Выходи гулять
Я собираюсь так быстро, как могу, и выбегаю на улицу, меня встречает большой снежок, ладно хоть не в голову! Вилланель смеётся, собираясь сделать ещё. Я сбегаю с крыльца и голыми руками хватаю снег, мы перекидываемся, пока я явно не начинаю лидировать. Вилланель без шапки и в осеннем пальто, стоит её пожалеть, она выбирает другую тактику и бежит на меня. Оливер наблюдает за нами, его смех был слышен, когда одной из нас прилетало. Повалив меня в сугроб, Вилланель забралась верхом и наклонилась. Румяное лицо, расцвело в улыбке. — Победа моя? — С чего бы? — возразила я. — Неважно сколько раз попал, главное, кто оказался на лопатках. — Какие-то странные у тебя правила. Вилланель целует меня как раньше, с жаром и желанием, я давно не ощущала этого, всё немного превратилось в рутину, ей всегда не до меня, я тоже занята. Её губы горячие, вкус карамельный, вероятно, из-за блеска. Если вспомнить все безумные места, где мы занимались сексом, то тут всё вполне могло бы случиться, но мы кое о ком забыли, и этот кое-кто сейчас толкает нас в бок. — Хватит ревновать, Оли! Я тоже хочу побыть с мамой, не всё же вам тут обниматься целыми днями без меня! — Наверное, устал, в это время он обычно спит. — Я нарушила его распорядок дня, извини. — Все капризы на тебе. Вилланель сощурилась, приподнялась и взяла Оливера, усадив на меня. — Мы берём тебя в плен. Да, Оли? Кто лежит — тот повержен. — Не учи его такому. Кто лежит, тому нужно подать руку. Оливер решил попрыгать на мне, я обхватила его руками и наклонила к своему лицу, чтобы поцеловать в носик. — Он такой холодный. Пойдёмте в дом. Вилланель забирает его с меня, изображая звуки самолёта, и подаёт мне руку. В доме тепло, после совместных прогулок я всегда чувствую счастье и уют, если бы Вилланель всегда была с нами… Пока она раздевает Оливера, я подогреваю молоко и отдаю бутылочку, отправляя их в детскую. Почему-то с Вилланель он всегда засыпает быстрее, уже знает, что она не будет читать книжки или петь ему, у них всё строго. Когда поднимаюсь к ним, вижу, как Вилланель склонилась над кроваткой и придерживает ему бутылочку. — Можешь просто положить на бок. — Хочу придерживать. Хотя, он уже спит. — Отлично справилась. — Он был сильно уставшим. — А что насчёт тебя? — Нет. Могу даже на работу вернуться. — Останься. Давай запланируем походы по магазинам и подготовим дом к Рождественским праздникам. — Все можно заказать онлайн. — Хорошо. Убивай настроение и дальше. — Если соскучилась по мне так и скажи. — А ты не чувствуешь? Нам тебя не хватает. И это заставляет думать, что, может быть… — Что? — У тебя кто-то есть? — Да. И я давно хотела признаться. У меня действительно кое-кто есть. Она забирает кучу времени, очень требовательная, и ужасно капризна. Это работа, Ив. Ты так хотела, чтобы я занималась чем-то обычным, и я нашла себя в этом. — И я очень рада за тебя, я горжусь тобой, но тут, дома, есть я и ребёнок. И мы должны быть важнее работы. — Хорошо, я исправлюсь, сказала бы раньше. — Ты была увлечена, какое-то время меня это устраивало. — Знаешь, я в мыслях о вас больше, чем ты думаешь, и я даже купила уже все подарки, а один мы можем открыть прямо сейчас. — Разве так делают? — Мы не как все. Нам можно. Идём и откроем! — Эмм, в спальню? — Да. Вилланель взяла меня за руку, и повела за собой. Пока Оливер спит, у нас есть время, что бывает крайне редко. Вечером Вилланель приходит уставшей, днём её не бывает, мы стали так далеки от своего любимого занятия. Вилланель усаживает меня на нашу высокую кровать и убегает в гардероб, оттуда она действительно возвращается с подарком. — Это тебе, но для нас. — Что-то интимное? — Да, интриги совсем никакой, — улыбается она, подкинув брови. Я открываю подарок, и вижу набор для развлечений жёсткого характера. Пробежавшись пальцами по коже, я убрала руку и закрыла коробку. — Что? Тебе не понравилось? — Это приезд Хелен тебя так завёл? — Что? Причем тут она? — Ты увидела её и вот я уже получаю горячий поцелуй в сугробе и секс игрушки в подарок. Рассчитываешь, что мы будем развлекаться, пока в тебе загорелся огонь? — Я купила это явно не к её приезду. — Но подарила именно сейчас. — Ты что, больше не веришь мне? Не веришь в то, как я хочу тебя? Да, у нас был перерыв, существенный, но маленький ребенок и работа нас полностью оправдывают. Ив, я готова вернуться в постель, и я хочу тебя, я думаю о тебе всё время. Мне показывают эскизы на утверждение, а я думаю о том, как нагну тебя. Просят подписать бумаги, а я в это время представляю, как целую твою шею. Твои стоны в моей памяти вместо музыки. Я прихожу домой, а ты такая замученная, и я рада терпеть, только бы ты легла спать и отдохнула. — Правда? — Иногда я закрываюсь в кабинете, и вспоминаю те дни, когда ты делала массаж для моей груди, как пробовала молоко, как я вылизывала тебя за это. — Всё, перестань. — Твоё смущение, люблю, когда ты краснеешь от моих слов. Уже стучит между ног? — Да. — Иди ко мне. Вилланель влажно целует и прикладывает мои ладони к своей груди, здесь она не изменилась, они так и остались налитыми, чувствительными к каждому касанию, она уже стонет, а я лишь мягко сжала. Мы долго пользовались молокоотсосом, Оливеру годик, но он всё ещё любит покричать ночью и заснуть с Вилланель, хоть она и призналась, молока очень мало. — О чём ты думаешь? — Я… Просто думаю о твоей груди. — Я удивлена, что она сохраняет эту форму. Мои соски такие чувствительные, на них даже влияет смена погоды, в прохладные дни не очень-то приятно ощущать покалывание. — Бедняжка. Мне пожалеть? — Да, очень хорошо пожалей. Я снимаю с неё деловую рубашку и бросаю в сторону, вынимаю её грудь из чашечек, не снимая лифа, и присасываюсь к крупному соску. Вилланель запрокинула голову, надавив на мой затылок. — О, чёрт, Ив! — Тише, он так чутко спит, — предостерегаю я и перехожу на второй сосок. — Хочу, чтобы ты доминировала. Её просьба звучит как нечто новое, мы уже давно не думаем о ролях, все просто происходит, в редких случаях, и очень быстро, делаем то, что гарантирует оргазм для нас двоих. Если Вилланель настроена поиграть, я не против. — Согласна, — произношу я, выпустив её грудь, соски стали бордовыми вишенками. Открыв коробку вновь, я достаю то, что больше всего привлекло моё внимание. Кляп комфортного размера, силиконовая чёрная кость с кожаными ремешками, от которых на цепочке вниз свисают зажимы для сосков. — Мы не будем использовать зажимы. — Ну, Ив… Я хочу. — Разве не больно? Ты просила меня пожалеть тебя, а я что? — А ты пожалеешь, но после того, как причинишь немного