Flos Cherubim

      В последнее время Накахаре часто становилось страшно за себя. Он скучал по той жизни, когда он мог спокойно читать, делать домашнее задание из универа или даже просто переодеваться, не чувствуя на себе чужого взгляда — внимательного, оценивающего и чуть насмешливого.       Всего несколько месяцев назад все было нормально — его жизнь была абсолютно обычной и ничем не примечательной, пока не произошло кое-что. Одним утром заспанный студент опаздывал к началу занятий. Казалось бы, обычное дело — он очень торопился и бежал, как мог. Ничто в то утро не предвещало беды: было чуть прохладно, облачно, дул приятный ветерок, срывая с деревьев остатки высохших листьев, все выглядело мирно и спокойно. Юноша, в спешке перебегая дорогу, не сумел уследить кое за чем: из-за угла на большой скорости появилась машина, под которую он и попал.       Потом, когда скорая, вызванная кем-то из прохожих, отвезла его в больницу, врачи говорили, что стечение обстоятельств этой аварии было настоящим чудом: в той ситуации Накахару запросто могло бы откинуть на пять метров головой в стоявший рядом железный забор или перебить колесами все кости, превратив его в кровавый дроблёный фарш, но студент отделался обыкновенным закрытым переломом ноги, несколькими синяками, ссадинами и испугом. Вероятность погибнуть была очень велика, и тем не менее все обошлось. Самому же Чуе в тот момент было слишком плохо, чтобы хоть как-то судить о том, как все случилось — денёк у него в любом случае, мягко говоря, не задался. Только когда он отошёл от болевого шока и начал восстанавливать цепочку событий в голове, он понял, что мог бы поклясться, как в самый последний момент почувствовал толчок в спину, практически выпихнувший его из-под машины. После был страшный звук, словно автомобиль столкнулся не с парнем ростом метр шестьдесят, а с чем-то, по размеру больше напоминающим автобусную остановку. Это было последним, что он запомнил перед тем, как выпасть из реальности.       Однако это было лишь самым началом того абсурда, который ему предстояло пережить. Настоящие странности начались, когда Накахара в одиночку остался лежать в палате. О том, чтобы отпустить его домой на самостоятельное лечение, пока не шло и речи, ведь он находился на реабилитации, да и сам рыжеволосый вполне ясно понимал, что не сможет выполнять большую часть базовых житейских дел, поэтому никуда не рвался. Соседей к нему не положили — в больнице в тот месяц вообще было довольно пусто, что удивляло. В целом до определенного момента Чуя даже был рад тому, что сможет наслаждаться своим одиночеством.       В один момент, когда юноша лежал на кровати, читая книгу, отданную ему на время здешней доброй медсестрой, он начал замечать странные звуки. Ритмичное постукивание, как будто бы некто барабанит пальцами по какой-то поверхности.       Накахара пытался определить источник раздражающего шума — это оказался подоконник. Однако он, как бы не напрягался, не мог понять, что там может так звучать, ведь выступ перед окном хоть был широким, но все же совсем пустым, и почему стук исчезает с приходом медперсонала.       Время шло, и ясности не появлялось. В какой-то момент рыжеволосого все же не на шутку взбесило это монотонное глухое биение, и он, издав тихий раздраженный рык, швырнул в окно старой зажигалкой, которую ему было не жалко.       Он понял, что у него очень большие и нетипичные проблемы в тот момент, когда после этого услышал раздраженное «Ай!».       Сначала Накахара подумал, что ему показалось. Но потом осознал, что нет. На вопрос, есть ли здесь кто-то, в комнате послышался четкий ответ «Да».       С тех пор Чуя был вынужден соседствовать с «чем-то». Юноша интересовался у лечащего врача, получил ли он травму головы при столкновении, но оказалось, что нет. Как ни странно, такой ответ рыжего не обрадовал, а даже наоборот, потому что теперь ситуация, в которой оказался студент, стала очень жуткой.       Когда бы Чуя его ни позвал, он всегда отзывался ёмким «Я здесь». Однажды даже показался на глаза.       Это произошло глубокой ночью. Луна в тот день была особенно яркой — она неистово сияла своим холодным светом, порождая на полу рядом с большим окном изящные тени от полуголых веток стоявшего снаружи высокого клёна. Накахара не мог уснуть — очень явственное и четкое ощущение того, что он в комнате не один, нагоняло прозрачный, но удушающий ужас. Он не мог даже задремать. В конце концов ему попросту надоело лежать с закрытыми глазами, поэтому он, хмурясь и чуть сощурившись, уставился в потолок.       Рыжеволосый прерывисто выдохнул. Потом собрался с мыслями и повернул голову к окну. — Ты здесь? — в очередной раз тихо спросил он, сжимаясь изнутри и понимая, что вновь получит ответ на свой вопрос. — Я всегда здесь, Чуя, — ровно и чуть насмешливо ответил голос, — Не спится? — …По твоей вине, — некоторое время молчания спустя сдавленно ответил парень. Он хотел получить хоть какие-то ответы на свои вопросы этой ночью, поэтому крепко призадумался, — Слушай… если я спрошу тебя о некоторых вещах, ответишь? — Зависит от того, что спросишь. — Тц, — Накахара с раздражённым видом отвёл взгляд в потолок, — Ладно… Один из важных вопросов. Ты и правда существуешь или у меня не все в порядке с головой?       