Одиночество

Теплый и солнечный июльский денек. Слабый ветерок шевелит крону деревьев где-то высоко-высоко - там, где небо. Безоблачное, голубое-голубое, почти как ее глаза, но даже оно не может так лучиться нежной добротой и счастливой умиротворенностью. А может, совсем по-разному смотрят друг на друга небо и девушка. Тихий шелест и шаги босыми ногами становятся быстрее. Ветер ласково подхватывает черные-черные волосы. Легкие кудряшки путаются в ветках, досаждая маленькой хозяйке, от чего-то быстрее побежавшей вперед. А впереди - проплешина в густом лесу. Наверное, до нее никто не находил эту крохотную полянку. И лес никто лучше не знал, чем она. Странное легкое чувство подхватило спонтанную девушку побежать, и она побежала. Всегда поступала так, в попытках отыскать настоящее счастье. С восхищением окинув глазами находку, звонко засмеялась, спугнув сидящую на ветке птаху. Та испуганно взмахнула крыльями, оглашая всю округу, дышащую тишиной, слабым писком, оповещая о приходе гостьи. Но не сказать, что она была незваной. Всю сознательную жизнь девчушка провела в избушке у болота. Не зная никого, кроме старушки-бабушки и зверушек, то и дело приходящих поглядеть на своих странных соседей. А проснувшись в день своего пятнадцатилетия, и вовсе обнаружила себя совсем одну. Разделяя между собой лишь день и ночь, не знала времени. Потому могла лишь сказать, что бабушка ушла не так давно. Не так давно она нашла и книги, которые раньше не видела. Или не могла видеть. Сейчас вообще происходило что-то странное с ней. Солнце, пользуясь тем, что деревья отступили от полянки, заглянуло туда, освещая живительным светом. В лучах игриво перекатывался и чисто смеялся ручей, серебром несущий свои воды вглубь чащи. Она засмеялась в ответ. И перепрыгивала с одного теплого, нагретого солнышком камня на другой, расположенный уже на противоположном бережку. Неожиданно босые ступни соскользнули, и девушка упала прямо в ледяную, прозрачную воду. Недоуменно поднявшись, отряхнулась и снова счастливо заулыбалась. Оглянулась было, но тут же усмехнулась себе. Глупые люди считают это место проклятым, особенно болото. Считают пристанищем ведьм... и ее... Пусть. Стянула старое, выцветшее платье, прилипшее к телу, и как следует отжала, скрутив в тугой узел. Признаться, она помнила не только бабулю и вечный бревенчатый домик, осиротело ждавший ее не так далеко, но думать не хотелось об этом. К тому же странная тревога смешивалась с чувством любопытства, потому она, не теряя времени, оделась и решила продолжить свой путь. Готовая снова идти в сумрачный лес, еще раз обернулась, обещая запомнить это местечко и чаще навещать его. А посмотрев назад, испуганно затихла, боясь пошевелиться. Среди блекло-желтых цветочков, которыми была усыпана поляна, устало сложив голову на лапы, лежал волк. Подняв на бледную девушку грустные темные глаза, едва заметно повел ухом и отвернулся. Седина, чуть заметная среди его густой шерсти, давала понять, что перед ней матерый. Тем не менее позволивший ей нарушить его одиночество в этом священном месте. С ужасом подумав, что это, наверное, изгой, собралась было бежать, но живая память заставила вспомнить его взгляд. Девушка, никогда не знавшая алчности, гнева и злобы, слишком наивная, но бескрайне добрая. Приближающиеся шаги заставили зверя обернуться. Кажется, он отпустил эту глупую... Так почему же?... Нежное прикосновение. Так может сделать лишь тот, кто понял. Рука коснулась вздыбленной от раздражения шерсти на холке волка. Но она не может, не имеет права жалеть его. Он не просил и не нуждается в этом. Тот дернулся и в бешенстве оскалился. Но встретился со взглядом изучающих глаз, не способных обидеть или унизить. Сказать по правде, было у девушки такое воспоминание, роднящее с одиноким животным. Молодая, безумно красивая женщина с огненно-рыжими волосами склонилась над ней. Взгляд нежных изумрудных глаз убаюкивал. Девочка прикасается губами к ее щеке, и женщина желает спокойной ночи. Но тут за окном раздается страшный шум... «Ведьма!..»