***
Судьба, однако, большая шутница. И с чувством юмора у неё всё хорошо, кто бы что ни говорил, как и со способностями сводить людей в местах, откровенно неожиданных, встреча в которых никак не предполагалась раньше наступивших бы в понедельник рабочих часов. Ну или в субботу. Кому-то просто везло меньше остальных в плане распределения графика рабочих дней.
Например, Леночке, которая сейчас чуть было не поймала инфаркт в свои жаркие объятия, почувствовав мягкое прикосновение к своему открытому плечу.
На ней сегодня чёрное блестящее мелкой цветной крошкой платье в пол с открытыми плечами, на шее — жгут из туго обтягивающей золотистую кожу ленты, волосы все также находятся в приятном глазу беспорядке, а на губах отпечаталась изогнутыми в сдержанной радостной улыбке оранжево-красный цвет, который вот-вот расползется знакомо по щекам. Эксплуатация образа женщины-вамп провалилась, Леночке недостаточно хватает мертвенной бледности, но даже так Ричард находит её, к своему
неудивлению, очень красивой сегодняшним вечером.
— Не ожидал, что вы любите dancing, my dear. — тянет Сапогов с лёгким намеком на насмешку, из-за чего возмущённо хлопающая глазами Леночка окончательно теряется.
Она смотрит на него с затаенным удивлением, открывает рот, чтобы сказать что-то дельное, но даже здесь, вне рабочего офиса, не позволяет сорваться закономерному: «Какого чертилу ты здесь забыл?», ограничиваясь рабочим этикетом при общении. Вообще, навряд ли мистер Сапогов чертил каких-нибудь когда-нибудь терял и уж тем более здесь раньше забывал, Леночка была в этом уверена на сто процентиков, поэтому вопрос сочла неуместным. Потому не задала и ответила первое, пришедшее в голову, чтобы заполнить образовавшуюся пустоту в разговоре.
— Да, я тоже.
Он вскидывает театрально одну бровь, прикидывая шансы, насколько Черноусова могла признать его до тошноты скучным и принципиальным «дядькой», но она лишь скромно пожимает плечами, посылая ему одну из своих малоговорящих улыбок. Значит, не считает. Тем лучше.
— Кхм… Вы хорошо сегодня выглядите.
— О, неужели только сегодня? — он смеётся, над её, дурочкой, неловкостью в подборе комплиментов, и у Лены из-за стыда и вправду загораются уши. Хотелось, чтобы вечер прошел без насмешек в её сторону и желательно в хорошей компании. Теперь, похоже, она будет лишена и первого, и второго — мрачно пронеслось в её голове, чуть было не отразившись на смущенном такой сложившейся ситуацией лице. В отличие от Ричарда, считавшего подобный расклад более чем любопытным, Черноусова не обласкивала злодейку судьбу лицеприятными словами, проклиная ту за неуместную щедрость на встречи с директором 9 канала.
Но что правда, то правда, и для Ричарда её слова — не новость. На нём влитыми сидели золотистые штаны с утянутым кроем по внутренней стороне бедер, расширяющиеся к полу у основания штанин, белая рубашка не скрывала ни единого изгиба подтянутого тела, лишь подчёркивая их, а золотая цепочка в вырезе, где можно было заметить лёгкий намек на волоски, призывно блестела в тусклом свете, отбрасываемым дискошаром. И здесь Сапогов не упустил шанс покрасоваться — женщины не особо питали страсть к сильно волосатым мужчинам, но к тем, кто умел укротить с помощью разных масок свою естественную физиологию, в их глазах становился принципиальной целью на вечер и исключительным handsome man! Ну и, чего было лукавить, реакция Леночки для него была любопытна, пускай он и не её ожидал сегодня на вечере танцев встретить.
Леночка, кажется, тоже заметила эту крохотную, но бросающуюся в глаза деталь, однако постаралась надолго взгляд не задерживать. Глупенькая. А ведь там
есть на что посмотреть.
