heal me

Не по осеннему яркий луч солнца скользнул сквозь не завешенные окна и, преодолев пушистый ковёр, приземлился на веснушчатую щеку. Гермиона пошевелилась и, не размыкая глаз, перевернулась на другой бок. Жалобное мяуканье раздалось где-то из под тяжелого одеяла. — Мерлин… — простонала она хриплым голосом в подушку, переворачиваясь на спину. Живоглот, с трудом покинув тёплый плен, начал обиженно завывать, чем окончательно разбудил свою хозяйку. — Ну, перестань же, — кот громко спрыгнул на пол, не обратив внимания на её просьбу, и продолжил истошно орать. Замечательно. Утро доброе, мир. На часах девять, а значит, пора собираться на завтрак. Гермиона потянулась, стараясь игнорировать растущее раздражение. Скомканная на стуле одежда напомнила о вчерашнем вечере. «Мы не друзья, Грейнджер» Да иди ты, Малфой. Стало чуть легче. Момент их столкновения стал для нее катарсисом. А для него... Сложно сказать. Все чувства и эмоции, что она испытывала к Драко вылились в такое простое действие. Конечно, один поцелуй вряд ли бы что-то изменил. Гермиона не обманывалась на этот счет. Однако, могла с уверенностью сказать, Малфой жаждал продолжения. То холодный, то горячий, то придурок. Эти игры с её разумом, безусловно, гоняли кровь по венам, но Гермиона пока не была готова составить Драко партию. Она не в той весовой категории. Пусть он сначала разберется со своими демонами. Кроме того, гора учебных забот отлично вписывалась в план «перестать думать о Малфое». Чего нельзя было сказать о грядущем разговоре с Джинни. Гермиона зашла в ванную. Влажное тепло окутало её тело. Судя по всему Малфой уже был здесь сегодня, и, видимо ушел встречать Забини из лазарета. Девушка разделась и зашла в душевую кабину. Взяла фиолетовый бутылёк с полки, открыла его и с удовольствием вдохнула любимый аромат. В детстве они с мамой часто собирали полевые цветы когда отдыхали всей семьей за городом. Запах лаванды заполнил помещение, вытесняя чужой, мускусный и свежий, и Гермиона удовлетворенно вздохнула, будто солдат, избавившийся от оккупации. Настроение приходило в норму. *** Непривычная тишина столовой заставила Гермиону обеспокоенно осмотреться. Поникшие ученики, сгорбив спины переговаривались между собой в полголоса. Что-то не так. Она поздоровалась с Джинни и Гарри. — Эй, а что случилось? Гарри как-то слишком поспешно убрал лежавший перед ним «Пророк» и попытался сделать беспечный вид. — Всё хорошо, просто… — На Лавгуда напали! — Джинни проигнорировала строгий взгляд Гарри, выхватила газету у него из рук и передала её Гермионе. «КСЕНОФИЛИУС ЛАВГУД ПОДВЕРГСЯ НАПАДЕНИЮ ПОЖИРАТЕЛЕЙ СМЕРТИ» Гермиона быстро пробежалась глазами по статье. Оставшиеся на свободе Пожиратели вломились в дом Лавгудов, и даже смогли ранить издателя «Придиры». Однако Лавгуд вовремя применил защитные чары, и преступники не успели довести начатое до конца. Так вот почему Полумна отсутствовала в школе. — Почему на него? Разве их интересуют не, — девушка запнулась, подбирая слова, — маглорожденные волшебники? Гарри заерзал на стуле. — Не думаю, что их круг интересов ограничивается только маглорожденными. Складывается впечатление, будто они пытаются отомстить всем, кто когда-либо смел выступить против них. Неприятное чувство зародилось в груди. Её родители в Лондоне. Это раз. Из-за сделок Люциуса с Министерством, Нарцисса Малфой автоматически приравнялась к предателям. Это два. Нападение на Лавгуда. Это три. Что дальше? Всё это вызывало опасения. — Эй, не стоит беспокоиться. Твои родители ведь в безопасности? — Джинни ободряюще улыбнулась. Вопрос повис в воздухе. В безопасности ли? Неужели их незапланированное, прибытие в Англию - простое совпадение? Что-то не сходится. — Да, конечно, — солгала Гермиона. Но Джинни, кажется, поверила. Или сделала вид, что поверила. — Поход в Хогсмид отменили, так что можем поболтать сегодня, если ты не занята? Погода ведь чудная. Чистая правда. Погода в последнее время не слишком баловала обитателей Хогвартса солнечными днями. Разговор по душам с Джинни или весь день проторчать в своей комнате через стенку от Малфоя? Разговор, определенно разговор. Незачем оттягивать неизбежное. — Конечно, Джин. После обеда в саду? — за это время Гермиона смогла бы продумать свой рассказ. — Отлично! — Джинни довольно хлопнула в ладоши и они принялись за завтрак. Малфой и Забини зашли немногим позже, и явно пребывали в прекрасном расположении духа. Рон едва ли не скрежетал зубами при виде улыбающегося Малфоя. Лаванда в