Путь до родных просторов Уэльса занял около получаса. Загородный дом Малфоев стоял особняком в паре километров от малочисленной магической деревни. Без порт-ключа добраться туда можно было либо чередой изматывающих скачков аппартации, либо через камин.
Близнецы, конечно, не владели порт-ключами. Драко едва ли удивился, когда он, после аппартации от дома Грейнджер, оказался в Лютном переулке. Местная неконтролируемая Министерством сеть каминов идеально подходила для их целей.
Раннее субботнее утро обеспечило им полную анонимность. В такое время даже темные волшебники предпочитали убивать время в своих кроватях.
Парная аппартация, равно, как и прикосновения незнакомцев, не входили в число любимых вещей Драко. Он недовольно повел плечом и сбросил с себя руку Валериана. Мужчина лишь криво усмехнулся и направил на Малфоя палочку:
— Шагай.
Вальтер шёл впереди. Он остановился около магазина “Горбин и Бэркес”, воровато оглянулся по сторонам и потянул на себя дверь. Валериан подтолкнул Драко кончиком палочки, и все трое прошли внутрь. Послышались шаги, и прежде чем хозяин магазина успел бы что-либопонять, Валериан оглушил его заклинанием. Малфой поморщился, наблюдая за падением тела владельца магазина на дощатый пол.
Хорошо, хоть не убили...
Перешагнув через мистера Горбина, Вальтер подошел к камину. Зачерпнув из старой шкатулки горсть летучего пороха, он обернулся к Драко:
— Сомневаюсь, что после нескольких аппартаций ты будешь в состоянии снять защиту, поэтому нам предстоит небольшая прогулка.
— Только без глупостей, не то придётся тебя связать, — Валериан снова ткнул Драко палочкой между лопаток, и ему пришлось подойти к камину поближе.
Злость на близнецов множилась с каждым шагом. Какой бы умной волшебницей не была Грейнджер, иногда она совершала весьма глупые поступки. Её палочка, спрятанная за поясом брюк Драко, была совершенно бесполезна.
Затхлый запах магазина сменился другим — смолянисто-древесным. Они переместились в, на первый взгляд, заброшенный деревенский дом, скромно обставленный и продуваемый непокорными уэльскими ветрами. К облегчению Драко лачуга была нежилой.
Выйдя наружу, Малфой вздохнул полной грудью и огляделся. Война не коснулась этого места. Зеленые бархатные холмы, слегка зазолотившиеся под осенним солнцем, маленькие одноэтажные домики, не покосившиеся лишь из-за магической поддержки немногочисленных местных жителей, бескрайнее голубое небо и сладкий запах свободы в прохладном утреннем воздухе.
Ностальгия длилась недолго: заметив направленную на него палочку Валериана, Драко стиснул зубы и поплелся вслед за Вальтером. До поместья оставалось всего ничего, а Малфой так и не узнал ничего, что могло бы помочь Грейнджер.
— Раз уж предначертанное неизбежно, — с иронией произнес Драко, и приготовился получить еще один нервный тычок от Валериана, — может, расскажете, что вы, ребята, ищете?
На удивление Драко, Валериан наконец-то опустил палочку и, не сбавляя шага, поравнялся с Малфоем. Трудно было сказать, что именно повлияло на дальнейшую откровенность близнецов: сговорчивость Малфоя, близость “хранилища” или самоуверенность в успехе их плана — Валериан ровным тоном начал свой рассказ.
— Как ты уже знаешь, мы сыновья Антонина Долохова. Но мы не Пожиратели.
В подтверждение своих слов Валериан подтянул рукав левой руки, под которым оказалась лишь неестественно бледная, с синим отливом кожа.
— Из-за всепоглощающего влияния вашего хозяина, — от Драко не укрылось презрение, с которым Валериан говорил о Темном Лорде, — нам пришлось весьма не сладко. Ты и сам знаешь, что бывает, когда у кого-то из его верных слуг появляются заботы, не связанные с исполнением “священной цели”. Отец, — голос Валериана немного дрогнул, — он старался уберечь нас. Но себе помочь он так и не смог.