боли. — Ты уверена? — Сделай это со мной. — Тогда, на пол, на колени. — Чёрт, ты так горяча, когда командуешь! Вилланель опустилась на колени, склонившись, я поцеловала её губы, и вставила кость, затянув ремешок на затылке. Это заводит до тряски, мои руки сейчас с трудом контролируются мною. Пробую зажим на своём пальце. — Не сильно тугой, готова? Вилланель лишь качнула головой. Освобождаю её от лифа. Закрепить их было несложно, вид потрясающий. Я нежно глажу её лицо ладонью и трогаю нижнюю губу, которая блестит от слюны. Да, сглатывать с этой игрушкой не совсем удобно. Я стягиваю штаны, бельё, и встаю напротив неё. Приподнимаю её подбородок парой пальцев, и это натягивает зажимы, она стонет, руки обхватывают мои колени. — Ну уж нет! Без рук! Я нахожу в коробке кожаный ремень, перетягиваю им её запястья за спиной. — Ты будешь послушной, пока я сделаю себе приятно. Взгляд Вилланель уставился на мой лобок, я всегда готовлю себя к сексу, пусть его и нет в последнее время, но я знаю Вилланель и её игры. Эти неожиданные, спонтанные проникновения в моё бельё, просто, чтобы проверить, её ли это. Я всегда позволяю ей эти шалости. Сейчас она меня не тронет. Я поглаживаю себя, и Вилланель пододвигается ближе. Мои пальцы ныряют между половых губ, я не удивлена тому, что уже теку. Моя жена на коленях передо мной и с кляпом во рту, её очаровательные соски в плену, и я могу только представить, как возбуждена она! Прикосновение к клитору простреливает до копчика, я издаю стон и сдерживаю себя, слишком рано. Пальцы скользят по складочкам. Недостаточно, думаю я, и собираю слюну Вилланель, втирая её между половых губ. Она уже рычит, слюна пенится, я собираю ещё. Это игра длится долго, но кончить я себе не даю. Поднимаю Вилланель с колен и укладываю на кровать, достаю наш любимый набор из тумбочки. Стягиваю с Вилланель брюки, хватаюсь за бельё, но торможу. Трогаю её сквозь ткань, она пропитывается соком, становится влажной, Вилланель извивается от этого. Торможу, стягиваю его. Закрепив ремешки на её талии, я выливаю немного смазки на нашего любимого помощника. Мы выбрали его давно, этот размер идеально подходит нам двоим, он третий в нашей постели, но чаще, конечно, мы сливаемся с ним в одно целое. Вероятно, ей не очень удобно лежать на руках, и я приподнимаю её, чтобы их развязать. Получив свободу, эти руки тут же нападают на меня, одной она сжимает грудь, другую пропускает между ног. — Нет, Вилланель. Руки перед собой, — приказываю я, и возвращаю ремень на её запястья, она прижимает их к своему животу, а затем тянется ими вниз, чтобы пройтись по страпону, — Да, знаю, я тоже уже хочу этого. Обхватив страпон, Вилланель планомерно распределяет смазку, я пристраиваюсь сверху. Мне доставляет удовольствие её подчинение, её ограниченность в движениях, это время для меня. Только мне решать, какой будет темп, какой будет наклон, как глубоко это будет, и как долго. Он проникает в тесное, нежное, заполняет, растягивает, Вилланель жадно наблюдает за этим. Приятное тепло поднимается снизу, внутри всё заныло, я издала стон, страпон миновал волнительную отметку, теперь захотелось движения, резкого, быстрого. Тело бросает в жар от такой работы бёдрами. — Вилл! Мне так хорошо, смотри на меня! Я никогда не позволяла Вилланель заполнить меня до конца, но сейчас, я уверенно опустилась, ощутив, как конец упирается внутри во что-то, что отзывается тягучим, полуболезненным ощущением. — Чёрт! — под потолок взлетели мои тонкие стоны. Шлепки моих ягодиц о бёдра Вилланель, жар, такое глубокое проникновение, усилия, шумное дыхание, горящие глаза. Всё во мне перестало ныть, только пульсировало, когда конец страпона втыкался глубже обычного. Я схватила Вилланель за плечи, сил почти не осталось, наклонившись к её лицу, я облизала губы вокруг кляпа, елозя бёдрами, что и привело к оргазму. Сладкому, долгому спазму всего тела, к приятной дрожи, к темноте в глазах. — Мне так этого не хватало. Поглаживаю жаркое тело Вилланель, так приятно, когда она не торопит, не требует, только смотрит. Убираю зажим с одного соска и тут же беру его в рот, такой горячий, Вилланель выгибается подо мной и стонет. На моих губах остаётся капелька молока, демонстративно слизываю её, убираю следующий зажим. Она поднимает руки, упираясь ими в моё солнечное сплетение, я поднимаю их над её головой, вытянув её тело. — Я никогда не верила в то, что ты можешь принадлежать мне, но время идёт, и… Ты моя. Ты действительно моя, — шепчу я, поглаживая бархатную кожу, — Это будет в тебе, но позже, — обещаю я, стягивая с неё страпон. Чего я хочу? Конечно, вобрать в себя её мягкость губок, слизать всё, довести до оргазма, она вырывается, я всё делаю правильно. Смятые простыни, стоны, силы на исходе, она дрожит, я поворачиваю её, ставлю на колени. Затягиваю на себе ремни, мазнув головкой страпона по соку, направляю в пульсирующую тесноту, её спина выгибается, провожу по ней ногтями, она подаётся бёдрами назад, я вынимаю, приставляю ко второй дырочке, она заметно заволновалась, закрутила бёдрами, но ей не впервой, входит туго, стоны глушатся в кровать. Добавляю смазки, и напора, боже, как же я её хочу! Держать за бёдра и доводить до криков! Убираю ремень, снимаю кляп, это было слишком хорошо, нам нужно время, чтобы подышать, глядя в потолок. — Никто даже представить не может, какая у меня дома жена. Это придаёт сил и не позволяет поубивать их там всех. — Тебе следует отдохнуть от них.***
Возможно, это слишком — отметила я, когда рабочие закончили установку в нашем саду фигур оленей и Санта-Клауса. Дом вспыхнул яркими красками уличных гирлянд, мужчина вышел из дома, показывая большой палец вверх. Оливер прижался к моей ноге. — Сколько огонёчков, да? Давай сделаем фото и отправим маме. Вилланель посвятила себя адвенту, мы вместе посетили магазины, поставили ёлку, развесили чулки над камином и кроватью, украсили перила лестницы колокольчиками, оформили дверной проём омелой. И она исчезла, рождественское чудо, я не вижу её уже второй день, она приходит поздно, забирается в постель, прижимает меня к себе, а утром её уже нет. Сегодняшний вечер не исключение. Кормлю и купаю Оливера, читаю ему книгу, он засыпает, и у меня есть немного времени на себя. Перед сном я смотрю запись на телефоне. Сначала съёмку вела Вилланель, она брала масштаб, уделяла внимание украшениям и моим рукам, которые их развешивали. Потом она запечатлела, как Оливер облизывает шар и передала телефон мне, я сняла момент полёта Оливера к звезде на ёлке. Вилланель высоко держала его, а он тянулся ручками к красному огню. Я и