Система "Спаси-Его-Сам"

Поборовшись со своими моральными принципами пару минут, Лю Цингэ смог себя убедить, что он справится. Как ни крути, а он взрослый мужчина, которому уже давно известно откуда берутся дети. Ну чем Му Цинфан и Шэнь Цинцю могут его удивить? Конечно, будет немного неловко слушать о подобном вместе с человеком, бередившим его сердце, но это лучше, чем убежать, краснея аки нежна девица. К сожалению, заклинателю только предстояло узнать насколько убойным может быть творческий тандем двух его старших братьев по школе, представлявших собой идеальный союз генератора идей и их дотошного исполнителя. — Сперва разберемся в особенностях слияния мужского и женского начал, — сразу приступил к сути вопроса Му Цинфан, демонстрируя безобидно выглядевшее изображение символа Инь и Ян, следом за которым показался девственно чистый лист бумаги. Увидев это Лю Цингэ заметно расслабился. И зря… Через мгновение врачеватель собственноручно лишил невинности белоснежное полотно, уверенно изображая на нем все то, о чем он говорил. Если бы бумага могла краснеть, она бы это сделала. Но так как сие было невозможно, доблестный лорд Байчжань успешно справлялся и за себя, и за нее. Временами он косился на невозмутимо обмахивавшего себя веером Шэнь Цинцю, на лице которого не было и капли смущения. Временами он же получал этим же самым веером по плечу, когда на особо пикантных моментах инстинктивно пытался закрыть глаза. Когда Му Цинфан подошел к логическому окончанию своего повествования заклинатель незаметно выдохнул от облегчения. С трудом верилось, что эта пытка наконец-то закончилась. — Теперь уточним особенности слияния двух женских начал, — степенно перешел ко второй части лекции лорд Цяньцао, повесив на подставку новую чистую «жертву». — Каких таких женских начал? — растерянно пробормотал Бог Войны, не особо надеясь, что он сейчас неправильно того понял. — Это когда два персика близко висят на самой высокой ветке дерева, — спокойно пояснил Му Цинфан, — и кожица их бархатистых спелых бочков робко соприкасается. Они нежатся в лучах солнечного и лунного света настолько прекрасные, что желают познать сладость друг друга в укрытии зеленой листвы. Шэнь Цинцю внутренне присвистнул, ибо на его веку еще никто так поэтично не описывал любовь между двумя дамами. Тайком глянув поверх веера на шиди, он увидел, как широко раскрылись глаза мужчины, в которых плескалось недоумение. Видимо об этой грани человеческих отношений Лю Цингэ раньше как-то не задумывался. В этот момент в его голове полностью пересматривалась вся концепция пика Сяньшу. Особенно досталось Ци Цинци, которая была известна как ярая мужененавистница. В мыслях лорда Байчжань то и дело всплывали образы снисходительно улыбавшейся шицзе в окружении восторженно смотрящих на нее юных учениц, которых она поочередно одаривала то лаской, то нежным поцелуем. Неужели он ошибался, считая пик красавиц самым безопасным местом для своей драгоценной младшей сестры? — В завершении хотелось бы уделить внимание особенностям слияния двух мужских начал, — эта фраза вырвала Лю Цингэ из мира розовых фантазий, ввергая в мрачные пучины голубых вод. — Я совершенно забыл, но у меня срочные дела, — резко вскочил с места заклинатель, заметно побледнев. — Сожалею, что не могу и дальше оставаться с вами. — Шиди Лю, это не займет много времени, — улыбнулся Шэнь Цинцю, жестом приглашая мужчину сесть обратно. — Но на моем пике остались сотни беззащитных учеников, — предпринял еще одну попытку спастись несчастный. — У меня дурное предчувствие. Вдруг на них кто-нибудь нападет? — На твоем пике никого страшнее тебя отродясь не водилось. Любое здравомыслящее существо обойдет его стороной. А потому, будь добр, сядь и дослушай все до конца, — возразил ему оппонент. — Шисюн, — с мольбой в голосе тихо прошептал Лю Цингэ, — назови мне любую демоническую тварь, и я добуду тебе ее. Только позволь мне сейчас уйти. «Твою мать! Это противозаконно! Я требую моральную компенсацию за вред, нанесенный моему ментальному и психическому