Искры

      Тема: спокойное утро       Предупреждения: слэш, повседневность, милота       Пережитое во сне все еще кружилось калейдоскопом чужих эмоций, продергивало остаточными искрами стыда, страха, предвкушения, отвращения, боли и удовольствия.       Полоска синего, медленно темнеющего неба в щели под тяжелыми ставнями вызывала предвкушение праздника. Четко вспомнился вдруг давно забытый запах мандаринов и шоколада, и приятный мандраж в ожидании близкого чуда.       И хотя в доме было тепло - печка за день не успела остыть - вылезать из нагретого постельного кокона все равно не хотелось.       К тому же Шухов под боком одуряюще пах сонным уютом и был откровенно горячим, разве что не обжигал. Он не просыпаясь, что-то промычал и уткнулся носом Семецкому в плечо.       И на него вдруг нахлынуло - перехватило горло от щемящей нежности. Показалось, что еще чуть-чуть - и ребра треснут под напором чего-то оглушительного, идущего из самого сердца. Он не сдержался - осторожно поцеловал Рэда в шею, и вдруг заметил, что тот смотрит на него из-под опущенных ресниц. И улыбается.       Ну да… отголосок чужих неуправляемых эмоций все-таки его разбудил.       - Эк тебя накрыло, - усмехнулся Шухов.       - Что это было? - спросил Семецкий, - Я видел…       - …Сны, вероятности, возможности, - Рэд пожал плечами, - И совсем немного воспоминаний.       - Журналист и Аленка? - недоверчиво прищурился он.       - Расслабься, это же не мои фантазии, - хохотнул Шухов, - Значит, были и такие варианты. Или же мы ей просто снимся…       - Но я чувствовал все с ее стороны.       - Расширяет кругозор, правда? - хохотнул Рэд.       - А этот парень? С артефактом? Как его… Сосиска, кажется. Что-то я такого не припомню.       - Этого и не было. Его, кстати, вроде кабаны сожрали…       - Но могло быть? Такие артефакты правда существуют? И действительно могут переделать целый организм?       - Существуют. Но без тонкой настройки, скорее всего, не пол поменяют, а превратят человека в невнятную груду страдающей органики. Так себе зрелище, если честно. А настройщиков в мире - сам понимаешь…       И он снова закрыл глаза.       - Но монолитовские фантазии… Это ж просто феерический пиздец!       - А вот это как раз память, - неразборчиво пробормотал Шухов. - По большей части.       - Кошмар какой. И часто у тебя такие сонные марафоны случаются?       Шухов потянулся как-то очень уж вызывающе, раскинулся на кровати и снова закрыл глаза.       - Не особо. Но бывает…       Семецкий знал, что его возбуждение нашло отклик, но также ощутил и отзвук одолевающей Рэда дремотной лени. Он решил не ждать, когда его снова вырубит, заполз под одеяло, навис сверху, став похожим не то на палатку, не то на некоего пододеяльного монстра. Шухов наблюдал за его перемещениями вполглаза, но никаких активных действий не предпринимал. Хотя и позволял ощущать свой азарт и щекочущее нервы предвкушение.       Семецкий на пробу провел языком вдоль кубиков пресса - ниже, до самого низа. Тронул твердеющую плоть пальцами. И решительно закинул ноги Рэда себе на плечи.       Он вылизывал его, как кошка вылизывает котят - с маниакальной тщательностью, с необъяснимым удовольствием на уровне инстинктов: аккуратно, трепещущими легкими движениями. Самым кончиком языка выписывая круги на поджавшихся яйцах, потом вдоль ствола до самой бархатистой головки, пару раз вобрать такую живую сейчас плоть до самого горла, и - прежним путем обратно.       Шухов медленно, но все же сдавался, растекаясь по кровати.       А Семецкий любовался им - каждым движением, каждой черточкой, старался впитать и запомнить это уютное тепло и яркий озоновый запах желания.       Рэд, хоть и разметался на постели, а все ж еще не сбросил с себя ленивой сонной неги и совсем не возражал, когда Семецкий перевернул его на живот, входя в расслабленное тело.       Он двигался медленно, плавно, как-то очень осознанно. И эта плавность, это вдумчивое скольжение отзывались в теле мягкими волнами нарастающего удовольствия.       Шухов глухо застонал, уткнулся в подушку.       Семецкий чувствовал его растущее возбуждение - нестерпимое, почти болезненное. Он опустился ниже, практически лег сверху. Рэд вскинулся, вслепую поймал его за шею, требуя большего.       И он подчинился - вдвинулся резче, замер, наслаждаясь ощущением живого тесного жара, медленно вышел... И снова - вперед - жестко, почти грубо, насколько возможно глубоко.       Им хватило всего нескольких таких рваных движений: Шухов хрипло вскрикнул, отпуская его шею и вновь падая лицом в подушку. Семецкий же ткнулся лбом меж горячих лопаток, выскользнул из литого тела, пережидая короткий, но яркий оргазм.       Они пролежали этаким бутербродом почти минуту. Шевелиться не хотелось, но неугомонный Рэд завозился, развернулся, закинул руки за голову.       - Доброе утро, - улыбнулся ему Семецкий.       Сполз вниз и широким мазком языка умыл головку еще не опавшего члена, заставив Шухова вздрогнуть.       - Не надо, - простонал тот. - Сам же знаешь…       Семецкий кивнул, потерся щекой о покрытую шрамами грудь. Оглушительная нежность никак не отпускала.       Рэд тихо посмеивался.       - Подъем? - спросил он. - Или дальше валяемся?       - Сделай чаю, а? - попросил Семецкий. Скатился с него, растянулся рядом.       - Вот зараза! - восхитился Шухов. - Неа, не пойду. Твой дом - тебе и вставать.       И дотянувшись до разметанного по полу одеяла, затащил обратно. Укрыл их обоих, повозился, нежась в приятном тепле.       Семецкий подумал, что им действительно некуда торопиться, обнял горячее тело, прислушался к затихающему пульсу и тоже закрыл глаза.