Раннее утро — любое время дня Уокер. Она каждый раз вставала с кровати, тут же отмечая день кружком в маленьком календаре, точно ребёнок, выжидающий любимый праздник. Яркие лучи солнца, прохладный ветерок, тишина, кой не сравнилась бы с другими невероятными ощущениями. Всё было иначе, будто в сказке. Уокер приводила себя в порядок, спокойно общалась с подругой и направлялась в комнату рыжеволосого демона. Однако сегодняшний день стал исключением из правил.
Глаза Непризнанной блестели от наваждения, что перекрывало все мысли, оставляя короткую, но столь эмоциональную фразу. Девушка выполняла чёткие и страстные движения, оставаясь робкой и зажатой на фоне мелодичной партии гитары. Вики не погружалась в танец, а была лишь марионеткой музыки. Она не могла думать об уроках, небосводе и действиях, которые лишь на первый взгляд казались изящными. Потому что не хотела. Уокер медленно тратила свои силы. Перед ней вновь и вновь растворялись очи, что являлись чёрными дырами, затягивающими в пустоту, в то время как руки и ноги двигались больно, агрессивно для чувственного и интимного испанского танца — фламенко.
Уокер пришлось долго и муторно уговаривать Маттео Бруно на изучение нового материала. Ангел, словно статуя, стоял на своём и не двигался с места, пока Вики не начала давить на эмоции. Грустная улыбка, жалкий взгляд, негромкое шмыганье носом, и Непризнанной удалось добиться своего. Однако не обошлось и без требований.
«К концу урока ты должна прекрасно знать связку», — безостановочно у висков крутился голос учителя. Задача была практически невыполнимой с учётом того, что Уокер и представить не могла, какой сложной окажется техника неизвестности. Что получится, если ко всему прибавить ненужные мысли, тянущие вниз? Правильно — полный провал.
Капля пота канула вниз, холодной испариной пробегаясь по нежному лицу Непризнанной. Напряжённая энергия давила в груди и не давала сконцентрироваться на концепции и развитии музыки. Разум, кой пытался выйти из вечного омута, был напряжён вместе с невесомым телом. Вики не могла отдаться танцу, потому что осознавала, насколько быстро могла потерять голову, себя и весь сошедший с ума мир. Девушка желала пойти на риск. Руки тянулись в стороны, носок будто рисовал невидимую черту. Она не знала, хватит ли сил и стойкости. Ведь стоило мысленно прокрутить прошлый день, точно кассету, чувства обретали тяжесть и контроль над Уокер, ломая эстетичную картину фламенко.
«
Ангел, не плачь…» — электрическим током возникла страшная фраза. Всего три слова подвергали Вики шоку и пониманию происходящего. Короткое предложение следовало за Уокер, куда бы ни ступала её нога. Непризнанная прекрасно помнила привкус алкоголя и дорогих сигар на мужских жёстких губах, поныне ощущала на себе его пристальным взор, затягивающий во тьму. Она не забыла утешающих слов и облик демона, что давил на небольшую макушку, доводя танец до невозможного напряжения и тяжести.
Вики пропускала замедления, стремясь к волнительной каденции. Эмоции набирали обороты и заставляли двигаться так, как того требовало повреждённое сердце. Ритм терялся в пространстве, давая Уокер слиться со своей мелодией, совершенно иной и уникальной. Её душа пела, выстраивала незримую дорожку. Непризнанная шла по мягким звукам и приближалась к собственной кульминации. Уокер расцветала на глазах учителя. Бруно давно заметил смену стиля, техники, движений и не препятствовал личным порывам ученицы. Потому что лучший и изящный танец — прежде всего — шёл от души.
Движения приобретали дерзкий характер. Рука скользнула вниз по ноге, неожиданно взлетая вверх и вытягиваясь, точно тонкая струнка. Она сделала завершающий шаг, складывая колени вместе и слегка приседая. Тело вытянулось, прогибаясь в спине, будто Непризнанная была истинной пантерой, а голова, что казалась тяжёлой, словно гиря, опрокинулась назад, открывая шею.
— Не посмею, — шёпотом вылетел ответ, кой она не успела выдать, поддаваясь горячему, но короткому поцелую.