не мечтала о такой жизни, о настоящей любви в семье и ребёнке, Вилланель так много отняла у людей, даже жизни, и так много дала мне. Я хочу её дождаться, но сон забирает меня и всё повторяется. Только вот утром, я случайно пробудилась вместе с ней и схватила за руку. — Ив? — её хрипловатый с утра голос и сонное лицо прекрасная комбинация для умиления. — Только попробуй опоздать сегодня на праздничный ужин. — Праздник завтра. — А ужин сегодня. Хватит, отложи на время свою работу, ты не успеваешь жить. — Я буду стараться. Она целует меня в губы и оставляет в спальне. Я кидаю подушку на свое лицо и хочу кричать! Как же мне её не хватает! Действительно можно надумать, что она изменяет, ведь во время, которое она отсутствует, можно уложить не только работу, но и ещё одну семью. Что если Хелен приезжала не просто так? А вдруг она никуда не уехала, и они встречаются где-то? Сегодня я пробую познакомиться с соседями, те, у кого дети, кажется, уже собрались в стайки на детской площадке. Я веду Оливера вперёд, его обаяние должно к нам кого-то привлечь. Так я знакомлюсь с Джил, у которой двойня, и Глорией с очень гиперактивной девочкой. Вечером, сидя у камина, я жду Вилланель, уложив Оливера спать, но вместо подъезжающей к дому машины приходит сообщение:Я немного задержусь
Я уже убрала со стола, встретишься ночью с моим затылком.Нет, я уже еду. Прости.
Деревья гнутся от порывов ветра, начался сильный снегопад, и метёт весь вечер, Санту и оленей едва видно, они мерцают в сугробе. Я набираю Вилланель. — Уже извинилась… Уже еду! — Не торопись, хорошо? — Злишься на меня? — Знаю, что ты можешь гнать. Сбавь скорость. — До сотни. — Что? Там так метёт! Ты хоть дорогу видишь? — Не переживай, Ив, я скоро буду. Полчаса ожидания и я слышу хруст снега под колёсами. Фары освещают наш сад, и вновь темнота. Я направляюсь к двери, взяв себя в руки и напустив на лицо полную серьёзность, хоть и рада её возвращению. Она открывает дверь, и я с трудом сдерживаю смешок. — Хо-хо-хо! — Тише, Оливер спит. — Оливер? Тот сладкий мальчишка, которому я принес подарки? Вилланель в костюме Санта-Клауса переступила через порог. У неё отменная борода, и румянец на щеках. На плече у неё мешок, на ногах огромные сапоги. — А если бы тебя остановили копы? — Все любят Рождество, а ты Ив? У меня есть подарки и для тебя, показывай, куда можно их сложить. Я пошла к ёлке, но руки в варежках ухватились за мою талию. — Какая ты складная, Ив, ты сама как подарок. — О, прекрати! — посмеялась я, высвобождаясь от хватки, признаю, это завело. — Мы складываем подарки тут, — указала я. — У меня есть вопрос к тебе. — Правда, дедушка? Вилланель хихикнула, и напустила на брови хмурости. — Ты хорошо себя вела в этом году? — Да, в отличие от некоторых… — Тогда, у меня будет особенный подарок, подойди сюда. У неё новые духи, я надеюсь, что они её, и это не аромат другого человека. Боже, как же я ревную её к этому миру, а вот она справилась с этим, посадив меня почти под домашний арест, и что делать мне? Я же прекрасно знаю, какие люди работают в этом бизнесе, а сколько у неё моделей для коллекций? Она берёт мою руку и кладёт на свои штаны в области ширинки, чтобы я поняла, какой именно подарок меня ждёт. — Ты купила новый? Он что, больше? — Тебе кажется. Такой же. — Вилланель… — Тебе не нравится? Ты не хочешь? — Хочу, просто, кажется, я начинаю тебя безумно ревновать. — К этой бороде, надеюсь? Мне идёт? — Ты похожа на Константина. — А он на Санту, так что… К кому ревнуешь? Говори, я тебя успокою. — Это твой парфюм? — Томас Касмала номер четыре. Мускусно-амбровый аромат с цитрусовой горечью, просто сногсшибательный! Тебе нравится? — Заводит. — Тебе я тоже подобрала, в мешке, но подарочки надо заслужить. Как насчёт того, чтобы сделать Санте приятно? — Чего Санта хочет? — Хочет тебя в ротик. — Какой пошлый Санта, — посмеялась я, заливаясь краской. — Не смущайся, любовь моя, — хохочет Вилланель, забирая меня в объятия огромными рукавицами. Мы целуемся, и это так странно, искусственная борода колит как настоящая, напоминая мне о моём первом браке. — Сделаешь это? — настойчиво, спрашивает она. — Ну, Санта, ты слишком много хочешь. Это непристойно. Мне стоит налить тебе молока, оставить печение, тебя ведь так благодарят за подарки? — Верно, но не в этом доме. Я обошла Вилланель кругом, подразнивая прикосновением к плечам, я буквально ощутила, как она хочет схватить меня и повалить, но терпит. — Дорога была долгой, присяду. На ней слишком много одежды, этот огромный, красный костюм, сапоги, колпак на голове, а я босиком, в пеньюаре и тёплой накидке поверх него. Она подзывает к себе, сняв одну варежку. — Давай обменяемся подарками. — У меня нет подарка, — виновато опустив голову, я встаю между её колен. — Хочу твои трусики. Меня заводит это игра всё больше, приподняв пеньюар, а стягиваю их с себя и вкладываю в её руку. — Такие маленькие, ты ждала Санту, признайся. — Возможно, а у тебя какой подарок? Вилланель прячет трусики в карман и вынимает толстую трость-леденец. Снимает прозрачную слюду и протягивает мне. — Пробуй. Я облизываю леденец, она неотрывно внимательно смотрит, посасываю его кончик, Вилланель притягивает меня за талию к себе и целует. Проникает языком между моих губ, наслаждается сладкой слюной, наш поцелуй такой развязный, что между ног накапливается томление. Перекидываю ногу через её колено и, слегка присев, прижимаясь к её ноге в попытке унять желание, но его становится только больше. Когда мы вырываемся из поцелуя, обе тяжело дышим, губы горят и пульсируют, её растягиваются в улыбке. — Попробуй теперь эту конфетку, — предлагает она, сжав в руке основание страпона. — Санта, я… — Если нет, то я вставлю в твою киску этот леденец, а затем, буду доставать из тебя его сладость языком. — Чёрт, Вилланель! Ну ты и извращенка! — засмеялась я, дёргая бороду. — Извини, я увлеклась. Возьми в ротик, очень хочу посмотреть. Опускаюсь на колени перед Сантой, отдаю леденец. — Я покажу тебе, как хочу, открой рот, и высунь язык, — я послушалась, Вилланель приложила леденец к языку и отправила его в мой рот, — Тебе следует поводить его вот так, а затем, чтобы он отправился за твою щёку, и не забывай сглатывать. Сладкая слюна собралась в моём рту, и я сглотнула, пока леденец упирался в мою щёку. — А теперь, сожми его губами. Моё лицо горит от стыда, а её это только забавит, леденец скользит между моих губ, но затем Вилланель, лишившись терпения, убирает его и толкает в мои губы головку страпона. Я сжимаю её колени и делаю всё то, что она показала мне леденцом. Слышу её