Его рука невольно опирается о барную стойку, находящуюся за её открытой в вырезе спиной, барабаня по гладкой деревянной поверхности пальцами. Вот так сказка — Леночка, тихая и скрытная на работе рядом с ним, оказывается, любит не только петь, но и танцевать! От случая к случаю становилось всё «страньше и страньше». Ричард вообще отличался особым любопытством к вещам неизведанным — спасибо пытливому уму и наставлениям матери о том, что если встречаешь препятствие или проблему, сначала досконально изучи вопрос и проанализируй ситуацию, а дальше — действуй, — а Леночка, будто специально раскрывавшаяся с другой стороны, когда отношения с Танечкой стали не то чтобы невыносимыми, но уже не настолько доставляющими удовольствие, то и дело подталкивала его к своему изучению, завладевая из раза в раз его вниманием. Неспециально, конечно же, но что эта крохотная деталь меняла?
— Как и вы тоже, my dear.
У него выбеленная улыбка во все 32, по-кошачьи притягательная, от которой у Лены вдоль позвоночника заведомо сбегаются мурашки, опускаясь к самой пояснице. Ей хочется выпить чуть больше, чем позволяет карман и обещание завтрашнего дополнительного рабочего дня, чтобы расслабиться и не нервничать так в его присутствии. Но она сдаётся страху быть высмеянной этими каре-зелеными глазами, оставаясь безбожно трезвой, с бьющимся под грудной клеткой желанием сбежать от него на танцпол.
— Спасибо… — тихо роняет она, тяжелехенько сглатывая собравшееся в горле напряжение.
Ричард постоянно вызывал у неё совершенно не близкие друг другу по духу чувства, из-за которых её сердце то нежно сжималось в стальные тиски страха рядом с ним, то заставляло Черноусову из раза в раз себя перебарывать, чтобы непринужденно поддержать хотя бы дежурную беседу. Было обидно и противно от себя самой в такие моменты — хотя бы потому, что он — мужчина Тани, а Таня её лучшая подруга, а ей уже не 17, чтобы так легко безапелляционно влюбляться, ссылаясь на пылкость молодости и неразборчивость в мужчинах. Но она
влюбилась вляпалась. И, как бы сказал сейчас Юра своим смешным высоким тенором, «по самую коленочку вляпалась, сиганув с третьего этажа самолично в глубокую лужу.»
— Так что же, вы пришли сюда sit down или всё-таки на dances?
— Могу задать вам, наверно, такой же вопрос. — он замечает легкую хитрую улыбку на её губах, вызванную для отвода глаз от её неимоверно настойчиво вылезающего смущения, отчего Сапогов удивленно сморгнул. Не показалось ли?
— Good company на вечер пока не нашлось, а Танечка, увы, get sick. — забавно было, что интерпретировать перевод его слов можно было ой как
по-своему. В меру понимания его с Танечкой качающихся отношений.
Он не хотел говорить ей, что не взял Таню с собой умышленно, что хотел отдохнуть от знакомых лиц и раствориться в толпе незнакомых, потому что знать Черноусовой этого было необязательно. По какой уж причине, Сапогову и самому было неведомо — общаться с женщинами, о которых знал не больше вкусовых предпочтений в одежде и кофе, было крайне сложно. Они вызывали иррациональное любопытство, подобно подаркам в красивой глянцевой упаковке, подготовленными заботливыми родителями на Рождество — он помнил, что у матери постоянно не хватало на упаковку и подарочные ленты денег, поэтому она просила их у подруги из магазина игрушек, пока маленький Ричи с нетерпением ждал прихода Санты и в
их дом. Но это воспоминание так не вовремя посещает голову Сапогова, что тот и сам начинает задумываться, а не выпить ли ему сегодняшним вечером побольше.
