A Beer / Пиво

      Сэм проснулся от ощущения, что на него смотрят. Тот факт, что он проснулся медленно, а не с инстинктивной настороженностью, заложенной в нем отцом, дало ему глубокое удовлетворение и вину, которую он не должен был чувствовать.       Он медленно моргнул, когда его глаза привыкли к тусклому солнечному свету, который струился в комнату из окна. Джесс сидела на своей стороне кровати, поджав ноги, все еще в пижаме. Ее светлые волосы струились по плечам, а голубые глаза внимательно смотрели на него.       — Джесс? — хрипло спросил Сэм, потом сел, протирая лицо рукой. — Что случилось? Ты в порядке?       Она покачала головой, и локоны светлых волос качнулись из стороны в сторону.       — Нет.       Его сердце заколотилось, голова закружилась и он мгновенно проснулся.       — Что такое? Что случилось? — спросил он, и его голос был резким и обеспокоенным. Его глаза пробежали по ее телу, потом он осмотрел комнату в поисках угрозы. Но не было ничего необычного.       — Это заняло у меня почти три недели, — прошептала она, все еще пристально смотря на него, словно изучая.       Сэм тяжело сглотнул. «Нет ничего необычного», — повторил он себе, медленно выдыхая. Не с кем драться, нечего убивать, ничто не горит…       — Три недели до чего? — медленно спросил он, чувствуя, что мир возвращается на место.       — Все спрашивают меня: что не так с Сэмом? Он в порядке? Что-то случилось?       Младший Винчестер нахмурился.       — Джесс… — начал он, но она перебила его, ее голос все еще был мягким и почти успокаивающим.       — Я продолжала размышлять над этим и… Что могло случиться? Почему он такой отрешенный? Такой апатичный?       — Я не…       — Да, — перебила она, и резко взглянула на него, а потом снова задумалась. — Ты смотришь в пустоту, когда вокруг тебя все разговаривают. Ты сидишь в тишине в течение нескольких часов. Ты не встретился с ребятами на игру две недели назад…       Сэм глубоко вздохнул, снова провел рукой по лицу, прислонившись спиной к изголовью кровати.       — У меня немного стрессовая ситуация. Ну и что? Много чего происходит, — объяснил он, но даже сам услышал внезапно защитный тон в своем голосе.       — Это не первый раз, когда ты впадаешь в такое настроение. Такое случается время от времени и я научилась принимать это. У всех нас есть свои причуды, но это… это длится так долго…       — Джесс…       Но она снова его перебила.       — Два часа, — сказала она, все еще очень спокойно. — Ты смотрел на сотовый телефон словно ожидал, что кто-то позвонит, и когда это произошло, когда он зазвонил, как и должны делать мобильные телефоны, ты чуть не выпрыгнул из своей кожи. Я видела, — добавила она, когда он открыл рот.       Сэм нахмурился.       — Ты должна была учиться, — сказал он, зная, что это бессмысленно, но не зная, что еще сказать, не зная, куда ведет этот разговор.       Джесс проигнорировала его, продолжая, как будто он ничего не говорил:       — Как будто в твоей голове идет постоянный разговор, которым ты отказываешься поделиться. И я не могла понять, что происходит. И даже почему…       Сэм глубоко вздохнул, откинул голову на подушку и закрыл глаза.       — Слишком рано для этого разговора, Джесс. И сегодня суббота… И я в порядке, ничего не происходит. И повторяю: слишком рано для этого.       — Дин, — тихо прошептала она.       От ее слов Сэм дернулся, словно от удара, он открыл глаза и резко выпрямился на кровати.       — Что? — прохрипел он.       Ее глаза уже не были задумчивыми, она прямо встретила его взгляд.       — Ночью за ужином, Даг и Керри сказали, что столкнулись с парнем по имени Дин, и так зовут твоего брата. Я не сразу установила связь, — небрежно пожала она плечами, но ее напряженный взгляд опровергал жест. — С чего бы мне это понять. Правильно? Ты упомянул, что у тебя есть брат... три, четыре раза с тех пор, как я тебя знаю. Вполне нормально, что он не всплыл в моей голове. Но в моем навязчивом желании выяснить, что, черт возьми, с тобой не так я проанализировала все обыденные детали нашей жизни за последнее время и определила в ту ночь… В ту ночь, когда ты стал практически зеленым, после того, как Керри и Даг упомянули ту машину… Той ночью, когда после того, как они упомянули этого парня, ты едва ли мог составить четыре последовательных предложения. А затем ушел в библиотеку, чтобы заняться исследованиями, когда никто не мог понять, какого черта тебе нужно исследовать, поскольку занятия уже закончились. Той ночью, когда парни клялись, что ты игнорировал их. И ты задержался на улице, когда они вернулись в квартиру, после того, как не нашли того парня.       