Незнание правил никак не помешало Уёну, даже напротив, позволило вести свою игру. Хонджун сразу это понял, заметив отсутствие листка с правилами и диктаторское суждение младшего Чона о том, что они должны были разобраться по ходу игры. Однако шанса на это тот никому не дал.
Уён сразу же взял инициативу в свои руки, попутно выдумывая с каждым ходом участников всё новые и новые правила, разводя свои шероховатости условий попутными рассказами из их с братом жизни. Так Хонджун быстро узнал, сложив из предыдущих слов, что Чоны были сводными, имея только общего отца, и Уён без какого-либо стыда признался, что родился он вне брака, но был успешно отдан обратно "отправителю" с жалобами о том, что виновник сего происшествия даже не позаботился узнать о том, что случайным образом нагулял ребёнка. И то ли Уён был таким открытым, то ли хотел отвлечь соперников от игры, но каждая новая подробность выдавалась с ещё большими энтузиазмом и откровенностью.
Он рассказал о том, что их семья уже давно планировала переехать в Великобританию, так как здесь более "комфортные" условия для их бизнеса, правда, чем именно занимались Чоны, Уён решил не конкретизировать. Он даже поделился своей мелкой аферой о том, как он раньше их всех уже сбежал в Лондон через связи их соседских американских солдат, и целый год непонятно как жил в совершенно чужой стране.
И он тоже был в Лондоне...
Ким уже смирился с происходящей неразберихой, решив позволить младшему наслаждаться своей игрой — Хонджун понимал, что просто не в силах противостоять этому загнанному ритму и лучше попытаться выйти на Уёна в другом "поле". С другой стороны, по непонятной причине Минги, казалось, продолжал верить в существование каких-то правил и всё старался пробиться в игровых лабиринтах. Один только Юнхо словно читал своего брата и ловко маневрировал по доске, намереваясь обыграть главного жулика.
Хонджун чувствовал, насколько медленно тянулось время, и боялся, что такими темпами мог опоздать на работу, однако стрелки часов говорили об обратном. Не то чтобы ему было скучно, но он словно находился на грани вовлечённости и желании бросить всю эту нелепую потасовку. Внутри медленно оседало беспричинное ожидание чего-то, будто Ким должен был сделать это, а не наслаждаться неразборной игрой.
Всё закончилась неожиданно — Уён умудрился победить, несколько раз попав в капкан своих же правил и затащив туда за собой бедного Минги, всё ещё не бросавшего попытки понять, где же он облажался. Юнхо как-то угораздило вернуться на начальную точку, а Хонджун так и застрял посередине. И только после они вспомнили, что у них остыл весь чай.
— Эй, Минги, помоги мне, пожалуйста, — Юнхо повёл рукой в сторону коридора.
— С чем... — вопрос оборвал взгляд уже вставшего щенка. — А, без проблем, — и, многозначительно улыбнувшись, он последовал за старшим Чоном.
Уён уже успел опять взять свой журнал, загибая уголки тонких глянцевых страниц.
— А я так хотел плакат с Джоном Тейлором... — жалобно протянул тот.
— Ты слушаешь
Duran Duran*? — Хонджун не смог сдержать лёгкой насмешки.
— По
Top of the Pops** смотрю и иногда слушаю на радио, — подняв взгляд, совсем непринуждённо ответил Чон.
И Ким сразу понял — да, Уён определённо из того типа людей. Тех, что слушают музыку по радио.
— Так вот... — начал парень, словно до этого они вели какой-то длинный разговор, — мне нужен залог.
— Какой ещё залог?
— Ты же не всерьёз воспринял моё предложение о пепельнице, хён. А тебе лучше стать серьёзнее, — он сделал явный акцент на последнем слове, — дай мне залог за то, что обязательно купишь пепельницу к моему следующему приходу.
— Но у меня нет ничего такого, — Хонджун вновь для себя решил, что вообще никак не хотел вступать в спор с этим Чоном, и уже давно пометил галочкой купить мелкому его дурацкую пепельницу.
Он начал шарить по карманам и среди отложенных денег нашёл ту самую бракованную монету, обнаруженную днём ранее. Ким не совсем понимал, зачем взял её с собой, но, видимо, теперь это было единственным подходящим предметом для залога, поэтому Хонджун протянул её без какой-либо задней мысли.
— Ага, — Уён наигранно начал рассматривать новую вещь, как главный оценщик северных ломбардов, — дешёвка, но я приму, спасибо, — и, наклонив голову набок, он совсем бесстыдно улыбнулся, оголяя зубы.
— Тогда ты мне тоже должен кое-что в обмен, — Ким сам не понимал, куда его несло, но он уже никак не мог перебороть то осевшее чувство.
— Я не отдам тебе залог обратно!
— Я о другом, — у Хонджуна внезапно появился отдышка от волнения, вызванного целью его предстоящего вопроса.
— Надеюсь, не надо будет опять раздеваться... — оставалось лишь дивиться тому, по каким правилам обычно играл Чон Уён.
— Ты же знаком с Сонхва? Я увидел, как ты среагировал на его имя.
Ким не ожидал, что их ритмичный разговор вдруг врежется в бесконечно неловкую паузу, сопровождаемую полностью растерянным взглядом Уёна.
— Я подумал, вы могли встретиться в Лондоне...
— Зачем ты спрашиваешь?