Происходящее начало обретать смысл. Блейз вскользь упоминал, что Министерство не обнаружило на местах преступлений следов свойственной последователям Волдеморта тёмной магии. Нападавшие использовали только боевые заклинания. Именно эта деталь повергала министерских ищеек в ступор — до этого Пожиратели не гнушались непростительных.
— А что касается твоего вопроса, — сказал Вальтер, не оборачиваясь к Драко, — мы ищем Воскрешающий камень.
Драко едва не рассмеялся. Неужели эти идиоты предполагали, что его отец обладает одним из Даров Смерти? Даже если бы это и было так, камень, несмотря на свое название, отнюдь не воскрешал мертвых. Беспокойный дух отца, преисполненный страданиями — всё, на что близнецы могли рассчитывать.
— Что насчет Грейнджер? — задал наконец свой вопрос Драко, когда заметил, что они почти добрались до места назначения. — Вы сказали, что артефакты отца способны помочь ей.
Вальтер усмехнулся, покосившись из-за плеча на Драко, но тут же отвернулся.
— Не спеши, малыш-Драко. Ты получишь свои ответы, когда мы окажемся в хранилище, — сказал Валериан. — В тех старинных книгах, которыми твоя семья обладает, много интересного. Тёмные заклинания и опасные ритуалы практиковались волшебниками гораздо дольше, чем ты можешь представить.
Ситуация Грейнджер, — он сделал неопределенный жест рукой, — отнюдь не нова.
И все снова погрузились в молчание. Драко запер новую информацию в в своем разуме, и сосредоточился на предстоящем. Сейчас было важнее избавиться от близнецов. Чем дольше он находился вдали от Грейнджер, которая, наверняка, все еще без сознания под небрежно наложенными защитными чарами, тем сильнее Драко злился.
Драко злился на себя за то, что так глупо угодил в ловушку и оставил Грейнджер одну. Злился на близнецов за то, что они посмели сначала подарить ей надежду на возвращение родителей, а потом вырвали эту надежду у неё из груди. А еще он злился на Грейнджер, потому что когда близнецы пытались острить на тему их взаимоотношений, Драко видел, как сильно она напряглась.
Будто чувства к нему до сих пор была чем-то унизительным для нее.
Один раз ее стыд уже привел к необратимым последствиям. Теперь Драко уже не был так импульсивен, но это все равно задевало его.
Грейнджер наверняка ждала, что он начнет отнекиваться. Привыкшая к его грубости, она была удивлена, что он не предпринял ни единой попытки разубедить близнецов. В тот момент в её глазах вспыхнуло что-то еще. Что-то, что вполне можно было трактовать, как еще одну надежду.
И тогда Драко твёрдо решил, что даст этой надежде шанс стать реальностью.
— Вот мы и на месте, — протянул Валериан, вырывая Драко из его размышлений. Он встал рядом с братом и снова направил на Малфоя палочку. — Видишь это? — спросил он, указывая на мерцающую в воздухе зачарованную стену.
Она охватывала прилежащую к дому территорию, и уходила высоко в небо.
Вальтер поднял руку так, что его ладонь оказалась в непосредственной близости от защитного купола. Мерцание в зоне “контакта” усилилось, а к ладони мужчины потянулись искрящиеся ленты энергии. Вальтер зашипел и одёрнул руку.
— Магия крови — удивительно сильная штука, — он усмехнулся, и так же направил палочку на Малфоя. Валериан выудил из кармана охотничий нож и передал его Драко, — жаль, что для снятия защиты ты сам должен
хотеть этого. Можешь приступать.
Находясь под прицелом близнецов, Драко медленно сделал несколько шагов назад и приблизился к куполу. Оба брата находились в его поле зрения, так что Драко позволил себе сосредоточиться на мерцающей стене.
Драко было тринадцать, когда отец проводил церемонию посвящения — наследник получал фамильный перстень и тайные знания. Одним из таких знаний было управление магическими защитами чистокровных. Драко хорошо помнил, что для снятия защиты необходимо сделать надрез на ладони, затем приложить руку к объекту и прочитать заклинание.
Но Драко не спешил.
Сделав глубокий вздох, он дотронулся ладонью до купола. И на мгновение мир вокруг него померк. Магия, хлынувшая в него, была настолько сильной, что Драко едва удержался на ногах. Потоки дикой энергии наполняли его тело.