Сбрасывая его одним резким движением плеч, будто невидимый груз, он подзывает бармена, заказывая бурбон, и ненароком зацепляется взглядом за Леночку; раз уж встретились, с его стороны было бы глупо проводить остатки вечера в одиночестве. Она же smart girl, тоже об этом наверняка подумала. В компании оно всегда как-то лучше, и люди косые взгляды перестают бросать. Репутацию, к сожалению, даже в таких местах приходилось поддерживать, когда живете в маленьком городишке.
— Вы пьете бурбон, darling? — обращается он к ней с мягкой хрипотцой, перехватывая из рук бармена принесённый напиток, и сразу же отпивает, запуская хоровод цветных точек и приятного горячего чувства по пищеводу; сколько ни пей, а обжигать будет все равно как в первый раз, в этом был big plus качественного алкоголя.
Леночка качает отрицательно головой, выныривая из своего плотного спутанного клубка мыслей, поворачивается к бармену и просит принести ей отвертку. Ричард невольно усмехается — кажется, Черноусова больше была по классическим отечественным напиткам, чем он. Впрочем, оно и неудивительно. Бурбон всё же для его (не его, и она много раз об этом уже говорила!) ассистентки будет крепковат.
Ожидание между ними мягко разбавляется звучанием музыки, скольжением разноцветных пятен дискошара и непрекращающимся движением среди танцующих парочек — Лена, как и сам Ричард, внимательно смотрят на них, задумавшись каждый о своём. В пятницу вечером хотелось бы отказаться от тяжелых мыслей и поддаться хмельному веселью, плещущемуся золотистой жидкостью на дне принесенного бокала, но у них просто не получается. Близость друг к другу нервирует и заставляет выставлять напоказ то, что уже привычно и знакомо на работе. Так дело не пойдет. Раз уж они выбрались веселиться, то нужно было веселиться! А что до рабочих отношений, они сейчас не в офисе, а на вечере танцев. Грешно было просиживать хорошую песню на скамье «запасных», ожидая…не зная чего. Что кто-то из них уйдет? Вот уж глупость. Лена уходить из принципа не собиралась, потому что целый месяц ждала этот вечер, а что до Ричарда, он лучше съест на глазах у изумленной публики свой стакан, чем уступит ей танцпол, удалившись восвояси. Всё же Сапогов отличался особой упертостью в вещах, касающихся его лично.
Когда Лена оставляет отвертку наполовину выпитой, в её голубых глазах уже плещутся смешинки с отсветами синего, фиолетового и зеленого, отбрасываемыми верхним светилом сегодняшней вечеринки; она придвигается ближе и опускает взгляд на его штаны, перестав стесняться, что могут подумать люди и, пожалуй, сам Ричард, потому что она отдых в коим-то веке заслужила, а в Катамарановске столько всего происходит, что танцующий в компании кого-то другого директор 9 канала не должен будет показаться чем-то сверхъестественным.
Забудется. И им, и ей наверняка после одного танца.
Да и, если он откажется, она не будет настаивать. Эта мысль заставила её расслабиться, перестав чувствовать себя предательницей по отношению к Танечке.
— Я поняла, кого вы мне напоминаете. Такие носили в группе Abba. Моя мама её очень любит. — чувствуя прилив невиданной храбрости и живости языка, говорит Лена, опираясь более расслабленно локтем о барную стойку.
— Значит, я бы определенно понравился вашей маме. — усмехается он, вкладывая в свои слова столько потаенного смысла, что Леночка не понимает до конца, смущаться ей или прыскать со смеху. Выбирает сначала второе. А там и щеки становятся быстро-быстро пунцовыми.
— Моя мама ценит моду не меньше, чем вы. Я вас обоих в этом плане не понимаю.
— Ох, ну так вы pretty bird from other dimension, Леночка. Одеваетесь так, как будто прямиком выскочили из 60-х. — снисходительно тянет директор 9 канала, смерив её таким же взглядом, чем вызывает у Леночки желание прописать ему смачного подзатыльника.
