Система "Спаси-Его-Сам"

Лю Цингэ нерешительно топтался на пороге гостевого домика, держа в руках поднос с завтраком для двоих. Он старательно убеждал себя, что нет ничего предосудительного в том, чтобы вести себя как хозяин, который заботится о комфорте своего гостя. Но, несмотря на все старания, заклинатель робел зайти в комнату к старшему. — Да что я там не видел, — после долгого самоувещевания буркнул он себе под нос, прежде чем тихонько отворить дверь и зайти в полумрак дома. Его взгляд тут же зацепился за привлекательное лицо спящего мужчины, затем опустился ниже, разглядывая очертания рельефной груди и торса. Похоже, что Шэнь Цинцю вертелся всю ночь, поэтому пояс его нижних одежд ослаб, явив взору шиди зрелище, заставившее того изрядно понервничать. Лю Цингэ насилу отвел от него глаза, резко отвернулся, чуть не снеся стоявший за ним стул, беззвучно сматерился и, на неожиданно ставших ватными ногах, добрался до столика, куда поставил поднос, содержимое которого грозило коварно возвестить лорду Цинцзин о несанкционированном проникновении на отведенную ему на Байчжань территорию. «Спокойно, Лю Цингэ. Ты совершенно спокоен», — думал про себя заклинатель, двумя руками упираясь в столешницу. Сделав несколько глубоких вдохов, храбрый воин не менее смелой поступью двинулся в сторону окна, чтобы открыть ставни и пустить в комнату свет, при этом трусливо опасаясь ненароком скользнуть взглядом по соблазнительно раскинувшемуся на кровати силуэту. Решительно распахнув створки, он громко сказал: — Не думал, что лорд Цинцзин настолько избалован, что не способен покинуть постель без пинка под зад. — Неужели в твоем словарном запасе есть слово «думать»? — вскоре недовольно проворчал Шэнь Цинцю. — Мне казалось, что оно исчезло из твоей прямой речи за ненадобностью. Лю Цингэ хотел было съязвить ему в ответ, но стоило ему обернуться, чтобы презрительно посмотреть на «неженку всея Цанцюн», как язык отказался ему повиноваться. Отрешенно он наблюдал, как Шэнь Цинцю лениво потягивается, по-кошачьи изгибая свое полуобнаженное тело. Изумрудные глаза, обрамленные длинными ресницами, сонно поглядывали на мир, придавая лицу их владельца непостижимо трогательное выражение. «Неужели он всегда был таким? — подумал Лю Цингэ, бессознательно лаская взглядом мужчину перед собой. — Или этот Шэнь Цинцю до сих пор был просто сокрыт от моих глаз?» Неожиданно патологическое желание Ло Бинхэ спрятать Учителя ото всех нашло свое объяснение. Тот словно боялся, что остальные, как и он сам когда-то, вместо высокомерного ублюдка увидят в Шэнь Цинцю иную сторону его личности, вызывавшую в других противоречивые чувства, заставляя менять их мнение о нем на диаметрально противоположное. Не поэтому ли Юэ Цинъюань так старательно оберегает младшего названного брата? Не это ли было причиной, почему после его смерти ни один лорд не заикнулся о назначении нового господина пика Цинцзин, а ученики не желали кого-либо иного именовать своим наставником? А он сам? Его растянувшаяся на годы попытка вернуть тело почившего. Что двигало им все те пять лет? — Шиди? — выдернул его из мыслей Шэнь Цинцю, уже успев сесть на кровати и осторожно потянув за кончик рукава потерявшего связь с реальностью мужчину. — Да, - отозвался Лю Цингэ, не сразу придя в себя. — С тобой все хорошо? — смерил его недоверчивым взглядом заклинатель. — О чем ты думал? — Я… — было начал тот, но тут же осекся, ибо ничего из этого сказать пребывавшему в неведении о прошлом Шэнь Цинцю, он не мог. — Ты вправе хранить молчание, — улыбнулся Цинцю, дав понять, что ни к чему его не принуждает. — Шисюн, — с несвойственной ему мягкостью в голосе произнес Лю Цингэ, опустившись на колени перед ним, — нет ничего, что стоило бы твоего волнения. — Шиди, не стесняйся просить меня о помощи, — положил ему руки на плечи Шэнь