дыхание, как грудь взволнованно вздымается, не могу смотреть ей в глаза, слишком стыдно. Сжимаю её колени сильнее, когда на мою голову опускается её тяжёлая рука. Мне хотелось бы сейчас трогать себя, но она не позволит. В глазах собираются слёзы от жара. Кажется, я слишком сильно желаю быть оттраханной. Я обжимаю страпон губами и думаю о том, как он будет ощущаться во мне, двигаться как поршень идеально выверенными толчками бёдер Вилланель. Она знает, как именно я люблю, меня лишь волнует, что он больше, она обманула меня. Потянув меня за волосы, я подняла взгляд и увидела удовлетворённую улыбку, с этой бородой она смотрится ещё более дерзко. Подняв с колен, Вилланель обошла меня и встала позади, грубо задрав на мне накидку и пеньюар, она надавила на поясницу, и мне ничего не осталось, как только упереться руками в спинку дивана и выгнуть спину. Получив пару шлепков от ладони в рукавице, я почувствовала, как она разводит мои половинки руками, как смотрит туда. — Вилланель, ну же, — застонала я. — Да-да, сейчас, — издевательским тоном ответила она, дотронувшись пальцами до моих половых губ. Растирая влагу, она лишь дразнила, но это продлилось недолго. Я со всей силы сдавила обивку дивана, когда плотная головка стала раздвигать стенки моего влагалища. Это обожгло как огнем, я затряслась и застонала, она не замедлилась, сантиметр за сантиметром исчезал во мне под её давлением. Я расставила ноги шире, уткнувшись лбом в диван, мои колени подгибались, но все продолжалось. Когда она удовлетворилась глубиной, и почувствовала моё сопротивление, то потянула его назад, а затем начались толчки. Я получала удовольствие от жара, от внутренних ощущений, от того, как перехватывает что-то в животе, как ток бегает по телу, что-то прямо под кожей кололо и грело. Я была близка к оргазму, когда неожиданно лишилась распирающего моё нутро штыря. Взвизгнув, я прикусила нижнюю губу, мои колени подогнулись, но Вилланель подхватила и развернула к себе. Я ощутила угрозу от неё, она так возбуждена, что способна сделать со мной что угодно. Вцепившись в мои губы, она прижимает мой язык к нёбу, долго удерживая, руки подхватили меня под ягодицы, сжали. Мы сорвались на беспорядочный поцелуй, в течение которого Вилланель сорвала с меня накидку, нащупала грудь и плотно сжала. Влага потекла по моему бедру, боже, мне так стыдно или нет? — Трахни меня ещё, — зашипела я в её губы. Её натиск на меня прижал к дивану задницей, босыми ногами я встала на её сапоги, холодные и жёсткие. Она посмотрела вниз, обхватив страпон, направила его в меня, и это была череда неглубоких, но очень плотных и поступательных, толчков, что довели меня до оргазма. У меня будет раздражение на лице от этих усов, хочу их сорвать, но она не даёт. Я кончаю, а она продолжает двигаться во мне, я уже обхватила её ногами, вцепилась в спину, но она не унимается. Поднимает меня, я трясусь, повалив на диван, вколачивает в него грубыми толчками, зажимает мой рот ладонью, когда стон переходит в крик. — Вот так, вот так, — приговаривает она, и впивается губами в мою шею. Не дав опомниться, она вынимает страпон и спускается туда, горячий язык и губы начинают вылизывать меня между ног, я кончаю ещё раз. Это кажется уже нереальным, я как в бреду, и всё передо мной плывет, словно я выпила бутылку в одиночку. Я на секунду допустила фантазию, что между моих ног мужчина, эта борода, колющие усы, словно это Нико, но он никогда не делал для меня подобного, и мне никогда с ним не было так хорошо. — Вилланель, — протягиваю я, её сладкое имя, — Да, прошу тебя, не останавливайся! Вконец раскрепостившись, я закинула одну ногу на спинку дивана, открывшись ей сильнее. Это был ещё один оргазм, третий или более, моё тело не перестаёт отвечать на всё, что она со мной делает. Поднимаясь, Вилланель надвигается на меня, я хочу целовать её губы и благодарить, бесконечно благодарить за удовольствие, она сверкает своими глазами перед моим лицом. — Ты очень плохой Санта, — улыбаюсь я. — Разве? Был бы плохой, хотел бы ещё и этого… Я ощутила вновь головку на своем входе, представила, как будет тяжело впустить в себя после стольких оргазмов, но Вилланель собрала ей влагу и направила ниже. Упираясь в тугой вход, она улыбнулась. — Нет, Вилл! — Знаю, что нет. Но представь себе злого Санту. Он бы так хотел отодрать тебя в зад. — Ты не такой плохой Санта. — Разве? — О, прекрати. Вилланель устало уткнулись в моё плечо, мы даём себе время отдохнуть, я слышу плачь. — Ты слышишь? — Да, Оли проснулся. Может, соску потерял? Отдыхай, я схожу. Вилланель поднимается с меня. Что касается ночных походов к ребенку, она незаменима, я никогда не встаю к нему ночью, нет сил, а Вилланель может навести смесь и убаюкать, может принести его к нам в постель, ночь это полностью её обязанность. Иногда она не возвращается в постель, и её можно найти в детской на софе, с мирно посапывающим на её груди Оливером. Я видела их таких несколько раз, подходила, гладила их щёчки, целовала в лоб. Видеть их вдвоём – это чувствовать безграничную любовь. — Только, убери бороду, можешь напугать его. Вилланель кивает, снимает колпак, бросая в меня. Избавляется от сапог. Слышу, как она чертыхается на лестнице, отдирая бороду от лица. Её долго нет, я сажусь, чтобы не уснуть, надеваю колпак на себя, смотрю по сторонам, где может быть моя одежда? Вилланель спускается вниз и подходит ко мне. — Действительно, потерял соску. — Но папочка всё уладил? — Конечно. Ведь мы не закончили. Я берусь за ремень на её поясе и расстёгиваю его. Это пальтишко на больших пуговицах должно быть очень жаркое, распахиваю его, выправляю рубашку из штанов, оголяя торс, целую в напряжённый живот, Вилланель выдает мягкий стон. Касаюсь языком шрама, это её любимое, представляю, как всё в ней поджимается и ноет от этого. — Ив… Ты поджигаешь все мои нервные окончания. — Я скучала по тебе. Вилланель Ив изучила меня, знает, когда надавить, когда этого делать не стоит. Её недовольство моей занятостью, эта претензия на время, которое я ей не уделяю, весьма существенная, но она отступает, не дожимает до конца. Она знает, как мне важно вливать себя во что-то, крутиться, действовать, я не создана для дома. Но я тоже скучаю. Я скучала по нам таким, к чему нужен был перерыв? Что-то в нас перестроилось, любовь трансформировалась, она стала вдумчивой, её стало больше. Ножевая рана, нанесённая ею, создала невероятно чувствительную область, она знает и об этом, водит по шраму языком. Праздничный колпак на её голове выглядит мило, учитывая, что больше на ней нет ничего. — Подожди, хочу, чтобы