He kissed me and promised I will be alright

— Почему вы вчера так отреагировали? Его вопрос застает её врасплох. Леночка, до этого спокойно сидевшая и в полной тишине заполнявшая пробелы в сценарии к будущему эфиру, удивленно похлопала глазами. Кажется, она не до конца понимала, о чем именно мистер Сапогов её спрашивал. — Я имею в виду, что вас расстроило, когда мы вышли на улицу? Вы выглядели so sad, когда я спросил вас про танцы. — Обязательно это спрашивать здесь? — почему-то вторя его шепоту, как будто они находились в библиотеке, а не в полупустом офисе, Леночка вытянула шею, столкнувшись с Ричардом взглядами. Было видно, что его любопытство не позволяло ему отступить. — И всё-таки? — Если не отвечу, не отстанете, да? Он помотал отрицательно головой и улыбнулся. В этой улыбке, конечно же, сверкали все 32 зуба и привычная всем знающим Ричарда настойчивость. И Черноусова, не видя другого выхода, сдалась. Леночка вздохнула, сдвинула листы по порядку их номеров, покинула стол и пошла в сторону кухни. Ладно, в конце концов она все равно хотела сделать вторую чашку кофе. Почему бы и не позволить себе маленький перерыв в чьём-то обществе? Хотя внимание Ричарда её, откровенно говоря, смущало. Оно было непривычным. Даже будучи душой компании, Сапогов не особо раньше с ней часто общался. А тут вдруг сам подошёл и заговорил. Не то что бы это напрягало, но Черноусова не переставала удивляться такой резкой смене поведения в её присутствии. Когда они пришли на маленькую общественную кухоньку, Леночка привалилась боком к столешнице, на которой стояло всё необходимое для приготовления кофе: чайник, наполненный водой, приметная уже одним своим красным цветом Indian Instant Coffee и сахарница — тоже одна и тоже общая на всех. На самом деле, им очень даже повезло, — как бы Ричард себя иногда ни вёл, о коллегах он заботился. В мелочах это было заметно, например, хотя бы в той же банке с «пальмами и индийскими женщинами». Такой кофе трудно было достать за просто так, а у них в офисе он водился постоянно. И Леночка точно знала, кто тому был причиной, находя эту деталь весьма…обворожительной в её боссе. Но сейчас нужно было думать не об этом. Она тряхнула головой, задумчиво постучала пальцем по гладкой поверхности столешницы и поставила чайник греться на огонь. Слова никак связно не желали приходить к ней на ум, поэтому она дождалась, когда вода хотя бы немного закипит, а она возьмет свою волю в кулак. При появлении первых пузырьков на поверхности воды Леночка, наконец, развернулась к нему лицом и заговорила. — Мне было тогда 15. Знаете, то ещё времечко было — восьмидесятые годы, золотая эпоха русского рока. Кто тогда ни желал пробиться в качестве певцов на эстраду? — она мечтательно и несколько грустно улыбнулась, будто все минувшие события былой юности предстали перед ней разом, — Я тогда очень сильно увлекалась кинематографом. Все деньги на кино и кассеты спускала, которые ко мне в руки попадали. И музыка меня вдохновляла не меньше. Ну и…я дружила с двумя мальчиками из своего двора. Яшкой и Родиком. Они оба были теми ещё оболтусами, в школу ходить не любили, больше прогуливали, чем появлялись, но…с ними мне было очень весело. Мы росли бок о бок с 10 лет, с тех пор, как с мамой переехали в новую квартиру. — Леночка опустила глаза в пол, проводя по белому кафелю ножкой, облаченной в черную туфлю. — Ну и когда стали старше, у ребят появилась идея попробовать собрать группу. Они знали, что я хорошо пою, — так уж получилось, что от мамы мне голос хороший достался, — а Яшка на барабанах играть научился. Родик так вообще загорелся настолько самой идеей сделать что-то вместе нечто масштабное, что