Цинцю, заглядывая прямо в глаза цвета морской бури. — Для тебя я сделаю все возможное. — Достаточно, если ради меня ты будешь оставаться в добром здравии и не станешь покидать Цанцюн без лишней надобности, — дрогнули уголки губ в легкой улыбке, пока руки непроизвольно потянулись к вороту чужих одежд. — Я сейчас почувствовал себя Лю Минъян, которую ты наставляешь, — нервно рассмеялся мужчина, только тогда осознав, в каком непристойном виде он предстал перед шиди, когда тот начал аккуратно приводить его в порядок. — Не равняй себя с ней, — поднялся с колен Лю Цингэ, смахнув с плеча шисюна несуществующую пылинку. — От нее в разы меньше проблем, чем от тебя. [Вам начислено 30 баллов за мастерство ненавязчивых ухаживаний.] — Лорд Байчжань с утра такой заботливый, — фыркнул Шэнь Цинцю, накидывая на себя верхние одеяния. — Может ты мне еще и волосы расчешешь? Лю Цингэ, отвлекшийся на сообщение Системы, принял насмешку за просьбу и прямой призыв к действию. Лорд Цинцзин еле удержался от смешка, когда шиди достал из рукава маленький гребень. Этот красавчик, оказывается, не так уж и равнодушен к своей весьма выдающейся внешности. Так как лицо воина выражало крайнюю степень серьезности, с которой он собирался подойти к предстоящему делу, Шэнь Цинцю решил, что шутить сейчас не стоит, иначе он рискует лишиться большей части своей роскошной шевелюры. Поэтому он быстро сел на стул, являя собой образец послушания, ожидая, когда мужчина приступит к роли парикмахера. — Твои навыки потрясают воображение! — не удержался от комплимента заклинатель, когда руки Лю Цингэ плавно заскользили по его волосам, с легкостью распутывая ночные колтуны. — Я часто это делал, когда Лю Минъян была маленькой, — отозвался тот, наслаждаясь тем, как скользят пряди шелковистых волос сквозь его пальцы. — О, вы наверняка представляли собой очаровательное зрелище, — заулыбался Шэнь Цинцю. — Один взгляд на любого из вас и сердечко беспощадно разбито вдребезги! — Возможно, — усмехнулся Лю Цингэ, поднеся к лицу одну из длинных прядей и украдкой вдохнув ее запах. — Я редко бываю в женском обществе, чтобы в этом убедиться. — Не хочу тебя разочаровывать, но, если бы не твой высокий уровень духовных сил, пребывание в исключительно мужском обществе тебя бы тоже не спасло, — пожал плечами лорд Цинцзин, временно потеряв чувство самосохранения под умиротворяющие прикосновения шиди. — И пришлось бы тебе носить вуаль как Лю Минъян. — Считаешь, что я настолько красив, чтобы разбивать и мужские сердца? — переспросил тот, продолжая скользить гребнем по полотну черных волос. — Забудь, — поежился мужчина, которому в голосе хозяина Байчжань послышались угрожающие нотки. — Это сугубо личное мнение старшего брата, который искренне восхищается младшим. Похоже я превращаюсь в Юэ Цинъюаня. — То есть, ты не уверен в сказанном? — насмешливо посетовал Лю Цингэ. — И когда это лорд второго по значимости пика стал бросать слова на ветер? — Ну… Я не настолько тщательно рассматривал твою внешность, — предпринял он попытку оправдаться и одновременно сменить тему. — Ну так посмотри на меня внимательно, — глубоким голосом произнес заклинатель, осторожно намотав на руку копну черных волос и медленно потянув ее на себя, заставив Шэнь Цинцю наклонить голову и взглянуть на него. — Мне важно мнение старшего. Если я столь хорош в глазах одного из самых утонченных и прекрасных заклинателей, то кто тогда будет в силах устоять передо мной? — Цингэ, — вырвалось из уст Шэнь Цинцю, растерявшегося от этой внезапной близости. Он не моргая смотрел на лицо, совершенство черт которого не вызывало сомнений в том, что мужчина перед ним ничуть не уступает Ло Бинхэ. Только эти двое могли заставить его признать, что в природе существуют представители мужского пола привлекательнее женщин. — И как теперь твое сердце? — прошептал Лю