Громкие хлопки вызвали небольшую кратковременную дрожь. Бруно медленно надвигался к уставшей ученице. Его улыбка была ровна свету, что сочился из кристальных окон, а взгляд довольно проходился по лицу Уокер, не скрывая золотую гордость. Стыд накатил на девушку и заставил отвести взор ко входной двери. От небольшого, но явного смятения в груди учителя зародился тихий смешок.
Непризнанная всегда была сентиментальна. Она вгонялась в краску за считанные секунды, боязно опускала глаза и изучала паркет, будто доски являлись самым великим произведением искусства, теряла дар речи, когда наблюдала за закатом на поздних занятиях, и восхищалась отточенным до идеала движениям учителя. Данная черта характера всегда нравилась Маттео Бруно. Вики представала перед ним настоящим ангелом, поэтому радость, вызванная танцем и успехами в нём, недолго пряталась за серьёзной маской школьного учителя.
— Восхитительно, Вики. Это настоящий прорыв твоих стараний! — Рука аккуратно упала на плечо девушки и сподвигла Непризнанную на удивлённую, в то же время тёплую улыбку. Энергия моментально приобрела лёгкость и спокойствие, будто Уокер переступила порог дома, вновь чувствуя аромат крепкого кофе и родной одеколон отца.
— Вы, правда, так считаете? — слова долетели до потолка и коснулись белоснежных перьев. Вики слегка поморщилась от собственного несвойственного ей громкого тона, пока Маттео так же по-доброму смотрел на девушку. — Извините, не сдержалась. Я не думала, что смогу.
— Ты не смогла станцевать то, что нужно, но справилась с другой, не менее важной задачей. Это… — Бруно помедлил, артистично кивая головой и выжидая замешательства, кой тут же отразилось на лице ученицы. — Это замечательно.
Вики медленно отошла от мужчины и всмотрелась в зеркало. Взгляд скользил по перьям, кистям, шее и застыл на глубоких зрачках, в которых скопилась вся жизнь. Она проделала немалый путь, добилась первых успехов. Смогла пройти сквозь пот и боль в теле, благодаря себе, своим стараниям и уверенности. Пальцы зарылись в волосах, наклоняя голову вперёд, будто скрывая довольную ухмылку. Лёгкий смех вылетел из уст и образовал потоки эндорфина в крови.
— Я смогла. Поверить не могу. Я, правда, смогла?!
— Ты ещё сомневаешься? — Маттео сложил руки на груди, от чего белая рубашка помялась в плечах и локтях. — Это должно было когда-нибудь случиться, Вики. Я рад, что мои ожидания оправдались. Но сейчас хочется услышать ответ на один вопрос.
Бруно подошёл к Непризнанной, смотря в серые глаза, отливающие жидким серебром. В них читались усталость, сила, заинтересованность, невинность и страсть. Огонь, кой горел неистовым адским пламенем, известным и подвластным одной Уокер. Только она могла знать, как потушить возгорание. Однако девушка не представляла, что искры, летающие вокруг неё, лишь бутоны, в которых скрыты её чувства. Они не раскроются, выжидая тёплую весну. Лепестки не распустятся, пока вновь не встретят его.
Совсем недавно её назвали ангелом, но теперь девушка была готова возразить. Чувства, скрывающиеся за рёбрами, сковали тело мелкой лозой, что впивались в кожу небольшими шипами. Глаза наполнялись грустью, стоило вспомнить сладкое звучание его голоса, тёплые руки, греющие продрогшее тело, и глаза. Вики не могла покаяться, ведь понимала, кем она станет после этого.
Чем больше было мыслей о запретном, тем туже затягивалась лоза.
Сложно жить, когда не знаешь, какой порок овладевает тобой. Вики не могла сосредоточиться на словах учителя, не хотела этого. Потому что боялась признаться себе, внушить истину, кой будет её грехом и скорой смертью. Поддаваться страху легче, чем бороться с ним. Непризнанная следовала за тревогой, веря в свою чистоту, но с каждым новым шагом на её пути проявлялось всё больше чёрных пятен. Чистая душа превращалась в чёрный сгусток, как только Вики представляла его очертание, засевшее внутри.
