В солнечной лодке

      Пучеглазые рыбы кружили растрёпанными золотистыми тряпочками — тёмная вода затягивала их внутрь себя, а затем лениво выпускала обратно… туда-а-а… обра-а-атно. По часовой, про-о-отив…       Стерх медленно открыл глаза. Высокое небо тут же немилосердно ослепило его яркой солнечной лазурью. Рядом с левым ухом по длинной зелёной травинке ползла длинная зелёная букашка. Белые облака степенно проплывали над и мимо.       Стерх медленно закрыл глаза: «В бездну всё…» — и горестно вздохнул — под веками вновь закружились рыбы-тряпочки — навязчиво, муторно, вязко…       Давящая головная боль тянула бесконечную арию на низких нотах, время от времени «покрикивая» фальцетом, во рту горчило, тело и разум отказывались объединяться в одно гармоничное целое.       Утреннее похмелье как всегда было невыносимым.       Стерх не желал вставать. Стерх не желал двигаться. Стерх желал только слоёный коктейль из игристого с кровью и в анабиоз, но… вставать всё-таки пришлось, потому что лёжа было ничуть не легче.       Вокруг, насколько хватало глаз, волновалось летнее травяное поле, а в бесконечной небесной глубине резвилась стая стрижей. Стерх понаблюдал за их пируэтами и с неудовольствием оглядел себя — тёмный дорожный костюм помялся, воротничок сорочки был изрядно несвеж, высокие сапоги обметало серебристыми паутинками и пыльцой, а любимого лекарского саквояжа и вовсе не наблюдалось поблизости. Видимо, празднование тысячелетнего юбилея получилось феерическим… видимо, получилось… получилось? Или нет? Стерх не был в этом уверен. Восстановить в памяти события вчерашнего вечера пока что никак не получалось… в голове крутилось лишь благоразумное: «Химия — сложная наука, поэтому лучше не смешивать…» и легкомысленное: «В бездну всё! Ещё бокал! Нет, парочку! И золотистый сливочный ликё-о-орчик…»       Ликёрчик оказался лишним… или третья бутылка игристого? Химия — сложная наука. Поди разбери эти тонкости.       За пазухой что-то сухо зашуршало — Стерх вытянул из внутреннего кармана сюртука продолговатый розовый конверт с золотистым тиснением по краю, раздражённо закатил глаза, нетерпеливо переломил гладкую сургучную нашлёпку…       Из плотного бумажного нутра выпал грязный засаленный пергамент с неровным заголовком: «Требуется человек… — и последующими, ещё более неровными строками: — Способный справиться с разрешением деликатного семейного вопроса, не склонный к публичности, с сердцем, полным чистой отваги… за достойное вознаграждение (договор подряда). По всем вопросам обращаться в преотличнейшее заведение — таверну «Золотая рыбка»… ежедневно… к купцу светлейшему, по имени Семирах».       Стерх поморщился: «Требуется человек, а я никак не могу назвать себя оным. Что это за глупый розыгрыш? И… где я? В каком из миров? Не чувствую… не понимаю. Заплутал».       Грязный пергамент попахивал чужим страхом. Травяное море всё продолжало шелестеть, а белое солнце — прогревать плечи и макушку.       Розовый конверт выпорхнул из рук Стерха, в мгновение ока свернулся изящным бумажным журавликом, затрепетал крылышками и с настойчивым писком метнулся в сторону — указывал нужное направление, звал за собой.       Стерх нахмурился — во рту всё также пакостно горчило — и сделал шаг вперёд…       Идти было тяжко. Голова, казалось, раскачивалась где-то отдельно от тела, мысли путались, но общее положение дел обрисовывалось вполне себе внятно — запойное пьянство господина Стерха достигло своего… зенита? Апогея? Перигелия?.. Мысли путались.       На горизонте показалась речушка с пологими склонами, а на холме неподалёку — белая таверна под черепичной крышей с кокетливой боковой башенкой. Над входом красовался витой золотистый полукруг: «Золотая рыбка».       