Такие мощные защитные заклинания моглиувеличивать силу волшебников, чья кровь была в основе сотворенной магии. Это придумал кто-то из рода Малфоев много лет назад, и этот секрет его семья охраняла строже, чем драконы стерегли галеоны в Гринготтсе.
Малфой медленно оторвал ладони от купола, и обернулся к близнецам. Эти глупцы всё так же нетерпеливо поглядывали на него, вооруженные своими палочками.
— Долго ты еще будешь возиться, малыш-Драко? — нетерпеливо воскликнул Валериан. — Или, может, тебе помочь? Чем больше ты тянешь, тем дольше твоя ненаглядная грязнокровка остается одна. Защитные чары, знаешь ли, не вечные...
В голове Малфоя словно щелкнул переключатель. Перед глазами вновь появилось изображение того, как Гермиона без чувств упала на пол в доме ее родителей. Почти так же, как тогда, в его чёртовой гостиной.
“Она пострадала из-за тебя. Снова.”
Внезапно воцарилась неестественная тишина. Магия купола слилась с его собственной магией, умножая силы Драко. По его телу пронесся импульс, точно такой же, как и в тот день, когда он бросил в Грейнджер пятое смертельное Круцио. Импульс шёл напрямую из его сердца. Это было нечто, что невозможно удержать или обуздать. Эмоции, что он копил в себе долгое время нашли выход и вырвались наружу сокрушительной волной чистой энергии.
Будто сквозь толщу воды, Драко услышал крики и открыл зажмуренные глаза. Палочки близнецов, которые они совсем недавно угрожающе держали перед собой, взорвались, как новогодние петарды.
К своему немалому удивлению Драко почти не пострадал, учитывая, что он стоял всего в паре метров от близнецов. Бровь и скулу неприятно пощипывало, он почувствовал, как по щеке потекло что-то тёплое — несколько осколков все же попало в него.
— Ты…— задыхаясь от боли, зашипел Вальтер, — не может быть…
Беспалочковая магия?
Видимо, именно её Драко и использовал, когда бросил защитное заклинание после Круцио. Тогда его почти лихорадило, а разум помутнился настолько, что он даже не задумался над тем, как ему удалось незаметно использовать невербальное в присутствии Беллатрисы, которая в легилименции уступала лишь Снейпу. Да еще и заклинание вышло таким сильным, что позволило Грейнджер выжить после смертельного “укуса боли”.
Несмотря на принадлежность к древнему могущественному роду чистокровных волшебников, даже такой сильный маг, как его отец, далеко не всегда был успешен в применении беспалочковой магии. Сам для себя Люциус списывал это на адюльтеры своей прабабки, которые, вероятно, привнесли чужую кровь в их идеальную родословную.
По скромному мнению Драко, дело было вовсе не в этом.
Так или иначе, перед ним открылись новые возможности. Он обязательно разберется, как их использовать. Но позже. Драко чувствовал, как родовая магия, которая стала катализатором для его новой способности, стремительно покидала его тело. Шок от собственного могущества постепенно отступал и Драко понимал, что действовать надо быстро.
Вальтер достал из кармана уцелевшую палочку Драко и попытался атаковать. Безуспешно. Использование палочки, против ее хозяина бессмысленно и опасно. Это общеизвестный факт. Однако, не то от недостатка обучения, не то от шока, Вальтер позабыл об этом. Остатки магии, в попытке оградить своего хозяина от любой возможной угрозы, вырвались из тела Драко и нацелились на его собственную палочку. Вальтер зашипел и рухнул на землю. Послышался треск.
Палочка Малфоя теперь была уничтожена, а Вальтер, который ничком распластался на траве... больше не представлял угрозы.
Валериан ринулся вперед.
Несмотря на то, что магия купола окончательно покинула его, Драко был спокоен. Он сделал то, что умел лучше всего — запер все эмоции. И с привычной расчетливой холодностью, он легко отразил поспешный выпад Валериана. Драко заблокировал его удар и нанес свой.
Это тебе за мать.
Послышался тошнотворный хруст костей. Вероятно, Драко сломал ему челюсть.
Это за бессмысленные смерти.