И правда, зачем? Хонджун ощутил явную необходимость как-то выкрутиться.
— Может, он приехал, чтобы встретиться с тобой? По нему видно, что он в Манчестере совсем недавно. Я бы мог сказать, где он сейчас живёт... — он вообще не помнил, где была квартира Сонхва, — или работает, — ну хоть это ему было известно.
— Вы давно знаете друг друга? — Чон скинул с себя вопрос, задав новый.
— Всего две с половиной встречи... — растерянно выдал Хонджун.
Уён выдавал свой неизвестного рода смех, приближавшийся к самому высокому звуку, который Хонджун слышал в своей жизни.
— И за эти, как ты говоришь, две с половиной встречи ты уже успел побывать у него и дома, и на работе. Просто невероятно... — Ким чувствовал, словно должен был получить за это какую-то награду, однако Чон всё же продолжил. — Да, мы с ним... знаем друг друга. Но ему сейчас, похоже, весело. Как бы сказать...
А "сказать", по рассуждению Хонджуна, Уёну было сложно, потому что тот опять сделал паузу.
— Что сказать? — Ким никак не мог занять свой непоколебимый интерес.
— Он ненавидит меня.
Прозвучало жёстко, слишком прямолинейной, что не могло ни ударить по мозгам Хонджуна. Произнесённая фраза никак не соотносилась с тем, о ком они говорили.
— Ты не подумай, я просто не хочу портить ему настроение. Вы же сейчас хорошо проводите время, правда? Я о чём... — Уён продолжал атаковать немного залипшего Кима, — он бы просто так к себе домой не пустил, я знаю. А ты в него ещё и влюблен, да?
Чон опять умудрился выпалить что-то совершенно неожиданное, только теперь растерянность Хонджуна заставила его лепетать, как умалишённого.
— Что? Ты о чём вообще?
Ким только смог успешно свыкнуться с тем, что они соулмейты, но ещё ни разу он не задумывался о том, что мог быть влюблён. В тот момент эта мысль казалась какой-то несуразной и чрезмерно далёкой от истины.
— Нет, — хоть как-то собравшись, попытался резюмировать тот.
— Да ты бы видел своё лицо, когда спрашивал, знаю ли я Сонхва. Будто уже решил, что я его любовник, — и почему ему было так легко говорить настолько дерзкие вещи. — Ладно, это уже твои проблемы.
— Нет у меня никаких проблем, — Хонджуну не нравилось, в каком направлении двигался их разговор, поэтому он решил соскочить с заданной темы, — Куда делись те двое?
Ким был благодарен, что парочка не слышала этот странный диалог, однако их продолжительно отсутствие делало обстановку явно слишком неловкой.
— Думаю, в туалете сосутся, — Уён снова сделал
это.
— С чего вдруг?
— Я их в прошлый раз там поймал. Они из разряда тех, кто не учится на своих ошибках.
Ким решил, что это полнейшая глупость, но младший Чон уже встал и поманил в сторону коридора, где недавно скрылись парни. Уён демонстративно приблизил указательный палец к губам и бесшумно пошёл в сторону одной из дальних дверей. Когда же они приблизились, он потянул ручку на себя, раздавая торжественное "та-да" под аккомпанемент не успевшей отреагировать на внезапное вмешательство парочки.
Картина вырисовывалась ярко — Минги сидел на закрытом унитазе, а Юнхо приятно устроился на ляжках своего партнёра, обнимая его за талию.
— Уён! — но брат даже встать не успел, потому что "Уён!" успел захлопнуть дверь прямо перед его носом, и последнее, что смог увидеть Хонджун, это ни о чём не жалеющий взгляд своего соседа.
— Пошли, пошли, хён, я тебя провожу, — выдал шёпотом свой речитатив младший Чон, направляясь прямиком к выходу.
***
Уён и правда решил проводить его, успев прихватить с собой свою пачку сигарет, и уже весело покуривая против дувшего ветра. Он решил посмеяться над произошедшей ситуацией только теперь и заливался детским смехом, периодически заправляясь табаком.
И как его такого вообще можно было ненавидеть.
— Не говори Сонхва про меня, не порть ему настроение, — сказал тот, лишь на секунду став серьёзнее, а после опять продолжил глотать прохладный поток воздуха.
— За это ты тоже мне будешь должен!
— Договорились.
И после Ким успешно направился на работу, где с чистой душой продолжал бесконечно лажать.
***
Запись закончилась поздно, а именно, иронично рано утром, поэтому Ким приближался к дому, когда уже светало. Он даже встретил их почтальона, невиданного им до этого.
— Вам посылка, — весь сжавшийся от долгой жизни мужчина покуривал самокрутку и неприятно выпустил дым Хонджуну прямо в лицо, не заботясь о том, кто вообще был получатель.
— Ага, спасибо, — такая глупость не вызывала никакого возмущения, особенно, после долгой трудовой ночи.
Полученная посылка была совсем маленькая, закутанная в плотную, но дешёвую бумагу. По весу и звуку, раздававшемуся при малейшей тряски полученного, Ким печально быстро понял, что было внутри.
Уже на кухне, отчасти тронутой пробуждающимся утром, Хонджун вскрыл почтовый конверт и увидел кассету
The Smiths — The Queen Is Dead*** с маленькой запиской, на которой красовалось спешно написанное знакомым кривым почерком:
«Теперь можешь послушать».
