***
Лоснящиеся под светом ламп волосы, откинутые локонами на одно плечо. Дорогой костюм изумрудного цвета, подчеркивающий точеную женскую фигуру и, куда без этого — аристократично-красивое лицо, с хищным миндалевидным разрезом темно-карих глаз, тонким, словно высеченным из мрамора носом и аккуратными губами. Королевская гадюка воплоти. Не удивительно, если вторая ипостась у гостьи будет не волчица, а некто с чешуей и раздвоенным языком. — Дорогой, я помешала? Дорогой… Всего один вопрос этим мерзко-слащавым голоском и внутри Амелии что-то ёкнуло. Кто бы это не озвучила, одно можно было сказать наверняка — барышня не приходилась Саммерсу ни сестрой, ни другой кровной родственницей. Интуиция в этом ее никогда не подводила. А если так… — Хаксли, оставь нас, пожалуйста, — с абсолютным спокойствием и равнодушием, Леон кивнул Старейшине.— Катрин, рад тебя видеть. Чем могу быть обязан? Разве могли его планы на вечер быть нарушены? Возможно. Но только не так. Спустившись с лестницы и аккуратно поставив раздраженную Амелию на ноги, Саммерс, во избежание ненужного конфликта, притянул ту к себе поближе, разместив на ее талии ладонь. Колкие электрические разряды все также умудрялись жалить его кожу даже сквозь одежду, а потому Леон решил сделать то, за что, однозначно, удостоится от Хаксли одобрения, а от Мэл… обещанной хрустящей корочки. — Амелия, — трепетно проведя вдоль талии, он потянулся губами к ее виску, — позволь, представить тебе мою невестку — Катрин Саммерс. — Мягкий поцелуй у кромки волос и… напряжение волчицы, как рукой сняло. — Супруга моего старшего брата. — Катрин? — Блэквуд вытянула вперед руку. — Приятно познакомиться. Неприятно. Совершенно точно. Как и той, что буквально испепеляла ее своими черными глазами. А эти губы, окутанные алой помадой… секундой ранее, разве они не были поджаты от нервного напряжения. — Значит, вы и есть истинная пара Леона, — оценив приветственный жест Блэквуд, Катрин широко улыбнулась.— Что ж, взаимно. Легкий поклон, но никакого рукопожатия. Блэквуд едва удержалась от злорадного оскала. — Чудесно выглядите, — добивающий комментарий и Катрин тут же перевела взгляд на Леона, — вы оба, — девушка откинула назад локоны, рассеяв в воздухе сладкий аромат мимозы. Опустив руку, Амелия ощутила как мужские пальцы принялись ненавязчиво перебирать пайетки на ее талии. «— Все хорошо?» — осторожное уточнение. «— Мне даже не надо угадывать, от чего твоя невестка так изящно послала меня на хер» — Блэквуд встречно опустила ладонь на мужскую поясницу. «— Уточню, что этот хер мой. А я, знаешь ли не против» — мысленно пророкотав, Леон вызвал у Амелии улыбку. Возможно, их вечер испортить не удалось. — Итак? — довольно взглянув на свою пару, Саммерс вопросительно уставился на Катрин. Та заметно стушевалась, хоть и старалась не показывать вида. — Мы с Клаусом приглашаем вас на завтрашний ужин. Хотим устроить небольшой фуршет в честь…— губы растянулись в лисьей улыбке, —… новой Хозяйки стаи Саммерс. Если бы можно было резать словами, то гостья прямо сейчас полоснула Блэквуд по живому. Волица Амелии ощерилась, явив свету всплох алой радужки. На мгновение, но достаточно красноречиво. — Благодарим за щедрость, — Леонард учтиво кивнул, — и с радостью принимаем приглашение. «— Насчет радости, ты, волчонок, польстил». «— Волчонок? Мне уже ждать разряд в двести двадцать?» — Во сколько ожидается прием? — Блэквуд тесней прижалась к мужской груди. Размеренный стук сердца отзывался приятной вибрацией. «— Двести двадцать в розетке. А я бью не меньше трех тысяч» Пришел черед Саммерса улыбаться. Одним уголком губ, но вместе с тем доходчиво для понимания, что гостья ему более не интересна. Катрин, не снимая напускной маски любезности, покачнулась в сторону выхода. — В восемь, — острая шпилька ударилась о каменный пол.