Малфой схватил соперника за шею, и колено Драко встретилось с носом Валериана. Мужчина распластался у ног Малфоя.
А это за неё.
Когда ботинок Драко врезался в рёбра Валериана, тот скривился от боли. Из его рта вырвался сдавленный булькающий звук, что свидетельствовало о весьма неприятных последствиях.
Испытать облегчение от выигранного боя Драко не успел. Вальтер, которого он раньше времени списал со счетов, болезненно застонал и пошевелился. Драко повернулся к нему, и этого минутного отвлечения хватило, чтобы Валериан, почти восставший из мертвых, нанес ему подлый удар.
От колотой раны в плече распускалось кровавое пятно.С трудом игнорируя липкую пульсирующую боль, расходящуюся волнами по всему телу, Драко окончательно нокаутировал Валериана. Драко с досадой посмотрел на тела противников. Они не владели рукопашным боем. Увы, близнецы слишком полагались на магию, в отличии от Пожирателей, которые умели сражаться любыми способами.
Драко вытащил из за пояса палочку Грейнджер. Он мог бы убить Вальтера и Валериана. И сделал бы это с удовольствием. Но какая-то часть его души противилась этому. С минуту поразмыслив, Драко принял непростое решение.
В этом мире было не так много людей, которым он мог бы довериться. И сейчас лишь один человек действительно мог ему помочь. Драко выудил палочку Гермионы.
Словно неприрученный зверь, энергия волшебницы пульсировала в гладком древке. Дикая и гордая, прямо как ее хозяйка. Магия Гермионы сильно отличалась от его собственной, и Драко сомневался, что сможет осилить даже простецкое Акцио.
Однако палочка не сопротивлялась. Волшебные предметы связаны со своими хозяевами, и, вероятно, повинуясь воле Грейнджер — защитить Драко, палочка позволила ему колдовать.
— Ступефай Триа! Инкарцеро! Иммобулюс!
Близнецы и без того вряд ли скоро придут в себя, но лишняя осторожность не помешает. Затем Драко отлевитировал Вальтера и Валериана к защитному куполу. Кровная магия давала защиту своему хозяину, но была беспощадна к тем, кто посмел посягнуть на его собственность. Энергия купола будет истощать собственную магию близнецов медленно и болезненно.
После этого Драко задумался. Единственное заклинание, которое сейчас было необходимо, не всегда удавалось ему. В школьную программу Патронус не входил, а в рядах Пожирателей необходимости использовать его не было. После войны Драко обучился вызывать его, но Патронус никогда не мог обрести конкретную форму. Причина неудач была до безобразия проста — в копилке его счастливых воспоминаний не имелось достаточно сильных.
Драко закрыл глаза и постарался ухватиться за любой светлый образ в своем разуме.
Что-то из детства…
Мама…
В воздухе замерцала серебристая дымка.
Игры с эльфами… Первая метла… Приключения с Блейзом…
Мерцающий туман искрился и уплотнялся....
Грейнджер.
… и начал принимать некие очертания.
Драко, почти в отчаянии ухватился за эту ниточку.Это не было конкретное воспоминание. Здесь был совокупный образ девушки, отношения с которой походили на раскачивание на огромном маятнике. Драко представил Гермиону, прикрывающую веки от удовольствия, когда он целовал её. Ее рука в его руке. Её прикосновения, едва ли не единственные, чьи он хотел ощущать на себе...
Палочка дрогнула в его руках.
Драко открыл глаза и увидел перед собой серебристую ящерицу, глядящую на него с любопытством. Какая ирония, его Патронус символизировал изворотливость и готовность жертвовать малым на благо чего-то большего. Очень по-слизерински.
Ящерица с любопытством смотрела на него, пока он старался побороть волнение. Плечо снова запульсировало, и Драко собрался с силами и постарался вложить в короткое сообщение максимум информации.
Едва Патронус исчез, Драко вырвало. Адреналин отступал и боль с остервенением вгрызалась в его тело. Драко догадывался, что пребывать в сознании ему осталось недолго и принялся рассуждать логически.
Вытаскивать клинок он не решился, дабы не провоцировать кровопотерю. Камин в особняке Малфоев давно отключен. Дойти до деревни пешком он не сможет, как и заявиться в Лютный переулок в таком виде. Несколько последовательных аппартаций с ранением, да еще и при чужой палочке… Драко выругался.