— Слышала людскую легенду о райских садах? — Уокер замерла и молча помотала головой, продолжая смотреть на зеркальное отражение. — Легенда гласит, что в мире жили всего сотня душ. Они скитались по облакам, чистой земле, но не могли касаться друг друга. Они были одинокими призраками. Однажды чистая душа заметила умирающее дерево. Оно прогнивало изнутри. Осознание скорой гибели сподвигло к исцелению, но этого было мало. Единственным способом спасения оказался луч света, что образуется после соединения двух ипостасей. Никто не хотел умирать, лишь две сущности решили наделить вселенную миром и любовью. Говорят, свет был настолько ярким, что мощи хватило на исцеление целого сада. Их силы и любовь создали что-то новое. После окончания ритуала, все души обрели оболочку, крылья и голос. Так луч света и две души спасли райский сад, сподвигли всех к процветанию. Кто оказался твоим лучом света, Вики?
Уокер тяжело вздохнула, прежде чем поднять взгляд на учителя. Она не могла видеть Асмодея так, как его видел Маттео Бруно. Он был её глотком чистой воды в пустыне. Демон казался спасателем, но не тем, кто мог бы сподвигнуть к лучшей жизни. Потому что они не смогли узнать друг друга, однако Непризнанная уже была готова утонуть в его объятиях. Приключения и необдуманные поступки — её страсть. Это и представлял из себя сын Вельзевула.
— Мои целеустремлённость и желание показать себя, сэр, — тихо выдала ученица, натягивая лёгкую улыбку. Её тело камнем тянуло вниз от обмана. Вики не хотела лгать, подрывать доверие ангела, но и выдать правду было не под силу. Слишком сложно, запутанно и неприятно от чувств, что не должны были пробуждаться в молодой груди. Казалось, она сворачивала не туда, выбирала не ту дорогу и ступала к глубокому обрыву.
— Вики, я знаю, что с тобой произошло. Просто будь осторожна.
— Даю слово.
— Прекрасно. Тогда урок окончен. — Девушка отодвинулась от зеркал, снимая чёрные джазовки с уставших ног и складывая их в спортивную сумку, купленную на давнем задании. Тишина поглощала их. Уокер чувствовала явные напряжение и тревогу. Диалог не выходил из головы, точно образ довольного демона.
«Кто оказался твоим лучом света, Вики?»
Если бы она могла сказать правду, не утаивая грехов, не стесняясь своих чувств, было бы легче? Непризнанная закинула полупустую сумку на плечо, спокойной походкой шагая к двери.
— Adios maestro! — повторяя испанский акцент, на прощание произнесла Уокер, оборачиваясь через правый бок. Утреннее занятие надолго останется в памяти девушки так же, как и легенда, кой подобралась к ней вплотную.
Вики соврала, чтобы скрыть смятение, однако боль и грусть лишь заменили иные эмоции. Весь рассказ учителя Непризнанная слышала голос матери. Перед глазами, будто фильм, возникали прошлая жизнь и детство. Стойкий аромат духов матери, строгий, но приятный слуху тон, нежные руки и золотистые волосы — всё окружило девушку, не давая сделать шага назад.
— Adios.
Переступить через порог после жалкой лжи оказалось нелёгкой задачей. Непризнанная вытянулась, точно канат, по-которому она тяжело взбиралась и также неприятно приземлялась. Музыка не переставала звучать, заглушая вселенские звуки живности и утреннюю суматоху. Ни одного ученика, крылатого существа не было в нескончаемых коридорах небесной школы. Только Виктория Уокер наедине с нескромными мыслями о тьме, уже возникшей в её теле. Первый шаг к отправлению в Ад был совершён. Девушка поддалась своим порокам, стала их скрывать от глаз чужих и ждать милости высшей, кой не придёт к ней скоро.
Вики не могла жалеть о содеянном, потому что кислинка и сладость, что до сих пор ощущались на розовом языке, будоражили разум. Вот, каким был на вкус
этот коварный демон. Слишком большие страхи скрывались за спокойствием и агрессией Уокер. Один лишь Асмодей их смог разглядеть, словно всегда сидел на её небольшом плече, слушая заветные тайны Непризнанной.
