Пилюли

Здесь темно, холодно и сыро. Повсюду люди. Я не вижу их лиц, но не потому что темно. Их попросту нет. Может это далеко и не люди, раз у них нет лиц? Ох, стоит ли об этом думать? Люди начинают идти ко мне. Почему-то я знаю, что они хотят сделать меня таким же, как и они. Они хотят забрать моё лицо! Нужно идти отсюда, но я не могу. Ноги сами ведут меня к ним. Нет, я не могу этого позволить! Они уже протягивают свои руки. Кто-нибудь, помогите!!! Я просыпаюсь в холодном поту. Опять этот сон. Он начал сниться с тех пор, как все стали принимать пилюли. Боюсь, этот кошмар никогда не прекратится. Смогу ли я вечно скрывать правду от родителей? Ох, это вряд ли. Со дня на день они узнают о моей попытке убить себя, и тогда… лучше не думать об этом. По времени мне уже пора. Я оделся и начал утренние процедуры. Закончив их, я спустился завтракать. — Доброе утро, мама, папа! — натянув на лицо самую приторную улыбку, я говорю это каждое утро с того дня, как они начали принимать пилюли. — Доброе утро, милый! — а вот мама, кажется, улыбается искренне. — Доброе утро, — говорит отец. Я сажусь за стол. Сегодня воскресенье, поэтому мама приготовила омлет. Ничего не имею против омлета. Тем более, мама всегда вкусно его готовит, поэтому я с аппетитом принимаюсь за еду. — Спасибо, за вкусный завтрак, мама, — говорю я. Самое трудное в таких посиделках за столом с семьёй — сохранять спокойное счастливое лицо. При этом надо выглядеть правдоподобно. Но пока, видимо, я справляюсь с этой задачей, а вкусная еда помогает в этом. Глухой удар в дверь. Похоже, что это воскресная газета. — Наверное, это газета, — говорит отец. Он встаёт и идёт за ней, а я доделаю остатки омлета и иду к телевизору. Каждое воскресенье я смотрю мультики или что-то вроде этого, пока отец читает газету. Это одна из тех рутин, которые не надоедают, а приносят радость. Я включаю телевизор. Что там у нас? Теренс и Филипп. Ничего нового. А вот и отец со своей газетой. Он садится на кресло и читает её с таким же лицом, как и одну, две, три и даже пять недель назад. Это даже хорошо. Я стараюсь не думать ни о чём, растворить сознание в мультфильме. Поначалу все эти одинаковые дни сводили с ума, но к ним можно привыкнуть, и даже получать удовольствие. Я замечаю, что что-то не так. Всё вроде правильно, не в прошлое воскресенье было по-другому, а такого не может быть. Я оборачиваюсь на отца. Его обычное выражение лица, с которым он читает газету, изменилось. Отец… удивлён? Зол? Расстроен? Я уже видел это его выражение лица, но это было до пилюль. Что случилось? Отец поворачивается ко мне. Он медленно сворачивает газету и кладёт её на подлокотник. Мама выглядывает из кухни. Наверное, она тоже чувствует, что что-то не так. Мне не по себе. Я не хочу здесь сейчас быть. — Но это неправильно. Хороший мальчик не должен пытаться спрыгнуть со школы, — проговорил отец спокойным голосом. Мне страшно. Теперь они знают. Теперь они сделают меня таким же, как они. Надо что-то делать. Я смотрю на маму. Она ахнула прикрыв, рот рукой. Не будет меня защищать? — Это правда? Мой милый мальчик! — сказала она. Нет, она не поможет. Отец тоже. Никто не поможет. — П-пап, м-ам, я-я просто споткнулся и чуть не выпал из окна, — говорю я, пятясь к двери. Может, я ещё успею сбежать. — Ты не мог просто споткнуться. У тебя не могло быть мыслей о суициде. Ты же принимаешь пилюли, — сказал отец. Я сглатываю. Он точно догадался! И мама, наверное, тоже. Теперь они знают всё. Мне остаётся только бежать. Мама открывает ящик, в котором она хранит пилюли. А папа начал идти ко мне. К чёрту осторожность, надо бежать. Я срываюсь на