Ждать помощи? Но сколько, и есть ли у него это время? Видимо все же придется рискнуть и аппартировать.
Когда темные пятна перед глазами перестали плясать так сильно, Малфой подошел к защитному куполу и дрожащей ладонью прикоснулся к нему. Эта магия не сможет излечить его, но ее должно быть достаточно, чтобы добраться до Грейнджер.
А что будет потом… Оставалось надеяться на лучшее
С трудом оторвавшись от зачарованной стены, Драко сжал палочку покрепче. Если Грейнджер уже пришла в себя, то сможет оказать ему первую помощь.
Стиснув зубы, Драко аппартировал.
***
Гермиона очнулась спустя несколько минут после отбытия волшебников. Словно ненадолго задремала между остановками в метро. Очевидно, целью заклинания была провокация Драко, нежели желание причинить ей реальный вред. Она осторожно ощупала себя, и убедившись в том, что на ней нет никаких ранений, медленно встала на ноги.
Первым делом она проверила входную дверь. Ручка намертво застыла и не поддавалась никаким манипуляциям, а значит, дом заперт магией. Гермиона бросилась к окнам. От досады девушка попыталась выбить стекло стулом, но потерпела поражение. Шум от её действий привлёк внимание прогуливающейся неподалеку парочки, и Гермиона еле успела спрятаться от их взволнованных взглядов, ругая себя за безрассудство. Если приедет полиция, она вряд ли сможет объяснить офицерам, что здесь делает, и почему не может открыть им дверь.
Смирившись с ролью пленницы в собственном доме, Гермиона решила занять себя чем-то, кроме самобичевания. Она ничем не могла помочь Драко, который сейчас находился неизвестно где, один на один со своими похитителями. Гермиона поежилась от холода и прибавила температуру на термостате, с удовлетворением отметив, что перед отъездом отец оплатил все счета наперед.
На втором этаже их небольшой квартиры находилась родительская спальня, ванная и её собственная комната, в которую Гермиона не решилась зайти сразу.
В комнате родителей конечно же царил безупречный порядок, как и во всём доме. Миссис Грейнджер была бескомпромиссна в вопросах уборки, что привила и своей дочери. Гермиона с любовью провела по велюровому покрывалу, и подошла к большому шкафу. Дверца со скрипом отворилась и всколыхнула облачко пыли. Несколько раз чихнув, Гермиона взглянула на то, что оставили ее родители.
Большая часть вещей осталась на месте, словно они собирались уехать всего на пару дней. Идеально выглаженные мамины платья и папины костюмы висели на вешалках, а на полке рядом аккуратными стопочками разместились уютные свитера и другая одежда, не подошедшая по сезону в момент их стремительного отъезда. Гермиона выдвинула верхний ящик и выудила оттуда мягкий бледно розовый шарф из шерсти Карликовых пушистиков. Папа купил шарф в Косом переулке и подарил маме на Рождество. Это был первый курс Гермионы в Хогвартсе.
С каждым годом, проведенным в школе волшебства, она всё больше отдалялась от магловского мира. От родителей. Гермиона, возвращаясь домой на каникулы и детально рассказывала им о всевозможных приключениях с Гарри и Роном. Естественно, опуская те моменты, когда их жизни находились под угрозой. И, пусть часто мистер и миссис Грейнджер не совсем понимали, о чём говорила Гермиона, их глаза светились гордостью и радостью. Она любила их. И они любили её.
Как же она скучала.
Гермиона завернулась в шарф и глубоко вдохнула аромат, знакомый ей с детства. Роза, жасмин и ваниль. Любимый парфюм матери. Девушка прикрыла глаза и позволила себе представить, что мама сидит рядом и обнимает её.
Они не вернутся.
По щеке заскользила предательская слеза, которую Гермиона с раздражением смахнула. Она уже не раз их оплакивала. Сейчас не время делать это снова.
Они в безопасности.
Игнорируя ком в горле, она аккуратно сложила шарф и вернула его на место. Окинув прощальным взглядом спальню, она вышла, затворив за собой дверь, и подошла к единственному месту в доме, где ощущалась магическая энергия.