В ответ послышался смех. — Поверь, убедить тебя в обратном и потом наблюдать за твоим поведением было бы очень забавно, но я вполне себе настоящий. По крайней мере с утра был.       Студент поморщился. Тем не менее, ему стало немного легче, потому что это и впрямь было похоже на правду — его ведь и психиатр тоже осматривал, и ничего подозрительного не обнаружил. Он с трудом повернулся на бок лицом к окну, рассматривая хорошо видный сквозь стекло темный ветвистый ствол с мокрой корой. —…Можешь показать себя? — произнес он ещё тише, чем в первый раз. Рыжий догадывался, что может пожалеть об этой просьбе. Он даже и не представлял себе, что может увидеть, но любопытство слишком крепко держало его за горло, потому он и решился на эти слова. — Почему бы и нет, — ответил голос.       Это произошло мгновенно. Там, где только что не было ничего, вдруг возникло нечто, от вида которого у рыжеволосого перехватило дыхание.       Странная ангельская сущность удобно расположилась на подоконнике: мужчина сидел и привычно постукивал пальцами по поверхности, болтая одной ногой и выглядя довольно расслабленно и уверенно. На лице была видна лёгкая усмешка. Ростом это создание было куда выше стандартного человеческого: на глаз можно было дать метр девяносто или около того. Из его спины росло две пары грязно-белых пушистых крыльев — одни были большими, другие же чуть меньше. Кажется, если бы он расправил их, то смог бы достать от одной стены палаты до другой. Тело было небрежно обмотано отрезом плотной дорогой белой ткани, как тогой — эти одежды не скрывали так уж много, да и, кажется, вовсе не имели такой цели. То, что было под ними, выглядело ужасно и, видимо, специально демонстрировалось, не прикрытое ничем.       В лучах лунного света замечательно было видно, как было изранено тело загадочного ангела: кожа была покрыта огромным количеством шрамов, как старых, так и свежих, но самым шокирующим и ужасным было другое. Из каждого из этих ранений пробивались побеги растений.       Крупные цветки приглушенного красного цвета на местами довольно толстых, но мягких и упругих стеблях образовывали настоящие заросли на теле создания — они оплетали конечности, торс и шею, проникая корнями под кожу и внутрь тела. Если всмотреться, то можно было заметить, как бутоны, из которых росли лепестки, бились, словно маленькие сердца.       Накахара шокированно уставился на ангела, прикрыв рот рукой. Юноша боялся закричать. Он не мог найти никаких слов долгое время, видя, как сущность сидит и посмеивается над ним. Лишь спустя несколько минут он, чуть оправившись, хрипло произнес: — …Кто ты, черт побери, такой? — Я? — переспросил крылатый. Он немного улыбнулся и выпрямил спину с какой-то возвышенной гордостью, склонив голову набок, — Мое имя — Дазай Осаму. Я — падший херувим.       Чуя не успел сказать ни слова. Ангел поднялся с подоконника, в несколько секунд пересекая всю комнату, и присел на кровать рядом со студентом, мигом максимально притянувшим к себе нижнюю часть тела, лишь бы его не касаться. Вблизи Осаму казался ещё более огромным, чем издалека.       Дазай прекрасно понимал, какое большое количество вопросов сейчас роилось в голове его бедного собеседника, но почему-то не спешил развеивать их. Кажется, он просто издевался, наблюдая за чужим ступором. Думал о том, что довести парня до истерики было бы очень весело. — Это ведь… ты меня спас, да? — сказал Накахара, опустив голову и отведя взгляд куда-то в сторону. — Ага, — улыбнулся херувим. — Странный вопрос, но… неужели созданию вроде тебя нечем больше заняться? — продолжил рыжеволосый, — Я, конечно, очень благодарен, но это все слишком странно… — Не придавай этому большого значения, — ответил падший, — Можешь считать, что мне просто стало скучно. —…Ясно, — рыжеволосый поджал губы.       Прошел месяц. Рыжеволосого уже выпустили из больницы, но гипс ещё не сняли, поэтому он был вынужден передвигаться по городу на костылях. Он жил в одиночестве, поэтому это должно было сильно затруднить его жизнь.       Новый сверхъестественный сосед отчасти помогал ему, но так же он был очень раздражающим.       Он мало что объяснял, вел себя вызывающе и часто устраивал своеобразного уровня юмора розыгрыши. Не давал жить спокойно. Уже через несколько дней по всему дому валялись лепестки от красных бутонов, которые периодически опадали с его тела. Хоть он и был физичным, но на глаза показывался довольно редко, поэтому каждый раз, когда Накахара практически забывал о его существовании и вздыхал спокойно, Осаму вновь делал какую-то подлость, наслаждаясь гневом и вспыльчивостью студента.       Однако временами ангел все же пытался сделать как лучше, как будто сам не до конца определился, хочет ли он портить рыжеволосому жизнь или все же нет. Херувим часто проветривал квартиру, украшал все вокруг неизвестно откуда принесенными цветами, а по ночам тихо и мелодично напевал песни, настраивая на хороший спокойный сон.       Их положение было очень странным.       На вопрос о том, почему Дазай вообще привязался к Чуе, крылатый ответил Накахаре: — Знаешь… Я принял решение стать твоим «ангелом-хранителем».