Стерх покривился: «Везде эти рыбы… и слишком уж чистенько для придорожной таверны, чересчур нарядно. Держу пари, что горячительного я там не найду».       Розовый журавлик пискнул — попрощался — и осыпался белёсой пылью. Окованные серебром двери открылись с мелодичным позвякиванием. Винной карты в меню заведения действительно не оказалось, а вот сладких запахов и навязчивых звуков — через край.       В сияющих стеклянных витринах красовались груды сахарных пряников и леденцов, золотые этажерки с крошечными пирожными теснились на стойке и маленьких длинноногих столиках. Розовые кисейные занавески подрагивали на высоких стрельчатых окнах. Бутылки, впрочем, наличествовали, но исключительно с приторными сиропами и лимонадом. За неимением лучшего Стерх согласился бы даже на эль, но в этой таверне скорее можно было отыскать эльфов, чем пинту тёмного.       Маленькая круглая сцена в центре зала бренчала, звенела и цокала — растрёпанный, юный до сопливости квартет старательно репетировал, но музыки у них пока не получалось, только шум.       Стерх оскалился: «Где я? В каком из миров? Не понимаю», — он мотнул головой и потянул воздух носом — едва ощутимый шлейф чужого страха тянулся из-за ширмы в дальнем углу…       Купец Семирах выглядел помпезно: обтянутая парчовым кафтаном туша, перстни-булыжники на мизинцах, присыпанные золотой пудрой длинные волосы… Кресло жалобно поскрипывало под немалым весом светлейшего, стол же — под немалым весом его «лёгкого» обеда.       Стерх кивнул сам себе, приблизился, уселся напротив вздрогнувшего Семираха, бросил грязный пергамент на скатерть и вопросительно приподнял бровь. Купец опасливо покосился на пергамент, судорожно сглотнул и мягко, по-кошачьи замурлыкал-залепетал:       — Приветствую, досточтимый. Оказия… такая со мной, знаете ли, приключилась нелепая оказия. Брат назначил встречу, я пришёл, ждал, притомился, уснул, проснулся уже здесь, но брата не нашёл… и караван. Каравана тоже нет. Местные говорят, у города где-то может быть, но там же не сыщешь, да и страшно, знаете ли. Город-то нехороший, вспыльчивый… а я что? Я за брата боюсь. Пёс с ним, с караваном, лишь бы брат… вот я и хочу нанять кого-нибудь, за достойное вознаграждение. Город — Нефтис — он…       Стерх цыкнул на купца и тяжело задумался: «Нефтис! Богиня смерти, её город. И весь этот мир — травяное поле, ощущение нереальности происходящего, потеря ориентиров… но я не заплутал, не заблудился. Я умер. Это не просто очередной из миров, а тот самый Дуат*. Почему я здесь? Хм, горечь во рту — золотистый ликёр… он действительно был лишним».       Семирах протяжно вздохнул. Перстни на его мизинцах рассыпали по скатерти радужные всполохи.       Стерх отвлёкся от своих невесёлых мыслей и прищурился на визави, подмечая детальки — парчовый кафтан купца был небезупречен — на груди алела прореха — след от удара ножом — Семирах пришёл на встречу с братом, а очутился в загробном мире. Стерх усмехнулся про себя: «Один брат отправил другого к Нефтис из-за особо ценного каравана… или их обоих прирезали? Любопытно. Надо будет прояснить».       Купец достал из обшлага рукава кружевной платок, вытер лоб и с надеждой вопросил:       — Так мы... договорились? Вы поможете найти брата?       Стерх кивнул, принимая предложение, а заодно и всю сложившуюся ситуацию в целом: «Кто-то втянул меня в игру... и пусть. Партия должна быть разыграна до конца… это может быть даже интересно. Любопытно. В новинку. Приступим. За тысячу лет я сделался чересчур самонадеянным, возомнил себя центром мироздания, экспертом по тайным тропам, но жизнь и смерть расставили всё по местам — всегда есть дорога, по которой ещё никто не ходил…»