Она неторопливо шла в комнату, с каждым новым шагом погружаясь во внутренний мир быстрее, глубже, осознаннее. Вики не смотрела вдаль, не вслушивалась в негромкий разговор. Безудержная ученица продумывала каждый шаг, не подсматривая под свои уставшие ноги. Девушка всегда знала, насколько сильно была невнимательна, поэтому очередная стычка с сыном Сатаны совершенно не удивила.
Глаза медленно поднялись к источникам непонятного шума, бегая от одного демона к другому. Их ленивый смех, пропитанный гордыней и тщеславием, сподвигнул Вики к медленному отступлению и давней тактике: «Молчание — лучший друг и враг». Её взгляд стал непроницательным, а нос вздёрнулся кверху, пока плечи расходились в стороны. Либо тишина, либо унижение. Ей оставалось лишь пройти мимо, не реагируя на всё, что могло произойти.
— Не прошло и ста лет, отчаянная, — надменно сказал сын Дьявола, моментально отводя взор в сторону Асмодея. Он пытался считать его эмоции, но тут же остановился, хлопая друга по плечу и заливаясь адским смехом, пробирающим до костей. — Пошла отсюда! Мозолишь глаза своей ничтожностью.
Долго думать не пришлось. Запах, что веревочкой тянулся за Люцифером, доказывал очевидные догадки Уокер. Пьяный сынишка вновь и вновь наступал на те же грабли, уделяя время такой, как
она. Однако Вики была удивлена свойственной демону реакции на её присутствие. Люцифер казался иным. Будто сражался против тысячи воинов, охваченных пламенем. Таким же и выглядел Асмодей, кой подхватывал за грудь друга, укладывая его правую кисть себе на левое плечо. Он только мимолётно прошёлся взглядом по телу Вики, что было обтянуто спортивной формой, и не спеша удалился в глубь ещё спящего школьного учреждения.
Удивительно, что Уокер не горела желанием последовать за бывшим напарником и устроить очередной переполох в жизни демона. Непризнанная так же неспешно завернула за угол школы, углубляясь в школьный сад. Она практически никогда не бывала здесь. Только мельком её взор застывал на пышных кустах удивительных роз. Что-то переменилось в ней, перелетело на другое место, мешая остальным органам полноценно функционировать. Девушка была совершенно не против.
— Что-то потеряла или просто заблудилась? — донёсся со спины спокойный голос. Небольшой ступор застал Непризнанную врасплох, но разворот, вызванный испугом, оказался резким. Будто Уокер вновь отрабатывала движения танца.
— Я… — Девушка на время растерялась, не зная, какой ответ можно дать. Она не следила за тем, куда шла, о чём думала. Вики просто следовала зову сердца, доверяясь своим чувствам и ощущениям. — Скорее, просто решила узнать побольше о местной территории, — ангел тихо хмыкнул, не отрываясь от небольшой книги, что находилась у него в руках. Она его уже встречала, и Уокер не могла назвать встречу удачной. Непонятный изучающий взгляд, полный осуждения и недоверия, ощутимого в воздухе. Одним словом — холод. — Ты ведь Дино, верно?
Книга неожиданно захлопнулась, а его голубые глаза, сравнимые с небесами над головой, застыли на серых очах Непризнанной. Теперь взгляд был иным. Более непонятным и спокойным. Словно он рассчитывал на их скорую встречу, знал или предугадал её реакцию.
— Верно. Твоё имя мне известно, соперница Люцифера — Вики Уокер. Ты смелая, но не думаю, что хочешь наживать проблемы. — Вики растерянно оступила назад, не ожидая такой напористости и неуклонности. Его наблюдения и суждения были точны с вероятностью в сто процентов. Ангел быстро заметил изменения в лице, тяжело вздыхая.
— Плохой день? — робко спросила Уокер, вновь делая шаг, но уже в направлении к Дино.
— Извини, это, и правда, было грубо. — Он потянулся за книгой, медленно оборачиваясь к Непризнанной. Губы тронула небольшая улыбка, а на душе стало легче, стоило заметить невинность в глазах девушки. Ощущения были схожи с приятной встречей, которой он был рад. Дино руками обвёл небольшой садик, скрытый от лишних глаз кустами, полными цветов, и продолжил: — Здесь редко, кто бывает. Можно сказать, это тайное место, где я могу отдохнуть. Это будет наш маленький секрет, хорошо?
