Быть человеком

      Лили по-турецки сидела на своей кровати, вперив взгляд в учебник по трансфигурации. С ее мокрых после душа волос прямо на голые ноги капали противные капли, но девушка не предпринимала ничего, чтобы прекратить это. Сосредоточиться на уроках решительно не получалось. Хотя Эванс уже час назад поставила заглушку, и громкие стоны из комнаты старосты мальчиков не тревожили ее слух, она никак не могла избавиться от ощущения гадливости.       Ей доверили должность старосты школы, чему Лили была несказанно рада. И, безусловно, не могла отказаться от этого ни при каких обстоятельствах. Даже узнав, что её напарником будет Люциус Малфой, Лили с вежливой улыбкой проглотила все возражения и въехала в Башню старост. В комнату, отделенную от Малфоя только лишь смежной ванной. Как так и надо. И Лили никогда и никому не призналась бы в этом, но она боялась Люциуса. Все её внутренности болезненно сжимались от одной только мысли, что ей придётся общаться с ним, работать вместе. К этому ничем необоснованному страху добавлялось отвращение, разливающееся мурашками по бледной коже каждый раз, когда Малфой приводил своих неизменно разных и всегда омерзительно фальшивых девочек. И Лили искренне не понимала, почему он ведёт себя так, когда, кажется, уже вся школа в курсе о его помолвке с Нарциссой Блэк.       Ещё одна вещь одновременно и ужасно радовала Эванс, и заставляла сдерживать рвущуюся наружу злость. Малфой, видимо, так же как и она сама, был не в восторге от их вынужденного сотрудничества, поэтому решил вовсе игнорировать его. Он не появлялся на их общих дежурствах всю неделю, а именно столько девушка делила с ним апартаменты. С одной стороны, ей вовсе не хотелось с ним общаться, а с другой — почему Лили должна делать всю работу в одиночку?!       Эванс с тяжелым вздохом кинула быстрый взгляд на часы и отложила учебник. Подошло время её дежурства. В самом деле, будто это действительно только её, Лили, обязанность.       Заклинанием высушив волосы, девушка натянула узкие маггловские джинсы и объемное красное худи. Хорошо, что патрулировать можно в любой удобной одежде. Нарочито громко топая, сама не зная для чего, Лили спустилась в их с Малфоем общую гостиную. Преодолев последние ступени, девушка была неприятно удивлена, увидев Люциуса, сидящего в кресле у камина. На нем была идеально выглаженная чёрная рубашка и чёрные же брюки. Светлые волосы растрепаны, не давая забыть чем именно парень занимал свой вечер. В изящных пальцах он держал толстую сигару, совсем не вязавшуюся с образом восемнадцатилетнего паренька. Время от времени он подносил её к пухлым губам, выпуская небольшие облака пара. Правая нога постукивала по деревянному полу в такт мыслям слизеринца.       Лили не хотела бы признавать это, но врать самой себе не входило в список её плохих привычек. Малфой действительно был довольно привлекательным, и было неудивительно, что к его постели образовалась внушительная очередь. Паршивец составлял конкуренцию Блэку за звание главного сердцееда Хогвартса. Конечно, Лили раздражали они оба. Его холодный голос напоминал Лили размеренный стук дождевых капель, когда он говорил ей что-то. Он пугал и успокаивал одновременно, будто убаюкивая её сознание… Стоп, что? Говорил ей что-то?! -… или так и будешь пялиться?       Лили едва заметно вздрогнула и тряхнула головой, прогоняя очевидно неуместные мысли о привлекательности слизеринца. Решив, что лучшая защита — нападение, Эванс шагнула в разогретый камином воздух гостиной. — Знаешь, Малфой, я не горю желанием делать что-то вместе с тобой, но это не только мои личные обязанности, — парень приподнял одну бровь и смерил Лили оценивающим взглядом. По тому, как он на мгновение задержался на её одежде, слегка поджав губы, стало понятно, что Малфой думает о маггловских нарядах. На его холёном личике было буквально написано, что он ждал этого разговора и про себя гадал, на сколько хватит терпения Эванс, — Я буду только рада, если мы продолжим хранить это молчание между нами, но в таком случае, изволь взять на себя часть нашей общей нагрузки. Будем дежурить по очереди. А если ты отказываешься выполнять свои обязанности, что ж, отлично! Я с удовольствием пойду с этим к профессору Дамблдору и мне дадут напарника, хотя бы немного более напоминающего человека, а не безответственного орангутанга!       