«Тебя начали искать»
Чимин просыпается от этой мысли, словно сосед за окном снова косит газон. Но в доме тихо. Смертельно тихо. «5 утра» Парень открывает ноутбук, игнорируя уведомление об обновлениях, и первым делом проверяет новостные сводки:«Студент медицинского университета, наследник крупной корпорации не выходит на связь уже неделю. Общественность бьёт тревогу, пока отец отказывается давать комментарии. Что это? Очередной загул или повод привлечения внимания для поднятия акций?»
Он судорожными пальцами сворачивает браузер и отключает передачу геолокации. Так, на всякий...«Либо ты сейчас заканчиваешь с этим, либо потом закончат с тобой»
«В любом из случаев ты будешь мертв» Пак делает несколько глотков чая, заваренного ещё вчера — это делает его особенным, и медленными шагами плетется на кухню. В холодильнике неутешительно пусто, в морозилке завалялась парочка сосисок. — Вот и ваш завтрак. А где же мой? Он тыкает пару кнопок на телефоне, заказывая доставку, и убирает его в карман. Могильный холод пробирается из подвала в коридор дома, из-за чего Чимину приходится надеть куртку, прежде чем спуститься с тарелкой замороженных сосисок к своим пациентам. Громкие три оборота, противный скрип металла, бетонный пол с пятнами крови, куда так ловко угодила правая нога в красных конверсах. — Блять… Отчего-то шепчет парень, хотя никто даже не хочет его слышать. Сон или кома? Не важно. Главное — что молчат. Чонгук так же лежит в пластмассовой клетке, только девушка, кажется, передвинулась ближе. «Значит жива» — проносится в голове, пока замок на двери «коробки» отворяется. Пак берет первую сосиску и, прикладывая чуть больше усилий, чем предполагалось, размыкает челюсть парня. Вставляет его «завтрак» между зубов. Повторяет тоже самое с девушкой. — Извините, получилось немного аль-денте. Смех. Такой чистый и звонкий, он разбивается о стены этой ужасной двухместной палаты, заставляя встрепенуться. Парень находит эту картину донельзя смешным, поэтому торопиться сфоткать сладкую парочку за утренним приёмом пищи и поспешно удаляется, ведь: — Доставка! Юна стоит под дверьми чужого дома, за спиной чёртов квадратный ранец с едой: — Какой псих заказывает еду в 6 утра? — Ну допустим я, — бесшумные замки и смазанные петли в доме Чимина только при входе. — О… Привет. Чимин, кажется? Мы учимся… — она осекается. — Учились в одной группе, помнишь? — Тан Юна, кажется. Он безумно плох во флирте, но когда дело касается незапертой двери в подвал, приходится облокачиваться на дверные косяки, словно бедбой из американских фильмов. — О, ты помнишь меня. Да, все верно. Я принесла твою еду, нужно расписаться за доставку. Правда, такое ощущение, что я не взяла ручку. — Ничего, подожди пару минут, я схожу за ней. Давай пакеты. — Нет, сначала деньги и роспись, а только потом товар. Прости, у нас так принято, — Тан Юна больше не доверяет клиентам после того, как ей пришлось платить из своего собственного кармана. — Окей, тогда Парень медленно тянет ручку двери на себя, но что-то мешает той закрыться. Это «что-то» — нога Юны с чёрных кроссовках. — Прости, такие правила, — пожимает она плечами. Чимин поспешно ищет наличку. Конверт деньгами, как назло, был похоронен в куче бесполезных теперь рисунков по патологии. — Вот они, наконец-то, — шёпот сквозь стиснутые зубы не слышит даже он сам. — Сколько я тебе должен? — 1200 вон, вроде бы. — Вот, держи. Давай мои пакеты Руки Чимина тянутся за едой, и в тот же момент девушка подмечает на локтях бордово-черные пятна. — Ты испачкался. Что, в чей-то кровушке купался? , — Юна и не знает, что попала прямо в точку. Пак отрывисто так, с придыханием, смеётся, показывая стоящей перед ним любопытной девушке из доставки, что все в его маленьком мире, даже после отчисления, хорошо. Тан Юна соблазняется этой улыбкой, этим ровным рядом зубов, по которому плачет каждый дантист, и этими пухлыми очаровательными губами, за которыми прячется длинный язык. Она лишь единожды видела, как Чимин облизывался после съеденного за обедом эклера, но уже тогда подумала: «Наверное, он хорош в ублажении девушек». Да, именно такие мысли должны посещать девушек при виде маньяка — убийцы из твоей же группы. — Что-то ещё? , — вырывает сладкий голос из мыслей о плодских утехах с его обладателем. — Да… Не хочешь пригласить меня на свидание? Выпаливает Юна, окончательно потеряв последние инстинкты самосохранения, но вовремя переводит все в шутку. Оба странно смеются, даже больше насмехаются друг над другом. — Я подумаю. Можешь идти. Две фразы, а сказаны на таком контрасте, что от первой хочется встать на колени, а от второй можно повеситься от страха. В этом вся суть Пак Чимина. — И ещё. А ты не видел Чонгука? Говорят, он уже неделю на связь не выходит. Да и Нуён пропала. — Без разницы. Так даже лучше, — небрежно бросает тот, шумно захлопывая дверь и оставляя девушку в размышлениях. Только спустя пару десятков метров она вспоминает, что клиент так и не расписался в бланке. По инструкции возвращаться запрещено, но ведь это Пак Чимин, он же её знакомый, и наврятли будет против помочь ей. Юна неуверенно заносит кулачок над дверью, чтобы постучать, но не успевает. Громкий крик оглушает её. — Нуён…?