У Сэма пересохло во рту, его сердце заколотилось, и снова возникло ощущение того, что мир вращается. Он открыл рот, но не вышло ни одного слова. По утрам он не мог нормально общаться, пока не выпьет утреннюю чашку кофе, а Дин был худшей темой из всех возможных.       Сэм снова открыл рот, чтобы попробовать еще раз, но Джесс опять его перебила.       — На какой машине ездит твой брат? — спросила она, и Сэм впервые понял, что Джессика злилась на него. У нее была такая завуалированная ярость, которую он видел только один раз с тех пор, как узнал ее, и она еще никогда не была направлена на него. На самом деле он ясно помнил, как думал: никогда не хотелось бы оказаться получателем этой ярости. Она разозлилась на кого-то за то, что ей солгали, и это была такая методичная, жестокая ярость, что он задумался, а не было ли в ней чего-то…       Ответ был — нет. Джесс просто ненавидела, когда ей лгали.       Сэм снова тяжело сглотнул, его язык прилип к нёбу, в ушах шумела кровь.       — Сэм!       Он отвел глаза, не желая встречаться с ее взглядом — злым, требовательным, обвиняющим…       — Это был он, не так ли?       Младший Винчестер молчал. Его мысли кружились так же быстро, как стучало его сердце — для этого разговора было слишком рано, у него не было времени, чтобы сообразить, что сказать. Ему нужно было собраться с мыслями, чтобы понять, что сказать, как объяснить, как ответить на вопросы. Но, черт возьми, он не мог думать связно, когда дело дошло до его брата.       Джесс с шипением выпустила воздух, сквозь сжатые зубы.       — Я не сдвинусь с места — и ты тоже — пока не скажешь мне, что происходит, — потребовала она гневно.       Сэм тяжело сглотнул. Что происходит… Хорошо, что он мог ответить. Младший Винчестер посмотрел на Джесс, снова встретившись с ней взглядом.       — Ничего, — прошептал он, удивленный тем, как хрипло звучит его голос — как грустно, как больно…       Джесс моргнула, по-видимому, тоже удивленная, ее взгляд смягчился.       — Так это был он? — спросила она снова.       Сэм кивнул, опустив взгляд.       — Я так думаю… если только… там не будет другого Дина на чёрной Импале 67-го года, — прошептал он и пожал плечами. — Что возможно… Никогда не знаешь наверняка, это могло бы…       — Это был он, — твердо заявила Джесс, перебив Сэма. Затем она наклонилась к нему: — Ты знал, что он будет рядом?       — Я не поддерживаю связь со своей семьей, Джесс. Ты это знаешь. — сказал Сэм, его голос звучал устало даже для его собственных ушей.       Она помолчала, потом потянулась и взяла его за руку.       — Прежде чем мы поженимся, мы не можем поговорить обо всем на свете? — спросила она, почти умоляюще, с этими большими голубыми глазами, уже не злыми. Ее голос был серьезным и добрым, и Сэм почувствовал, как его сердце перевернулось от любви, стыда и разочарования. Потому что он знал, что никогда не будет говорить с ней о том, почему он такой. Сэм мог бы сказать ей, что он и его отец терпеть друг друга не могли, что он и его брат не могли найти золотую середину, что его семья не может принять его выбор.       Сэм никогда не сможет сказать ей… Даже если бы он сказал ей правду, она решила бы, что он лжет.       Сэм сжал ее руку, мягко улыбаясь.       — Я сказал тебе, мы не совсем обычная семья.       Но Джесс не улыбнулась в ответ. Не в этот раз. Она также не ответила на пожатие. Она снова изучала его, и когда заговорила, ее голос снова стал требовательным:       — Ты расстроен, что он был рядом или ты расстроен, что он был рядом, но не здесь?       