Уокер потеряла почву под ногами, когда до ушей дошла последняя фраза ангела с доброй улыбкой, не схожей с той, что врезалась в память и снилась в кошмарах. Тело парализовало, только тот ужасный момент всплыл в памяти. Её глаза распахнулись, а рот приоткрылся, не пропуская воздух. Лёгкие замерли вместе с сердцем Вики, потому что в голове была одна мысль: «Это повторяется». Словно в поджилках появлялись кинжалы. Они ковыряли старые раны, вызывая внутреннее кровотечение и неконтролируемую панику.
Непризнанная не хотела вспоминать ужасные ночи, когда медленно умирала, запираясь в ванной комнате.
Не хотела слышать его голос, который возникал в голове.
Не хотела понимать, что это было кошмаром наяву.
//flashback//
— Тук-тук, можно? — знакомый хриплый голос раздался за дверью детской комнаты.
Одиннадцатилетняя девочка по имени Виктория Уокер поздним вечером сидела за тусклой лампой, которая, на удивление, слишком сильно слепила серебряные глаза. Держа посреди маленьких пальчиков синюю металлическую ручку, что неотрывно прописывала определённые предложения в виде сочинения по её родному языку, девочка миленьким голосом сказала последующие слова, приглашая своего дядю в комнату:
— Да, конечно. — Отложила уроки от себя и повернулась в сторону папиного брата. Вики всегда была дружелюбна для родных, близких друзей, да и вообще для всех, кто не задирал её. Мужчина всё детство девочки провёл с ней рядом. Она привыкла к нему и никогда не боялась оставаться наедине, в отличие от этого раза, ведь сейчас он казалась ей крайне подозрительным и странным. — Вы с Самантой уже уходите? — пятиклассница смотрела, как он заходил в комнату, будто чего-то остерегаясь, ибо мужская голова постоянно вертелась по сторонам, осматриваясь.
— Уроки учишь? — Каспер аккуратно присел на край кровати Вики. Точно после пробежки, он откашлялся перед тем, как произнести последующие слова, попавшие в самые явные в сознании девочки слои: — Подойди ко мне, присядь рядом. Я хочу тебе кое-что сказать.
Наивная Уокер, доверяющая всем и каждому, не почувствовав подвоха, присела рядом с дядей и улыбнулась своей самой милейшей улыбкой, кую только могла выдать. Неожиданно придвинувшись впритык, он похабно дотронулся до талии, также пододвигая Вики всё ближе и ближе к себе. Взявшись за её маленькие бёдра, мужчина резко облокотил тело вниз, прямо на постель. Не успела Уокер и вскрикнуть, как её рот зажали шершавой ладонью. В озабоченных зеницах блеснула адская, пленительная чернота, засасывающая всю прошлую голубизну.
Тело заломило в ожидании чего-то более плохого. Сильная мужская рука скрутила девичьи кисти над головой, заставляя её испуганно вжаться в плечи и сглотнуть вязкую слюну. Хищный взгляд ужасающе прошёлся по всему телу, от чего девочка захотела скрыться от него, где угодно. Это было очень мерзко, настолько, что хотелось умереть, лишь бы не чувствовать на себе его запах, ощущать взрослое тело, слышать его пронзающий до молодых костей шёпот. Мерзко держать на себе его взор голубых глаз, кие точно раздевали догола и пропускали свои руки туда, куда не надо.
С Вики это происходило впервые.
Она действительно желала умереть из-за тепла чужого тела. Точно попавшаяся в паутину букашка, пыталась вырваться из оков крупной ладони, пока вторая начинала пробираться ниже по телу, к самому невинному месту. С безумной скоростью всевозможные мысли пролетали в разуме пятиклассницы, надеясь быть затерянными на задворках сознания и больше не лицезреть глазами мужчину, так близко и рядом с собой. Даже просто не видеть его. Никогда. Нигде.