Гермиона наложила на свою комнату заклинание для отвода маглов, на случай, если родители случайно решат зайти туда перед отъездом. Для них здесь была лишь глухая стена, но Гермиона видела резную светлую дверь с серебристой ручкой, которая легко поддалась.
Все осталось в точности таким, как в
тот день. Кровать с декоративными подушками, большой письменный стол, на котором осталось множество царапин и следов от чернил. И, конечно, книги. Книги были везде — на подоконнике, на столе, на полу. Магловские и волшебные.
Гермиона взяла ближайшую. “Гордость и предубеждение”.
Сколько воспоминаний...
Она перечитывала её каждое лето, когда приезжала на каникулы. Потрепанный томик хранил в себе её детские терзания на тему неразделенной любви к Драко. Она так ярко воображала себя Элизабет, а в роли мистера Дарси представляла Малфоя. Юную Гермиону забавляло сходство персонажа с Драко, начиная с имени, и заканчивая напускной холодностью.
Но Гермиона любила эту книгу за счастливый финал. Тогда она еще верила в счастливые финалы.
Отложив роман, девушка села на край кровати и опустила голову на руки. Когда-то это место было её убежищем. Сегодня Гермиона позволила себе окунуться в те воспоминания, от которых она так старательно избавлялась все эти годы.
Ярчайшая ведьма своего времени в Хогвартсе и серая, загнанная в угол насмешками, мышка без друзей в мире маглов.
Её не любили в лондонской школе за навязчивость и беспредельную тягу к знаниям. Мальчики дразнили её из-за волос и зубов, а девочки из-за её непонятных им интересов. Гермиона любила читать и учиться. И вместе с этим очень хотела иметь друзей. К несчастью, за двумя зайцами угнаться не удавалось.
Гермиона выбрала знания. Она старалась быть лучшей во всем, но даже при всем усердии она не была исключительной, как героини из её книг.
В ней не было ничего
особенного.
А потом пришло письмо с приглашением в школу волшебства. И её мир перевернулся с ног на голову.
Появились друзья, уважение и какое-никакое признание. Но был и
Драко Малфой, который неустанно напоминал Гермионе, где ее место. Будто он видел ее насквозь. Это бесило и будоражило одновременно. Наверно из-за двойственности этих чувств судьба и решила, что Гермионе мало переживаний. И единственным человеком, который смог взволновать сердце юной волшебницы, стал этот вредный чистокровный мальчишка.
Гермиона давно выросла из старых обид и печалей. Но она не выросла из
него. Детская влюбленность переросла в нечто глубокое и всеобъемлющее. Она стала желанием, граничащим с чем-то почти запретным, что находилось вне понимания девушки.
Ненависть после Круцио иссякла быстро, Гермиона смогла переступить через холодность и намеренную отчужденность Драко, а, когда увидела, что он начал отвечать ей взаимностью на ее чувства, снова обрела надежду.
Близнецы показали ей, насколько хрупка эта надежда, и как легко она разрушает человека. Но Гермиона не могла перестать верить в то, что с Малфоем будет все
по-другому. За короткое время он стал ей ближе, чем кто-либо другой.
Как мог человек, несущий сплошную тьму, стать таким вожделенным?
Внезапно с первого этажа послышался щелчок, а затем глухой звук будто упало что-то тяжелое.
Перескакивая через ступеньки, Гермиона бросилась вниз. На полу, возле приоткрытой входной двери, распластавшись на спине лежал Малфой. Девушка остановилась, в ужасе прикрывая ладонью рот. Драко выглядел весьма скверно: мертвенно бледен, на лбу выступила испарина, а сам он был без сознания. В его плечо был воткнут нож почти по самую рукоять, а кровь насквозь пропитала твидовый лацкан его пиджака.
На негнущихся ногах Гермиона подошла ближе. Хоть и слабо, но он дышал.
Жив.
Малфой так крепко сжимал её палочку, что девушке с трудом удалось разжать его пальцы и забрать её. Гермиона отлеветировала Драко в гостиную и уложила его на диван.