Она отпивает ещё из бокала, стараясь скрыть, что её слегка задел его укол относительно её внешнего вида, но хмурость становится слишком заметной. Ну-ну, а он прямо
такой уж модный и красивый в своих широких джинсах и на толстой платформе? — обиженно подумала она, хмыкнув, и скрестив невольно руки на груди.
Был же ведь, на самом деле.
— Сочту за комплимент.
Ричард ещё какое-то время крутит в руке бокал, тоже оставшийся, на удивление, на большую половину полным, а потом на Леночку пристальный взгляд поднимает; она от него так и не отодвинулась. В общем-то, он не всегда справедливо был строг к ней — скорее, ему просто нравилось её выводить из себя. В этом действе крылось потаенное наслаждение, в котором он себе, будучи директором 9-го канала, мог не отказывать, в отличие от других «жалких людишечек» из его окружения.
Леночка, к слову, жалкой в его глазах была чуть меньше, чем все остальные. Она, как пчёлка-трудяжка, выполняла кучу работы, что он в ней ценил, хотя и никогда не говорил об этом, поэтому догадывался, что Черноусова, как и Грачёв, считает его человеком, не видящим дальше своего носа и своих же заслуг. Впрочем, может, она и была отчасти права, но Ричард никогда в этом не признается ни единой живой душе и уж тем более — себе.
Но Леночка, прелестная девчушка, невзирая на раздирающие её заметно противоречия в его компании, кажется, на что-то пыталась решиться, а на что, то и нетрудно было догадаться. Когда её напомаженный роток открывается, он уже заранее знает, о чём она его спросит. Или сам
ну очень хочет, чтобы спросила.
— Вы
танцуете?
Он по-кошачьи склоняет голову к плечу, покачивая бурбон в руке, молчит непродолжительное время, щура каре-зеленые зенки, дожидаясь песни Whitney Houston, заигравшей очень вовремя из колонок, как под заказ, и, наконец, отставляет бокал на отполированную поверхность плавно и до интимного тихо. Все ещё не отвечая, берет её за лежащую руку на той же стойке. В доказательство легонько раскручивает сначала в одну сторону, затем притягивает к себе, уже более живо закружив и заставив прижаться обеими руками к груди крест на крест, а к нему — своей спиной. От Леночки, как и в прошлую встречу, пахнет чем-то сладким, цветочным, легким. Шлейф следует от ленты на шее, добротно смоченной в лавандовой воде, и он так с ней и начинает двигаться в этой позиции под приятный голос Уитни, сделавшей его юность особенно яркой на пару с теми же cool guys from Abba. Не отрываясь от своего исследования её темных кудрей, щекочущих ему нос, он дарит ей ответ на ушко, ощущая, как она сжимается в его объятиях, словно пытается избежать прикосновения, но не может.
— What do you think about that now, Lenochka?
Леночка, затаив дыхание, неожиданно выворачивается, продолжая держаться за его руку, а потом в танцевальном зигзаге присаживается, подкидывая легонько ножку сзади, когда начинается припев. Её ножка отводится в сторону, пальцы сплетаются с пальцами Ричарда, закружив их в дурной лодочке, чуть было не завалившейся на другую танцующую пару; и в свете клубного перелива фуксии она выглядит такой естественной, такой живой со своей цветущей улыбкой на губах и попытках вспомнить «Буги-Вуги», что Ричард, думает,
пускай. Jim Beam успел разгорячить не только его голову, но, похоже, и сердце, чтобы совершить достаточно глупостей, о которых можно будет сладко пожалеть
после.
— Смотрите, не порвите платье, Леночка. — мягко и снисходительно добавляет он, — Такие сейчас крайне сложно достать, а я вам его зашивать не буду, don`t try to ask!