присущей ей театральной манере схватила его, притягивая ближе к груди, и запричитала что-то успокаивающее. Гермиона перевела взгляд на слизеринский стол. Ребята вальяжно сидели на своих привычных местах, посмеиваясь над какой-то известной лишь им одним шуткой. Редкая улыбка, но какая красивая. Дьявол, сущий дьявол. — Малфой, полегче! Я же читала! — голос принадлежал Паркинсон, которая выглядела недовольной. Она потирала руку, из которой только что нахальным образом вырвали газету. Драко разглядывал выпуск “Пророка”, и с каждой прочитанной строчкой морщина между его бровей становилась глубже, а выражение лица мрачнело. Увиденное его едва ли обрадовало. — Эй, что там? — Блейз заглянул в газету и так же нахмурился. — Бред какой-то. Да уж, охренительный бред. — Лавгуд отсутствовала в школе недавно, значит, Скитер не врет. Блейз поджал губы. После его выписки из больничного крыла, Малфой рассказал про нападение на поместье, а также упомянул ответное письмо, которое пришло от Нарциссы этим утром. С ней было все хорошо, однако защиту усилили и теперь у дома постоянно дежурили два аврора. — С ней всё в порядке, Малфой, — понизив голос сказал Забини, — или причина твоего беспокойства не только в матери? Драко вздохнул. Проницательный Блейз — его самый нелюбимый тип Забини. Взгляд тут же нашёл кудрявую макушку. Они не виделись со вчерашнего патрулирования, с которого она сбежала. Снова. По правде сказать, он и сам бы сбежал, окажись на её месте. Сейчас же Грейнджер с натянутой улыбкой вяло ковырялась в тарелке, пока рядом младшая Уизли и Поттер приторно-сладко ворковали друг с другом. И как тут заметишь, что староста девочек мысленно совсем не здесь. Весомый повод для беспокойства, не так ли, Грейнджер? — Выпьем сегодня после патрулирования? — Блейз сделал глоток какао. — Этот отпуск в карцере нужно запить огневиски. Кроме того, нам наверняка есть что обсудить. Драко хмыкнул, кивая. Огневиски никогда не бывает плохой идеей. *** Девушки расстелили тёплый плед и уселись на траву. Несмотря на яркое солнце, прохладный ветер все равно пробирался под шерстяные мантии. Гермиона обновила согревающие чары и выудила из сумки зачарованный термос. — Ничего не имею против имбирного чая, — фыркнула Джинни, — но имбирное сливочное пиво сейчас было бы как нельзя кстати. Гермиона солидарно кивнула. Впереди выходной, а всю домашнюю работу она закончила сразу после завтрака. Немного алкоголя им бы не помешало. Как жаль, что никто догадался купить пару бутылочек про запас. Но, пока есть угроза безопасности, не решена, о походах в Три метлы оставалось лишь мечтать. Пришлось довольствоваться тем, что имелось. Девушка разлила горячий чай по кружкам и передала одну подруге. — Итак, что ты хочешь узнать? Джинни хитро ухмыльнулась, придвигаясь ближе к подруге. — Всё, что касается вашего соседства, — заговорщицким шёпотом произнесла Джинни, — со всеми подробностями! Девушка вздохнула, и начала искусно плести витиеватую паутину из тщательно подготовленной лжи вперемешку с правдой. Про проблемы со сном, естественно без подробностей. Про объятие, когда она якобы нашла семейный альбом и расплакалась. Про поцелуй в гостиной и про их недружбу. Вышло правдоподобно. Джинни слушала молча, лишь иногда хмурясь, пытаясь переварить, как эти двое дошли до таких интересных “столкновений”. — Да, уж, Герми, ты полна сюрпризов! Удивила, так удивила! — вздохнула Джинни. — Я все гадаю, в каких облаках витает наша Гермиона. Почему совсем пропала из виду, забыла про друзей, вся из себя такая загадочная? А у тебя оказывается интрижка с Малфоем! — девушка обвинительно прищурилась, но не смогла спрятать улыбку. Гермиона ошарашено посмотрела на собеседницу. Интрижка?! — Это нелепо, Джинни! — возмутилась было Гермиона, но румянец выдал её с головой. — Что за вздор? Я не… — Но хотела бы да? — перебила ее Джинни, глаза которой искрились весельем. — Из заклятых врагов в страстных любовников, — девушка томно вздохнула, — где-то я читала о таком… Гермиона задохнулась от возмущения. — Прекрати это немедленно! Джинни на секунду замерла, а потом залилась весёлым хохотом. — Ой, да ладно тебе, я просто шучу, — Джинни постаралась успокоиться и сделала большой глоток чая. — Лучше скажи мне, какое “но” не даёт тебе покоя? Всегда всплывает какое-то «но». Её же «но» скручивает внутренности от фантомной боли, красная вспышка непростительного проклятия проникает даже сквозь зажмуренные глаза. Память заевшей пластинкой воспроизводит хлесткое