Если звёзды исчезают днём, это не значит, что их не существует.
Я знаю, что ты здесь. Ты ждёшь меня на этом же поле уже который год, и уже который год я прихожу, чтобы посмотреть. На бездушный космос и разливающееся морем ржаное поле. На тебя. Спелая рожь слегка щекочет обнажённые пятки, едва касается голеней, тыкается ласковыми колосками в колени. Знаю, что ты здесь. Я чувствую тебя. Слышу твои едва уловимые шаги, при которых подминаешь колосья, и вдруг вселенная перед глазами исчезает. Появляются красные пятна на чёрном фоне. И, конечно же, ладони на моих глазах. Слегка прохладные и шероховатые. А ты не изменился. Накрываю своими руками твои, хохочу в знак того, что я тебя узнала. Перед глазами снова бездна со звёздами, но теперь их стало на одну больше. Смотрим друг другу в глаза, а видим только его. Безграничный, неестественно холодный и до одури привлекательный, молчащий по вечерам, когда мы срываем голоса в попытках получить хоть какие-то ответы. Молча стоим, устремив свои взоры куда-то в бесконечность. Довольно тепло, но почему-то при одном только взгляде на эти помелькивающие вдалеке точки, становится прохладно. Понимаю, что это огромные газовые шары, больше, чем само Солнце, дающее в сотни и тысячи раз больше тепла, но мне холодно. Едва вздрагиваю и только сейчас замечаю, что тебя нет. Ты ушёл? Оставил меня на растерзание целой вселенной? Внезапно на мою голову приземлилось что-то тёплое и слегка пушистое, щекочущее щёки и шею кончиками кисточек. Венок изо ржи? Помню, как ты учил меня его плести, но я, так и не научилась. А ты умеешь. И это приятно, когда ты несмотря на злобу этого мира даришь мне лучшие надежды, призрачный шанс на то, что всё будет хорошо. — Представляешь, до Сатурна лететь целых одиннадцать лет! Это прямо как бо́льшая часть моей жизни! Думаю, я бы потратила её на это путешествие. — Интересно, что было бы, если Юпитер всё же стал звездой? — Тогда бы было целых три солнышка, — отвечаешь ты, едва приподняв уголки рта. Смотрю на тебя и не понимаю, но как только до меня доходит, мои щеки покрываются незаметным из-за темноты румянцем, осуждающе бью по плечу, слегка, чтобы не навредить, и беззлобно бубню. — Идиот. Кружусь по полю и резко останавливаюсь. В глазах всё плывет, но я всё же различаю то, что меня заинтересовало. — Смотри, это же дракон! Своим пальцем вывожу невидимую линию на звёздном полотне, соединяющую около десятка едва видных звёздочек. — Если бы он существовал, он бы непременно был бы красным, — воодушевленно отвечаешь. — Это почему же? — совсем не смотрю на тебя, да и ты не обижаешься. Знаешь, что меня всегда привлекало к себе всё неземное. И вот сейчас, задираю шею до хруста костей и смотрю на ясное небо. — Ты ведь видела Дракониды? Едва киваю головой. Метеорный поток. Слабый, но такой красивый! Метеоры приобретают красноватые хвосты из-за своего химического состава. Азот и кислород придают сгорающему метеору завораживающее огненное сияние. Кажется, я начинаю тебя понимать. Слегка приоткрываю губы, чтобы набрать воздуха и ответить. — Он был бы с красной гладкой чешуёй и обязательно с голубыми глазами. Такими большими и бездушными. Как космос. — Как космос… Мы прижимаемся головами и взираем в ночное непроницаемое небо. Смотрим во вселенную. Сливаемся с ней. Становимся ею. Это длится вечность и ещё пару минут. Внезапно пропасть неба рассекает метеор, яркий и мощный, оставляющий след, словно шрам на теле космоса. Исчезающий после нескольких мгновений. Представляете? Для вселенной несколько секунд всё равно что ничего, многие метеоры не удостаиваются чести оставить после себя что-то хоть на доли секунд, а тут — на! Вселенная запомнила его на нескольких секунд! Все звёзды, планеты, даже чёрные дыры запомнили его! Даже мы запомнили его — он сгорел, уничтожил себя до тла, чтобы оставить после себя хоть мизерный отпечаток в наших сердцах. — Смотри! Звезда упала! Вот это здорово! Звонко хохочу и бегаю по полю, словно свершилось великое чудо. Даже не скажешь, что это всего лишь метеор, а звёзды все на месте. Ты смотришь на меня с какой-то грустной нежностью и думаешь. О чём? Может, тебе кажутся красивыми растрёпанные, непослушные тёмно-русые волосы, жёлтые, едва светящиеся в темноте глаза, или тот детский смех, не смолкающий ни на секунду? А может, ты думаешь о том, чего мне не понять? Честно говоря, я ничего не понимаю. Но это ведь так здорово в какой-то степени. Как говорил один человек, не учите физику, и ваша жизнь будет наполнена чудесами. Знаешь, ты для меня тоже в неком смысле чудо. Я тебя никогда не пойму. Но разве ты от этого хуже? Резко останавливаюсь возле тебя и вскидываю голову вверх. — Знаешь, когда я умру, я стану звездой. А может и метеором. Однажды я разрежу небо на целых несколько секунд, а кто-то, такие, как мы, запомнят это… Может, это тоже был какой-то человек? Тогда он был очень хорошим человеком. Я запомнила его. А ты… Запомни меня. Пожалуйста. Хочешь что-то сказать, но я не даю. Обессиленная и с сорванным голосом валюсь прямо в рожь, увлекая тебя за собой. Ты смотришь на меня, но из-за темноты ничего не видишь. Я смотрю на тебя, ничего не вижу. Но мы знаем, что мы существуем. Наш тихий смех разрезает пространство.***
Ещё сплю, но чувствую сквозь сон, как по щекам словно слёзы стекают капельки росы. А может, это действительно слёзы. Мы проснёмся на рассвете, уставшие и счастливые. Ты посмотришь на меня, я на тебя, и мы узнаем, что никого нет в целом мире. Только ты, я и восходящее солнце, озаряющее все вокруг. Звезда. Близкая. Но ты ближе. Потянусь обнять тебя и ничего не обнаружу. Буду растерянно озираться по сторонам, а затем лишь обречённо вздохну. Ах да.Как жаль, что ты не существуешь.