Босс мафии в качестве крестной феи

      Вообще, честно говоря, я не собиралась писать продолжение, но вы так просили… Ну, в общем, я и не сдержалась.

***

— Мама! — смеется маленькая Атанасия, хлопая в ладоши и кружась на зеленой травке среди пышных кустов роз. Тсунаеши наблюдает за этим и мягко смеется, ловя малышку в крепкие объятия, поднимая ее над головой и кружа. Это вызывает еще более яркий и чистый смех маленькой принцессы и яркие искорки в прекрасных синих глазах. — Ну, какая же я мама… — качает головой Тсуна, мягко улыбаясь. Она аккуратно опускает ее на траву и продолжает смотреть за тем, как маленькая девочка бегает по зеленой траве босиком, пища от восторга. — Мамочка! Мамулечка!!! — пищит маленькое солнышко, улыбаясь во все свои зубы и буквально светясь от восторга. Был бы тут хотя бы один учитель по этикету, наверняка бы в обморок грохнулась от происходящего.       Ведь принцессы не должны заниматься подобным.       Настоящие принцессы с раннего детства должны степенно себя вести, носить пышные и неудобные платья, которые делали бы их похожими на дорогих утонченных кукол, проводить время за чтением или вышивкой и аккуратно пить чай, чтобы ни один учитель по этикету ни к одному движению придраться не смог.       Но ведь Атанасия де Эльджео Обелия — принцесса покинутая, брошенная в этом дворце собственным отцом, который родную дочь от любимой женщины даже знать не хочет. Все, что у нее есть от королевских особ — очаровательная внешность, голубая кровь и право на трон. Право, которое у нее с самого начала отнял отец, не признав даже за дочь.       Ах да, а еще мана — огромное количество магии от биологического отца, которая заключена в ее теле. Хрупкий сосуд трещит по швам, и если бы не Савада, которая забирает ее избытки, та бы давно уже кашляла кровью. Интересно, на это ли рассчитывал ее отец, когда оставил ее в этом дворце с одной лишь няней. — Мамочка… — поет малышка, выплетая непослушными пальчиками венок из одуванчиков и клевера.       Атанасия де Эльджео Обелия совершенно точно не принцесса, у нее нет нужных навыков, нужного уровня знаний об этикете и желания когда-нибудь взойти на престол. Любви к отцу, которого она никогда не знала и лишь слышала о нем не слишком хорошее от обожаемой няни-мамы, тоже нет. Она растет, словно обычный ребенок, у которого нет никаких ограничений на веселье из-за высокородного статуса.       Возможно, если бы Тсунаеши была бы обычной няней, которую взяли присматривать за принцессой, она бы всеми силами старалась ее ограничить, воспитать достойной и обучить всем премудростям местного этикета. Но Тсуна — Босс мафии, королева преступного мира, и о местном этикете она даже слышать не хочет. Это лишь бесполезный свод правил и ограничений, от которых ее ребенку легче не станет и любящий отец не появится.       Пусть ей этот мир скажет спасибо, что она еще не пошла уничтожать все здесь из-за злости на одного венценосного ублюдка — учитывая силу ее Пламени, она без особого труда может не только всю эту страну стереть с лица земли, но и добрую часть всего мира (если не вообще весь). Савада уже давным-давно не боится собственного уровня Пламени, ведь Кавахиро еще в четырнадцать предсказал, что однажды она непременно станет новорожденным Шаманом.       До бессмертия Шаманов ей еще очень далеко, впрочем, и так неплохо.       Впрочем, даже если она очень зла на Клода, это не должно означать, что она собирается уничтожить весь остальной мир и вредить простым гражданским. Ублюдочный Император должен на коленях благодарить своих подданных за то, что она его не прикончила, убирая с лица земли того, кто не должен был размножаться в принципе.       Ну, пока не прикончила. — Милая, иди-ка в свою комнату. — нежно просит шатенка, улыбаясь дочери и подталкивая ее в спину. Та послушно кивает и бежит туда, бросив удивленный взгляд на приближающихся людей. Волосы одного расплавленным золотом сияют на солнце, а волосы второго в таком освещение, кажется, похожи на кровь. — Что вам ну… — Приведи сюда этого щенка. — брезгливо велит блондин, от чего его голос звучит так, словно он таракана увидел. — Вы имели ввиду принцессу Атанасию? — уточняет она, сжимая кулаки. — Нет, я сказал то, что имел ввиду. — безразлично говорит тот, смотря на нее. — Приведи девчонку, чтобы я мог посмотреть на нее. Хотя… Нет, пожалуй, я сам пройду к ней и решу, достойна ли она права на жизнь.       Это уже слишком.       Тсунаеши не собирается расшаркиваться с этим ублюдком или вести пространные диалоги. Все ее желание — смачно вмазать ему в челюсть с такой силой, чтобы сломать ее. В принципе, она это и делает, хотя в последний момент придерживает силу. Конечно, перелома челюсти не будет, но вот несколько зубов она ему все-таки выбила.       У нее в глазах больше ни намека на синеву — только полыхающий жидкий янтарь и лавовые всполохи, затягивающие в свою глубину. — Я и так считала, что вы — ублюдок, но, видимо, я думала о вас слишком хорошо. — спокойно заявила она, элегантно встряхивая рукой, на которой у нее уже покраснели костяшки. Она брезгливо посмотрела на ошеломленного блондинчика, который от ее удара неуклюже рухнул на попу, и не менее ошеломленного красноволосого паренька, который сопровождал Клода. — Советую вам уйти от сюда и забыть дорогу в этот дворец, ваше «Величество». Особенно для таких целей. Я, конечно, добрая, но не настолько, чтобы после всего случившегося, сохранить вашу жизнь. И в следующий раз вас никакие симпатичные мордашки не спасут.       Судя по всему, тот явно вообще не ожидал этого, потому что без особых вопросов ушел прочь, лишь пару раз обернувшись. Впрочем, Тсуна знала, что подобные личности, особенно когда имели огромную власть, так просто от своих планов не отступятся. Однако, это ее в любом случае не особенно волновало.       Сейчас ей нужно было накормить Атанасию, а еще в голове крутилась настойчивая мысль, что врезать в челюсть нужно было все-таки с ноги.       Нет, из Босса мафии крестная фея и правда так себе…       Впрочем, и ее, и ее маленькую принцессу это устраивало полностью, так что мнения остальных (читай «местного венценосного ублюдка») не спрашивали.