Цингэ, изогнув губы в лукавой улыбке. — Шэнь. Цин. Цю. Я нашел тебя, — резко распахнулась дверь гостевого домика, явив миру главу школы Цанцюн собственной персоной. Сейчас Юэ Цинъюань вызвал у Шэнь Цинцю ассоциации с серийным маньяком-убийцей из классического триллера, который наконец-то нашел спрятавшуюся от него жертву. Было страшно. Но от выражения лица, которое возникло после того, как мужчина увидел гребень в руках Лю Цингэ и воссоздал в уме все происходившее здесь в его отсутствие, стало еще страшнее. Весь внешний вид заклинателя словно говорил о том, что он чувствует себя преданным. Это напоминало один из анекдотов, когда муж застает жену с любовником. Лю Цингэ и Шэнь Цинцю изо всех сил старались выглядеть как можно более естественно и непринужденно, пока Юэ Цинъюань не моргая медленно приближался к ним. — Лю Цингэ, мне надо поговорить с братом наедине, — безжизненным голосом произнес глава школы, протянув к нему развернутую вверх ладонь. Тот намек понял и положил на нее гребень, направившись в сторону выхода. Только на пороге он обернулся, чтобы сказать Шэнь Цинцю: — Завтрак на столе. Съешь все. Стоило двери закрыться за спиной лучшего воина Цанцюн, как послышался треск злосчастного гребня, потерявшего свой первоначальный вид под натиском Ци державшего его заклинателя. — Я так рад тебя видеть, — пробормотал Шэнь Цинцю, оглянувшийся, чтобы заметить, как Юэ Цинъюань стряхивает с ладоней пыль, в которую превратился гребень Лю Цингэ. «Надо будет подарить ему новый», — подумал он про себя, прежде чем с ужасом увидел, как брат достает из рукава другой гребень с явным намерением продолжить дело покинувшего их лорда Байчжань. И если у того была младшая сестра и годы тренировок, то у Цинъюаня подобный опыт отсутствовал, что делало Шэнь Цинцю его первым подопытным. Мужчина бы с удовольствием отказался от услуг брата, но сейчас это было решительно невозможно, поэтому он смело выбрал путь страданий, тихо уповая на милость небес. — Как главу Цанцюн, меня не может не радовать, что у вас с Лю Цингэ наконец-то установились отношения достойные двух лордов одной школы, — все-таки взяв себя в руки, сдержанно произнес Цинъюань. — Так это ты от радости сейчас чуть дверь в щепки не разнес? — фыркнул Шэнь Цинцю. — Гребень пал смертью храбрых по этой же причине? — Чем сильнее ты становишься, тем более хрупкими кажутся вещи вокруг, — философски изрек тот, почувствовав внутренний покой, как только он прикоснулся к гладким волосам брата. — Я действительно рад, что вы двое стали способны спокойно находиться рядом друг с другом. Но тебе не кажется странной такая резкая перемена в поведении Лю Цингэ? Шэнь Цинцю промолчал. Невольно Юэ Цинъюань озвучил тревоживший его в последнее время вопрос. Что могло послужить причиной того, что Лю Цингэ сменил гнев на милость по отношению к редкостной скотине, кою старательно изображал из себя настоящий лорд пика Цинцзин? Если в прошлом этому способствовало целое стечение обстоятельств в виде спасения жизни шиди в пещерах и защиты Цанцюн от нападения демонов, то в настоящее время ничем подобным он похвастаться не мог. Так что же произошло на самом деле? Неужели Система при помощи Лю Цингэ пытается защитить его? Только в таком случае резкая смена поведения гордого воина становится ясна, как день. — Юэ Цинъюань, я доверяю шиди Лю как тебе, — еле сдерживая слезы, стремившие политься из глаз, когда брат начал неумело дергать его волосы, в попытке уложить их в подобие прически. «Хотелось бы, чтобы этим вы только и ограничились», — вздохнул про себя заклинатель, решив, что утешиться он будет способен, только после того как самолично покормит Шэнь Цинцю, как это не так давно делал Лю Цингэ. Тот же, оставив братьев наедине, замер глядя в пустоту перед собой. Грозный лорд Байчжань не мог поверить в содеянное — он только что бесстыже