ты открыла подарок. Ив удивлена, что я смогла отойти от неё в такой момент. Меня немного трясёт, это сильно завело. Достаю один из подарков и протягиваю ей, Ив берет его из моих рук и тянет за рубашку на себя, опускаюсь на её колени. — Интересно, что это может быть? — Я уже проболталась об этом. Открывай! — в нетерпении, призываю я. Ив убирает упаковку, добирается до коробочки, читает вслух: — Boadicea The Victorious Heroine. Новый парфюм для меня? Хочешь подсесть? — Я давно на тебе сижу, ты сильнее героина. — Странно быть для тебя наркотиком. И есть ощущение, что ты можешь попробовать кого-то другого. — Ты боишься измены всё сильнее, раньше такого не было. Ты ведь понимаешь, что ревность, это отказ в доверии? — Это всё приезд Хелен. Скажи, она точно улетела? — Я не провожала её до аэропорта, может, у неё здесь какие-то дела. — Но, не с тобой? — Нет. Нет, Ив! И я бы не стала втайне от тебя встречаться с ней. — Хорошо, извини. У меня паранойя. — Попробуешь? — прошу я, Ив открывает коробку, я не сдерживаю комментарий, — Мне нравится сидеть у тебя на коленях. — Мне нравится, как ты на них сидишь. — Мне нравится то, что мы создали. — Хорошо, Вилланель… — Что? — Знаешь, ты подарила мне парфюм в начале наших отношений. — Никакого символизма, я не дарю парфюм сейчас в качестве окончания отношений. — А почему тогда? — Я неравнодушно отношусь к этому, ты знаешь. Ив откидывает голову назад и нажимает на флакон, множество мелких частиц покрывают её кожу. В сердце аромата — головокружительный букет цветов. Взрывает он нотами бергамота, сочными листьями черной смородины и фиалкой, мякотью мандарина закрепляет результат. Базовые ноты наполняют негой и теплом: бархатный сандал, горько-пряный ветивер. Я вдыхаю эту палитру аромата на её коже, Ив притягивает к себе и целует. Я хочу знать, из чего состоит моя Ив, от аромата на её коже до любых мыслей в её умной голове. Секс был великолепен. Ив сняла с меня напряжение, стало так легко, усталость потянула нас в постель, заснуть в её объятиях это такое спокойствие. Но глубокой ночью, я просыпаюсь от радио-няни. Оливер исполняет свой любимый хит, и я плетусь в детскую. За окном так и не унялась метель, я жалею, что не выбрала для нас страну с более мягким климатом. Оливер топчется в кроватке, он ждал меня, и, увидев, тут же потянулся ко мне на руки. — Ну и в чём проблема? Я ведь тебе уже говорила, что ночью все спят, потому что сильно устали днём, и твои мамы не исключение. Вот так и скажи, что не хочешь тут спать один. Прижав его к себе, я пробую покачать и успокоить. Никогда не привыкну к этому, ответственность за такое маленькое существо колоссальная. Я думала, он будет меня раздражать, как обычные дети, но нет, нас что-то сильно связывает, он милый, капризный, но милый! — У меня в ушах звенит от твоего крика, давай тише, тихо, т-с-с, — Поглаживая светлую головку, я нахожу соску в кроватке и забираю его одеяло. Он успокаивается, пока я несу его в спальню. Укладывая между мной и Ив, я накрываю его одеялом и поглаживаю, он не хочет лежать на спине и переворачивается. — Ох, и кто тут у нас? — спрашивает тихо Ив, повернувшись. — Знаю, мы не хотели брать его к себе, привыкнет. Но он так хныкал. — Может, животик беспокоит? Смотри, как он лёг. — Бедняжка, ладно, поспит с нами, — выключив ночник, ложусь рядом, поглаживая крохотную спинку, он сопит. — Вилланель? — А? — Мы любим тебя. — А я люблю вас.***
Проснуться утром от того, что по тебе ходят, странное ощущение, Ив усаживает его, и я получаю пяткой в живот. — Да встаю я, встаю! — Доброе утро, — мне прилетает тёплый поцелуй от Ив, Оливер прикладывает ладошки к моему лицу и сжимает. Я собираюсь, Ив купает его, пытается покормить, я ловлю на себе её взгляды. — Надеюсь, сегодня ты не станешь задерживаться. Или и так перенесённый праздничный ужин тоже на мне? — Мне нужно пару часов, чтобы посмотреть финальный прогон по подиуму, затем я всех поздравлю и отпущу по домам. — Или это займёт весь день… — Возможно, — задумалась я, выглядывая в окно, — Нам только почистили дорожки, и всё вновь замело, работа, результаты которой вечно обнуляются. Не хочу, чтобы со мной получилось так же, в моём случае, не доделаю до конца, придется начать заново. — Я понимаю, ты вложила много сил в эту коллекцию. Но, я не хочу трахаться с Сантой один раз в год, мне нужна ты, каждый день. Повисла пауза, сожаление глубоко запечатлелось в её глазах, я перегнула. В такие моменты люди хлопают дверьми, Оливер опрокидывает тарелку с кашей, и сам этого пугается, приходится взять его на руки. — Хотите со мной? Правда, поехали! Увидишь, с кем я работаю и над чем. Покажешь себя, все будут держаться от меня подальше со своим предложением выпить кофе… — Оливер маловат для такого. — Ему год! Пора выйти в свет. Давай, я соберу его, а ты займёшься собой. Вязаный комбинезон от «Gucci» нежно бежевого цвета, шапочка с помпоном, кроссовки на его крохотные ножки. — Ты такой стильный. Может, мне заняться в следующий раз детской коллекцией? Ответом мне стали его улюлюканья. Когда Ив зашла в детскую, я закончила со шнурками. — Я так и знала, что ты соберёшь его как на подиум. — Я начинающий модельер, нельзя, чтобы мой сын ходил в какой-нибудь ерунде из стокового магазина. — Твоя голова забита не тем. — Пусть один день побудет в дорогой одежде, хорошо? Я знаю, что ты не одобряешь роскошь. Но сама при этом выглядишь роскошно! Она так посмотрела на себя, словно я нечасто делаю ей комплименты по поводу одежды, и к этому стоит отнестись с недоверием. Тренч в стиле бохо и прямое трикотажное платье, которое подчеркивает все линии её фигуры, и я даже не подсказывала ей с этим! По пути я рассказываю Ив, что в своей работе я не допускаю лишнего трёпа и не распространяюсь о личном. Все знают, что у меня есть семья, но из-за того, что я никогда не показывала фото и не начинаю свой день с рассказа, а на что у моего ребёнка аллергия, многие считают, что я просто придумала вас. Зачем мне это? Ну, чтобы не задерживаться до ночи, или не ходить с ними в бары и клубы, чтобы не разбираться в том, с чем можно справиться и без меня. Ив немного волнуется, и это странным образом передаётся мне и Оливеру, он начинает капризничать, и в ход идёт музыка. Отстояв огромную пробку из-за снегопада и предпраздничной суеты, мы добрались до места. На входе в цех меня встречает Сью, моя ассистентка, правая рука. Наспех поцеловав меня в щёку в качестве приветствия, она вроде как начала говорить о происходящем, но затем резко перевела взгляд на Ив. — Ой, ты не одна. — Да, знакомься, моя жена Ив и