Черт, последний выпад, кажется, был лишним. Малфой с прохладным видом приподнял светлые брови, медленно вставая со своего кресла и делая шаг по направлению к ней. Он так пристально всматривался в ее лицо, что Лили стало неловко: выглядела она не самым лучшим образом, в чём была и заслуга этого самовлюбленного болвана. Всю неделю по ночам она делала их общую работу, от чего под глазами образовались внушительного размера мешки. От волнения за свою семью девушке кусок в горло не лез, поэтому её щеки впали, а лицо стало неестественно бледным, с каким-то землистым оттенком. Внезапно Лили захотелось причесать волосы.       Подойдя на расстояние вытянутой руки, Малфой с холодной и угрожающей вежливостью произнёс: — Если это все, Эванс, то теперь ты послушаешь меня. Во-первых, я, кажется, за все короткое время нашего сотрудничества, — На этих словах Малфой стиснул челюсти, — Ни разу не оскорбил тебя, чего не скажешь о нашей добрейшей старосте девочек. Но, раз уважительные отношения в нашем коллективе тебя не прельщают, так тому и быть, грязнокровка. А во-вторых, что, по-твоему, я здесь выжидаю? Хотел позвать тебя на свидание? , — Кривая ухмылка коснулась его губ, — Твоя обожаемая Макгонагалл сегодня едва душу из меня не вынула за то, что маленькая и беззащитная мисс Эванс бродит ночью по замку одна. Так что твой план дежурить по очереди более не актуален.       И он твёрдым шагом двинулся к выходу из гостиной, не дав ей ответить. Так как Лили не сдвинулась ни на шаг к тому моменту, как парень открыл тяжелую резную дверь, ему пришлось откашляться, привлекая её внимание. Когда Эванс обернулась, он держал дверь открытой и стоял в приглашающем жесте вытянув руку. — Прошу, мисс, — Голос так и сочится ядом, а на лице красуется его фирменная кривая ухмылка. Лили выдохнула и медленно покинула комнаты старост, окунаясь в такую знакомую прохладу коридоров. Кажется, без Люциуса Малфоя маленькая и беззащитная мисс Эванс была в большей безопасности.

***

      Ранним воскресным утром в большом зале было предсказуемо малолюдно. Самые заядлые жаворонки выковыривали со столов всё самое вкусное, абсолютно игнорируя разделение на факультеты. Большинство учителей либо приходили к концу завтрака, либо вовсе его саботировали, так что разгонять студентов за свои столы было некому. Лили всегда приходила на завтрак одной из первых, но едва ли давала своему организму больше, чем стакан чая.       Каждое утро Эванс неизменно вставала в 6:30 утра, наспех наносила легкий макияж, чтобы скрыть от друзей следы бессонной ночи и исчезнувшего аппетита, и спешила в Большой зал к приходу почты. Когда помещение наполнялось студентами, Лили уже могла наизусть пересказать каждую страницу Ежедневного пророка. Как только за стол садились друзья Эванс, она отодвигала от себя стакан от сока и пустую тарелку, делая вид, что как раз закончила есть. Она не хотела волновать близких, а они обязательно обеспокоились бы и решили, что Лили объявила голодовку.       Сегодняшний день с самого утра не понравился гриффиндорке тем, что начался не по накатанному плану. Сразу на входе в Большой зал со своей любимой фразов «Эй, Эванс!» на обветренных губах к ней присоединился Поттер. И чего он так рано, да ещё и в выходной? Не то, чтобы Лили вообще об этом думала, но у неё в голове обитало твёрдое знание, что Джеймс жутко любит спать, и по выходным не встаёт раньше обеда. Мерлин, теперь придётся действительно съесть что-то. — Эй, Эванс, приём! Слышишь меня? — кажется, она пропустила его вопрос. — О, кхм, да. Я… у меня всё хорошо. — Вообще-то я спросил, почему ты так рано, — Он кинул на Лили подозрительный взгляд, а её щеки слегка порозовели. — Ну, по правде говоря, я всегда завтракаю в это время, — нехотя ответила Эванс. Чёрт, вдруг теперь он будет приходить вместе с ней каждое утро, — А ты?       