— Дресс-код — свободный. Никаких ограничений. Бегло пройдясь взглядом по паре, Катрин провернула ручку входной двери. Несмотря на статную осанку и высоко вздернутый подбородок, было ясно, что покидать дом на подобной ноте волчица явно не ожидала. Чего только стоило ее первое обращение к Леону. Катрин на прощание обернулась: — Просьба не опаздывать. Клаус это очень не любит. — Разумеется, — что-что, а об этом Леон знал, как никто другой. Дверь бесшумно захлопнулась, подгоняя сквозняком прощальные аккорды сладкого парфюма и разочарования. Сквозь стекло было видно, как изящная фигура погрузилась во внедорожник и тот с глухим рокотом покинул территорию поместья. Буря миновала. — Значит, невестка? — подозрительный прищур. Встав перед Леоном, Блэквуд ухватилась за уголки его воротника — накрахмаленного и безукоризненно отутюженного. Интересно, во всех ли вещах он был таким педантом? Леон лукаво вскинул бровь. Наблюдать за сменой настроения его, как оказывается, ревнивой пары, становилось все интересней. — Значит, нас задержали на десять минут. И теперь придется нарушать скоростной режим, чтобы приехать во время. Слегка наклонив голову, он опалил дыханием женский лоб. — Ясно, — у самого кадыка поддели жемчужную пуговку, а следом расстегнули ее, ослабив хватку ворота. Саммерс издал смешок: — Ревнуешь? — А есть повод? Смахнув с его плеча невидимую пылинку, Амелия заманчиво вильнула бедрами и удалилась из здания, провоцируя накатывание новой волны возбуждения. — Я, пожалуй, переберусь в свой летний домик, — шумно отхлебнув явно не чай, Хаксли прошоркал мимо лестницы, задевая плечом Саммерса. Тот играючи закатил глаза. — Майк ответственный за утреннюю пересменку, — махнув рукой, Леон поспешил за своей парой. — Разумеется, — старейшина шикнул.— Твоя же ответственность, это удовлетворение нашей Хозяйки. Уж не подведи. Хрипло расхохотавшись, старик принялся насвистывать знакомый одному ему мотив. — Чокнутый… Беззлобный шепот растворился в шорохе мелкой дресвы под лапами двух волков. Майка и его сына, довольно виляющего хвостом от поглаживаний Амелии, что с нескрываемой трепетностью, почесывала его подбородок и шею. — Едем? — кивнув бэте, Саммерс предложил предплечье. Блэквуд тут же обхватила его: — Майк, Коди — хорошего вечера и доброй ночи. Под внимательными взглядами желтых глаз, Леон открыл перед Амелией дверь машины. Волчица на мгновение застыла. — Ого, — прижав к груди ладони она с придыханием выпалила, — какой мужчина. Игривый блеск в голубых глаз передался воздушно-капельным путем. — Садись, — насмешливо цокнув, Саммерс шлепнул ее по заднице от чего Блэквуд изошлась смехом. Поразительно. Еще недавно она рвала его глотку, готовая испепелить до костей всю стаю, а сейчас. Сейчас… — У тебя нет аллергии на цветы? — нависнув, чтобы застегнуть ее ремень безопасности, Леон мазнул губами мочку. Яркий аромат желания — пленительный и притягательный… не похожий не на один — он буквально заполнял салон, впитываясь в каждый сантиметр обивки. Никогда его волк так не был готов кого-то принимать. Никогда ему не приходилось столь исходиться слюной и терзать свое самообладание. — Разве, что на мимозу, — встречно прильнув своей щекой к его, Амелия прикрыла веки. Хотя бы сейчас она могла позволить себе вздохнуть свободно. Пусть возникшее чувство безопасности было мнимым, этот вечер и ночь она не растратит на привычное недоверие. Повисло нужное для обоих молчание. — Еще немного и тебе придется мчаться со скоростью света, — Блэквуд огладила острую скулу. — И, кажется, ты хотел вручить мне цветы. Идея с рестораном уже не была столь заманчивой, а мысли о перспективах в спальне оседали липким осадком на бедрах… — Леон? — непринужденно заставив Саммерса оторваться от ее шеи, Амелия потрепала того по шевелюре, придавая ей легкую небрежность. — М? Довольный. Как Чеширский кот. — О чем задумался? — для одного вечера она слишком много смеялась. А он слишком много думал об этой девчонке. — О том, как бы мне тебя сегодня не затрахать до смерти, — честно и без капли раскаяния. Несносный волк. — Саммерс… — бровь сама взмыла вверх, — не обещай того, чего не сможешь выполнить. Альфу вытолкали из салона, под его же хриплый смех. — И чтобы ты знал, — когда водительское сидение занялось, Амелия закинула одну ногу на другую.