круцио, брошенное Драко. Течение «Малфой-стрим» слишком непредсказуемо. Обитатели тёмных вод только и ждут, когда ты расслабишься, чтобы утащить жертву на дно. От былого возмущения не осталось и следа. Если бы она только могла все рассказать Джинни... Как иронично, обсудить свою маленькую тайну она могла только с Малфоем, из за которого она и оказалась в этой ситуации, а не с лучшей подругой. Интересно, как быстро он отправил бы ее ко всем чертям, заикнись она об этом? Наверняка он бы даже не дал ей закончить и одного предложения. Эта информация запросто могла послужить Гермионе прямым билетом до Азкабана. Лжесвидетельство Золотой девочки… Даже думать страшно, к чему могло бы привести раскрытие правды. Скитер убила бы за такую сенсацию. — Он и я, — Гермиона прикусила губу, тщательно обдумывая следующие слова, — это глупо и иррационально. — Почему? — Джинни сложила руки на груди. — Потому что это Малфой. Тот самый Малфой, Джин! Мерлин, я даже не думала, что такое надо объяснять... Джинни взяла руки девушки в свои. — Эй, Гермиона. Это было до войны. Теперь всё иначе. Мы все изменились, разве нет? Скажи мне кто-нибудь, что мой парень, Гарри мать его Поттер, будет при встрече с Малфоем обмениваться рукопожатиями… Да я бы рассмеялась ему в лицо! А потом бы обязательно сообщила в Мунго. — Дело не в этом... — Послушай, может у твоего ледяного принца и ненастоящее сердце, но он определенно делает успехи. В отличии от моего братца, ему хватило ума и сил, чтобы переступить через свое непомерное эго и забыть былые обиды, — Джинни заглянула Гермионе в глаза. — Каждый справляется по своему, конечно, но почему бы и тебе не попробовать? — Прошлого не забудешь, Джинни, - расплывчато ответила Гермиона. — Я не прошу тебя забыть, Мерлин упаси! Просто попытайся научиться жить с этим. Я не говорю, что это легко и произойдет мгновенно. Гермиона смотрела прямо перед собой. Конечно для Джинни всё было просто. Когда не знаешь деталей всегда так. Легко. Но Гермиона знала и помнила слишком много, и тяжесть этих знаний в один момент рухнула ей на голову. Горло сдавило, а мир перед глазами помутнел. Она почувствовала, как рука Джинни обхватила её щеку. Непрошеная слезинка не успела добраться до подбородка. — Знаешь, почему я не осуждаю? Сил на ответ не нашлось. Она расклеивалась на глазах, и сейчас из последних сил держалась, чтобы не разреветься. — Потому что я, наверное, единственная, кто видел это. Еще до того, как ты сама поняла, — Джинни посмотрела ей в глаза. — Я думаю, ты всегда что-то испытывала к нему. Сердце будто замерло на секунду, а затем забилось вновь, но гораздо чаще, чем следовало бы. — Я не люблю его, — скорее вопрос, чем утверждение. — Не важно, как ты называешь это, Гермиона, но то, что едва оправившись от комы, ты полетела спасать его от Визенгамота - говорит о многом. Все мысли, от которых она так успешно убегала, настигли её здесь — на клетчатом пледе рядом с лучшей подругой. Больше сдерживать слёзы Гермиона не могла. Она всхлипнула, и Джинни притянула её к себе, укачивая, как ребёнка. — Я, — задыхаясь, прошептала Гермиона, — я просто не могу, Джинни. Он не… — Тише, тише… Воспоминания каруселью закружились в голове. «Грязнокровка!» «Круцио!» «Иди ко мне…» Древние пророчества ошибались. Конец света уже наступил. Они сидели так, пока не закончились слёзы. Гермиона подняла голову и заметила, что уже начало темнеть. Сумерки спускались с неба, похищая солнце. Воздух наполнился вечерней свежестью. Пришло время возвращаться. — Всё будет в порядке. Вам нужно время, только и всего, — Джинни обхватила лицо Гермионы тёплыми ладошками, убедившись, что та слушает её, — ваша история не о любви с первого взгляда. — Утешаешь меня? — Гермиона усмехнулась, утирая глаза. Не такой разговор она планировала. — Нет, — Джинни помогла скрутить плед, — просто ни один мужчина, который не заинтересован в девушке, не будет так отчаянно спасать её от горя, даже если причиной стал простой альбом. — Разве это спасение? Если разбить вазу, а затем попытаться склеить черепки, целой она не станет. Вот только разбилась то, совсем не ваза. — А разве нет? Вопрос остался без ответа. — Ты веришь, что люди могут измениться? — спросила Гермиона, когда они зашли в замок. Девушки неспешным шагом направились в сторону гостиной Гриффиндора. — Я верю, что всегда бывают исключения, — ответила Джинни после непродолжительного молчания. — А еще я верю, что любовь может излечить даже самые глубокие раны. И я не только о тебе, Герми. Сломленный