Разящая молнией

      Амелия       Голова...        Раскалывалась так, словно я всю ночь провела под неуемные звуки перфоратора, попутно распивая благородные сорокаградусные напитки вперемешку с легкими игристыми винами.       Тело было сковано необъяснимым пульсирующим жаром, опоясывающим вплоть до самой шеи. Я каждой клеточкой своего организма чувствовала, как внутри растекалось что-то жгуче-тягучее, напоминающее лаву. И самое странное, что от подобных ощущений мне было вполне комфортно.       Попытка пошевелиться к моему удивлению не увенчалась нужным успехом. Конечности были будто парализованы.       Впрочем, глаза нашли в себе силы раскрыться.       Окно. Огромное, панорамное, практически во всю стену… резная дубовая тумба с одиночным канделябром… темно-ореховый паркетный пол… разорванные лохмотья, пропитанные кровью… Стоп!       Проморгавшись, я еще раз сосредоточила взгляд на скомканном тряпье. Все же зрение меня не подвело, возле кровати валялась моя футболка, еще чья-то черная рубашка… верней то, что от нее осталось и нечто, напоминающее брюки.       Твою мать! Где я?       Мозг начал активно работать.       Что это за место? Почему я здесь? Что было вчера и…       — Проснулась сама, не мешай спать другим...       Правую грудь сдавили грубые тиски, а шею обдало огненным дыханием, — доставила же ты мне вчера хлопот необузданная волчица.       Знакомый аромат моментально меня отрезвил. В сознании начали всплывать пестрые картинки событий прошлого дня и ночи…       — А, ты, как я погляжу, живой? Знаешь, оказывается, слухи про могущественного Леонарда Саммерса, Громового зверя весьма преувеличены и…       Внезапно я почувствовала, как внутри что-то резко толкнулось, вызывая, при этом пробирающую волну… экстаза…       — Какого…       — Удивительно, твои острые зубки меня даже заводят, — предательски заострившийся сосок болезненно сжали горячие пальцы. — Но вот ты не учла, что сейчас не самое подходящее время для острот.       От низкого хриплого голоса у меня чаще забилось сердце. — М-м-м, как же ты начала исходиться соками… — по плечу прошелся влажный шершавый язык, а импульсы внутри промежности стали более активными.       Дерьмо!       — Выйди! Выйди из меня! Ты, недоделанный Альфа! — я начала активно лягаться и выкручиваться из тесных объятий. Этот ублюдок решил присвоить меня!       Стоило мне дернуться вперед, как острый спазм внизу живота спровоцировал у меня произвольный скулеж, а со стороны ненавистного Саммерса раздражительное шиканье:       — Мы что? В связке?       Нет! Только не это!       — Занятная ты, — острые клыки Саммерса вонзились в шейный изгиб, — за три с небольшим часа только сейчас это поняла?       Волчица внутри меня взревела. Я почувствовала, как конечности начали менять свою форму.       — Даже не вздумай, Блэквуд!— движения члена замедлилось и я ощутила, как меня начало буквально распирать изнутри.       — Клянусь, как только ты выйдешь, я…       — Ты ничего не сможешь уже мне сделать, глупая девчонка. Мы повязаны с тобой,— вновь возобновляя темп фрикций, Леон зарылся носом в волосы и, глубоко втянув в себя воздух, прорычал: — Для тебя, отныне, действует одно незыблемое правило — выполнять волю твоего вожака и пары,— толчки стали до безрассудства дикими. — Мое слово для тебя, милая Амелия, закон.       Тело в который раз оказалось парализованным, и нагло воспользовавшись этим, Саммерс перевернул меня на живот, чтобы продолжить поступательные движения в новой позе.       Более низко я себя еще никогда не чувствовала!       Мысль о том, что в меня вдалбливается этот треклятый альфа, а я физически не могу ничего с этим сделать, занозой вонзилась в мое сознание. Как? Как я могла ему проиграть?       — Расслабься. Все в конечном счете не так плохо,— не останавливая толчков, ублюдок вжался грудью в мою спину, — каждая сука желает стать моей волчицей. Считай, тебе выпала честь оказаться той самой.       От этого грязно-пронизывающего голоса вся моя ненависть начала пробуждать дикого зверя.       — Ты, кстати не так уж и плоха, — ягодицу обжог хлесткий шлепок, — тело что надо, а к мордашке привыкну, пусть и не в моем вкусе, но вполне годная.       Убью! Сгину сама, но тебе, неотесанный ты ушлепок, жить на дам!       — Что же не так с моим лицом? — озвучив свой вопрос в подушку, я прикрыла глаза.       Давай, девочка. Нужно оборвать эту связь.       — Слишком надменное, малышка Амелия, — заостренные клыки Громового сомкнулись на мочке моего уха, — а еще твой язычок… — шею обвили длинные пальцы, — уж больно он у тебя дерзкий, — новый саднящий удар по заднице, — ничего, скоро ты у меня будешь шелковая и покладистая.       Ами, ты сильная! Давай, ты сможешь!       — Лео? — я нарочито пошло исказила голос, — прошу… — моя вторая ипостась приготовилась к ответному удару, — хочу на спине…       — Что, малышка, неудобно? — бедра жестко обхватили, — так и быть, в знак нашего знакомства пойду тебе навстречу, — наивный. — Но тебе, моя необузданная волчица, придется потерпеть…       Я сжала челюсть и зажмурилась.       — Скоро ты будешь молить меня, чтобы я в тебе заперся еще, — резкий толчок и в стенки влагалища будто вонзилось тысяча иголок, — не думал, что это скажу, но в тебе очень приятно, Блэквуд, — покинув тело, подонок не церемонясь развернул мое туловище. — Так даже лучше, — пронзительный взгляд прозрачно-голубых глаз насмешливо прошелся по фигуре, — хочу видеть, как ты стонешь от удовольствия.       Черт, каждое выпаленное им слово уродовало столь красивые, волевые черты лица.       — Раздвинь ноги пошире, — под смуглой, покрытой испаренной коже торса было видно перекатывание рельефных мышц, — будь умной, не сопротивляйся.       Закусив губу я, не разрывая зрительного контакта, плавно начала разводить бедра.       — Вот так, малышка, молодец, — вместо улыбки его губы растянулись в оскале.       — Лео… — я томно вздохнула и, приподняв руку вверх, едва уловимо коснулась щетинистой щеки Саммерса, — могу я еще тебя попросить об одолжении?       Неужели твой волк от спермотоксикоза потерял бдительность, Альфа?       — Последний раз.       Восседая передо мной на коленях, Леон слегка наклонил корпус вперед не то, чтобы лучше услышать, не то, чтобы вновь сковать цепкой хваткой.       — Мой Альфа … — я потянулась навстречу, — не мог бы ты… СДОХНУТЬ!       Секунда, мои руки и ноги частично обратились в подобие лап. Не раздумывая, я рассекла когтистыми пальцами воздух и точечно попала по самодовольной харе:       — Мордашка моя тебе не понравилась? Сначала о своей подумай, УБЛЮДОК!       Деморализующая пощечина позволила мне выиграть время. Время для главного удара задними лапами, прямиком в корпус моей «пары». Приложив максимальное усилие я из полулежачего положения лягнула Саммерса в грудную клетку. От мощного толчка кровать смачно ударилась спинкой о стену, а тело Альфы стремительно полетело в сторону окна.       Пробив стеклянную преграду, Леон продолжил свое падение уже на землю.       Не такого я, конечно, эффекта добивалась. Но… Сам виноват!       Откуда-то снизу раздалась воющая сирена автомобильной сигнализации:       — Твою мать, Альфа! Все сюда!       Неужто и вправду сдох?       Еще под действием адреналина я подскочила на ноги и в один прыжок оказалась у острой кромки уцелевшей части окна. Внизу, распластавшись на капоте знакомого внедорожника, лежала обнаженная фигура. Основательно прогнув под собой крышу вездехода, Альфа к большому испугу собравшихся, не показывал признаков жизни.       — Что произошло? — вокруг вожака засеменила кучка псов прислужников, — надо ему срочно помочь!       — Нет! Не мешайтесь.        К пятерке субтильных оборотней подошел пожилой мужчина. Спокойный и, кажется, довольный. — Лео. Вижу, что живой. Давай поднимайся. — вместо того, чтобы созерцать пострадавшего, волк поднял взгляд в мою сторону, — милая, этот невежда сильно Вам навредил?       Что? Милая? Навредил?       Заметив мое замешательство, старик как-то излишне ласково улыбнулся:       — Амелия, прошу, оденьтесь и спускайтесь к нашему столу, скоро будет подан завтрак, — вернув внимание к персоне Саммерса, он добавил: — а с нашим Альфой я разберусь, жить будет, куда денется.       Ну точно же, одежда.       Кивнув по большей части своим мыслям, я отошла вглубь комнаты.       Вдох-выдох. Вдох-выдох. От скомкано-сумбурного утра и отсутствия еще полных воспоминаний событий прошлой ночи голова начала идти кругом.       Амелия, ты влипла по самый не балуй.