сын Оливер. — Я думала это миф, боже! Извините! Какой милаха! И вы тоже. Ой, извините! Я Сью! — протянув руку Еве, она была так сбита с толку этой встречей, что показалось мне очень странным. Подобная реакция повторилась и с другими моими подчинёнными, Ив отдала Оливера мне, но я не собиралась быть Муфасой, и призвала всех не отвлекаться. Я хотела показать Еве свою работу, а не наоборот. Множество деталей были ещё сырыми, все заметно волновались, Ив долго наблюдала со стороны, а затем подошла и осторожно обняла сзади. — Устала? Отвезти вас домой? — Нет, ты что, работай, давай заберу Оли, мы поиграем за тем свободным столом. — Хорошо, не снимай с него ничего, тут весьма прохладно. — Может, только шапку? Ив дёрнула её вверх, светлые волосы Оливера наэлектризовано остались стоять дыбом, мы обе посмеялись и пригладили их. Без Оливера на руках, работа пошла быстрее, но я наблюдала за ними в любую свободную секунду. Ив усадила его на стол и дала кисточки, это его увлекло, как меня её выглядывающая нога из выреза пальто. Ив чертовски горяча, и ей лучше не поправлять так волосы, я завожусь. — Хэй! Пробуем прогон? — спросила Сью, протянув мне стакан кофе. — Давно пора посмотреть, что у нас по итогу вышло. — У тебя красивая семья, и теперь весьма понятно, почему ты их скрывала от нас. — Мы обе жуткие собственницы. — Я бы тоже такую не выпускала из дома. — Ты не по девочкам же. — Разве? Сью удручённо вздохнула, вероятно, именно сейчас она поняла, что я совсем не замечала её всё это время. Весьма неловко, я сбегаю. Протянув стакан кофе Ив, я поправила на ней пальто, чтобы прикрыть очаровательные икры. — Вам что-нибудь нужно? — Не волнуйся за нас, лучше поддержи свою команду, ты их вконец загоняла. — Что? С чего ты взяла? — Ты груба с ними. — Так это работает, если я буду нянчиться и подстраиваться под каждого, ничего не получится. — Я всё понимаю, но в какой-то момент нужно ослаблять ошейники и подбадривать, они волнуются, они готовятся к показу так же, как и ты, посвящая этому всё своё время. — Хорошо. Пойду к ним и скажу, как горжусь проделанной работой. — Их проделанной работой. Всего один совет Ив заметно меняет атмосферу, на меня смотрят иначе, но допускают мысль, что я смягчилась из-за присутствия здесь моего сына. Прогон длится час, множество поправок, но всё вполне на уровне. Я всех поздравляю, произношу праздничный тост, объявляю следующие несколько дней выходными, и раздаю подарки. Это было идеей Сью, что-то из ювелирных украшений и по бутылке Cristal. Пока все расходятся, я разрешаю Оливеру побегать по подиуму, Ив делится своими впечатлениями. — Удивительно, но каждая из моделей была словно тобой. Я знаю, что чувствую, когда вижу тебя в определённой одежде, что от тебя исходит, какое у тебя настроение, и все эти девушки – это ты! Я впечатлена! Теперь я вижу масштабы всего этого и прощаю тебе каждую минуту, что ты была не с нами. — Спасибо, а я и не представляла, как вы нужны мне здесь. Знаю, мы не нуждаемся в деньгах, и всё это лишь для меня, я просто хочу сказать, что благодарна тебе за твою поддержку. — Я бескрайне рада, что ты нашла себя в этом. Дело действительно не в деньгах, а в счастье. А ещё, это вполне безопасно для нас троих, но меня всё же напрягает количество красивых людей вокруг тебя, — Ив посмеялась, обозначив, что это она несерьёзно. — Хочу отвезти тебя домой, и все праздничные дни доказывать тебе, что ни о ком другом я даже думать не могу! — Отлично, но сначала ты отвезёшь нас на площадь перед базиликой Святого Стефана, там установили невероятно красивую ель. — Оли, иди сюда, малыш, нам пора. Мы попали в очередную пробку, Оливер заснул. Ив поделилась желанием покататься на рождественском трамвае, увешанным гирляндами, они курсировали по городу, украшая его. Хотя с этим тут всё было отлично, каждая витрина, любой парк, площади, ярмарки, всё яркое и праздничное, и везде тебя ждут. Ив положила руку мне на колено и выдержала долгий взгляд. — Что? — Наверное, нам лучше поехать домой, он проснётся голодным и капризным. — Хорошо, как скажешь, можем вечером прогуляться. Когда мы подъехали к дому, то столкнулись с другой проблемой, начнём переносить Оливера, и он проснётся, а значит, не выспится. — Я останусь, а ты иди в дом, — предложив это, Ив отодвинула назад сиденье, намереваясь, устроиться комфортнее. — Что? Я не оставлю тебя здесь скучать, — тихо, шепнула я. — Ты каким-то образом сможешь меня здесь развлечь? Заняться здесь действительно нечем, но мы можем стать ближе, я перебираюсь на соседнее сидение, отлично устроившись на коленях у Ив. Давно хотела это сделать, поцеловать её, долго, волнительно, чтобы всё внутри наполнилось желанием. Её губы такие мягкие, отвечают так же плавно, руки поглаживают меня, чёрт, мы ведь можем заняться сексом здесь? Я начинаю раздеваться, но её руки меня останавливают. — Мы разбудим Оливера. — Я не буду стонать, я потерплю. — Да, ты потерпишь, до дома. — Что-то не так? Ты молчала всю дорогу. — Я кое о чём думала, и я хочу поделиться с тобой этим, но не знаю, как ты к этому отнесёшься. — Спасибо, что предупредила, отнесусь спокойно, говори. — Сегодня я увидела, где ты показываешь себя, где ты остаёшься собой. Ты очень сильно изменилась для жизни с нами. Знаешь, было время, когда я думала, что никогда не смогу сказать, что ты — мой человек. Но всё меняется, и у нас отлично выходит быть семьёй. Я искренне удивлялась этому всё это время, а теперь я узнала, в чём кроется успех. Ты показываешь свою власть там, оставляешь свою злость там, у тебя есть на кого срываться, куда девать энергию. — Я тяжёлая? — Да. Ты весьма тяжёлый человек. — О, нет, я обо мне на твоих коленях. — Шутишь? Не хочешь этого разговора, верно? — О своём весе? — Вилланель, — строго, произнесла она, — Прекрати. — Ну, я не собиралась скрывать от тебя это, да, возможно, там, с людьми, на чьи чувства мне наплевать, я веду себя свободно. — И, может, выходит так, что тебя туда тянет сильнее, чем домой? Ведь там ты не прикладываешь никаких усилий, чтобы быть. — Нет, у меня просто чертовски много работы, и поэтому на это уходит много времени. — Тогда, понятно… — Что, Ив? — Ничего, у тебя чертовски много работы весь последний год. Как только ты смогла оставить Оливера на меня. — Именно под конец года тебя стало это сильно волновать. — Я почувствовала, что теряю тебя. — Нет, Ив! Нет. Я тут, с тобой, у меня только два пути: на работу и домой. Давай уедем после показа? Хватит с нас этого снега! Покажем Оливеру море, пусть побегает голожопым в панаме по пляжу, пока это не кажется странным. — На две