Малфой? Верилось в это с трудом. Может, события войны и не обошли его стороной, но свою хватку он не потерял. Скрывать эмоции - в этом искусстве он гроссмейстер. — Вы пропустили ужин! — Гарри притянул Джинни к груди, целуя рыжую макушку. — Не замерзли? В гостиной Гриффиндора было неизменно тепло и пахло домом. Тихий треск поленьев в камине и красные бархатные кресла, расставленные в хаотичном порядке, так и манили в свои уютные объятия. Обстановка здесь, как бальзам на душу, успокаивала. Гермиона столько времени провела в этой гостиной, зачитываясь книгами, пока её лучшие друзья сражались на варварских шахматах. Она не раз высказывала свое недовольство видом бьющих друг друга игровых фигурок. Но Гарри и Рон лишь шутливо отмахивались от нее и продолжали партию. Гермиона невольно улыбнулась. До чего приятные сердцу воспоминания. — Ты же прихватил нам кусочек запеканки? — Джинни сладко улыбнулась своему молодому человеку. — Спрашиваешь еще! Садитесь, — Гарри разложил по тарелкам еще теплую запеканку и налил тыквенного сока. — Ты в порядке, Герми? Гермиона, должно быть, ужасно выглядела после пикника, который закончился слезами. Голова болела, а глаза наверняка превратились в две неприглядные опухшие красные клёцки. Джинни, окинув подругу сочувствующим взглядом, похлопала Гарри по плечу. — Не беспокой её, у нас был девичий разговор, — Джинни многозначительно посмотрела на Гарри, намекая, что тему развивать не стоит. — Ладно. После импровизированного ужина ребята разложили настольную игру. В гостиной были только они втроем, что несказанно радовало. Уютные разговоры, тепло камина, волшебные сладости… Как в старые добрые. Время здесь текло незаметно. Когда глаза стали слипаться, Гермиона решила вернуться к себе. — Тебя проводить? — Гарри начал вставать с дивана. — Нет, всё нормально. Для патрулирования уже поздновато, и если я нарвусь на Филча, лучше бы со мной никого не было. Джинни встала и обняла Гермиону. — Всё будет хорошо, — тихо прошептала девушка. — Знаю, — кивнула Гермиона. Она медленно брела вдоль сонных портретов, неосознанно повторяя маршрут префектов. Коридоры погрузились во тьму, но сегодня их мрачный вид, скорее, успокаивал, нежели пугал. Отличное время и место для размышлений. У нее действительно имелись чувства к Малфою. Пора признать этот, Мерлин помоги, простой факт. Но как понять природу этих чувств? Жаль, что ни одна библиотека мира не могла содержать книгу с ответом на этот вопрос. Придется разбираться самой. Малфой, судя по всему, тоже что-то к ней испытывал. Даже от мысли об этом становилось дурно, не говоря уже о том, чтобы принять это, как данность. Конечно это не любовь. Драко Малфой слишком эгоистичен, чтобы полюбить кого-то кроме себя. Единственный ребенок в семье аристократов, юный бог, рожденный с платиновой ложкой во рту, удивительно трепетно обращался со своей матерью. Гермиона случайно заметила это когда они вместе с Гарри и Роном встретили Малфоя в Косом переулке перед началом шестого курса. Он аккуратно придерживал мать за талию, чтобы она не поскользнулась на влажной от вечерней росы витиеватой каменной дорожке. Его поведение тогда показалось Гермионе таким странным. Слишком человеческим. Этот жест не вязался с образом главного злодея курса. Он нетерпим к её происхождению, но достаточно лоялен, чтобы принять выбор друга. Жесток настолько, чтобы бросить в Гермиону непростительное, а потом зачем-то применить отражающее. Слишком поздно, но, всё же, вовремя, чтобы сохранить ей жизнь. Чёртово противоречие во плоти. Гермиона уже пожалела, что спустилась сюда. Находиться здесь после заката было сродни ночной прогулки по кладбищу. Сыро, холодно и жутковато. Пройдя мимо слизеринской гостиной она завернула в незаметный сквозной проход, и, поймав одну из движущихся лестниц, перенеслась на верхний более теплый ярус. Гермиона даже не использовала Люмус, чтобы не беспокоить спящие портреты, но те все равно изредка ворчали, когда слышали её тихие шаги. Обостренного в темноте слуха было более чем достаточно, чтобы заметить нарушителей. Однако на пути ей еще никто не встретился. Значит, либо Филч уже разогнал всех полуночников по комнатам, либо Алиша с Забини на дежурстве были весьма строги. Когда до Башни старост оставалось всего пара поворотов до нее донеслись глухие голоса.