Гермиона не уделяла много внимания изучению искусства целительства. Она опрометчиво полагала, что ей это не пригодится. Большую часть знаний по колдомедицине она приобрела, в основном, во время поиска крестражей на войне. А что-то она узнала уже позже, пока искала способы вернуть память родителям, засиживаясь допоздна в библиотеке Хогвартса.
Если не справлюсь, он умрёт...
От этой мысли девушку передёрнуло.
Ну, уж нет, Малфой. Не в мою смену.
Вопреки мнению её друзей, Гермиона хранила много секретов. В том числе таких, которые могли скомпрометировать её в глазах магического сообщества. Например незаконная передача зельев маглам. Гермиона каждый год привозила домой небольшой набор успокаивающих, заживляющих и других настоек, которые она варила из тайком купленных ингредиентов. Родители дали ей слово использовать их только дома и только при крайней необходимости, и, конечно, никогда не давать их кому-то другому.
Так, в доме Грейнджеров оказалась весьма нетипичная для магловского Лондона аптечка.
— Акцио, — металлический ящик оказался в её руках.
Опасаясь скоропостижной смерти Драко от болевого шока, Гермиона первым делом влила ему обезболивающее зелье в рот. Взмахом палочки девушка убрала ткань вокруг ножа, очищающим заклинанием смыла запекшуюся кровь и встретилась лицом к лицу со своей задачей. Борясь с приступом тошноты и слезами, она извлекла лезвие из плеча Драко.
— Эпискеи! — кровотечение остановилось, Гермионе стало чуть спокойнее.
Рана была достаточно глубокой, вдобавок от плеча вниз по руке тянулись отвратительные вздутые багровые линии. Малфоя расщепило. Перед глазами возник образ Рона, который пострадал от аппартации во время войны. Но у Рона не было ножевого ранения. Прерывистым шепотом Гермиона призвала настойку бадьяна — верное средство почти от всего на свете. Дрожащими руками Гермиона вылила большую часть бутылька настойки бадьяна на рану. Остальное она распределила по полоскам расщепа, которые стали исчезать на глазах. Но с раной ничего не происходило.
Плохо… очень плохо…
Такое магловское — ножевое — ранение Гермиона могла исцелить только не менее магловским методом. Девушка только надеялась, что бадьян восстановил плоть внутри. Гермиона достала из аптечки бутылку спирта и продезинфицировала рану и свои руки. Может, маги и менее уязвимы к магловским болезням, но перспектива заражения крови не оставляла места для беспечности.
Малфой все еще был без сознания. Гермиона глубоко вздохнула, и приготовилась к самому сложному.
Она никогда никого не зашивала. Более того, она даже не смогла бы сделать кому-то укол. Мама не раз пыталась научить ее ставить инъекции на случай, если магия будет бессильна. Гермиона всегда отказывалась. Она еще никогда так не жалела об этом, как сейчас.
Глоток успокоительного зелья, и её руки перестали трястись. Изогнутая медицинская игла с нитью уже не казалась девушке чем-то демоническим. Еще один глубокий вдох и девушка начала зашивать рану. Она прокручивала в голове детскую песенку, стараясь не думать о том, как легко игла проходит сквозь кожу, и как нитка стягивает края раны.
Звездочка, мерцай, мерцай,
Стежок.
Переливами играй,
Еще один.
Смотришь ты с небес на нас...
И еще, и еще...
...Хоть ты — тайна для меня.
Только когда все было кончено, Гермиона заметила, привкус крови во рту от закушенной щеки. Очищенная и зашитая рана выглядела уже не так устрашающе, но Драко, безусловно, придётся обратиться к мадам Помфри. Последние капли бадьяна она потратила на ссадины на лице Драко.
Останутся шрамы.
Малфой так и не очнулся. Он лежал в разрезанном пиджаке, бледный и похолодевший, но Гермиона запретила себе думать о плохом. Она провела кончиком пальца по старым шрамам на груди, оставленным Гарри.
Чёртова Сектумсемпра!
Девушка задрала рукав свитера и посмотрела на собственный шрам. Он все еще сильно выделялся на её коже. Они оба получили свои отметки будучи детьми, и, хотя с тех пор прошло не так много времени, казалось, будто это было в прошлой жизни.
Гермиона посмотрела на лицо Драко и тихо выдохнула.