бег. Лишь бы успеть первым. Кажется, мне это удаётся. Но отец хватает меня за руку и отталкивает в сторону дивана. Нет! Я был так близок. Теперь нужен другой путь побега. А вот и мама. Она всё ещё не собирается мне помогать, у неё в руках баночка с пилюлями. Меня охватывает ужас. Нет, так просто я не сдамся! Я бегу наверх. Да, второй этаж — это не так уж и высоко. Тем более, на улице снег. Я дале ничего не сломаю. Я забегаю в комнату, захлопываю дверь. Хорошо бы запереть её, но я не успею. Подходу к окну, открываю его. Вот он, вкус свободы! Вылезу из окна, спрыгну, а потом… неважно, главное то, что я буду свободен. Может быть, Кенни мне поможет, ведь мы друзья, так? Он меня спас от смерти, да и раньше помогал… Я перекидываю одну ногу, вторую (третью, четвёртую, пятую…). Ещё чуть-чуть и… НЕТ!!! Отец хватает меня за предплечье и вытаскивает обратно. Я слышу, как закрывается окно. Нет, это ещё не конец! Я начинаю извиваться и дёргаться изо всех сил. Дале пытаюсь укусить отца, но он непоколебим. — ОТПУСТИТЕ, ПРОШУ!!! — мне остаётся только кричать. Может, мне удастся добраться до них? До из настоящих чувств? Или хотя бы соседи услышат и придут? Кто-нибудь обязан помочь. Всё не может вот так! — Бедный мой мальчик, ничего, сейчас тебе станет лучше, — ласково сказала мама. Она достаёт пилюлю из баночки. Я впадаю в оцепенение. Меня бьёт дрожь. Нет, мама, ты же не сделаешь это? — Нет… Нет-нет-нет-нет-НЕТ-НЕТ-НЕТ!!!! НЕЕЕЕТ!!! Я НЕ ХОЧУ, ПУСТИТЕ!!! Я БУДУ ХОРОШИМ, КЛЯНУСЬ, ТОЛЬКО НЕ НАДО ПИЛЮЛЬ!!! — я не знаю, что говорю. Контроль над телом возвращается ко мне. Я продолжаю выбиваться из хватки, но это бесполезно. Думаю, сейчас я похож на рыбу, которую выбросило на берег. Она уже знает, что не сможет доползти, допрыгать до воды, но всё равно пытается. А что ещё остаётся? Если я сожму зубы, мама не сможет заставить меня проглотить пилюлю, так? Попробовать стоит. Я сжимаю зубы. Мама всё с той же ласковой улыбкой хватает меня за челюсть. Она со всей силы давит, пытается разжать. Я начинаю сдаваться. Они сильнее меня. Мама заталкивает мне в рот пилюлю. Надо её срочно выплюнуть! Но я не успеваю. Мама зажимает мне рот и нос. Я не могу ни выплюнуть пилюлю, ни вдохнуть. А воздуха совсем нет. Чёрт, я задыхаюсь! Прошу, отпусти, дай мне вдохнуть! Что это? Комната плывёт? Или я падаю? Я УМИРАЮ?! Нет, только не так!!! Только не сейчас!!! Я хочу жить!!! Я… Я… снова могу дышать. На щеках что-то мокрое. Наверное, это мои слёзы. Меня снова поднимают и кладут на кровать. Родители уходят. — Теперь всё будет хорошо, милый, — говорит мама и закрывает дверь. Если она так говорит, значит это правда? Пилюля. Мама запихнула мне её в рот. Может, я её успел выплюнуть? Но на полу нет никаких пилюль. Куда же она делась? Неужели я её проглотил??? Нет, нет, нет, нет, нет, не может быть!!! Я не мог её проглотить! Ведь я — это я, да? Те, кто глотают пилюли, они не похожи на себя! А я — это я, слышите? Я — ЭТО Я!!! Я НЕ ХОЧУ БЫТЬ КЕМ-ТО ДРУГИМ!!! Нужно как-то избавиться от пилюли. Кажется, если засунуть два пальца в рот, то меня стошнит. Да-да, меня стошнит пилюлей, и всё будет хорошо. Да, всё будет хорошо. Как же это отвратительно! Вот омлет, тот самый вкусный мамин омлет. Вот его куски. Но здесь нет пилюли! Где она? Она растворилась??? Нет, я не хочу! Я не хочу быть как Кайл — он предатель! Он прилежный ученик! И Стэн… он тоже предатель. А Эрик и Кенни… я им обещал. Я не стану предателем, никогда! Я же нормальный. Я же хороший. Я не могу быть предателем. Эти пилюли… они не сделают меня плохим. Я не сдамся. Я буду в порядке. Всё будет в порядке. Всё итак хорошо. Всё нормально.