Сэм повернул голову, его глаза расширились:       — Я не расстроен, — прошептал он через несколько долгих мгновений.       — И это не имеет отношение к тому, что твой брат был рядом?       Он мог солгать ей, подумал он внезапно, за исключением того, что он уже столько лгал ей. Было нечестно целенаправленно лгать ей сверх этого.       — Я просто… — он подыскивал слова, — у меня нет… у нас с Дином… у нас нет… — он замолчал. Его мысли неслись слишком быстро, чтобы он мог выразить их словами. Как он должен объяснить свои отношения с Дином? Ответ был внезапным, ясным и болезненным — он не может. Сэм никогда не сможет дать ей полную картину — потому что ей понадобится правда, чтобы увидеть все, и он никогда не даст ей правду, он слишком сильно ее любит.       — Вы двое не близки, — заявила она, когда он умолк.       — НЕТ! —  вышло более эмоционально, чем он предполагал. Это шокировало Джесс, но он ничего не мог с этим поделать.       Инстинктивно Сэм отпрянул от ее слов. Возможно, если бы он твердо придерживался своей роли, то понял бы, что было бы лучше если она поверила, что у него с Дином плохие отношения. Джесс не стала бы настаивать на продолжении разговора, но он не мог придерживаться своей роли и позволить ей поверить, что он и Дин не были… Это было слишком похоже на предательство.       — Дело не в этом, — заверил он более мягко.       — Так значит вы близки? — спросила она смущенно. Он понял, что она ожидала, что он признает, что у него и его брата не было близких отношений, и он также понял, что должен был позволить ей поверить в это. Но от этой мысли он содрогнулся от отвращения. Во всяком случае, Джесс будет знать хотя бы одну правду о нем.       — Я люблю своего брата.       Джесс снова удивленно моргнула, открывая рот, чтобы ответить, но он быстро продолжил:       — Все просто… сложно между нами, — добавил он.       Она медленно кивнула, затем тихо спросила:       — Когда ты в последний раз разговаривал с ним?       — Я не… — Сэм судорожно вздохнул, вытаскивая руку из ее хватки, и проводя ладонью по лицу. — Джесс, дело не в том, что я не хочу поговорить, — сказал он, но выражение ее лица внезапно стало мятежным.       Тишина затянулась. Наконец Джесс решила ее нарушить.       — Какой сейчас месяц, Сэм?       Он долго смотрел на нее, прежде чем сдаться:       — Июнь.       — Какая дата нашей свадьбы?       — Третье октября, — прошептал он.       — Сколько дней до нее?       — Это перекрестный допрос?       Джесс выгнула золотую бровь, и он вздохнул.       — Около четырех месяцев.       — Как давно мы знаем друг друга?       — Джесс, — застонал Сэм, когда она ничего не сказала и только уставилась на него. — Три с половиной года.       — Хорошо... Вот что я знаю о твоей семье, — начала она резко, и Сэм снова удивленно выпрямился. Интересно откуда, черт возьми, появился этот разговор и почему он этого не ожидал? Джесс подняла руку в воздух: — Первое, — сказала она, подняв один палец, — Твоя мать умерла до того, как тебе исполнился год. Второе, — она подняла второй палец, — Твое второе имя Джон, в честь отца, который плохо обращался с тобой и твоим братом, которого зовут Дин. Третье, — Джесс подняла третий палец, — Ты и твой папа поссорились, прежде чем ты уехал в Стэнфорд. Четвертое, — четыре пальца застыли в воздухе, — Ты не поддерживаешь связь с ним или твоим братом. Пятое, — она махнула рукой, бросив на него резкий взгляд, но промолчала. Ее глаза вспыхнули синим огнем. — НИЧЕГО. Там нет не пункта пять! — прошипела она, махнув рукой перед его лицом. — Три с половиной года, свадьба через четыре месяца, а я не знаю и пяти вещей о твоей семье!       Сэм пожал плечами, отвернувшись от нее и опустив ноги на пол, решив, что разговор окончен.       — Технически говоря, ты знаешь шесть вещей: моего папу зовут Джон, брата зовут Дин, — начал он, откидывая одеяло в сторону.       — Сэм!       — Еще слишком рано для этого разговора, Джесс, — проворчал он, снова проводя рукой по лицу. Он вздохнул и оглянулся на нее, умоляюще посмотрев. — Поговорим позже, хорошо?       