— Голодной меня на секс не уломать. Ясно? А ведь ему про сытую волчицу — милостивую волчицу Хаксли талдычил с малых лет. — Оу, будь уверена, голодной я тебя никогда не оставлю. В это она сегодня тоже была готова поверить.***
Аккорды задорного джаза и свист от хмельного настроения публики приятным гудением пробегались по затемненному стеклу. Наблюдая с высоты за лихо отбивающей ритм оркестра публикой, Амелия в такт кивала мысом лодочки, вот-вот норовящей спасть. Время близилось к полуночи, а не их с Леоном разговоры, не танцы на первом этаже не грозились превратиться в прошлое. Все пульсировало текущим моментом. Все жило и писало историю на подкорках слегка одурманенных отличным настроением голов. — Ему, наверное, было обидно, — безобидно хмыкнув, Мэл прижалась губами к бокалу, не отводя взгляда от разноцветных бликов пайеточных платьев танцовщиц. — Родиться альфой и всю жизнь готовиться к обязанностям вожака, чтобы потом уступить это место поцелованному Валхаллой и генами мальчишке, — причмокнув губами танинное вино, Блэквуд обреченно выдохнула. — Без обид, волчонок, но я бы тоже тебя за это невзлюбила. Ауч! Уже как час перебравшись на колени Леона, и уже, кажется, как десять минут терзая третью пуговку сверху у его ворота, Амелия умудрялась совмещать несколько дел сразу. Первое — раздевание ее волка. Потому, что тело и разум стали этого требовать еще активней, после четвертого бокала вина. Второе — выслушивание, пусть и коротких, но все же излагаемых фактов из прошлого Саммерса. Третье — подначивание тире подтрунивание. Исключительно в целях профилактики, чтобы господин Верховный Альфа не считал себя излишне совершенным. С чем, последний не всегда был согласен. Ощутив, как за задницу ущипнули, Амелия отвесила едва ощутимую пощечину, жующему свой третий тыквенный пирог Леону. Омаров и бутылку вина она осилила с тем же рвением, что и ее волк, но вот сомнительный рыжий десерт… — А что ты хотел услышать? Будто сам спокойно уступил бы место брату, окажись он вместо тебя элементалом? Дай-ка, — взгляд упал на очередной отделяющийся ложкой кусочек тыквенного пирога, который внешне больше походил на торт. — Спорить не буду. Однако, между нами с братом и до моего определения в вожаки были серьезные трения, — опустив ломтик десерта в рот волчицы, Саммерс изучающе сощурился. — Что скажешь? Свидание, на которое он по началу не возлагал особых надежд, и которое должно было следовать примитивному сценарию задабривания подарками, оказалось чертовски идеальным. Занятый целиком вип-этаж лучшего ресторана города, превратился в уютную обитель для двоих. Откровенная беседа лилась сама собой, врученный букет альстромерий и пионов вызвал неподдельную радость, от которого на уровне инстинктов хотелось вилять хвостом, а пирог, однажды в компании съедаемый без особого наслаждения, сейчас во рту вызывал феерию оттенков и вкусов. Буквально каждый рецептор ликовал от наслаждения и… — Оргазм, — смежив веки, Амелия блаженно промычала. — Валхалла, как же это… Расслабленно откинувшись на его плечо, Блэквуд просто продолжила жевать, в то время, как Леон просто продолжал за ней наблюдать. За тем, как играла на ее лице живая мимика. Как она морщила нос от удовольствия, как крошечная родинка у уголка губ при жевании перекатывалась то верх, то вниз. Как трепетали ее ресницы, и наливались румянцем щеки. Девчонка