Когда она подходит к нему на один шаг вперед, он берет её вторую руку в свою, прижимает резко ближе к себе, а потом склоняет к полу, подхватив под поясницу; её тело горит и пульсирует у него в руках, отвечая на каждое действие инстинктивным «па», не поддерживающим стройную позицию какого-либо изученного им танца, кудри при возвращении в обратную сторону щёлкают по носу, а звонкий смех теряется где-то в плече, на которое она неловко роняет голову, стараясь не терять заданный ритм. В годы своей шальной молодости Ричард на танцполе вытворял и не такое — не зря его называли «Dancing King» со смесью зависти и восхищения, лишь за глаза добавляя «Queen» из-за своенравного, почти по-женски капризного характера. Сапогов знал толк в том, как завоёвывать женские сердца, а ещё прекрасно двигался, будучи от природы наделенным хорошими физическими данными и чувственным гибким телом. До третьего класса он даже ходил в танцевальную школу и ему пророчили будущее великого танцора, но весь потолок его с матерью проблем всегда упирался в одно и то же — деньги. Бедного Ричи выгнали после третьего года обучения, когда его dear mother один раз просрочила оплату, и на этом великое будущее «танцора Сапогова» закрыло для своей реализации двери.
Однако он всё ещё хорошо помнил, как нужно было подхватывать девушек под талию, умел выполнять поддержку и ловко вписывать в ход уже изученных движений «украшения» — например, как сейчас, развернув Леночку к себе спиной, он мягко, но с ощутимым нажимом опустил её ниже, заставляя потереться о себя спиной, а после прижал за диафрагму обратно, ни на что не намекающим движением бедер задвигавшись с ней в ритм заигравшего «Белого Мотылька» короткими поступательными шагами в правой боковой позиции.
Леночка была гибкой, её угловатость, из-за которой он считал её не особо красивой, сейчас была совершенно незаметной — она оказалась на поверку удивительно слаженной, аккуратной и приятной в прикосновениях, когда его руки сместились с её диафрагмы на ребра, поглаживая их горячими сухими ладонями сквозь ткань платья. Она кинула через плечо ему одну из своих задорных улыбок, покрутив головой под ритм песни, прежде чем отстранилась, полностью высвобождаясь из крепкой профессиональной хватки главы девятого канала. На Элвисе они уже танцевали раздельно, — он с выкидыванием руки от пряжки ремня, она вскидывая руки и двигаясь под щелчки собственных пальцев опускающимся движением к полу вниз, зигзагом, как танцевали раньше с пышными юбками красных платьев в белый горох стиляги. Они попытались станцевать румбу, но это оказалось выше их возможностей — подходящая песня не попадалась, да и народу прибыло в вечерние часы. Становилось всё теснее и теснее, а опять кого-то сбивать уж очень не хотелось.
Последней заиграла знакомая ему Кумпарсито*. Он под неё выплясывал не один раз! Классика всё же всегда была in high price. Подхватив отстранившуюся от него на несколько песен Леночку за руки, он чувственно прижал её грудью к своей груди, не оставляя между ними практически расстояния. Как там говорится? «Это танго и в нём можно всё.» Вот и глава 9 канала не стал себе отказывать в том, чтобы прижать Леночку чуть-чуть бестактнее позволительного тактильного контакта партнеров по танцам. Черноусова почувствовала себя некомфортно из-за того, что на них уставилась большая часть клуба во все свои голодные до зрелищ глазёнки, но Ричард и не думал разжимать руки, медленно и верно обняв её, почти успокаивающе.
— Я…мистер Сапогов…
— Моя дорогая рыбка, сегодня я тебе не mister Sapogov, а Ричард, — почти нараспев протянул глава 9 канала, заставляя Лену ещё более смущенно уставиться на него. Для него все это было не больше, чем игрой, но для неё, Боже, всё происходящее напоминало слишком хороший сон, от которого
не хотелось просыпаться.
Шаг, ещё один, смещение стопы по полу, и он отпускает от себя, дразняще подманивая обратно. Леночка двигается на уровне инстинктов, стараясь не выдавать, что танго не знает от слова «совсем», повторяя то за Ричардом, то просто отдаваясь ему на волю, чтобы он вёл и ставил её, как было нужно. И у них получалось. С лёгкими заминками с её стороны, но получалось.