В какой-то момент, пока шершавая ладонь разминала порозовевшую точку, невидимую под ранее одетой сиреневой футболкой, старшие губы накрыли вторую такую же точку. Дыхание спёрло под настырным натиском Каспера. Юная грудь вздымалась и опускалась, не в силах перестать учащённо гонять воздух в организме Вики. Всё происходило очень быстро, будто это даже нереально, будто она сейчас вновь откроет глазки, и вся противность под ликом представителя их маленькой семьи уйдёт туда, откуда ни в коем случае не найдёт выход и дорогу назад. Весь кислород точно выкачали из комнаты и заставили девочку выживать без него. Существовать, выживать, но никак не жить. После того, что произойдёт дальше, она не останется прежней. Сегодняшний день определённо оставит свой грязный след на памяти юной светлой души.
Она никогда не причинит людям вред и не сможет безукоризненно смотреть на их страдания. Она — не монстр, способный на физическое или психическое насилие, кие совершались в данный момент над ней. Никогда не поступит ужасно по отношению к своему ближнему. Никогда не поднимет руку и никогда не солжёт, будь то ложь во благо или нет.
Не существует лжи, способной не причинить боль человеку, никогда не существовало, не существует и не будет существовать, во что бы то ни стало, ибо боль, что получаешь от горькой истины, скрытой родным, ничто не способно перекрыть.
Указательный палец мужчины неаккуратно прошёлся по кромке девичьих трусиков, оттягивая их вниз и заставляя напрячься больше и больше. Белые розоватые кисти сейчас окрасились белоснежной пеленой, точно вытянувшей из них всю алую кровь. Запястья горели адским огнём, точно сам Сатана опалял их жаром Преисподней, которая зазывала к себе с каждым мгновением, находящимся рядом с дядей и прожитым на Земле всё больше. Вскоре быстрое желание — умереть самой, что промелькнуло на задворках истерзанного сознания, — приняло иную суть. Теперь она яро испытывала ненависть к члену семьи, что позволил себе такое.
Хоть бы он просто ушёл, хоть бы не возвращался, никогда, никуда и ниоткуда. Его противный похотливый взгляд бросался в глаза, от чего сразу тошнило, выворачивало наизнанку, будто она не человек, а какое-то инородное существо. Голос совершенно осип, становясь лишь источником негромких выдохов и еле слышных скулящих стонов, желающих быть незамеченными. Она не могла позвать отца или кого-то другого из нескольких людей, сидящих на кухне, прямо за стенкой, ведь стыд овладевал точно так же, как и краснота в зоне зацелованных ранее щёк. Влажность на правом соске неприятно оттенялась по всему крохотному детскому телу, извивающемуся под мужским, способным воочию совратить, что, собственно, сейчас и происходило.
Терзания в голове девочки не прекращались. Она точно понимала, что такого происходить не должно, но почему-то не могла сорваться и закричать, чтобы папа пришёл. Яркие следы от шершавых губ у ключицы рассеивались, приобретая новый, уже более тёмный, фиолетовый цвет с синими проблесками. Больно от неподвижности, больно от кристаллических слёз, что начали скапливаться на светло-голубых глазах, оттеняющихся сейчас истинным страхом невозврата в исходную точку, больно от скованных рук, не способных оттолкнуть Каспера от себя. Вики, и правда, хотела убить мужчину, и от единой этой мысли становилось погано. Худшая выработанная фраза от мозга, но такая правдоподобная…
Челюсть Уокер сжалась от ненавистных пальцев, блуждающих всё ниже по хрупкому тельцу и впервые дотрагивающихся до запретного места, скрываемого лишь единственной тонкой белой тканью. Серебристые глаза закатывались в конвульсивной немой истерике, пробирающей до костей. Но вдруг со стороны двери послышалась громкая фраза высокого женского голоса.
— Каспер, собирайся, нам пора домой. — Друг об друга звякнули металлические скрепления ручек сумки тёти Вики, что позвала своего мужа обратно, в их квартиру.
Испуганные глазёнки девочки неотрывно наблюдали за копошившимся дядей, кой со скоростью света пытался привести себя в порядок, дабы не показать происходящего в комнате девочки ранее. Кисти заныли от обилия давления чужих рук на них. Попытавшись прикрыть запястья, кроха заломила их за спину, отдавшись велению юного разума, ибо в этот момент данная мысль была самой конструктивной.