***

Малфой ждал возвращения Забини с патрулирования в гостиной Слизерина. Компанию ему составляли Тео и Пэнси. Паркинсон придирчиво оглядывала стаканы, проверяя их на наличие незамеченных ранее пятнышек, а Нотт возился с колдорадио. — Может это? — спросил Теодор, щёлкая переключателями на панели приёмника. — Хотя нет, слишком депрессивно… Может её? Заиграла какая-то магловская песня. Сначала комнату наполнили звуки гитары, через мгновение к ним присоединились ударные, а спустя несколько секунд прозвучал приятный мужской голос. Несмотря на бодрый ритм, текст не был радостным. Драко прислушался. ...When I sit alone come get a little known… Рядом с тобой я не думаю ни о чем. Ты - мой покой. …How long will I slide Separate my side… Ты должна была оттолкнуть меня тогда. …She wants to know am I still a slut I've got to take it on the otherside…* По ту сторону бытия. Тебе следовало оставить меня там… — Хей, а вот и мы, — Забини прервал удручающие размышления. — Я что, непонятно выразился, когда сказал, что вы не обжиматься туда ходите, а патрулировать, — Драко уперся локтями в колени и сложил кисти в замок. — Мисс Ривер, вас двоих не было всего двадцать минут, — он исподлобья посмотрел на Алишу строгим взглядом, а затем обратился к другу, — Блейз, я был о тебе лучшего мнения. Алиша залилась густым румянцем и спряталась за спину своего молодого человека. — За двадцать минут мы бы даже не перешли к… — его остановил красноречивый тычок в бок, — ладно, ладно. На самом деле мы встретили Филча. Он носился со своей больной кошкой, как сумасшедший. Сказал обойти подземелья и возвращаться. Сегодня ни он, ни мы не будем патрулировать. Драко скептически вздёрнул бровь. Может и к лучшему, лягут спать пораньше. Забини отлучился в спальню и вернулся с тремя литрами роскошного Огденского огневиски и небольшой бутылкой сливочного пива. — Это для Алиши, Огден для нее крепковат, — ответил на неозвученный вопрос друга Блейз. Пэнси подмигнула смутившейся блондинке. — В этом есть своеобразное очарование, дорогая. — Она сама — сплошное очарование, — пропел Блейз, усаживая девушку себе на колени. Компания чокнулась бокалами. Разговоры перетекали с одной темы на другую. Никто тактично не вспоминал о нападении на издателя «Придиры» и прочие слишком тяжелые для обычных дружеских посиделок вопросы. Приятная, расслабляющая обстановка. Малфой почти не участвовал в беседе. Он сидел, откинувшись на спинку дивана, и лениво потягивал свой напиток. Мысли снова и снова возвращались к Гермионе. Коробочка с призывной надписью «Г. Грейнджер» почти умоляла заглянуть в нее. Не то слова песни, застрявшие в голове, нашли свой отклик, не то легкое опьянение способствовало самоанализу. Драко открыл крышку и начал перебирать содержимое коробочки от начала и до конца. Он слишком глубоко зашёл в опасные воды. Спасение Грейнджер не входило в его планы. Ни в малейшей степени. Но что сделано, то сделано. Драко ведь всегда легко поддавался влиянию. В детстве, влиянию отца. Люциус, весьма изобретательный в методах воспитания, сумел настроить хоть и запуганного, но одурманенного могуществом фамилии “Малфой” сына против “грязнокровки”. Позже, на смену отца пришёл другой, более тёмный и опасный авторитет. Лорд был способен заставить любого подчиняться, и не стеснялся использовать для этого самые грязные мотивации. А потом он поддался влиянию и Грейнджер. Грейнджер… Насколько же задевали за живое ее страхи и слезы. Ее боль выворачивала наизнанку. Но во всем этом бардаке с Грейнджер была другая, пусть и признанная Драко с неохотой, сторона. Её постоянное присутствие больше не вызывало бессмысленного раздражения. Сколько не отыгрывай роль главного придурка, но весь негатив по отношению к ней оставался напускным. Может, Драко просто перерос это ребячество. Рядом с ней буря в душе успокаивалась. Достаточно было оказаться в её личном пространстве, прикоснуться к её нежной коже, как гул в голове затихал. Все мысли смолкали, оставляя место лишь для неё. Теперь ему доставляло удовольствие наблюдать за тем, как смущалась Грейнджер, когда они оказывались настолько близко, что он мог рассмотреть золотистые крапинки на карих радужках. Но какого черта? — Совсем забыл сказать, — щёлкнул пальцами Нотт, привлекая внимание, — Снейп будет преподавать у нас ЗОТИ. — Да ладно, — протянул Блейз, на груди у которого устроилась разморённая сливочным пивом Алиша, — а как же правило одного года? — Насколько мне известно, проклятье рассеялось, когда Лорд почил, — Тео допил последний глоток и с громким стуком поставил стакан на стол. — Точно, — рассеянно кивнула Пэнси. Каждый задумался о чем-то своём. Повисла уютная тишина. Какая