***
Посты дементоров были уже совсем неподалеку. Гарри понимал, что пути назад у него нет. С Уизли он еще разберется. Сейчас состояние Гермионы было куда важнее. Зажатый в левой руке кристалл, выполненный, казалось, из смеси аметиста и кусочка ночного неба, обжигал ладонь настоящим потусторонним холодом. Кристалл требовал темной энергии, которую Гарри следовало выкачать из дементоров и, пропустив через себя, влить в хранилище. Без этого жизнь его девушки висела на тоненьком волоске. Темная печать и влияние амулета ведь не безграничны. Вообще, только благодаря такой вот защите Гермиона и выжила, а не лишилась разума и части души моментально, как должно было быть по задумке виновника. Но кто был этим виновником? Сперва чернокнижник грешил на Рона. Затем задумался и отказался от этой мысли. "Клинок праведника" - не то заклинание, которое подвластно обычному третьекурснику. Для него нужна довольно внушительная магическая мощь. Но кто тогда? "У Рона есть старшие братья!" - Пронеслось в сознании Гарри. Может, Перси? Кто бы что ни говорил, но у самого большого зазнайки в семействе Уизли довольно большой магический потенциал. Но сам бы он на такое не пошел. Перси - неплохой "начальник шлагбаума" и довольно сильный исполнитель, но инициировать такой конфликт его мозгов не хватит. Может, Рон нажаловался старшим братьям - и те решили, что надо проучить зарвавшегося мальчика-который-выжил? Возможно. Но если это так - им не жить. Впрочем, им в любом случае не жить. Предательство и попытку опаивания он прощать не собирался. Теперь степень причастности рыжего семейства и заклейменных девушек к попаданию Гермионы в госпиталь определяла лишь то, насколько быстрой и безболезненной будет их погибель. Наконец, когда до поста первого дементора оставалось около десятка метров, слепой и умалишенный страж Азкабана заметил его и поплыл в сторону нарушителя. Со свистом в руках демона образовался сияющий зеленым магическим светом клинок. Оставалось лишь справиться с чудовищем и влить в кристалл всю ту темную энергию, в которую обратились поглощенные им воспоминания и души. Взмах меча отсек протянутую склизкую руку, чудовище застонало на вдохе. Гарри, уловивший энергию страданий монстра, тут же принялся впитывать ее в себя и мгновением позже выпускать ее в кристалл, невольно отмечая, что часть чистой тьмы оседает где-то на задворках разума. В сознании начали всплывать дурные образы: плачущая Гермиона в тот день, когда он спасал ее от тролля; издевательства Дурсля-старшего; ненависть компашки Дадли; Волан-де-Морт, торчащий из затылка Квиррелла... И крики женщины, умоляющей убить ее вместо Гарри. Дементор тянул из него все то немногочисленное хорошее, что было в его мыслях и воспоминаниях, выводя на поверхность разума все темное, заставляя подростка-чернокнижника страдать, переживая заново худшие моменты в его жизни. А Гарри было еще хуже, чем кто-то мог представить. Он не мог отделить зерна от плевел и, увлекшись наполнением кристалла, не заметил, что вся Тьма, что возникала в сознании, тут же уходила в дело. Включая Тьму собственной души. Он не замечал, как пропадают в никуда эмоции и воспоминания. Чувствовал только мрак, перетекающий по его магическим жилам в кажущееся бездонным хранилище энергии. Когда он, добив несчастного стража Азкабана, это заметил и оградил свой разум от магического потока, было уже практически поздно. Еще немного - и душа, растворившись во мраке, ушла бы в так и зажатый в кулаке кристаллик. Но, все же, он справился. Что было дальше он помнил обрывками. Тьма. Извилистая тропка, что ведет в школу. Грязь под ботинками. Кажется, он где-то едва не упал и, чтобы устоять на ногах, кулаком уперся в шершавый камень стены замка, начисто содрав кожу на костяшках. Снова мрак. Гостиная Гриффиндора, в которой спорят Рон и Невилл. Чувство благодарности к Долгопупсу, который поверил, что Гарри не виноват. Брошенная фраза, чтобы привлечь внимание. Попытка Джинни лезть к нему. И, наконец, перекошенное от ужаса лицо мадам Помфри, которая склонилась к нему, когда он шептал свою просьбу. И снова темнота, приятно окутывающая сознание. И свет, возникший где-то на задворках сознания, но так приятно манящий к себе. А затем - адски громкий возглас, требующий, чтобы он не отключался. Пустота. Он ощутил, как его подхватывают, что тело куда-то плывет. Потолки коридоров замка... И чей-то грубый мужской голос, требующий от мадам Помфри немедленно приготовить ритуальную площадку. И тот же грубый голос, посылающий ко всем херам профессора Дамблдора, заведшего любимую басенку про то, что Тьма раскалывает душу волшебника. А затем - резкая боль в груди, как будто кто-то вонзил в него несколько кинжалов. "Помфри, займись девчонкой! Она нужна ему!" - Приказывает властный седой мужчина, склонившийся над ним. Снова тьма. Вспышка боли. И снова, но уже не такая сильная. "Остановка сердца!" - кричит кто-то, комнату наполняют вздохи ужаса, видимо кто-то следит за происходящим, но не смеет вмешиваться. И снова резкая боль, пронзающая до костей. "Дыши! Дыши, твою мать!". - Продолжает тот же голос, но сознание уже растворяется в абсолютной тишине. "Мы опоздали. Он умер, мисс Грэйнджер". И вдруг в этой тишине, словно сквозь толщу воды, слышится истерический вопль Гермионы, что прижалась к его груди. - Гарри! Умоляю тебя! Не умирай! Не смей уходить, слышишь?!***