менялась у него на глазах. А может все дело в отношении к ней. Было странно осознавать, что еще неделю назад они друг друга знать не знали, а сейчас кроме нее он больше никого не хотел представлять на своих коленях. В своей постели. В своей жизни. В чем-то эта привязка даже пугала. — Ты чего? — из мыслей вырвало касание его губ. Всего ничего, а ему до чертиков приятно. — В смысле? — Леон подпер кулаком щеку, облокотившись предплечьем о подлокотник кресла. — Смотришь так? — было видно, как Амелия сглотнула не то остатки пирога, не то ком наваждения. — Как? — Хищно, — Блэквуд скинула туфли и подобрала под себя ноги. — Поди опять думаешь о похабщине. Угадала? Разумеется — да. — Не в этот раз, — Саммерс указал взглядом в сторону.— На этот раз думаю, вызовет ли мой подарок такой же восторг, что и цветы? — А там лежат вальтемарские ножи? Блять, похоже с калье он прогадал. Леон, спустя паузу моргнул. — Увы, нет. — Тогда, может, новая модель виброшариков? С десятью режимами управления, и пятью вариациями диаметров? — выпалив, как надуху, Блэквуд едва удержалась, чтобы не усмехнуться от созревшей мины Саммерса. — Женщина? — волк прыснул.— Ты меня одновременно шокировала и заинтриговала. — Опять нет? — Амелия наигранно вздохнула. — Нет, но этот вариант подарка я однажды обязательно рассмотрю, — дернув бедрами, Саммерс удобно подхватил свою пару. — Но, надеюсь подобные игрушки тебе в ближайшее время не будут интересны. Пройдя под межкомнатной аркой, он усадил разомлевшую и довольную Блэквуд на край постели. — Неужели мы дошли до пятой базы? — от раздавшегося облегченного вздоха, Саммерс подавился смешком. — А не с пятой ли базы мы начали наше знакомство. — То была шестая и самая хреновая. Доступная только таким олухам, как ты, — резонный комментарий и в его живот уперлась горячая стопа. — Саммерс, самым твоим лучшим подарком сейчас будет, если ты выполнишь свое обещание и, как следует меня оттрахаешь. Угрожающе рыкнув, Амелия нахмурилась. Может к черту это ожерелье? — Позволь мне последнюю минуту побыть джентльменом, — подавляя уже который приступ смеха, Леон вытащил откуда-то из-за спины бархатную коробку. — Мэл? На женском лице отразилась маска любопытства. — Тридцать секунд. Не секундой больше. Щелчок и рассеянные от потолочной лампы лучи света поглотились сапфировой ночью. Амелия в растерянности замерла. — Это черный сапфир. Нашей стае принадлежит земляной надел, где его еще можно добыть. Очень редкая и от того практически бесценная порода. Пользуясь оцепенением своей пары, Саммерс бережно достал колье. — Позволишь? Амелия завороженно кивнула. Поднявшись на ватных ногах, она обратилась к нему спиной. — Всем Хозяйкам нашего рода вожаки дарили изделия с этой драгоценностью. Как знак принятия своей пары, и обещания оберегать ее от любых невзгод, — опустив колье на грудную клетку, Леон ловко справился с застежкой. — У бабушки было кольцо, у мамы — серьги. Коснувшись губами основание тонкой шеи, Саммерс провел кончиком носа до плеча, ужалив его поцелуем. — Только ты, Амелия, без двух минут Саммерс, вправе носить это ожерелье. Ты Хозяйка нашей стаи. Моя пара. Моя женщина. И… кажется тридцать секунд истекли. Выпрямившись, Леон выжидательно замер, позволяя Блэквуд справиться с мыслями. А тех, как оказывалось, было слишком много. — Спасибо, — тихо озвучив, Амелия наконец позволила себе прикоснуться к моментально нагревшимся от ее кожи камням. Увесистые и как-будто пульсирующие — равнодушная к любого рода цацкам, Блэквуд впервые ловила себя на мысли, что ей… нравится. — Леон, оно чудесное. Обратившись к нему лицом, Амелия одарила Альфу самой искренней улыбкой. — Я буду его беречь. Где-то издалека донесся хлопок откупоренных бутылок шампанского и зазывное улюлюканье, а безудержный джаз, сменился на чувственный вальс. — Как и