Не сказать, чтобы Лили было действительно интересно, скорее она спросила из вежливости. Они подошли к своему столу, и взгляд Джеймса задержался на обтянутых джинсовой тканью стройных, даже худых, ногах девушки, когда она перешагивала скамью и усаживалась. — Сам не знаю. Что-то толкнуло в спину и заставило идти сюда, но теперь я понимаю, что это была любовь.       Лили закатила глаза, налила свой любимый чай с мёдом и положила на тарелку немного овсянки, пока Поттер усаживался рядом с ней, стараясь сесть достаточно близко, чтобы иногда задевать её бедро своим. Поняв, что ответа уже не дождётся, Джеймс предпринял ещё одну попытку завязать разговор: — Знаешь, я немного переживаю за тебя. — Ммм? — Лили шумно отхлебнула немного чая, одновременно стараясь согреть свои тонкие пальцы о горячие бока кружки. — По поводу твоего назначения… То есть, не совсем так. По поводу твоего соседа по комнате, да, так точнее. Он тебя не обижает? — Ревнуешь? — Да. Серьезность, с которой Поттер сказал это, заставила девушку удивленно поднять глаза на своего собеседника. Как бы там ни было, а Эванс не считала увлеченность Поттера своей персоной чем-то серьезным. Но сейчас глаза цвета молочного шоколада потеплели и смотрели на Лили без тени насмешки.       В момент, когда Лили открыла рот, чтобы ответить, перед ней приземлилась утренняя газета, угодив прямо в тарелку с овсянкой. Облегчение от того, что теперь не придётся её есть, показалось самой Лили весьма странным, и девушка пообещала себе разобраться с нарушениями своего аппетита в ближайшее время. А сейчас она заклинанием очистила газету от каши и с головой погрузилась в чтение.       Первую полосу украшала новость об убийстве родителей магглорожденной сотрудницы министерства. Сегодня утром соседи заглянули к чете Олдридж, чтобы пригласить их на чай с шарлоткой, а вместо этого обнаружили бездыханные тела своих друзей. Подобные новости ужасающе быстро перестали удивлять Лили, оставляя после себя отвратительную, скользкую радость, что в сегодняшнем номере нет фамилии Эванс.       Остальные страницы Лили просматривала вскользь, чем удивляла саму себя. Мысли унеслись во вчерашний вечер и роем завертелись вокруг первого за всю неделю разговора с Малфоем. Лили понятия не имела, как вышло так, что она нагрубила ему первой. Она как будто бы была уверена, что он первый решил держаться с ней в такой недружелюбной манере. Но исходя из слов слизеринца, он не собирался ей грубить. Вероятнее всего, он не собирался разговаривать с ней от слова совсем. И Эванс это более, чем устраивало. А затем он небрежно и презрительно выплюнул к её ногам «грязнокровка», и Лили едва не вздрогнула. Кто бы знал, как гриффиндорка ненавидела это слово, но, конечно, она не позволит Малфою узнать об этом.       В любом случае, обойдя вместе целый замок, ни один из них не обронил больше ни слова. Лили шла чуть впереди, а Малфой — за ней. Время от времени она могла поклясться, что чувствует его прожигающий взгляд где-то между своих лопаток. Но оборачиваться и проверять, естественно, не собиралась.       Тёплая нога Поттера прижалась к её собственной и выдернула Лили из потока мыслей. Кинув на парня хмурый взгляд, Эванс решила встретиться с подругами уже на обеде, поэтому резко встала и, не говоря ни слова, ушла, откинув на спину капну темно-рыжих волос.       А Джеймс Поттер смотрел на удаляющуюся изящную фигурку девушки и обещал себе, что теперь будет каждый день вставать в 6:30 утра и отправляться на завтрак, если Лили Эванс предпочитает есть в это время.