недели? — Можем на месяц, я оставлю доверенных лиц, буду работать удалённо. — Я согласна, считаю, нам это нужно, и тебе пора отдохнуть. Уверена, показ обеспечит тебе успех, и дальше будет проще. Ведь заявить о себе сложнее всего, не так ли? — Это очень жестокая индустрия, поэтому мне так в ней комфортно. — Я зря ревную, мне достаётся всё самое лучшее от тебя. — Например? — Ночь в твоих объятиях, твои любящие взгляды в мою сторону, твои заботливые поступки. Ты очень внимательна, не помню, чтобы я хоть раз в чём-то нуждалась кроме тебя. Тебя мало, но мне стоит понимать, невозможно держать тебя возле себя всё время. — Ив, прости. Прости, что меня тебе не хватало. У нас даже времени на секс не оставалось! А я хочу, я всегда хочу тебя. Ив приникла к моим губам, с двух сторон попробовав начать, я выбрала за неё, цепляясь в ответ, но она всё взяла на себя. Губами обволакивая мой язык, она принимается сосать его, очень развязно, такое она позволяет себе редко. Пробираюсь через одежду на ней, с желанием тронуть горячую кожу. Я наперёд продумываю, как схвачу её руку и засуну в своё бельё, резко переключаюсь на поцелуи в шею, сейчас она так захочет меня, что я кончу за минуту. — О, чёрт! — восклицает Ив, упираясь руками в мои плечи. — Что? — я тут же обеспокоилась, может, ногу свело или следует притормозить. — К нашему дому кто-то идёт. Слезай! Слезай с меня! — Да ты издеваешься, — прорычала я, оглядываясь назад, Оливер по-прежнему мирно спал. Похоже, Ив узнаёт нежданного гостя, и выходит из машины навстречу ей. Я поправляю на себе одежду, наблюдая за тем, как моя жена приветственно целует в щёку незнакомую мне девушку, с ней ребёнок, девочка, чуть старше Оли. С надеждой на продолжение я какое-то время жду Ив, даже закрываю глаза, представляя себе это продолжение, чтобы не отпускать возбуждение, но всё проходит, я зла, я выхожу из машины и двигаюсь в их сторону. Повиснув на плечах Ив, я вижу завистливый взгляд этой девушки, она у меня не вызывает никаких эмоций, кроме раздражения. А её ребёнок совершает покушение на нашего Санту. — Мои трусики мокрые, хочешь, чтобы я простудилась? — задаю я вопрос на ушко. — Эмм, познакомься это Глория, мы гуляли как-то на детской площадке вместе. — Вилланель, — произнесла я, протянув руку. — Очень приятно. Извините, что побеспокоила вас, увидела вашу машину, хотела предложить прогуляться вместе. — Наш ребёнок спит, — сообщила я, обернувшись к машине. — Тогда, в следующий раз? — Мы собирались вечером прогуляться до площади, пойдёмте с нами, я позвоню перед выходом. Глория, конечно же, согласилась на предложение Ив, если она её и сейчас к нам пригласит, я укушу. Хоть я и понимаю, что она делает и зачем, было куда лучше без посторонних. Оттащив своего ребёнка от Санты, они с криками покинули нашу территорию. — Если Оливер будет таким, я дома не появлюсь, — посмеялась я. — Очень смешно. — Почему ты не спросила меня, хочу ли я идти с ними вечером? — Мне нужно общение со взрослыми. Я устала сидеть одна дома. — Вернёмся в машину? — Нет, попробуй отнести Оливера домой. Чтобы иметь хоть какой-то шанс не разбудить Оливера, я забираю его из машины в детском кресле, заношу в дом, поднимаюсь в детскую, он сопреет в одежде, пробую его раздеть, и он просыпается. Усыпляю его тихими звуками, укладываю в кроватку и даю соску, моя победа. Выхожу из детской, тут же столкнувшись с Ив. — Получилось? — Похоже, он сильно устал от внимания и шума, уверена, проспит больше часа. — Хорошо, у нас есть время заняться ужином. Ей так важно приготовить его, потратить кучу времени на то, что можно заказать, я не собираюсь мешать ей. Мы переодеваемся в домашнюю одежду, для меня это топ и леггинсы, для неё это бесформенные заношенные футболки и шорты, в этот раз рубашка. Но она очаровательна в такой одежде, заделывает волосы с готовностью застрять на кухне, я плетусь за ней без особого энтузиазма. Выполняю лёгкие поручения, почистить что-то, натереть. Ив наливает по бокалу вина, на плите всё начинает скворчать, наполнять кухню ароматами, мы молчим, и это странно. — Спасибо за помощь, можешь идти, я дальше сама справлюсь. Пропускаю её предложение мимо ушей, забравшись на барный стул. Вино отличное, подливаю себе ещё. Ив замечает это и, убавив огонь, подходит ко мне, плавно отняв бокал. — Ты нужна мне этим вечером, не пей много. — Расслабься, я себя контролирую. — Вилл, извини, что в машине всё так получилось. — Не твоя вина. — Тебе пришлось остыть. — Ничего, твоя задница в этих шортах очень горяча и держит меня в тонусе. — Так вот почему ты не ушла с кухни! — Она положила свои ладони на мои колени. — Ив, тебе лучше так не делать… — Правда, считаешь, что в машине был бы отличный секс? — Мне с тобой везде комфортно. — Следовало сразу же продолжить… — Хватит винить себя! Кажется, у тебя что-то подгорает. Ив тут же схватила лопатку и начала ей орудовать. Я глаз не сводила с её рук, обожаю эти проступающие вены. Вроде это называется Хенд-фетишизм, сексуальное влечение к пальцам, ладоням, ногтям, или просто к действию рук. Ив всё делает ими сексуально, я спрыгиваю со стула и подхожу сзади, чтобы прижаться к ней и иметь возможность накрыть её руку своей. Теперь мы вместе помешиваем лук, имбирь и чеснок до золотистого цвета. Музыка не играет, но мы плавно покачиваемся, я наслаждаюсь запахом её волос и едва касаюсь губами её шеи. Свободной рукой я поглаживаю её бедро, всё выше и выше поднимая руку, она уже под шортами. — Думаю, достаточно, — у неё сменился голос, её заводит моё внимание, что ж, убираем сковороду с огня, — Вилл, мы не будем играть на кухне, это небезопасно. — И что ты мне предложишь? Потерпеть? — Это было грубо с моей стороны, — Займусь камином. Умение правильно разжигать камин пришло ко мне постепенно. И вот, я уже имею под рукой влагомер, и знаю все значения влажности брёвен! Складываю на дно три полена покрупнее, сверху три слоя мелко нарубленной древесины и щепы. Под верхний ярус щепы подкладываю кубик разжигателя и поджигаю его длинной спичкой для камина. Успех. Откидываюсь назад, раскинув руки на шкуре. Пытаюсь нащупать тишину, она где-то между шумом в голове от роя мыслей и шумом жизни. Я устала не физически, и не эмоционально, это что-то другое, хочется, чтобы год быстрее закончился, надеюсь, это не то самое выгорание, не хочу этого. Необъяснимо паршивое настроение, словно скука, тяжело навалилось на меня и придавило к полу. Рассматриваю потолок, следовало протянуть гирлянду. — Эй, ты чего? Всё хорошо? — Да, всё отлично, — пробубнила я, Ив встала надо мной. — А если честно? — Я в