В больничное крыло набился, казалось, весь Гриффиндор. Выгнать их так и не смогли. Над телами их однокурсников склонились мадам Помфри и приглашенный ею глава клиники Святого Мунго - Гиппократ Сметвик, телосложением больше похожий на медведя, чем на человека. Гиппократ, одним глазом взглянувший на Гарри, потребовал сиюминутно очистить ему круг для создания ритуальной площадки. - Мистер Сметвик, я не могу допустить использования в стенах замка черной магии! - Попытался одернуть целителя директор Хогвартса, когда тот щелчком пальцев создал на полу госпиталя ритуальный круг со сложным пересечением внутренних рунных узоров. - Прочь с дороги, Дамблдор! - Целитель собрался сделать шаг к октаграмме, на углах которой мадам Помфри сноровисто успела расставить свечи из черного воска, но снова был остановлен. - Гиппократ, я уверен, что можно как-то обойтись... Тьма раскалывает душу! Нельзя допустить, чтобы юный Гарри... - Да пошел ты на хер, козел бородатый! - Вспышка магии - и не ожидавшего подобного Дамблдора отшвыривает в сторону. Глаза Гиппократа налились кровью, он моментально повернулся к потянувшимся за палочками преподавателям и ученикам - и заорал так, что на стоящих в первом ряду затрепыхались мантии. - Парень умирает, сука! А поскольку я здесь целитель, то сейчас я - царь и бог! Мое решение не обсуждается! Помфри, пацана - на ритуал, а сама займись девчонкой! Она ему нужна! - Есть! - В руках мадам Помфри сам собой возник иссиня-фиолетовый камушек, из которого в сторону Гермионы хлынула плотная волна магии. Очнувшейся Гермионе пришлось, огородив ее кровать ото всеобщих ушей заклятием, быстро объяснять, что происходит вокруг и почему Гарри лежит в самом центре какого-то ритуального рисунка, а над ним стоит на коленях седой маг с серебряным кинжалом в руке. Услышав, что Гарри ради нее сунулся на пост к дементорам, Гермиона задрожала в ужасе. Об этих жутких тварях ходили такие слухи, что оторопь брала. А Гарри сам, добровольно, полез к ним, чтобы добыть темной энергии для ее исцеления! Какой же он... Девушка рвалась к парню, чтобы ее удержать понадобилась вся немаленькая сила целительницы и двух находившихся рядом семикурсников. - Не сейчас, мисс Грэйнджер! Нельзя прерывать ритуал. Вы будете ему нужны позже. Однако что-то, видимо, шло не по плану. Сперва от тела Гарри начала исходить какая-то странная черная дымка, словно кто-то рядом жег сажу. Он затрясся, словно в агонии. Ритуальная октаграмма вспыхнула магическим сиянием - и почти сразу погасла. Потухли и свечи, и даже факелы на стенах госпиталя, казалось, пришибло магической волной. - Не в мою смену! - Взорвался Гиппократ, доставая палочку и направляя ее на грудь волшебнику. - Круцио! Гермиона не поняла, что это за заклинание, но, судя по испуганным возгласам, оно было явно не из тех, которые ассоциировались с исцелением больных. Скорее даже наоборот. По телу Гарри прошла легкая дрожь. Тело выгнулось дугой, Гермиона поняла, что целитель зачем-то пытает третьекурсника. - Остановка сердца! - Гаркнул Гиппократ, от чего все снова вздрогнули, а мадам Помфри, казалось, трансгрессировала к ритуальной площадке, на ходу проговаривая какие-то дополнительные чары. - Круцио кардис! Нет, Поттер! Не смей умирать! Дыши! Дыши, твою мать! Они боролись еще около минуты. А потом вдруг остановились и с отрешенными лицами отошли от площадки. Гермиона не запомнила момент, когда бросилась к телу. Она не верила, что все закончится вот так. Не верила, что он погиб из-за нее. Так не должно было быть. Она обхватила Гарри, прижала его к себе, словно желала убаюкать, не желая верить, что не слышит его дыхания, не ощущает стука сердца... - Не хватило всего минуты. Мы опоздали. - К ней подошел очень сильно расстроенный Гиппократ Сметвик, ненавидящим взором взглянувший на побледневшего Дамблдора. Тот прекрасно понял, из-за кого была упущена эта минута. - Он умер, мисс Грэйнджер... - Гарри! - Продолжала шептать ему на ухо девушка, не желая признавать случившегося. - Умоляю тебя! Не умирай! Не смей уходить, слышишь?! И через полную минуту, в абсолютной тишине повисшей в воздухе, она, прижавшаяся к телу того, который стал для нее близким человеком, почувствовала, как в груди Гарри раздался могучий толчок вновь запустившегося сердца и где-то рядом раздался тихий шепот, сказавший всего одно слово. - Слышу...