выучил нотную грамоту за неделю и от гитары его потом было не оттащить. — она засмеялась, тонкие смуглые плечи под белой шелковой рубашкой запрыгали. Ричард поймал себя на мысли, что слишком пристально за ними следит. — And what next? Вы собрали группу? — он вскинул бровь, оперся локтями о разделявший их высокий столик и с проскользнувшим любопытством в каре-зеленых глазах прищурился. — Тренировали в караоке, когда была возможность, играли на дому у Яшки, а там да. Пытались потом выступать. И… — Леночка не знала, стоило ли продолжать выкладывать все как на духу, но Ричард с таким упоением её слушал, что она не могла просто остановиться! — Взяли псевдонимы. Яшка назвал себя «Шершнем», я называла себя «Лисой», а вот Родик никак не мог себе придумать прозвище. Я до сих пор помню, как после очередной из наших тренировок он лежал у Яшки на полу, в потолок пялился и раздумывал, как бы покруче себя назвать. Спросил, какие цветы я люблю. Вопрос был без какого-либо подвоха, я и ответила честно. — …Дайте угадаю, это те двое парней, которые на весь Катамарановск теперь известны? — изумился директор 9-го канала, удивленно округлив глаза. — Ну да. Они. «Багровый Фантомас» — это была наша группа на троих изначально. Он заметил, что вся задорность из её глаз пропала, стоило их теме плавно коснуться шоу-бизнеса. И все же, сняв засвистевший чайник с плиты, Лена продолжила. Он перебивать её не стал. — Я сказала тогда Роде, что очень люблю Розы. С тех самых пор он начал называть себя Роза-Робот. Так за ним и осталось это «погоняло». — Лена вопросительно взглянула на Ричарда, достав ещё одну чашку, но он отрицательно покачал головой. У него уже был с собой принесен свой напиток. — Так что же случилось? Не поделили деньги? Славу? Вас? — он заметно ехидно протягивал слова, из-за чего на лице Леночки можно было заметить тень неприязни. Пришлось придержать язык за зубами. — Нет, всё было куда проще. — Леночка налила себе кипяток в чашку, развела две чайные ложки кофе и кинула несколько кубиков сахара. Коричневая пенка выступила на поверхности темной воды, посылая приятный горький аромат по всей кухне. Невольно Ричард с Леной глубоко вздохнули, прикрыв глаза. Решив, что оставаться на кухне было не очень удобно, они ретировались в пустую столовую, присев за первый же попавшийся столик. Лена поставила чашку перед собой, обхватив её цепко в замок пальцев, Ричард же более расслабленно и свободно поставил наполовину пустой бокал с янтарной жидкостью напротив неё. — Я любила Яшку. Причем очень давно. Он был мне…как брат, как мне казалось. А потом я поняла, что мы выросли и многое изменилось. — У вас завязались relationship? — Да. И многие сочиненные песни он посвящал мне. Говорил, что я его муза. Вам, наверно, это чувство не знакомо, но нет ничего более интимного, чем момент, когда человек раскрывает свои чувства к тебе через песню. — она мечтательно прищурила глаза и отвела взгляд. — О, Lenochka, поверьте, я прекрасно понимаю, о чем вы говорите. — он улыбнулся, и она коротко кивнула ему в ответ тоже с улыбкой. — Ну и… в начале всегда все хорошо. Мы выступали в барах, пели на улицах, в переходах метро, в караоке. И люди начали нас замечать. Было весело получать подарки от поклонников и быть узнаваемым среди творческих кругов того времени. Нас даже с «Арией» и «Кино» тогда сравнивали, представляете! Хотя я и не думаю, что мы пели настолько уж хорошо. Скорее…нам просто это нравилось. И это было самым важным составляющим нашей команды. Она сделала короткий глоток из чашки, слизнув оставшуюся на верхней губе пенку, и Ричард опять себя поймал на том, что слишком пристально за этим действием следил. У Лены рот