бывает лишь в кругу близких людей, такое молчание совсем не отягощает. Наконец, Пэнс зевнула. — Мы спать, — объявила Паркинсон, поднимаясь с колен Теодора. — Ещё чуть-чуть и мне понадобится бодроперцовая настойка. — Она тебе по-любому понадобится, солнышко. Три литра на четверых как-никак, — Тео, слегка покачиваясь встал и приобнял свою девушку за талию. — Парни, - кивнул он, прощаясь. - Сладких снов, цветочек. — улыбнулся он Алише. — Пока, — вяло протянула Алиша, поудобнее устраиваясь на Блейзе. — Останешься, или к себе? — нежно спросил Забини. — К себе, я и так редко стала там бывать, — девушка зевнула. — Как скажешь, — Блейз поцеловал её висок, и осторожно поднялся, не выпуская Алишу из рук. — Я провожу её и вернусь, договорились? — обратился он к другу. — Не задерживайся, — Драко кивнул в ответ. Пока Забини сопровождал свою избранницу до гостиной Пуффендуя, Малфой налил себе еще полстакана. Им действительно хорошо вдвоем. Было бы Драко также хорошо с Грейнджер? Интересный вопрос. Будто всё уже решено.. Но, ведь так и есть, разве нет? Сколько не упирайся, сколько не отталкивай, всё равно остался на том же месте. Плыть против течения - только силы потерять. Обвинял ее в бегстве, но разве сам занимался не тем же самым? Салазар, к этому не готовили Пожиратели. К этому не готовил отец. Узнай Люциус о его размышлениях, наверняка назвал бы его предателем крови и самолично выжег имя сына с семейного гобелена, как в своё время Беллатриса поступила с Андромедой. Но отца здесь нет, и больше не будет. Как ни крути, всё сводится к семье. И ответ на это один. Он всегда один. Чёртова любовь. — Спишь? — Блейз сел напротив Драко. — Нет, проводил? — Да, и спать уложил, — мулат ухмыльнулся и долил себе остаток огневиски. — Значит, она тут ночует? — Драко озвучил выхваченную из разговора ранее информацию. — Иногда, — Блейз сделал глоток и сменил тему, соблюдая первое правило джентльмена — не обсуждать свою зазнобу в её отсутствие. — Как ты? Драко скривился. С чего бы начать… И рассказал о произошедшем во время патрулирования. — Так, — Блейз отставил стакан. — И что ты чувствуешь? — Я снова на психотерапии у мистера Забини? — усмехнулся Драко. — Считай, что так. Не отвертеться, да и чёрт с ним. Может и правда полегчает. — Честно — я запутался. Еще несколько месяцев назад я был образцовым сыном своего отца. Даже мысли о грязнокровках вызывали отвращение, — Драко покачал головой. — Теперь я гордый обладатель значка старосты и страдаю по Грейнджер. — Продолжай, — Блейз откинулся на спинку дивана. — Я сдаю позиции, Блейз. В смысле, — обрывки мыслей никак не хотели собираться в слова, — я не знаю. Откуда это во мне? Я ведь не спаситель. Не герой. Рушить я умею, а строить - нет. — И, тем не менее, сейчас ты строишь. — Да уж, — невесело усмехнулся Малфой, — строю баррикады вокруг себя. — Почему бы просто не позволить этому случиться? Не отпустить вожжи хотя бы здесь. Потерять контроль? Звучит абсурдно. — Я не могу так. Ты знаешь. — Из-за отца? — В том числе. Какое-то время оба молчали. Стрелки часов перевалили за полночь, и Драко, чувствуя себя сонным, поднялся с дивана. — Я провожу. — Как хочешь, — пожал плечами Драко. Подземелья оказывали на него чуть ли не лечебный эффект. Хотелось прижаться лбом к холодному камню, но даже просто от прогулки по тёмным коридорам уже становилось легче. Хмельной дурман отступал. — Знаешь, я тоже думал, что не смогу, — нарушил тишину Блейз. — Конечно, ситуации у нас разные, но, в конце концов, я рад, что оставил это. Сейчас я реально счастлив. Попытаться стоит. Драко не знал, что на это ответить. Не тот, кто должен быть счастлив. Не после всего. — Считаешь, я заслуживаю быть счастливым? — тихо спросил Малфой, хоть никого, кто мог бы их услышать, рядом нет. Блейз закинул руку на крепкое плечо. — Все заслуживают, Малфой. Они прошли еще один пролёт. — Я чуть не убил её. — Но не убил. — Но мог. Ты знаешь, что мог. — Она жива, Малфой. И хочет быть рядом. Они остановились. До Башни старост осталось всего два поворота. — Знаешь, почему я сделал это? — Драко прислонился спиной к стене. — Бросил пятое? Блейз внимательно посмотрел на друга. — Я так ненавидел её в тот момент. За правду, которую из неё вытянула Беллатриса. Сейчас перед Блейзом стоял просто Драко, который позволил себе эту слабость — снять безэмоциональную маску. — Если она любила меня, почему позволяла так обходиться с собой? Зачем терпела? — Малфой провёл рукой по волосам. — Всё не так должно было