Она встретилась с ним взглядом, затем расстроено вздохнула.       — Хорошо, — зарычала она, выпятив нижнюю губу. — Но я не забуду. Я серьезно. Мы будем говорить об этом. — С этим заявлением она отвернулась от него, соскочила с кровати и вышла из спальни.       Сэм смотрел, как она уходит, затем отвернулся от двери, уткнув локти в колени и закрыв лицо руками. Он знал, что она не забудет. Он знал, что теперь Джесс потребует как можно больше информации о его семье.       Он так старался вести себя нормально, игнорировать шепот своего прошлого, но все всплыло с яростью, которая удивила его и застала врасплох. Он не был готов иметь дело с воспоминаниями, которые всплыли на поверхность, не тогда, когда он потратил столько времени и энергии, чтобы их заблокировать.       Сэм знал, что его самой большой проблемой было время. Время изменило ситуацию. Он почти хотел, чтобы этого не было. Ему почти хотелось чтобы, вспоминая свою семью, он вспоминал только ту ссору — крик отца, молчание Дина. Все, что он хотел помнить — это боль, кровь и то, что он оставался один на несколько дней в комнате мотеля с дробовиком и инструкциями: сначала стреляй, потом задавай вопросы. Все, что он хотел помнить — это ложь, движение, несправедливость…       Но ему не повезло. Теперь он вспомнил и другие вещи. Он вспомнил улыбки и шутки, он вспомнил шутливые войны и смех, он вспомнил чудо, когда впервые увидел новый пейзаж, и вспомнил абсолютную безопасность и непринужденность, когда лежал на заднем сиденье Импалы и слушал, как папа и Дин разговаривают о том, куда они ехали.       Это было такой важной частью его жизни, что потребовалось время, чтобы он смог это увидеть.       Сэм мог оглянуться назад и увидеть, пусть он ставил под сомнение весь их образ жизни, то что они делали, и почему они не могли остановиться. Но он никогда не сомневался в их любви к нему… Ну, конечно, до того дня.       Но за это время он повзрослел, разъяренный восемнадцатилетний подросток, которым он был — исчез, или, может быть, он немного смягчился, но в любом случае теперь он мог видеть больше. Он мог видеть, как на их лицах отражается целая гамма эмоций, самой яркой из которых была боль от предательства и знал, что это было оправдано. Знал, что его объявление было для отца и Дина как удар в живот. Он ничего им не сказал, пока не стало слишком поздно.       А потом он наконец сказал папе, что у него уже есть билет на автобус до Пало-Альто, место для жизни и работа на неполный рабочий день. Сэм не хотел делать это таким образом, но он не видел другого пути. Даже сейчас он не видел другого пути.       Джон никогда бы его не отпустил. Это было не безопасно, утверждал он, но было больше похоже на то, что он не хотел потерять одного из своих солдат.       Позицию отца Сэм понимал — все еще понимал. Джон сказал ему, что если он уйдет, то может не возвращаться. И Сэм ушел.       На счет Дина Сэм был менее уверен.       Дин был здесь две недели и три дня назад…       Дин был здесь и уехал без единого слова…       В течение нескольких дней Сэм пытался убедить себя, что Дин не знал, что младший брат неподалеку, что это было совпадением, и если бы Дин знал, он бы заехал к нему. Но Сэм понимал, что это не так. Так же точно, как он знал все эти годы, что единственный способ, которым он мог выйти из семейного бизнеса - это уйти не оглядываясь.       И теперь он знал, что Дин проверял его. Дин знал, где он живет, и Сэм даже не мог понять или, скорее, он мог понять это. И это вызвало легкую улыбку на его губах. Законы никогда не сдерживали Винчестера.       Дин точно знал, где Сэм, и что-то ему подсказывало, что это не первый раз, когда Импала проезжала мимо его квартиры. Раньше он никогда не задумывался об этом, так как старался как можно меньше думать о своей семье, но теперь его это не сильно удивило. Винчестеры на самом деле никогда легко не отступали.       Мысль, что Дин был так близко и не пришел к нему, сильно беспокоила. Внезапно Сэм заскучал по своему брату. Он скучал по нему с поразительной свирепостью, с чем-то настолько похожим на тоску, что ему не терпелось увидеть неизвестный номер на своем мобильном телефоне.       