был маленький, розовый, с пухлыми губами. Под носом с лёгким намёком на горбинку он смотрелся очень уместно, напоминая розу с только раскрывшимися лепестками после весеннего дождя. Красивый рот, ничего не скажешь, но что ж он так часто на него смотрел? Внутри груди странным образом зашевелилось чувство стыда. — А потом мы подписали контракт со студией и всё покатилось к чёрту. Её слова сорвались так неожиданно с этих милых, восхваляемых им недавно уст, что Ричард аж растерял всю прежнюю сонливость. Приосанившись, он нахмурился, перестав барабанить пальцами по животу, и возмущенно вскинул брови. — Lenochka, мы же на работе, следите за языком. Она изогнул непонимающе одну бровь. — Я просто называю вещи своими именами. Иначе описать это нельзя, а при ином раскладе в стенах нашего родного офиса вы услышите ещё более грубую речь. Так что это я так, мягко ещё. — она улыбнулась и в уголках её глаз хитро сложились еле заметные мимические морщинки. Ладно уж, не будет он в этот раз возмущаться. Но в следующий раз обязательно её отчитает! Когда на кону не будет стоять завершение истории, естественно. — У вас начались проблемы в отношениях? Лена опустила глаза в стол. Вся её фигура приняла трагические острые очертания, спина чуть ссутулилась, а пальцы на чашке поджались, как у горгулий с крыш собора Нотер-Дам-Де-Пари. Также нервно и остро, они обвели края чашки, замыкаясь где-то на середине, и Леночка, набравшись необходимой для себя смелости, продолжила. — Яшка…начал пить. И употреблять вещества. Написание песен в темпе ему давалось слишком трудно, он говорил, что не может работать без «допинга». Говорил, что ему нужен был стимулятор. И… — в её голосе заскользила слезливость, но она тут же её подавила, замолчав на мгновение. — Извините. — Если вы не хотите дальше рассказывать, take a rest… Она утерла тыльной стороной ладони глаза, покачав отрицательно головой. — Нет, все в порядке. Сегодня погода просто какая-то дурацкая. Сами видите, дождь за окном льет как из ведра. — она махнула рукой в сторону окна, шмыгнув носом, — Так вот, он обещал, что бросит, но, конечно же, не бросал. На пустые обещания многие музыканты горазды, но когда дело доходит до фундаментальных действий, здесь они практически все оказываются бессильны. Смотря на эту ситуацию с высоты полученного жизненного опыта, я понимаю, что стоило уходить сразу же. Но я была глупой, мне было всего шестнадцать. И я надеялась, что смогу ему помочь, что…смогу его вытянуть. — она шмыгнула и отвела рассеянный взгляд в сторону. — Но он всё продолжал и продолжал… И в один момент я не выдержала. Край наступил именно в тот момент, когда на мой день рождения он пришёл пьяный в дрова и устроил пожар в помещении, которое мы с мамой сняли для праздника. Убытки пришлось оплачивать потом из своего кошелька. И…наступил конец. Было видно, что сейчас она была глубоко внутри себя, наедине со старыми воспоминаниями, не с ним, не здесь, а в том ужасном вечере. Когда огонь расползался по стенам со скоростью бегущего луча света, отраженного от окна ехавшей во всю мощь машины, а ей приходилось с матерью спасать вещи, гостей, пытаться потушить своими силами очаг пожара и вытащить на своем горбу не стоявшего на ногах Яшку. Лена невольно закусила губу. Глаза её тяжело блестели. Никогда в жизни ей ещё не было так стыдно, как в тот вечер перед Виктором Петровичем, сдавшему им зал по сниженной цене. Как знала, что стоило перенести! Но свое чутьё она не послушала по дурацкому велению рациональности и плотного рабочего графика матери, под который им всем пришлось подстроиться. «Ты никогда не изменишься! Ты обещал мне! Обещал! Яшка! Я больше так не могу!» — С тех