сложиться. Отец, Лорд… Я обвинял всех. Кроме себя, — горько усмехнулся он. — Она ведь нравилась мне, — признание далось так легко, — самая умная девочка курса. Маглорожденная, но превосходящая меня во всём. Это было так унизительно и удивительно одновременно. Я просто не мог этого выносить. Она взрослела, как и я, и у нее было всё. Высокие оценки, любящая семья, лучшие друзья, которые за нее в огонь и воду. А у меня только отец, который… — он не смог договорить, — и Пожиратели, — все же закончил Драко сдавленным голосом. Если бы не ты, Блейз, я бы сдох еще в начале шестого курса. Забини встал рядом с Драко, касаясь его плеча своим. — Я надрессировал себя на зло. Научился прятать мысли. Даже от самого себя. А потом эта гостиная, — Драко зажмурился. — Я умер тогда тысячу раз. Каждый её вскрик ломал меня почти физически. Худшее, что я видел. А я видел много, Блейз. И вот, я слышу, что она любит меня. Смотрю в заплаканные глаза и вижу там такой ужас, — кулаки сжимаются, — будто её поймали за убийством. Ей было стыдно. Стыдно любить меня. И я сорвался, — шёпотом, — бросил пятое. И лишь когда оно ударило ей в сердце, понял, какую, блять, ошибку совершил. Конечно, отражающее смягчило воздействие, но… Я хотел умереть после этого. Жаждал смерти, неважно будут это дементоры или разозлённый аврор… — Драко задрожал. Блейз сжал его плечо. — И не смотря на это, она рядом, Драко. — Потому что она круглая дура, а я — ублюдок, у которого не осталось сил сопротивляться. — И вы стоите друг друга, — Блейз постарался выдавить улыбку, но мгновенно напрягся, когда его привлек шорох. — Кто здесь? Люмус! Но в свете зачарованного шара был заметен лишь кончик локона. *** Гермиона остановилась как вкопанная в ту же секунду, когда расслышала обрывки долетевшего до неё разговора. «Я чуть не убил её» Но то, что последовало за этим, отправило старосту девочек прямиком в ад. Хотела узнать ответ на свой вопрос? Получи. Затаив дыхание, она впитывала эти душераздирающие слова. Каждое находило место в её глупом сердце, которое теперь, казалось, было размером с чёртову Англию. И оно кровоточило. Даже слёзы, которые снова катились из широко распахнутых глаз, казались кровавыми. Малфой действительно сожалел. Это было видно в напряженной скованности его тела, нервных качаниях головой, и в том, как дрожал его голос под конец рассказа. Драко Люциус Малфой. Абсолютно обнаженный в своей правде. И полностью разбитый. Совсем как она. Худший тип мужчин. Жаль, что глупому сердцу этого не объяснишь. С пересохших губ сорвался громкий выдох. И это была ошибка. — …Люмус! Она бежала так, словно за ней гналась стая адских гончих. Гермиона наверняка могла бы услышать их остервенелый лай, если бы не грохочущая в ушах кровь. Ноги едва касались земли, когда девушка завидела очередной тайный проход. Гермиона нырнула в него и сильно треснулась плечом об угол, но адреналин, бурлящий в венах, не позволил ей этого почувствовать. Поворот, еще один и, наконец, до заветной цели рукой подать. — Эсперанто! — портрет отъехал в сторону, пропуская девушку внутрь. Камин не горел. Может, пронесло? Но руки, что легли ей на плечи, свидетельствовали об обратном. Она мгновенно развернулась. Внутри что-то оборвалось. Он убьёт тебя, Гермиона. И никто не найдёт твоих останков. Малфой держал крепко. Не так как раньше, когда это было скорее удержание на месте, чем неволившая хватка. Он чувствовал её сумасшедший пульс и слышал частое дыхание. Гермиона онемела. Даже слова произнести не может. Он наклонился к ее лицу, шумно вдыхая запах. — Ты пахнешь лавандой и страхом, Грейнджер. А ты пахнешь огневиски и гневом. — Расскажи мне, откуда ты так бежала? — голос елейный, от которого в жилах стынет кровь, — Хотя нет, позволь угадать. Ты шпионила за кем-то, верно? Сейчас она способна лишь сипло вздохнуть. — Знаешь, что бывает со шпионками, — Драко наклонился еще ближе, проводя носом по трепещущей шее, — Зависит от того, как много им удаётся узнать, — он поцеловал кожу, под которой сходил с ума пульс, и от этого движения низ живота скрутило в тугой узел, — Как много ты слышала, мисс Грейнджер? Малфой скользнул языком по шее, и с губ срывался тихий всхлип. Гермиона была на грани. На грани смерти или на грани безумного удовольствия. Итог один. — Ответь мне, Грейнджер, — Драко оставил дорожку из влажных поцелуев к челюсти. — Всё, — на выдохе, — Я слышала всё. А теперь отпусти меня, Малфой. Но у него были другие планы. Драко толкнул её к письменному столу, вынуждая сесть