Синтетика

Синтетические наркотики повышают активность, чувствительность, улучшают настроение, снимают напряжение, повышают эмпатию, будят жажду действий, раскрывают коммуникативность. Эффект начинает проявляться в течение двадцати-сорока минут после принятия. Его длительность зависит от особенностей организма. Если вещество принимается на голодный желудок, то эффект длится три-четыре часа. Приход зависит от психологического состояния, душевного равновесия, а никакого счастья как такового человек не испытает. Минимум – ничего, максимум – депрессия. Но отхода практически у всех одинаково адские. Изначально человек пребывает в состоянии эйфории и "вселенского счастья". Но эффект наркотика не вечен и спустя несколько часов возникают последствиями употребления препарата. Самыми распространенными послесловиями действия синтетического вещества являются тошнота, сильная усталость, галлюцинации, апатия, бессонница, панические атаки, психоз. Серотонин кончается, химической возможности счастья больше нет. Сначала считалось, что мефедрон и его аналоги не вызывают привыкания, но основная опасность стимулятора в том, что даже одна доза может вызвать сильнейшую зависимость. Человеку хочется вновь испытать желанную эйфорию. Невозможность найти новую дозу приводит зависимого к состоянию депрессии. Он всегда напряжен, агрессивен и зол. Ломка, острое желание новой дозы, наступает довольно быстро, человек начинает испытывать психологические мучения и стресс. Возможны приступы истерики и провалы в памяти. * * * Once a day - Mac Miller Любимые песни уже порядком надоели. Вынимаю наушники, чтобы послушать дождь, хаотично барабанящий по окнам заднего сидения. Упираюсь лбом в стекло и тяжело вздыхаю. Голова болит, хочется спать. Таксист всю дорогу не сводит с меня надменного взгляда. Думаю, поставлю ему оценку «2» по окончании поездки. Я знаю, что выгляжу не очень, но мне плевать, что он думает. Я в кой-то веке еду в институт после длительного исчезновения из собственной жизни. За это мне уже должны, как минимум, пожать руку. Ну или хотя бы прекратить так раздражающе пялиться. Раньше я не пропускала ни одного учебного дня, старалась учиться, получать хорошие оценки, была гордостью для своей матери. А что теперь? Мать давно со мной не разговаривает, а место, в которое я еду, отныне стало одним из самых ненавистных мною. Людям там плевать как у тебя дела и почему ты сегодня грустный, им важно только какой модели у тебя айфон и не подделка ли твой рюкзак от Gucci. Они считают меня странной лишь потому, что я не улыбаюсь приторно лицемерно каждому встречному как они. Но разве это честно? Я не обязана делать вид, что всё хорошо, когда на деле хочется содрать с себя кожу живьём и свернуться клубком. Передёргивает. Погода сегодня ужасная. Небо хмурится, дождь с каждой минутой только усиливается, раздражающе отстукивая по крыше автомобиля. Мутная вода смывает жухлые листья и опавшие ветки с чёрного потресканного асфальта. Я и не заметила как наступила осень. Вокруг до того тоскливо и холодно, что я прошу таксиста прибавить печку и сильнее укутываюсь в тонкое пальто, хотя знаю, что мне это мало чем поможет. Зеваю и прикрываю глаза, откидывая голову на сиденье. Ехать ещё примерно минут двадцать, так что, возможно, получится вздремнуть. — Где удобнее остановить? Хриплый голос таксиста вырывает меня из тягучей дремоты. — У шлагбаума. Прокашлявшись, отвечаю и с трудом вылезаю из машины. Ноги затекли. Я опаздываю на двадцать минут, но всё равно решаю закурить, останавливаясь у главного входа. Осматриваюсь. Снова эти знакомые физиономии, бывшие преподаватели, первокурсницы, мило хихикающие и поглядывающие на мальчиков со старших курсов. Так странно, совсем недавно я была такой же свободной и наивно полагающей, что студенческие годы изменят мою жизнь к лучшему. Морщусь. Хочу домой. Может ещё не поздно догнать такси и уехать обратно? Нет, я уже слишком долго здесь не появлялась. Не хочу, чтобы меня отчислили на последнем курсе, это будет обидно. Я хочу доучиться, хочу добиться хоть чего-то. Получу диплом, а дальше как пойдёт. Уверена, что он мне не пригодится, но всё же, это будет моя маленькая победа над самой собой. Так я докажу