флиртовал с Шэнь Цинцю. Лю Цингэ всегда знал, что он очень красив. Сложно не знать о том, о чем тебе говорят денно и нощно все, кому не лень. С детства ему не давали проходу, беспрестанно восхищаясь мальчиком, словно спустившимся с небес. Он не питал иллюзий и о том, что красота привлекает к себе любого, независимо от пола и статуса человека. Когда стало совсем невыносимо, он добровольно вступил в Цанцюн, чтобы убедиться, что он нечто большее, чем просто красивая оболочка. Затем и Лю Минъян последовала его примеру. Но ни брат, ни сестра никогда не забывали о силе внешности, данной им их предками. До этого дня Лю Цингэ не использовал свои природные данные, чтобы добиться чьего-либо внимания. Произошедшее сегодня было с ним впервые. Он действительно всем сердцем пожелал увидеть восхищение в зеленых глазах Шэнь Цинцю. — Система, что со мной происходит? — задал он вопрос, идя прочь от дома. [Вы проходите стадию осознания позитивной эмоциональной привязанности к пассиву, тем самым завершая переход от филии к эросу по отношению к лорду Шэнь Цинцю.] — Можешь выражаться понятнее? — вспылил Лю Цингэ, не понимая на кого больше злится - на себя или Систему. [Вы станете осознанно стремиться к первоначальной цели «Надрать задницу лорду Шэнь Цинцю».] — С трудом представляю себе подобное, — пробормотал мужчина, посмотрев на свою ладонь и вспомнив ощущение от прикосновения к каскаду черных волос. [Система приветствует любые фантазии эротического содержания, даже если их создание дается вам с трудом] — Эротического? — заинтересовался незнакомым словом заклинатель. [Эротическая фантазия — это «весенний сон» собственного авторства в бодрствующем состоянии о конкретном человеке.] — Ты хочешь, чтобы я представлял себе Шэнь Цинцю… — от возмущения Лю Цингэ даже не смог договорить начатое, как в голове тут же всплыл образ зеленоглазого заклинателя в водах источника с обнаженными плечами. [Вам начислено 20 баллов за «Весенний сон наяву». Поздравляем с успешной активацией дополнительной бонусной системы.] — Нет, это было всего лишь воспоминание! — замотал головой хозяин Байчжань, прогоняя чувственный образ. — Как вот этим утром, когда я… Память услужливо подкинула ему картинку, на которой Шэнь Цинцю соблазнительно изгибался в постели, пытаясь проснуться. [Вам начислено 20 баллов за «Весенний сон наяву». Сохраняйте заданный темп производительности, и ваши баллы будут расти с геометрической прогрессией.] — С меня хватит. Я иду к горному ручью, — сердито процедил сквозь зубы Лю Цингэ, желая остудить воспалившееся воображение с помощью ледяной воды. [Система поощряет самоудовлетворение с использованием «Весеннего сна наяву» двойными бонусами!] — Ты последний стыд потеряла?! — взорвался Лю Цингэ, лицо которого полыхало от смущения. — Я иду туда с другой целью! [Предложение остается в силе.] — Заткнись! Через час Лю Цингэ, полностью взяв контроль над собственным разумом, уже стоял перед учениками Цанцюн, под глазами которых пролегли круги, как следствие проведенной ими бессонной ночи. К этому времени Шэнь Цинцю сумел избавиться от Юэ Цинъюаня, заплатив за это определенную цену — ему пришлось съесть двойной завтрак, оставленный Лю Цингэ в гостевом домике. Цинъюань кормил его сам, беспрестанно стеная о том, как его шиди резко похудел за сутки нахождения на Байчжань. Тем самым он изящно лишил Цинцю возможности отказаться от еды, поэтому пока последняя рисинка не перекочевала из чаши в его желудок, он безропотно открывал рот для очередной порции. Глаза главы школы ясно давали понять, что при ином раскладе он немедленно заберет с собой младшего из этой обители зла. Ничего не поделаешь, пришлось есть. Только после этого Шэнь Цинцю смог присоединиться к Лю Цингэ, чувствуя себя внуком, побывавшим в гостях у сердобольной бабушки. Второй день совместных учений начался.