самых пор мы видимся крайне редко, я общаюсь больше с Розой, чем с ним. Не могу просто заставить себя полностью отпустить ту ситуацию. — она покачала головой, — Мне трудно рядом с ним находиться. Вот так вот. Жизнь, как говорится, не sweet pie, когда в неё попадает всякое shit. Ему искренне было жаль эту девушку, которая ни коим образом не заслужила такой бурной, но печальной молодости. Хотя, как показывает практика из его личной жизни, world is a cruel place. Опустив глаза от бокала вниз, Ричард заметил, насколько напряженно были сжаты руки Лены на чашке. Похоже, ей было очень трудно вытаскивать эти воспоминания из себя. Ему бы тоже на её месте было бы непросто рассекречивать старые архивные файлы собственных горестей. Осадок был слишком ощутимым и имел противное свойство не отпускать ещё очень долго. Он по себе знал. Рука машинально потянулась к её ручкам, проходясь поглаживающим движением по тыльной стороне, и Леночка, выпавшая в своего рода транс, резко вернулась обратно, уставившись на босса во все голубые глаза. Сапогов смотрел на неё со странной, несвойственной ему мягкостью, с которой, пожалуй, ни разу ещё не смотрел. Это был понимающий, спокойный взгляд человека, который на своем веку повидал не меньше несчастий. Такой же грустный, меланхоличный и несколько печальный взгляд. — Im so sorry for you, Lenochka. Вам пришлось пережить terrible отношения. Но, знаете… Этот опыт сильно вам поможет сейчас, чтобы не ошибиться ещё раз. Иногда life can be very hard to live. Сердце так и трепетало под ребрами от его слов, а в глаза закрались искорки. Она смотрела на него не отрываясь, с нескрываемой нежностью и восхищением, ощущая, как перехватывает дыхание от понимания, каким на самом деле мог быть их босс. — Мистер Сапогов, я… Его пальцы оказались на её линии пульса, незаметно его прощупывая, и Леночка, потянувшись вперёд, ощутила, как её влечет, как сильно её толкает нечто изнутри, шепотом в голове твердящее, что так правильнее всего. Сделать то, что подмывает, искренне и без зазрений совести, как она сделала, если бы… Если бы он был один и не занят. Эта мысль резко заставила Лену остановиться. Застыв в нескольких сантиметрах от Ричарда, она машинально высвободила руку из мягкого захвата его пальцев, не зная, куда теперь деваться. Потупив взгляд в его стакан, она судорожно выдохнула первый пришедший в голову вопрос, сведя брови на переносице так, будто от него зависела её жизнь. — Вы допивать будете? Ричард, который сам подался невольно вперед, который сам уже успел прикрыть глаза и закрыть их на то, что это, вообще-то, неправильно, резко распахнул их. Её слова чувствовали как отрезвляющая пощёчина. — Простите, what? — Я про ваш коньяк. Знаете, после таких историй…ну очень хочется выпить. Я подумала, вдруг вы больше не будете… — господи, как же глупо она себя сейчас чувствовала под его потяжелевшим всего за секунду взглядом! Это была самая идиотская отговорка, которую можно было вообще придумать в данной ситуации! — Yes…Конечно, берите. — стряхнув с себя странное наваждение, Ричард протянул бокал вперед и вылил остаток от своего напитка Леночке в кофе. Он чувствовал себя растерянным. Впервые в его жизни ситуация поворачивалась настолько странно, что вгоняла в краску не только человека, сидящего перед ним. А ещё он чувствовал необъяснимую досаду, развернувшуюся у него в груди пропастью, из-за которой он почувствовал ещё и прилив невыносимого раздражения. Но чтобы не показывать своего истинного состояния, директор 9-го канала лишь натянуто улыбнулся, качнул легонько головой и изобразил театральную хмурость на своём лице. — Только первый и последний раз, Леночка. Мы все же на работе.