себе, что ещё чего-то стою. Наверно. Тушу бычок ногой и направляюсь внутрь здания. Охранник бегает по мне изучающим взглядом, пока я роюсь в сумке в поисках пропуска. Нашла. Забавно, я думала, что он уже давно покрылся плесенью, учитывая мою замечательную посещаемость. Из столовой как обычно пахнет чем-то непонятным. Кажется, они там снова жарят дворовых кошек. Поднимаюсь на нужный этаж и торможу у кабинета, дверь которого плотно закрыта. Изнутри доносятся громкие разговоры и шум. Глубоко вздыхаю в предвкушении обсуждений и смешков за моей спиной. Невыносимая группа, невыносимый день, невыносимая жизнь. Собравшись с мыслями и более менее подготовившись морально, отпираю дверь с ноги и захожу в аудиторию. Народа как обычно немного и удивлённые взгляды всех присутствующих тут же обращаются на меня. Тишина. Никто не осмеливается выдать что-то, но я чувствую, как им хочется бросить колкую фразу мне вслед или очередной раз постебаться. Быстро прохожу мимо рядов, усаживаясь за свою законную последнюю парту. — Херово выглядишь. Арина единственная из всей группы, с кем я пытаюсь поддерживать дружеские отношения. Она хорошая девчонка, но мы редко общаемся. Слишком разные жизни живём. Она любит шумные компании, дорогой алкоголь и большие букеты, я же - радуюсь, когда нахожу сигарету в кармане куртки. Не хочу тянуть её за собой на дно, поэтому пытаюсь отгородить от своих тараканов. — В курсе. Быстро буркнула я, вынимая из сумки ручку и тетрадь. Смешно, я даже тетрадь с собой взяла. — Ты как вообще? Я даже не помню когда ты последний раз тут появлялась. Почему не написала, что придёшь? Она подсаживается поближе ко мне и касается холодной ладонью моего плеча. Вздрагиваю. — Я уже лучше. Прости, что не писала, не было настроения. — Может сходим куда-нибудь после пар? Выпьем, например? Так давно не виделись. Пару секунд обдумываю её предложение и язык уже сам поворачивается, чтобы отказать, но я быстро отвечаю: — Да, можно. Почему бы и нет? Пора уже заканчивать с этой затяжной депрессией. Психиатр сказал, нужно налаживать старые контакты и выходить из зоны комфорта. — Отлично. Она улыбается и приобнимает меня. Так непривычно, что кто-то до сих пор хорошо ко мне относится, несмотря на все мои выходки. Я ещё кому-то нужна. Безумно ценю её за то, что она не отворачивается от меня, какую бы херню я не вытворяла, но не могу сказать ей этого в лицо. Пытаюсь перебороть себя и начать говорить близким людям насколько они мне дороги, но пока не выходит. Это сложно. Думаю, что знакомство с Ариной это единственный плюс моего поступления сюда. Не хочу загадывать, но чувствую, что эта дружба надолго. В некоторые моменты я вижу в этой девочке себя и меня это радует. * * * После пар мы с Ариной по обычаю решаем покурить, одновременно выуживая из карманов пачку сигарет. На улице похолодало. Одёргиваю рукава свитера, зажимая в зубах тлеющую сигарету. — О, тебя кажется встречают. Она хитро улыбается и кивает головой в сторону чёрной тонированной тачки, стоящей недалеко от нас на парковке. Сердце провалилось в пятки, когда я обернулась и увидела знакомые номера машины и её владельца, мирно наблюдающего за мной. Мы не виделись чуть больше месяца, а кажется, будто прошла уже целая вечность. Я игнорировала его настойчивые звонки и сообщения потому, что не хотела быть обузой для близкого человека. Возможно, все эти выдумки существовали только в моей голове, но на тот момент я искренне верила, что моё исчезновение пойдёт всем на пользу. — Подожди здесь. Бросаю подруге и быстрым шагом направляюсь к парню. Она лишь молча кивает и делает новую тяжку. Понимает, что лучше не встревать с лишними вопросами, когда дело касается меня и его. — Привет. Приятный низкий размеренный голос снова и снова выбивает меня из колеи. И как только ему удаётся всегда быть таким спокойным и расслабленным, в то время как у меня внутри рушится весь мир? Он изменился за то время, что мы не виделись. Борода отросла ещё больше, а глаза, кажется, стали ещё темнее, чем были. Я всегда уговаривала его побриться, потому что мне так больше нравилось, а теперь, видимо, никто не говорит ему такое. Некоторое время молча пялюсь на парня и, опомнившись, сухо выдаю: — Привет, Рус.