на край, и встал между её стройными ногами, не давая свести их вместе. Руки переместились к плечам, стягивая половину свитера вниз. — Ты не имела права, знаешь? — он провёл большим пальцем по её нижней губе, немного оттягивая вниз, — Слышать это. Мои секреты, — отпустил губу и нежно провел по скуле Гермионы, — Но ты слышала. И я обязан наказать тебя, Грейнджер. Она снова всхлипнула, когда желание стало почти болезненным. Драко накрыл своими губами её. Гермиона ответила мгновенно, переплетаясь с ним языком. Освобожденные из плена руки нашли его шею, притягивая ближе. Сегодня поцелуй другой. Словно они утопающие, а последний источник кислорода — в них самих. Сегодня поцелуй жадный. Влажный. Горячий. Гермиона слегка царапнула кожу на затылке, и тут же услышала его стон. Удивительный. Нереальный. Отдающийся вибрацией во всем её теле. Она чувствовала, как сильно он её хочет. И это взаимно. Поэтому не остановила его руки, которая гладила внутреннюю сторону её оголенного бедра, прямо над кружевом чулка. Со стоном разрывая поцелуй, Гермиона почти сразу переместилась к его шее. Прововела языком, прямо как он. Рука Драко двинулась выше, к краю белья. Она немного медлила, но сейчас уже было поздно для раздумий. Она подумает об этом позже. Сейчас есть только он, она, и одно дикое желание на двоих. Малфой заметил её осечку, но не придал этому особого значения, продвигаясь дальше, касаясь трусиков прямо над самой чувствительной точкой, проводя по ней легким движением. Гермиона всхлипнула прямо ему в ухо, и от этого звука его руки покрылись мурашками. — Расслабься, Грейнджер, позволь мне сделать тебе приятно, — он не ждал её ответа, повторяя движение снова. Она схватилась за его плечи, чуть разводя бёдра. Вот так. Драко снова поцеловал нежную шею, сдвигая влажное бельё в сторону. Он обнял её за талию, медленно ввёл один палец внутрь, не переставая другим поглаживать клитор. Кожа к коже. И это стало началом падения. Ты такая охренительная, Грейнджер, черт бы тебя побрал. — Драко, — хриплый, до одури сексуальный голос почти оглушил Малфоя. Никогда до этого его имя не звучало так красиво. Еще один мягкий толчок внутрь сорвал с губ Гермионы новый стон. — Давай же, Грейнджер, — прошептал Драко, ускоряя темп и целуя её приоткрытые губы. Гермиона была в бреду. Таком невероятном и сладком бреду. И оргазм прошёлся по её телу так внезапно,то она больно прикусила его губу. Малфой слизнул выступившую кровь, наблюдая, как она зажмуривает веки и расслабляется в его руках. Восхитительное зрелище. Гермиона встретилась с ним затуманенным взглядом. Это было слишком хорошо. Но с ним всегда так. Химия, нарастающая между ними, была почти наркотической. Затягивает моментально и постоянно хочется больше. А потом Малфой снова накрыл её губы. Поцелуй со вкусом огневиски и чистой крови. Убийственный коктейль. Гермиона потянула его ближе к себе, но Драко отстранился, придерживая девушку за талию. — Ты ведь девственница, да? —  промурлыкал Малфой, поглаживая выступающие под мягкой тканью рёбра. Она смутилась. Немного поздно разыгрывать стеснение, не считаешь? — И? — почти обиженно спросила Гермиона. Ну, вот, как и ожидалось, Малфой не станет возиться с этим. Сейчас он скажет пару ласковых, а потом, перед сном, сотрёт этот день из памяти. Дурочка. — Я не трезвый, а ты плакала, когда влетела сюда. Не лучшая смесь для первого секса, не считаешь? Она смотрела на него широко открытыми глазами. Не веря тому, что слышит. Скажи он сейчас, что на самом деле они с Блейзом трахаются ещё с пятого курса, она бы все равно не была так шокирована. — А… — что ты там собиралась сказать? — Ты? Драко усмехнулся. Грейнджер беспокоится за моё самочувствие? Какая прелесть. — Обо мне не волнуйся, я, — он поправил болезненно пульсирующий член в штанах и кисло улыбнулся, — я буду в порядке. Гермиона хлопнула ресницами. А затем еще раз. А потом она уронила голову ему на грудь. Слишком много эмоций для одного вечера. Руки нашли его спину, обнимая. Такие жесты стали входить в привычку. Нет, конечно, они всё еще были жутко странными. Но она ни за что не променяла бы их на что-то другое. Он уткнулся лбом в её плечо. — Прости меня, — тихо, но уверенно прошептал Малфой. Гермиона замерла. — За что? — За всё. Если сможешь. — Смогу, наверное. Когда-нибудь. — Этого мне достаточно, — он поднял голову, поцеловал плечо, и вернул свитер на место. — Доброй ночи, мисс Грейнджер. — Доброй ночи, Драко. Она не видела, но знала, что он улыбался. И была права.