тебя, — мягкий взгляд льдисто-голубых глаз, и тишину их комнаты нарушил шорох собравшегося у тонких щиколоток платья. С алых губ сорвался томный вздох: — Сядь. И он послушался. Легко, без сопротивления. Приняв указанное положение, Леон внемлел пленительным изгибам обнаженного, не считая ожерелья, тела. Тела, до которого он сможет прикоснуться. Но уже по другому. — Не снимай его, — тихая просьба. — Не сниму, — тихое согласие, ожерелье блеснуло тем же блеском, что и ее глаза. — Позволишь? — приблизившись, и встав между его ног, Амелия медленно опустилась на колени. — А раве я могу отказаться?— Саммерс насмешливо выдохнул. Теперь он понимал про какой капкан увещевал Хаксли, ведая про свою пару. — Я просто стараюсь быть вежливой. — Только не ты. Не сейчас. На ковер обрушился град из пуговиц. От контрастно прохладной ладони на его груди, перехватило дыхание. Последняя нить терпения натянулась подобно тетиве Смазанное касание его губ ... подбородка, кадыка ... Пальцы от нарастающего возбуждения сжали в пригоршни покрывало, тогда как брюки уже невыносимо давили на плоть. — Мэл ...— тяжело дыша, Леон судорожно облизнул губы. Влажной дорожкой опасно обрисовали рельеф его грудной клетки, а распаляющая ладонь легла на натянутый гульфик.— Что же ты вытворяешь со мной... Волк грозился пробить оковы его сознания, от чего на скулах заиграли желваки. — Ш-ш-ш. Все хорошо, — опалив дыханием основание живота, Амелия томно проворковала.— Сейчас тебе станет легче. Широкий мазок горячего языка вдоль узкой дорожки волос, и Саммерс издал грудной рык. — Мэл! Пряжка ремня звонко соударялась с деревянным бортиком кровати. Донеслось звяканье ползунка. Игривое давление ладони поверх белья, и возбужденную плоть бережно обхватили, срывая уже не предостерегающий рык. Готовый подмять девчонку под себя, Саммерс в немом стоне откинул голову, когда нежный бархат обвел всю его длину. Послышалось довольное мычание и горловая вибрация заставила смачно чертыхнуться. — Помнишь, что я говорила про голод? — взгляд снизу-вверх. Саммерс хищно оскалился, запуская пальцы в ее волосы. На сегодня он более не джентльмен. — А ты, что я на это ответил? Коварная улыбка, и показательно высунув язык, Блэквуд медленно провела им от основания члена до самого кончика. — Не сдерживайся, мой Альфа. Вместо ответа он качнул бедрами, слегка надавив на светлую макушку. Медленные фрикции и частичное погружение постепенно сменялось глубокими толчками. Пошлое причмокивание губ и умелое движение языка — Амелия с жадностью подводила его к черте, когда красиво и пошло, превращалось в грязно и развратно. Покрытый испариной, Леон едва позволял себе зажмуриваться от удовольствия, чтобы не разорвать их связь взглядов. Что бы видеть, как она старается полностью поглотить его, как синхронизируются движения пальцев и губ, как язык дерзко обводит каждую венку и чувствительную точку, напоминая о том, какой на вкус была сама волчица. — Дьявол! Не в силах более совладать с собой, Саммерс увлек на себя Амелию, прерывая ее недовольство глубоким поцелуем. — Леон! — едва переводя дыхание, девчонка сверкнула алой радужкой, — я же... — Еще успеешь, — оборвав очередной протест, Саммерс тут же ее перевернул, придавая кленно-локтевую позу. Звонкий шлепок по ягодице и горячая ладонь сжала до приятной боли грудь, тогда как пальцы другой руки опустились на лобок.