Хроники дракона из пентхауса. Книга вторая. Король

      Муха вывалилась на колени под проливной дождь и, подняв голову к разверзшимся небесам, благостно подставила лицо колючим струям.       Господи, ну и вонь!       Чем их там, в остроге, кормят?       Сточные воды, через которые пришлось выбираться наружу, «благоухали» всеми ароматами боли, страха, тоски и безысходности с лёгкими гурманскими нотками предательства, трусости и безнаказанности. И, что закономерно после пусть и недолгого, но запоминающегося путешествия ползком или согнувшись в три погибели по извилистому туннелю канализации, так же теперь пахли заляпанные с ног до головы Таня, Варден и Заяц.       — Свобода! – хотела, было, раскинув руки, завопить Муха, но вовремя сама себя одёрнула, вспомнив типичную ошибку всех киношных героев: сначала нужно отойти подальше от высоких каменных стен тюрьмы, и лишь потом праздновать победу.       И помыться, помыться, по-мыть-ся!       Танюша вгляделась в ночь.       Редкие теперь, когда гроза начала терять свою силу, вспышки молнии озаряли то, что лежало перед ними: широкая полоса необрабатываемой, поросшей хилыми группками карликовых, скукожившихся деревьев, полоса земли, обтёсанные непогодами валуны, да вдалеке темнела громада непроходимого леса.       Заяц Зосик, которого после прочитанного досье не получалось называть никак иначе, уж тем паче «Одиноким волком», потянул Таню за вымазанный подол, отчаянно жестикулируя и прядая посеревшими ушами.       — Скорее, скорее!       Чародейка пригнулась, как было велено, и, подобрав длинные тяжеленные юбки, маленькими перебежками последовала за Зайцем к ближайшему валуну.       — Куда теперь? – спросила она, прислонившись к поросшему мхом боку камня и задыхаясь от собственного так и не смытого дождём окончательно «аромата».       Споро догнавший их Варден присел рядом, по-собачьи встряхнув мокрыми волосами и бородой.       — Я должен поскорее вернуться в Подгорное королевство. Ведьма затевает войну, надобно войско собирать. Ты, чародейка, разумеется, отправишься со мной.       Таня, только-только ощутившая, какое же это счастья – свобода, собралась, было, возмутиться собственническим замашкам гнома, никакими узами с ней не связанного, но тут встрял Зосик, отчаянно замахавший заляпанными грязью лапами.       — Ваше Величество, это невозможно! Вам двоим никак не пройти по старому тракту, ведущему в Подгорное королевство из Зелёного. Ведь фее Флоре подвластно тут каждое деревце, каждая травинка – не задержат, так заведут в чащу, не заплутаете, так нашепчут её лесным гномам – тьфу на этот подлый народец!       Варден при упоминании лесных гномов тоже рефлекторно сплюнул – чародейка догадалась, что, видимо, даже внутри одной расы гномов между подданными Подгорного короля и лесным народцем Флоры теплоты в отношениях не было.       Однако, времени устраивать ликбез по межнациональным конфликтам сейчас не было.       — И что ты, зверь, мне предлагаешь делать? Прятаться в норе? Сдать Отчизну без боя? Не бывало такого, чтобы Король Варден Аенгус Сирнаннос Ярл бежал от битвы! – зашипел на Зайца король гномов.       — Да кто предлагает бежать? Не было такого, чтобы Одинокий волк бежал вообще от кого-то и… чего-то!       — Так, тихо, тихо! – остановила разгорячившихся бегунов Муха. – Никто никуда не бежит – разве что мы трое из тюрьмы, но это не считается, да?       Товарищи хмуро переглянулись, и Заяц обстоятельно зашептал:       — Ваше Величество, несколько сознательных граждан, не безразличных к судьбе Затридевятьземелья, ожидают вас с чародейкой в Вороновом лесу.       Хотя ночная тьма и острые стрелы дождя мешали как следует разглядеть короля гномов, присевшего на корточки рядом с ней под жалким укрытием валуна, Танюша могла бы поклясться, что по мужественному лицу Вардена промелькнула тень страха.       — В Вороновом лесу, говоришь? – выдавил король.       Заяц, уши которого от обилия влаги уже свисали мокрыми тряпками по бокам мордочки, закивал.       — Вы не сомневайтесь, Ваше Величество! И приютят, и обогреют. И, морковь меня дери, нальют!       — А ванна в этом твоём лесу имеется? – уточнила принюхивающаяся к себе Таня.       Заяц с готовностью закивал, и предложение немедленно отправиться в некий Воронов лес тут же получило ещё одного ярого сторонника.       Но упрямого гнома было сложно убедить даже такими вескими доводами типа «ванны» и «нальют».       — Да никогда со времён Второй Гномновой нога Подгорного короля не ступала по землям воронов!       Зосик открыл рот, очевидно, собравшись ввернуть ещё один аргумент, но тут совсем рядом с ухом Мухи, порядком продрогшей под ледяным дождём, что-то просвистело.       