— Ричард, я не умею танцевать танго… — тихо обронила она в его плечо, сконфуженно закусывая нижнюю губу. Ричард, как ни странно, не вставляет очередную колкость в её адрес. Вот это милосердие.
— Я уже understand, Lenohcka. Но мы же не будем расстраивать этих милых people этим известием?
Вперед, в сторону, назад, снова в сторону, и он наклоняет её к полу, скользя еле ощутимо ладонью по линии тела, отчего её лицо наливается кровью, делая щеки маково-красными.
— А сейчас, побудь good girl и сделай шаг назад, взмахнув ножкой. — быстро шепнув ей указание на ушко, Сапогов выпустил Леночку из объятий, зашагав вокруг неё, а потом, по принципу качалки, взял её за ручку, сначала раскачав от себя, а потом притягивая обратно.
Они так и застыли со скрещенными крест на крест ногами под гул заулюлюкавшей толпы, когда песня закончилась. Леночка, переводящая дух и ощущающая, как кровь обратно возвращается в пищевод, тяжело выдохнула, запоздало поняв, что лицо её босса оказалось непозволительно близко. Ричард, кажется, тоже понял это, поэтому его хватка на девичьих ладошках ослабла. Он отошёл от неё на один шаг, развернувшись в танцевальной манере к публике и поклонившись. Лена же воздержалась от подобного проявления театральности.
Она не знала, ощутил ли он то, что ощутила она, но теперь на душе стало невыносимо тоскливо. Хотя бы потому, что подобное никогда больше не повторится, а ещё потому, что ей стоит уйти как можно скорее, пока никто из них не натворил глупостей. Леночка ощущала всем своим естеством, что она была к ним предрасположена сегодня как никогда раньше.
«Божечки, Танечка, мне так стыдно перед тобой.» — прижав к щекам спасительно прохладные ладони, Лена оставила деньги бармену и отошла к выходу на улицу, чтобы глотнуть воздуха. К её неожиданности, Ричард нагнал её, задержав за запястье прямо возле тяжелой железной двустворчатой двери.
— Леночка, что не так? — он выглядел таким искренним, интересуясь её состоянием, что Лене стало только хуже. — Вы выглядите so sad. Я обидел вас?
Она помотала головой, отвернувшись, и постаралась загнать неожиданно вылезшую слезливость куда подальше.
— Нет, что вы. Я просто…устала. Неделя была тяжелая, а там так душно… Мне захотелось выйти подышать на воздух.
Ричард слышал, что дело было не в воздухе и, кажется, не в работе, но настаивать не стал. Возможно, им стоит поговорить об этом в другой раз.
— Подождите меня, я сейчас come back. — он отошел за пальто, вернулся с ним в руках. А ещё, к её удивлению, захватил и черное тонкое пальтишко, которое она в своей горячке так бы и оставила, обнаружив себя без него уже на остановке. У Лены так было постоянно.
— Вы так спешили, что чуть было не побежали на улицу naked. — очаровательно улыбнувшись, Сапогов накинул его с легкой руки на её покрывшиеся из-за пробежавшего осеннего холодка плечи, следом надев и своё на себя. Они вышли на улицу, к зоне курящих, где он достал из нагрудного кармана пару сигарет. Протянув одну Леночке, он получил уклончивый отказ.
— Smoking is very bad habbit. — усмехнулся он, с заметным удовольствием затягиваясь, и Леночка задумалась, что, может, будь она им, то обязательно тоже закурила. Но старая тяга к сигаретам, оставшаяся ещё с воспоминаниями о Яшке, не давала пальцам свободно потянуться к белой табачной палочке. Она и тогда с большим усилием воли смогла бросить, не хотелось бы снова впускать в свою жизнь
старую привычку.
— Вы очень хорошо танцуете. — констатирует она, оперевшись боком о стену и укутавшись сильнее в своё пальто, закрываясь им крест на крест, — Учились где-то?
