Зефирки в какао, и прочие человеческие радости

Раздевать Шэнь Вэя — как разворачивать подарок. Сладко и волнительно, и желанно до дрожи в пальцах, а ещё занимает время, так много времени: все эти пуговицы, ремешки, застежки. С мантией Посланника справляться ещё сложнее. Непривычный крой сбивает с толку, а пальцы покалывает слоем темной энергии. Но ладно энергия, это полбеды. Но как там что застегивается, Чжао Юньлань запомнил раза с пятого. Зато потом мог раздеть свой подарок на ощупь и за несколько минут. Практика и ещё раз практика. Хотя тогда, в самый-самый первый раз, когда Шэнь Вэй стоял напряженным, едва дышащим столбом и терпел все попытки сделать хоть что-то с его одеждой, Чжао Юньлань не выдержал и рассмеялся — он был бессилен не только против могущественного возлюбленного, но и против его облачения. Этот раз стал единственным, когда Шэнь Вэй разделся самостоятельно. Просто щелкнул пальцами. Мгновенное обнажение было столь неожиданным, а Шэнь Вэй, если не смотреть ему в глаза, казался таким спокойным, что смех на секунду застыл на губах, а волоски на теле встали дыбом. Ну, и не только волоски. Чжао Юньлань тогда не успел даже отсмеяться, а его уже прижали к стене, затянули в голодный, жадный поцелуй. Понадобилось время и весь полицейский опыт, чтобы увидеть эту закономерность, очаровательную и даже забавную. Шэнь Вэй, скованный правилами, запретами, долгом, прячущий единственный символ своих чувств и привязанностей под слоями ткани и глубоко в мыслях — этот Шэнь Вэй превращается в необузданное, желающее, жаждущее существо, с головой ушедшее в собственные чувства и иногда нуждающееся в помощи, чтобы в них с концами не утонуть. И Чжао Юньлань с радостью ему помогает. Подставляет шею под клеймящие поцелуи, позволяет сжимать себя до синяков, всем собой показывает, что не боится и не сбежит. И вместе с тем целует мягко, гладит нежно, шепчет, смеется, снова шепчет: какой Шэнь Вэй замечательный, как сильно он его любит, как ему хорошо с ним. Он учит Шэнь Вэя не только любить без остатка, но и быть любимым. Шэнь Вэй к этому не привык. Чжао Юньлань душит сожаление, перенаправляет его в усиленную заботу и желание порадовать, когда Шэнь Вэй удивленно и чуть ли не испуганно смотрит на любое проявление ласки и приязни. Это как приручать дикого тигра. Чжао Юньлань начинает с мелочей — помощь там, поддержка тут — и надеется, что когда-нибудь Шэнь Вэй ляжет на спину и просто позволит сделать ему хорошо. Чем не план на ближайший год? А пока Шэнь Вэй учится, Чжао Юньлань будет раз за разом снимать с него очки, маску, любую броню или запрет. Потому что здесь, в их доме, в их спальне, они Шэнь Вэю не понадобятся.