— Твой аромат, — шумно втянув воздух у самого ее уха, Леон возбужденно пророкотал, — он сводит меня с ума... Опаляющий поцелуй чувствительного местечка за ушком. Язык провел линию до шейного изгиба, тогда, как увлажненная вязким желанием подушечка пальца принялась массировать возбужденный клитор. Амелия всхлипнула. — Моя чуткая волчица ... — палец проскользнул глубже, заставляя внутри все сжаться. Слизнув собравшуюся испарину вдоль позвоночника, Леон прикусил кожу под лопатками. Над копчиком. Зализав последний укус, он нежно обвел ягодицы. — Вытяни руки и прогнись в пояснице, — приласкав спину, Саммерс довольно заурчал стоило Амелии подчиниться. — Моя послушная волчица. Притянув к себе ближе женские бедра и для удобства опустившись на колени, Леон развел розовые от его шлепка ягодицы, размазывая прозрачные нити наваждения. Скольжение языка. Медленно, смакующе. Блэквуд тихо простонала, сжав на ногах пальчики. Так же, как минутами раньше она изводила его — Леон легкими прикусываниями и мановениями доводил ее до точки невозврата. Теперь, когда кроме обоюдных страсти и жажды, Амелия ничем не терзала себя и волчицу, ее вкус ощущался еще более манящим. Еще более ... его. — Леон?— Блэквуд призывно вильнула бедрами. И в то же мгновение матрас позади вновь прогнулся. — Иди ко мне. Плавно потянув за руку, Леон прижал Амелию к себе спиной, зарываясь носом в изгиб ее шеи. — Боюсь, я не смогу сдерживаться, — упругий сосок приятно перекатили меж пальцев, придавая ему большей чувствительности. — Я этого хочу. Накрыв ладонью мужскую, Блэквуд поймала жадные губы своими. Леон плавно толкнулся бедрами. Оба замерли, затаив дыхание. Хотелось прочувствовать наполненность и плотность. — Мэл? — поцелуй у самой кромки ее губ. — Еще. Более слова были не нужны. Отлаженный темп двух нуждающихся друг в друге тел, единое дыхание и ласка, позволяющая полностью раствориться в моменте. Животная страсть переросла в глубокую человеческую близость. Когда он был внутри, а она принимала его. Охотливо и податливо. Доходя до пика и рассыпаясь на атомы, пара снова отыскивала себя в партнере. В объятиях, поцелуях, касаниях. В какой-то момент, охрипнув от стонов, Амелия в беззвучном отклике покачивалась на мужских бедрах. Вверх, вниз, резонируя пошлые шлепки липких тел. Она восседала на Саммерсе, и сквозь опущенные ресницы наблюдала за его горящим взглядом, за блуждающими на ее груди, животе и ниже руках. За тем, как он пытливо искал ее слабые точки, чтобы потом снова и снова доводить до исступления. Никогда она не чувствовала себя желанной. Настолько важной и необходимой. Неужели и ей это оказалось доступно? — Не отпускай, — устало опустившись на крепкий торс, Амелия прильнула к нему щекой. — Пожалуйста. Неизвестный порыв нашедший выход из глубин ее сердца, и точно понятый другим. — Никогда. Окутав своими объятиями, Леон поймал ее губы в трепетном поцелуе и сошел на неспешный темп погружения. Еще столько им нужно было о себе рассказать, еще со стольким предстояло столкнуться. Но прямо сейчас, придаваясь таинству близости, они оба закрепляли надежную связь. Без которой уже не обойтись, но с которой, им нечего было страшиться. — Хорошо, — блаженно зажмурившись, Амелия опустила ладонь на низ живота. Чувство наполнения и тесной близости растекалось сладкой патокой по сосудам. — Тогда мы были в связке около пяти часов, но сегодня я от тебя так быстро не отстану. Обнимая ее со спины, Леон нежно сжимал полную грудь, то и дело спускаясь к животу. — Ты ведь не торопишься с волчатами? Припав губами к предплечью под ее щекой, Блэквуд на мгновение затаила дыхание. Кноттинг для истинных пар был для того и нужен, чтобы усилить вероятность удачного продления рода. И, однажды, она будет готова родить. Но пока ... — Всему свое время. С тобой я ни с чем торопиться не буду. Саммерс внутриутробно заурчал, позволяя женскому телу полностью расслабиться. — Разве, что кроме этого, — слегка прикусив мочку ее уха, Леон пробрался ладонью к месту соединения их тел.— Этого мне теперь будет, ой, как мало. Пропитанный их ароматами воздух разрезал задорный смешок. — Саммерс, какой же ты все таки несносный волк. Вернув его руку обратно на свою грудь, Амелия сонно перевела дыхание. — Все для тебя, моя Хозяйка. Для тебя одной. Пара спокойно уснула.