— Школа жизни и три года школы танцев. — выдохнув, Ричард закачался из стороны в сторону, будто снова оказался на танцполе, — В студенческие годы мы с моими friends очень любили сбегать по вечерам in clubs.
— Вот как, — она не удержалась от улыбки, — Вам подходит.
— What? — несколько удивленно переспросил глава 9 канала, стряхнув пепел на землю.
— Сбегать откуда-то на танцы. — хитро усмехнувшись, она расслабленно вдохнула прохладный вечерний воздух. Надо бы было начать двигаться в сторону остановки, не то так и придется пешочком до дома идти в платье. А по вечерам на Катамарановск нападала странная тень бесовщины, как будто у них каждый день с заходом солнца начинали праздновать Самайн. Чего стоило послушать, как Юра бегал по вечерам в лесу, собирал материал для будущих выпусков. Так что её, такую красивую, в платье, могут и утащить какие-нибудь радиоактивные лягушки, превратившиеся в драконов и начавшие внеплановую брачную охоту на невест.
Ричард заметил, как на лице Леночки проступила задумчивая улыбка. Она выглядела такой спокойной и нежной в свете от горящей лампочки, висевшей над их головами, что у него странно heart beats. Давно уже подобного не бывало с ним, что уж говорить, неожиданно, что оно вообще зашевелилось рядом с Черноусовой, но, может, сегодня между ними лёд тронулся? Как говорят американцы: «hot dancing can melt even the most icy heart».*
— Вам далеко ехать домой, my dear? — он кидает сигарету под ботинок, втаптывая оставшийся горящий уголок в землю. Леночка отрицательно кивает головой.
— Тогда tell me, Lenochka, откуда вы так научились
«не-танцевать танго»?
Когда Ричард спросил её об этом, Леночка взглянула на него со смесью напавшей на неё тоски и взметнувшейся тени печали. Неужели он опять что-то не так сболтнул?
— Я…простите, мистер Сапогов, мне уже пора. Может, ехать мне и не очень далеко, но добраться до остановки ещё надо.
— Я могу вас подвезти. — не унимался мужчина, понимая, что, кажется, затронул весьма деликатную тему для его подчиненной. Но Леночка оставалась неуступчиво твердой в своём решении, задвигавшись в противоположную сторону от него.
— Не нужно. Я дойду сама. Спасибо…за вечер. И за танцы. — она сильнее закуталась в своё пальто, убрала небрежно от лица кудрявые темные волосы и глубоко вздохнула с таким упоением ночной воздух, с каким он до недавнего момента вдыхал дым от сигареты. — Хорошо-то как всё-таки вечером в Катамарановске, согласитесь!
Она ему улыбнулась, помахав на прощание ладонью, и так и скрылась во мраке наступающей ночи, от которой его отделял спасительный купол света изредка мигающей лампочки. Странно, но Ричарду совсем не хотелось так рано расставаться с компанией Леночки на вечер. Ему с ней было весело. Как будто время отмоталось на десяток лет назад, вернув его обратно в студенческие годы. Это были good old times, к которым он мысленно возвращался с теплом в сердце. Первая полученная зарплата, новые друзья, связи, купленный для матери подарок на день рождения… То время окончательно сделало его таким, каким он был сейчас. Что же до детства, про него Сапогов старался лишний раз не вспоминать. Меньше нервничаешь, лучше выглядишь! Это был его девиз в моменты накрывавшей мрачной ностальгии.
Впрочем, не стоило грустить, в субботу они снова увидятся! И, быть может, он сможет задать ей парочку questions' наедине. Ведь, кроме него, нескольких ребят из отдела монтажа и её в субботу в офисе никого не бывает. В этой возможности крылось что-то необъяснимо притягательное… Просто посидеть и поговорить у него в кабинете, как она делала с этим Грачёвым, не стесняясь и откровенничая без зазрений совести.
С этой мыслью Ричард невольно провёл остаток вечера пятницы, с самого утра субботы предчувствуя, что наступивший день принесёт ему массу интересного.