Этот мистер Дарси однажды почти убил её, а потом сам же спас ей жизнь. Теперь, Драко и сам чуть не умер из-за неё, а Гермиона спасла его.
Девушка горько усмехнулась.
Мы квиты.
Гермиона поднялась с колен и укрыла Драко теплым пледом, а сама устроилась в кресле напротив дивана. От усталости и пережитого стресса девушка мгновенно провалилась в сон.
***
— Грейнджер.
Гермиона дернулась и открыла глаза. Малфой сидел на диване и наблюдал за ней.
— Как ты себя чувствуешь? — обеспокоенно спросила она.
Малфой криво ухмыльнулся и пожал плечами, но улыбка тут же исчезла с его лица и он зашипел.
— Чёрт, — он выдохнул сквозь зубы, — похоже, я еще жив. Спасибо.
Гермиона как-то отстраненно кивнула.
— Где твоя палочка?
— Её больше нет, также, как и палочек Долоховых.
— О, — Гермиона растерялась. — Близнецы… они… — она не знала как потактичнее спросить, живы они или нет.
Мысль о том, что Драко мог убить кого-то пугала её, однако, учитывая обстоятельства, вероятнее всего это был его единственный шанс на выживание. Гермиона из прошлого наверняка бы осудила Драко. Однаконовая Гермиона, та, которая уже побывала на свидании со смертью, и ушла с него, не заплатив, волновалась только об ответственности, которая могла бы лечь на плечи Малфоя.
Драко внимательно следил за выражением её лица.
Конечно Грейнджер думает об этом.
Но что-то в её невысказанном вопросе глубоко задевало Драко, как задевал и её стыд, когда близнецы говорили об их отношениях. Он Драко Малфой — Пожиратель смерти в отставке, ему плевать, что думает магический мир. Раздражающие косые взгляды будут преследовать его семью всю оставшуюся жизнь. Но Грейнджер — другое. Её сомнения причиняли почти физическую боль.
— Они живы, Грейнджер, — он практически выплюнул её фамилию. — В тяжелом состоянии, но живы.
Малфой был раздражен, зол и растерян. Видимо, он понял ее вопрос по-своему. Но Гермиона была слишком потрясена сегодняшним днем, чтобы вступать с ним в спор и оправдываться.
— Я рада, что
ты жив, Драко, — твердо заявила Гермиона, смотря ему в глаза. — Когда ты появился здесь, без сознания, я… — внезапно слова исчезли. Успокаивающее зелье больше не действовало, — я думала, что… ты...
Девушка подскочила с кресла и принялась расхаживать перед диваном взад вперед. Она продолжала бормотать что-то о том, как ей было страшно, как она зашила его плечо, как была рада наличию зелий в доме, и много чего еще. Она заикалась и задыхалась, по её щекам покатились слезы. Драко, отбросив прежнюю обиду за её сомнения, схватил её за руку.
— Гермиона, эй,— Малфой усадил её рядом, — я здесь. Всё закончилось.
А потом он поцеловал её, мягко прикасаясь своими губами к её, сжатым и солёным. Когда с ее стороны не последовало ответа, которого, в данной ситуации он и не ждал, Драко оставил несколько поцелуев на ее щеках, останавливая новые слезы, и уложил голову Гермионы к себе на колени.
Драко гладил её по волосам как ребенка. Он бы с радостью прижал ее к себе что есть сил, но ранение не позволило бы такую роскошь.
“Я здесь. Я здесь, ma cherie.”
Гермиона, успокаиваясь, закрыла глаза. Ей хотелось, чтобы над ними не висел дамоклов меч темного прошлого и пугающего неизвестностью будущего. Ей хотелось быть просто Гермионой, чьи родители помнят о ней. Гермионой, которая не просыпается ночью со стигматами по всему телу. Гермионой, которая обнимает Драко, не боясь потревожить рану, которую сама и зашивала.
— Вижу, вы в порядке, мистер Малфой, — прозвучал знакомый зловещий голос. — Здравствуйте, Мисс Грейнджер.
Гермиона тут же неуклюже отскочила от Малфоя на другой конец дивана. На пороге её дома с непроницаемым лицом стоял профессор Снейп.
