, что эффектности во внешнем виде не занимать. Гермиона дернулась в сторону женщины, удерживаемая лишь крепкими руками Тома. Ее губы изогнулись в яростном оскале, она пыталась вырваться, чтобы совершенно магловским способом выдрать все волосы. — Мерзкая сука! — даже Реддл удивленно вскинул брови, не ожидая такого от девушки. Давно он не видел, чтобы его Гермиона теряла над собой контроль. — У тебя не все в порядке с головой, тебе лечиться надо! Это ты все устроила, да? Винда хмыкнула, с интересом глядя на нее. Реддл крепко держал ведьму, но в его глазах женщина читала понимание ситуации. Мальчишка определенно был намного сдержаннее своей подружки. — Интересно, а Геллерт знает, что у его подопечной такой грязный язык? — Розье взмахом палочки привела детей в приличный вид. — Не будьте идиотами, которые тратят свое время на обиды и ссоры. Мы могли бы устроить вам обоим помпезный спектакль в трех актах, в котором объяснили бы, что идет война. Каждый из вас может умереть в любой момент. И вы оба должны быть готовы надеть черное не только потому, что он прекрасно на вас смотрится. Гермиона расслабилась в руках Реддла, слушая ведьму. У неё до сих пор не укладывалось в голове, что это всё было фальшивкой. — Мне пришлось показать вам обоим, что значит увидеть смерть близкого. Такого эффекта не дали бы ни одни разговоры. Теперь только вам решать, как быть дальше. И она трансгрессировала. Винда Розье была недовольна тем, что Грин-де-Вальд оторвал её от важного дела, чтобы она поговорила с детьми. Она не нанималась в няньки. Ей за это не платят. Однако выполнила поручение в своем стиле. Наглядно, жестоко, преподав ценный урок. А двое слизеринцев переплели свои пальцы, медленно отходя от увиденного. После такого обещаны ночные кошмары как минимум неделю. *** Том хмуро смотрел на свой свиток с результатами экзаменов. Мерный стук колес и веселые разговоры друзей лишь больше раздражали его. Голова раскалывалась с каждой секундой всё сильнее. Ему жутко хотелось посмотреть в свиток Гермионы, но она достаточно быстро свернула его и положила рядом. Их взаимоотношения вернулись в прежнее русло. Теперь они, возможно, относились друг к другу с еще большим трепетом, чем раньше. Их друзья были счастливы вновь видеть их счастливыми. Реддл искоса глянул на девушку, она была очень увлечена разговором с Вальбургой, пока Малфой спокойно себе дремал рядом. Убедившись, что никто на него не смотрит, аккуратно притянул свиток Грейнджер к себе. Когда же он его развернул и внимательно всмотрелся, то не удержался и резко втянул носом воздух. В этот момент совершенно не заметил, как самодовольно ухмыльнулась Гермиона, не прекращая своего разговора с подругой. Всё, о чем он мог думать, — так это один балл, на который она его опережала . В чем же он так прокололся? Это из-за того, что он провалялся тогда еле живой несколько дней? Черт бы побрал это все. Не могло быть это правдой. — Я обошла тебя, свет моих очей. Неожиданный шепот так близко даже не напугал Тома. Он спокойно повернулся, понимая, что они едва не столкнулись носами. — Не понимаю, о чем ты. Я подарил тебе возможность обойти меня в качестве рождественского подарка. Чтобы тебе не было так обидно видеть меня на первой строчке в списке лучших студентов. Гермиона лишь легко рассмеялась, быстро чмокнув его в кончик носа и возвращаясь к разговору с Блэк. Пусть она ничего ему и не ответила, но Реддл чувствовал себя проигравшим. И он проиграл ей в тот самый момент, когда позволил забрать собственное сердце и душу. *** Громкие крики и беготня людей вокруг приносили особое извращенное удовольствие. Где-то вдалеке уже можно было услышать характерную сирену пожарной службы. И только Том и Гермиона спокойно стояли в стороне, держась за руки и наблюдая, как высоко поднималось пламя над приютом миссис Коул. Сейчас оборвалась еще одна нить, соединяющая их с прошлым. Больше им не придется возвращаться в это отвратительное место и терпеть лишения магии. Они ненавидели это место, однако именно оно когда-то свело их вместе. И тем не менее оба почувствовали облегчение, глядя, как сгорает это место вместе с его жителями, которых не смогли вытащить. Им не было жаль. Как и никому никогда не было жаль их. Грин-де-Вальд все продумал. Сейчас идет война среди маглов с немцами. Постоянно все живут в страхе того, что в любой момент могут начать падать бомбы. Одна из них и попала в приют. И теперь Дамблдор не сможет контролировать их местонахождение и лишать всякой возможности контактировать с волшебным миром. Мариус Блэк как раз занимается тем, чтобы уладить все вопросы и объявить о том, что бедные дети будут проводить лето в их доме. Они ведь лучшие друзья его племянников, так что ни у кого и вопросов не возникнет. — Я всегда знал, что однажды это место сгорит. Гермиона лишь хмыкнула, прижимаясь к его боку. С минуты на минуту здесь появится Мариус. Она больше не желала оставаться здесь ни на мгновение дольше положенного. Все необходимое, что у них там оставалось, они забрали, так что жалеть не о чем. — Ну что, детишки, вы готовы или сначала пожарим зефирки? Грех упускать возможность с таким то кострищем. — Только если вы хотите поесть жареного зефира с привкусом разочарования и гнили. Блэк поморщился на ее слова, протягивая руку для перемещения. — Да, я точно готов не вносить это в список самого необходимого. Ни один магл не заметил, как трое людей исчезли с характерным хлопком.