Он вспоминал о спарринг-сессиях и фестивалях субботнего утра, о том времени, когда его старший брат знал все и не мог сделать ничего неправильного. Времени, когда Сэм не мог представить — даже в самых страшных ночных кошмарах — что он может провести четыре года не разговаривая со своим братом, не споря о том, кто получит последний кусок пирога, или чья музыка была лучше, или о миллионе других крошечных, не относящихся к делу вещей, о которых спорят братья и сестры.       Сэм как будто оторвал струп от раны, которая была почти исцелена и забыта, но теперь она снова кровоточила и ее нельзя было игнорировать. Его жизнь быстро развивалась — в мгновение ока он закончил колледж и собирался начать новую жизнь. Жизнь с Джесс. Жизнь, в которой нет места сверхъестественному… Неужели это означает, что в ней нет места Дину?       Этот вопрос мучил Сэма. Черт возьми, он хотел, чтобы семья присутствовала на его свадьбе! Он хотел, чтобы они знали и приехали. Но могли ли они это сделать? Могли ли они прийти и не принести с собой все это дерьмо? Мог ли он иметь их в своей жизни и не иметь этого в своей жизни?       Сэм не знал. Он, честно говоря, не хотел этого. Он снова и снова размышлял над этим вопросом, пытаясь понять все, найти способ. Он должен был увидеть, что беспокоит своих друзей, что он отталкивает Джесс, что она долго этого не потерпит. Он должен был увидеть вопросы, замешательство, он должен был помешать этому, должен был быть более осторожным.       Он не был осторожным.       Сэм судорожно вздохнул, подняв голову. Он сидел на кровати долгое время, но ожидание ничего не изменит. Он должен был иметь дело с вопросами Джесс, даже когда он не знал как ответить на свои собственные.       Когда дело дошло до того, что иметь папу и Дина без охоты на сверхъестественное, Сэм понял одну вещь за последние пару недель — если бы у него была возможность, он, черт возьми, хотел попробовать.

***

      Джесс ждала его, когда он вошел на кухню в поисках кофе. Она все еще была в пижаме, но затянула волосы в конский хвост, и нарезала банан в миску хлопьев перед ней. Она не подняла глаза, когда он вошел.       Сэм взял кружку из шкафа и подошел к кофеварке. Он решил, что лучший способ встретиться с этим разговором — это лоб в лоб, уничтожить его в зародыше, так сказать, убрать ветер из парусов.       К сожалению, ему еще предстоит выяснить, как это сделать. Поэтому он ничего не сказал. Он налил кофе, взял булочку и сел за стол напротив Джесс.       Тишина затянулась, его нервы были на пределе. Сэм был на грани. Черт возьми, сегодня была суббота.       — Хорошо. Ты готов сейчас?       Ее голос был спокойным, мягким, но Сэм услышал в нем стальную нотку и моментально ощетинился:       — Моя семья не является темой, которую я люблю обсуждать, — сказал он, автоматически отвечая на этот тон.       Джесс подняла взгляд и посмотрела ему в глаза.       — Объясни мне это.       — Я не…       — Да, Сэм, уклоняешься. Потому что через четыре месяца твоя семья станет моей. Наша семья может встретиться на День Благодарения и я хотела бы знать, что сказать моей матери, когда она спросит о моих новых родственниках, — прошипела расстроено она, и Сэм внезапно понял, откуда это взялось.       — Дело в твоей сестре, — заявил он категорически. Сестра Джесс, Джилл, была одной из немногих, кого Сэм на самом деле понимал, и это ни в коем случае не было хорошей вещью.       Взгляд Джесс стал слишком острым, когда она посмотрела на него, а ее вопросы едва скрывали обвинения.       — Речь идет не о моей сестре… — пробормотала она, пожав плечами. — Но она упомянула об этом. И я согласна с ней! — быстро добавила она, когда Сэм открыл рот. — Я ничего не знаю о твоем прошлом, Сэм!       — Да нечего рассказывать. У меня не было такого детства, что… - ложь, смешанная с правдой, была более горькой чем кофе, который он пил.       Джесс кивнула, сталь растворилась в знакомом выражении лица — смеси сладости, разума и просто тепла.       — Я знаю, и понимаю, но Сэм… Ты можешь мне в этом доверять, хотя бы немного. Наше прошлое, нравится нам это или нет, формирует нас в некотором роде. И ты такой замечательный парень, что я не могу себе представить, что все было настолько плохо.       Сэм закатил глаза.       — Ты снова смотрела Опру?       — Идиот, — пробормотала Джесс и с улыбкой сунула ложку хлопьев в рот.       Сэм улыбнулся и откусил кусочек от рогалика, чувствуя, что часть напряжения тает. Они ели в тишине несколько минут, и Сэм вдруг понял, как снять ветер с ее парусов.       — Да, — заявил он и Джесс подняла голову. Она нахмурилась, изогнув бровь под вопросом. — Мы с Дином были близки, до того, как я ушел в колледж.       Лицо Джесс прояснилось, и она отложила ложку. Она задумалась, а потом пожала плечами.       — Что случилось?       Сэм тяжело сглотнул и дал ей полный ответ на этот вопрос:       — Я разозлился, когда ушел, не отвечал на телефонные звонки, и он перестал звонить. У меня нет номера, чтобы дозвониться до него.       Все было просто на самом деле. «Да, конечно, просто», — прошептал насмешливый голос — голос, который звучал подозрительно, как Дин.       Джесс снова встретилась с ним взглядом.       — Как ты думаешь, это было совпадением, что он был рядом?       — Нет, — ответил правдиво Сэм.       Она кивнула, принимая этот ответ, и не спрашивая почему. Она помешала хлопья в миске. Сэм ждал. Ее взгляд внезапно поднялся, удивляя его — хотя он ожидал этого.       — Он милый, — прошептала она.       Сэм нахмурился, чувствуя, что пропустил страницу в романе.       — Что?       Джесс пожала плечами, ее глаза были искренними.       — Твой брат, он кажется мне милым. Кстати, даже если вы, ребята, потеряли связь и все такое, он все еще думает о тебе и вроде как проверяет тебя. Даже если это немного странно, что он знает, где ты живешь, когда ты не говорил ему, — она снова пожала плечами, и застенчиво посмотрела на него. — Это немного мило, — закончила Джесс, нахмурившись от выражения лица Сэма, которое становилось все больше и больше недоверчивым с каждым произнесенным словом. — Что? — спросила она наконец.       Сэм был так потрясен, что на мгновение потерял дар речи.       — Милый? — спросил он с ужасом. Затем на его лице появилась улыбка, и он готов был заплатить, чтобы увидеть выражение лица Дина, после того как Джесс скажет ему, что он милый.       Джесс нахмурилась.       — Да.       Сэм слегка усмехнулся.       — Я не думаю… — его улыбка расширилась, — что милый, это правильное слово, чтобы описать Дина.       — Так опиши его мне, — возразила она, и Сэм мгновенно помрачнел.       Когда он промолчал, Джесс вздохнула, поднявшись и взяв в руки почти пустую миску с хлопьями.       — Хорошо, я позволю этому разговору пройти мимо, — пробормотала она почти раздраженным тоном. — Но ты должен мне обед или щенка, или что-то типа того, — добавила она, немного надувшись.       Сэм посмотрел на нее, и легкая улыбка коснулась его губ. Он встал и одним плавным движением притянув ее к себе, нежно поцеловал. Поцелуй был теплым и сладким — знакомым, что он мог потеряться в этом, и планировал теряться в этом, каждое утро, до конца своей жизни.       Когда он отстранился, Джесс улыбалась.       — Передай Джилл, что я сказал, чтобы она занималась своими делами, — усмехнулся он.       Джесс закатила глаза.       — Джилли никогда не занималась своим делом, она научилась читать, используя мой дневник, — пробормотала в ответ Джесс между поцелуями.       Сэм усмехнулся.       — Что мы будем делать сегодня?       Джесс отстранилась и подошла к раковине.       — Я не знаю. Зависит… Ты все еще выделяешь четыре часа в день на размышления?       — Я не размышляю.       — Ну, конечно, — протянула она нахально. — Ты полностью отключаешься.       — Нет. Я размышляю… — поправил он.       Она засмеялась, и мир Сэма казался немного ярче. Он ни на секунду не был одурачен, чтобы поверить, что это был конец разговора «я ничего не знаю о твоей семье».       Джесс не собиралась отпускать его так легко, но сейчас была суббота, светило солнце, и она смеялась.       Пока этого было достаточно.