порядке. — Не бойся быть откровенной со мной, это не делает тебя слабой. — Ты всё приготовила? — Мясо в духовке, какой хочешь десерт? — Ты знаешь, что я люблю. — Пудинг и пирог? — Ну, Ив… — А… Ты об этом… Ты же знаешь, я всё равно что-нибудь приготовлю. — Ты знаешь, я съем всё. Мысленно призываю её быть смелее, ну же, Ив, я вся твоя, бери. Ив опускается, садится на меня, так комфортно, я тут же кладу руки её бёдра, поглаживая. Она вдумчиво смотрит, и проводит подушечкой большого пальца по моим бровям, затем, между переносицей. Она гладит мои сжатые скулы, и когда её рука оказывается на моём горле и пальцы его сжимают, я искренне удивляюсь. — Ив? — Они так красивы. — Кто? — Модели, что будут показывать на себе твою коллекцию. — Да, мир избалован эстетикой. — Ты присутствуешь на примерке? — Интересно, к чему ты ведёшь? — К тому, что ты видишь обнажёнными всё эти прекрасные тела. Испытываешь желание? Каждая хотела бы закрутить с тобой роман. — Тебя заводит? Думать, что все вокруг меня хотят и только ты… — Притормози, — просит она, сжимая горло сильнее. — Я уже теку. — Эта Сью, я заметила, как она на тебя смотрит. — Она неравнодушна ко мне, но, увидев сегодня тебя… — Мне было неловко быть среди них всех. — Глупость. Ты моя страсть, я даже не вижу никого вокруг кроме тебя. — Никто ведь так не доставит тебе удовольствие как я, верно? — Ив привстаёт, чтобы просунуть руку в мои леггенсы, я сжимаюсь всем телом, предвкушая момент контакта. — О, чёрт! — хриплю я сквозь зубы, когда её пальцы создают давление. — Я так боюсь отпускать тебя каждый раз. Мысль о том, что кто-то ещё может прикоснуться к тебе, — пальцы грубо развели мои половые губы и вторглись, я хотела привстать, но рука, сдавливающая горло, прижала меня обратно к полу. — Ты хочешь жёстко? — спросила я, Ив задумалась. — Разве это жёстко? В тебе лишь мои пальцы, я же не собираюсь делать так, — не договорив, Ив продемонстрировала, что она может, её пальцы раздвинулись во мне, и согнулись, я решила воспользоваться своими свободными руками и рванула на ней рубашку, пуговицы разлетелись в стороны. — Ты без белья. — Я знала, что после машины, мы не успокоимся. Я любуюсь её грудью, с безумным желанием её ласкать, представляя мягкость и эти ощущения, когда смыкаешь губы на твёрдых сосках, оттягиваешь, посасываешь, теребишь языком. Я вновь попыталась привстать, Ив сдержала, добавив к двум ещё один палец. Это острее, а их толчки в меня готовы подбрасывать моё тело. Я ощущаю, как печёт мою грудь, как я не могу глубоко вдохнуть от её пальцев, на моём горле, она держит меня под контролем. — Подними топ, — просит она, я выполняю её просьбу, оголив свою грудь, — Сожми. Я сокращаюсь вокруг её пальцев, что-то покалывает в районе копчика и горячая волна приливает к лицу. Я не сдерживаю стон, перехожу на следующий уровень удовольствия, сжимаю свою грудь. Ив тут же наклоняется и всасывает правый сосок, я пропускаю сквозь себя импульс, он забился между ног сильнее, ей, похоже, стало проще в меня входить, там всё достаточно влажно, Ив ищет критичную точку. Сосок режет, я вскрикиваю, сжав копну её волос, но вместо того, чтобы прекратить это, я вжимаю её голову в свою грудь. Ей достанется немного молока, я не хочу его лишаться, мне так приятно от того, что они оба им одержимы. От воспоминаний о том, как Ив упивалась им по ночам и даже засыпала с моим соском в своём нежном ротике, я кончаю, долго и бурно, извиваясь под ней. — Малышка, ты так быстро, я хочу ещё. В Ив пробудился хищник, она облизывает мою шею, разжав наконец-то пальцы, я глубоко дышу, не пытаясь открыть глаз. Моё тело передёргивает, тепло заливает его изнутри и теперь подумать о том, что я могу встать или двигаться, кажется фантастикой. Ив раздевает меня, бережно, с прикосновением губ к открывающимся участкам. Она сделает это языком, я так этого хочу! Я дрожу в предвкушении. Она подгибает мои колени, целует внутреннюю часть бёдер, всё ближе к цели, я развожу ноги перед ней сильнее. Впервые слышу треск в камине. Открыв глаза, я оглядываюсь на яркую ель, игрушки кажутся размытыми, моё зрение фокусируется не сразу. Я смотрю между своих ног и вижу, как Ив делает мне приятно. От этого хочется выгибаться и постанывать. Она знает мой секрет, очень чувствительный живот, и поцелуи в него вызывают спазмы, а когда она прикусывает кожу зубами, я взвизгиваю от ощущений. Она никогда не забывает о шраме, словно каждый раз извиняясь. Я тоже люблю её шрам, забираюсь ладонями под воротник её рубашки, разглаживая напряжённые мышцы шеи и плеч, он под моими пальцами, я провожу по нему вдоль. Ив опускается ниже, я дрожу и никак не могу прекратить это делать. Она притихла, я посмотрела вниз, вздернув брови. Она нежно взялась пальцами за лепестки моих губ, развела их в стороны, приятно оттянув, и проникла языком глубоко между ними. Я застыла, взрываясь внутри сотнями петард, даже в моих ушах слышались эти хлопки. — Тебе нравится такое? — едко, интересуется она. — Ты ещё спрашиваешь?***
Мерцают огни, переливаются новогодние игрушки, я смотрю на затылок сына, на его крохотные плечики, он весь такой хрупкий, маленький, но если упадёт, ему ничего не будет. Дети удивительны, и они привносят в жизнь смысл. Не то, чтобы в моей жизни не было смысла до него… Он в ней, в моей Ив. В этом заботливом, бескорыстном, способном прощать и любить, человеке. Пока я смотрю с восхищением на Оливера, то знаю точно, что она смотрит на меня. Я поворачиваюсь и вижу это, смущённая улыбка, она отводит взгляд в сторону, смотрит на огонь в камине. Мы решили устроить ужин на полу, расставив всё на журнальном столике, почему бы нет? Мы слишком устали, чтобы сидеть за столом, мы всегда поступаем так, как удобно нам. Благодарю Ив за то, что всё так вкусно, она кивает. Оли приносит мне свой любимый сортер логический домик, в нём несколько дверей и ключей. С трудными решениями он всегда идёт ко мне, с чем-то помочь, что-то дать или поиграть. А вот обняться или пожалеть его, это всегда к Ив. С любой болью только к ней, и я его понимаю. Вставляю ключ в замок, достаю ему кубик за дверью, стараюсь научить его, открывать самостоятельно. — Мне уже не хочется идти гулять с малознакомыми людьми, — вздыхает Ив, наблюдая за нами. — Нам же нужны друзья. — Этот вечер такой особенный, он только для нас. Ив перебирается ко мне, обняв сзади, целует нежно в висок. Это так нежно, после жаркого секса, что был между нами. Оливер бросает домик и, встав на ножки, делает к нам шажки. — Кто-то тут тоже захотел обнимашек? — спрашиваю я, забирая его к себе, — Остаться дома – отличная идея.