здоровью!» — возмутился про себя Шэнь Цинцю, пораженный трогательным выражением лица своего шиди. Увы, но это была одна из слабостей лорда Цинцзин, которой часто и весьма успешно пользовался Ло Бинхэ, чтобы получить от него то, что он хотел, когда применять тяжелую артиллерию в виде слез было неуместно. Мужчина прекрасно понимал, что его дражайший ученик симулирует, но даже так с его уст ни разу не слетел отказ. А потому вид смиренно молящего Лю Цингэ, заставил Шэнь Цинцю понять, что такое быть между молотом и наковальней. На одной чаше весов было наказание от Системы, на которое невозможно было согласиться по ряду веских причин, а на другой — проникновенно смотрящий на него шиди, которому совершенно невозможно было отказать. Но вспомнив, что все это только на благо ничего не ведавшему Лю Цингэ, он, в конце концов, смог наступить себе на горло. — Любое? А как же тысячелетний морской дракон? — вынес он свой суровый вердикт. Поняв, что переговоры окончены, и их итог пересмотру не подлежит, Бог Войны обреченно рухнул обратно. Глядя на это, Му Цинфан только диву давался тому, как умело Шэнь Цинцю воспитывает себе любовника. Сначала привлек его внимание через ненависть, заняв тем самым, пусть и не самое лучшее, но все-таки место в сердце избранника. Затем серьезно заболел, дав возможность Лю Цингэ переосмыслить свое отношение к нему. Потом и вовсе забрался в святая святых — пик Байчжань, где у него теперь и собственный домик имеется. Так сказать, совершенно бесстыже пометил территорию! На свидание под предлогом выполнения миссии зазвал. Что уж он там с ним делал — неясно, но это оказалось очень эффективно, ибо воин не только согласился вступить в фиктивный, но какой-никакой брачный союз, да еще и сам стал инициатором перед лицом общественности. Про поцелуй и упоминать не стоит! А теперь коварный совратитель исподволь обучает будущего партнера теории, прежде чем перейти к практике. Это на сколько шагов вперед у Шэнь Цинцю все продумано? Как новообретенный поклонник стратегического таланта лорда Цинцзин, он не мог подвести товарища, поэтому приготовился выложиться по полной. Увидев, как длань Му Цинфана в одну секунду сотворила иллюстрацию, которая бы с честью украсила любое издание эротического содержания, Лю Цингэ понял, что необходимо снова обдумать вариант побега из этого «лона просвещения». Шэнь Цинцю же в свою очередь тихонько посетовал на то, какой талант пропадает. Лорд Цяньцао мог бы сделать себе имя и немалое состояние на порнографической литературе. — В паре двух Ян в процессе совершенствования один из партнеров является принимающей стороной, в то время как второй вторгается своим естеством в самые глубины его нутра, — наставлял присутствующих целитель. — Такое распределение ролей может быть, как постоянным, так и периодически меняться. «Ну, ну!» — хмыкнул про себя Шэнь Цинцю, с трудом представляя двух самых красивых мужчин этого мира снизу, но вслух сказал только: — В идеале, кто не порван, тот и снизу. В иных случаях все должно зависеть от предварительной договоренности. Ответом ему была гнетущая тишина. За окном стрекотали цикады. Легкий ветерок колыхал край листа бумаги. Оба горных лорда молча уставились на своего товарища по школе. В их глазах читался только один немой вопрос. — 90% моих учеников являются юношами в возрасте полового созревания. Как хороший наставник, я обязан разбираться во всех аспектах их взросления, чтобы своевременно провести разъяснительную беседу в случае необходимости, — невозмутимо произнес Шэнь Цинцю, сообразив, что ранее сказанул лишка. Это прозвучало так убедительно, что Му Цинфану почему-то стало стыдно за то, что он как мастер до сих пор даже не задавался такими важными для его воспитанников вопросами. Лишь Лю Цингэ мог не переживать об этом, ибо еще не родился смельчак, способный подойти к Богу Войны с такой весьма пикантной темой для наставлений. Шэнь Цинцю горько вздохнул. Его голубое, как небосвод в летний полдень, прошлое эпизодически давало о себе знать. Он вместе с Ло Бинхэ когда-то перелопатил