То, что произошло сегодня, она унесёт вместе с собой в могилу.
Медленно наклонившись, Каспер бесстыдно облизнул край её уха, проговаривая последнюю фразу, что смогла услышать Вики в этот день, ведь всё оставшееся время она, точно ходячий труп, находилась в трансе, беспорядочно бегая зрачками по сдавливающей разум комнате.
—
Это будет наш маленький секрет.
//end of flashback//
— Вики, что с тобой? — приятный голос ангела прозвучал где-то далеко за гранью прострации, заточившей Вики в себе. К сожалению, девушка не могла прочувствовать весь этот трепет, ведь сейчас её, не прекращая, мучила нехватка воздуха.
Сковало дыхательные пути, от чего будущий ангел захлёбывалась собственным страхом смерти. Она казалась ей настолько близкой, что паника овладевала телом, бушевала в нём, правила на всех правах. Воспоминания о прошлом оставили самый яркий след на её жизни, они свели её с ума, память стала самым главным её врагом. Вики давным давно хотела бы забыть тот самый день и тысячу последующих, но ничего не получалось. Девушка вновь и вновь старалась вытеснить прошлое разными средствами и способами, но не выходило из её головы так же, как и тепло взрослого тела над ней. Она бы с лёгкостью могла спрыгнуть с обрыва в какой-нибудь значимый для неё день, из-за мыслей о тех днях, проведённых с дядей, если бы только не отец, что удерживал Уокер на белом свете. Он был самым дорогим человеком для неё. Она поистине ценила, любила и дорожила им. Никто не мог сравниться с привязанностью и благодарностью к нему. Никто.
Непризнанная умирала много раз, каждый, как только видела перед собой до боли знакомый силуэт Каспера, каждый, как только перематывала прожитые моменты рядом с ним, словно фотоплёнку, каждый, как только видела его грязные светло-голубые глаза во сне. Каждый грёбаный раз. От всей этой озабоченности она вечно уставала. Чувствовать обеспокоенность собственного сердца больше не хотелось, но ничего не менялось… Всё так же быстро, не утихая, стучало сердце, как и в тот вечер, лёжа на злополучной постели.
— Вики! — Дино кричал, пытаясь дозваться до сознания голубоглазой, которая бессмысленно мечтала встать, ведь сейчас все попытки вернуться в реальность от своего страха оказывались тщетными.
Ей не стоило вдаваться в подробности с головой в тот день, чтобы уже начать захлёбываться собственными слезами и ощущать на теле похотливые касания, никак не исчезнувшие от первой подобной встречи с дядей. Ненавистное за всю жизнь смятение вновь ворвалось в пошатанный рассудок, что неоднократно запечатывался в эмоциональных тисках. Тот день и последующие должны были пройти совершенно не так, они должны были быть самыми обычными, как у всех людей, не теми, что оказались наяву.
Не дождавшись ответа, сторонник Света подхватил девушку на руки, машинально удерживая её на скорой ходьбе. Вики задыхалась, она чувствовала приближающуюся смерть, что уже была готова забрать её в Загробный мир. Перестало длиться время, оно просто потеряло свои рамки представляемого. Непризнанная совершенно не знала, сколько прошло времени, пока Дино мчался по длинным мраморным коридорам Небесной школы. Короткие фрагменты врывались в мысли и с той же молниеносной скоростью убирались оттуда, заставляя мучиться без полной картинки происходящего. Прохладный утренний ветерок обдувал спину Вики. Светлые пышные локоны развивались на весу под гнётом безмолвной агонии на её лике.
Крепкие руки парня, белоснежные пёрышки, светящиеся утренней зарёй на восходящем солнце, слегка помятая, приятно пахнущая рубашка — всё, что в тот миг могла рассмотреть Уокер. Изо всех сил девушка старалась не закрывать глаза, лишь бы не потерять сознание, но этого не последовало. Вдруг её окунуло в беспроглядный мрак собственных очей, пока ангельские руки куда-то клали тело.
Тьма…