столько литературы созданной во славу мужеложества, что мог и сам стать автором пособия для недавно вставших в ряды граждан страны радужного флага, дабы они могли максимально комфортно ступить на стезю слияния двух Ян. Поэтому, поняв, что лучше практика никто не способен озвучить теорию, заклинатель принял нелегкое для себя решение. Стараясь выглядеть естественно и достойно, он подошел к висевшему листу бумаги под недоуменные взгляды своих шиди. — На мне устная часть, на тебе – изобразительная, — кратко обратился он к Му Цинфану, кивнувшему ему в ответ. Лю Цингэ испытал с трудом преодолимое желание ослепнуть и оглохнуть. И если небеса не были готовы даровать ему слепоту и глухоту, то он был на грани того, чтобы облагодетельствовать себя самостоятельно. Если бы он знал, что его утонченный и отстраненный от всего мирского шисюн будет сегодня учить своего шиди тонкостям любви между двумя мужчинами, ноги бы его не было на пике Цяньцао. «Система, дай мне хоть какое-то задание, чтобы я мог оправдать собственное присутствие здесь», — взмолился он. [Пользователь находится в ситуации, положительно влияющей на конечный результат главной миссии, и не нуждается в двигающих сюжет заданиях.] «Спасибо за заботу!» — огрызнулся воин, почувствовав себя преданным. [Наслаждайтесь образовательным процессом.] В роли учителя Шэнь Цинцю был строг и беспощаден. Он не давал Лю Цингэ отвлечься ни на минуту, постоянно задавая вопросы на понимание и требуя повторить только что сказанное им. На моменте о самых удачных позах для первого интимного контакта, лорд Байчжань не заметил, как втянулся в процесс и уже сам начал задавать уточняющие вопросы. К окончанию третьей части лекции Шэнь Цинцю остался с чувством выполненного долга, Му Цинфан с багажом бесценного гомосексуального опыта и печалью из-за отсутствия возможности применить все на практике, а Лю Цингэ погрузился в раздумья. Если, чисто гипотетически, однажды между ним и Шэнь Цинцю все дойдет до секса, то кто из них двоих будет принимающим? [Тревога! Тревога! Тревога! Пользователь подвергает сомнению свою доминирующую роль в паре! Не забывайте о своей главной цели «Надрать задницу Шэнь Цинцю»!] «Да заглохни ты, небожителя ради! Я помню про это!» — воскликнул заклинатель. Мужчина посмотрел на своего безупречно выглядевшего возлюбленного и прикрыл рот рукой. К своему изумлению он хотел сделать с ним все, о чем тот рассказал. Он хотел ощутить его всеми доступными способами, испытать обе грани физического единения. Вести и быть ведомым, тем самым доверяя и сам оправдывая доверие дорогого человека. «Ты ничего не говорила о том, что главная цель должна быть достигнута именно в наш первый с Цинцю раз», — решил Лю Цингэ, прекрасно понимая, что пресловутый «первый раз» может так никогда и не настать. Благо заклинатели живут долго, а то в пору было бы впасть в отчаяние. […] Система тактично промолчала, словно обдумывая предложенный пользователем вариант развития событий. Эту тишину мужчина принял за знак согласия со своим текущим ходом мыслей. Видя такое суровое выражение лица у своего драгоценного шиди, Шэнь Цинцю пустил скупую слезу умиления. Все-таки не каждый день становишься свидетелем сексуального взросления самого Бога Войны. Будущая жена этого красавчика должна будет потом сказать ему спасибо за то, что он приложил руку к его становлению в плане интимного характера. Надеясь, что вся эта информация создала фундамент для определения ориентации Лю Цингэ, он перешел ко второй части своего плана, дабы закрепить полученный результат: — Сейчас мы направляемся на пик Сяньшу. Возражения не принимаются. — Я с вами, — тут же откликнулся Му Цинфан. — Возражения не принимаются. Лорд Цяньцао понял, что нет никого более способного покорять трудные любовные цели, чем Шэнь Цинцю, а значит надо по возможности держаться как можно ближе к умному брату по школе. К тому же, целитель уже догадался о цели посещения сладкой парочкой пика красавиц и теперь хотел своими глазами увидеть, как хитрый заклинатель разыграет следующий ход.