И тут уж почти одновременно произошли три действия: со стороны острога раздались крики и топот, два десятка факелов, нещадно поливаемых дождём, вспыхнули-таки неровным пламенем на зубчатой стене, а тёплая рука Вардена, сжав пальцы здоровой руки Тани, потянула чародейку за собой.       — Бежим! – завизжал развивший космическую скорость Зосик, первым припустивший в сторону виднеющихся вдалеке зарослей леса.       Как же далеко!       Не успеть!       Муха, выпустив руку Васи, подхватила мешающийся и липнущий к ногам подол красного платья (ох, вот ведь надоела эта местная мода!), замесив босыми пятками размокшую жижу. Воздух вокруг, разрезаемый стрелами, жужжал и грозился вот-вот ужалить в спину совсем не сказочным, а вполне себе всамделишным железным жалом.       Ах, да, чуть не забыла: тут и ещё кое-что случилось. Танюша оглянулась на бегу, да так вовремя, что как раз успела увидеть взметнувшуюся над стеной крепости огромную тень. Мощные крылья рассекли воздух, в пламени факелов золотой молнией вспыхнули чешуйчатый живот и оттолкнувшиеся от камня когтистые лапы – и вот уже дракон взмыл в воздух.       Там, на чердаке её пятиэтажки в прошлой, досказочной и, по прошествии времени, казавшейся сейчас совершенно нереальной жизни, Вигге в своём драконьем облике представился Татьяне, явившейся туда решать проблему протечки крыши с тряпкой и эмалированным ведром, неповоротливым и большим, словно вагон метро.       Здесь же, свободно раскинув крылья, в воздухе над беглецами парило огромное, и, в то же время, изящное, прекрасное и ужасное в своей доисторической красоте чудовище.       — Ложись! – искажённым от страха голосом прокричал Варден, подмяв под себя задохнувшуюся от бега и тут же попавшей в открытый рот грязи Таню.       Полыхнуло пламя, на секунду стало светло, как днём, и Муха почувствовала, как на тыльной стороне рук встают дыбом мельчайшие волоски.       Где-то совсем рядом забормотал упавший в грязь и прикрывший голову лапками Заяц – очевидно, молясь своему морковному богу.       Ещё одна вспышка – и в этот раз искры от обожжённой ярким светом сетчатки заплясали в левом глазу.       Муху, потерявшуюся в этом водовороте событий, опять подняли, поставили на ноги, потянули – скорее, ну, скорее же, вперёд, под спасительное прикрытие леса, – и та, вроде, послушно бежала, петляя, уворачиваясь и втягивая в плечи голову.       А у самой под бешенный перестук сердца замирало и переворачивалось внутри лишь животно-обречённое: «Вот сейчас, вот следующей же вспышкой…»       Но нет. Обошлось. Миновала их, мелких и ничтожных, Смерть, или же просто лишь временно разжала свою когтистую лапу, словно кот, забавящийся с глупым мышонком?       Дракон, нарезая круги над беглецами, всё никак, казалось, не мог попасть в жалкие фигурки внизу, играя с ними в чудовищную в своей жестокости игру.       Пламя лилось с небес огненной рекою, и только древний, как мир, инстинкт подсказывал, куда бежать, но вот что бежать и как можно скорее – это уж наверняка.       Сзади, там, где настежь распахнулись ворота замка, вывалились под дождь вооружённые, послушные тёмной воле своей Госпожи, стражники-гномы.       Сразу же раздались первые крики ужаса и боли.       — Он нам помогает! – на бегу закричала Муха, оглядываясь и пытаясь вырвать свою руку из цепкой хватки короля гномов.       — Драконы помогает только себе! – не разжимая пальцев, прокричал Варден, продолжая тянуть чародейку за собой.       — Да как ты не понимаешь! Нужно вернуться! Дракон… Принц за нас! – не унималась упирающаяся Таня, сама не понимая, что именно вдруг потянуло её назад, туда, где сейчас парил над каменной громадиной замка Флоры дракон.       — Нет больше принца! Теперь он останется драконом!       Варден отпустил её руку, и потерявшая опору чародейка тут же покачнулась.       Захотелось крикнуть в лицо королю: «Ты всё врёшь!», а потом ударить его и ещё расплакаться – от того, что поверилось сгрёбшему её в охапку и прижавшему к груди Подгорному королю сразу. Как верят в то, что Солнце восходит на Востоке и заходит на Западе, или в какую-нибудь другую, совсем не важную здесь и сейчас чушь.       Долина за их спинами полыхала.       Плавились камни, горели трава и земля. Испарялась, шипя и поднимаясь вверх жарким паром, дождевая влага.       Нет больше принца.       Есть только дракон.       Муха, внутри которой, казалось, уже и не осталось больше влаги, – вся выжжена драконьим пламенем, да выпита тётушкой, – прижалась щекой к крепкому плечу гнома, зажмурившись и позволяя уносить себя прочь, молча моля всех святых лишь об одном: пусть поскорее закончится эта бесконечная ночь.       За их спинами дракон продолжал поливать огнём долину – безумный в своей дикой мощи и животном желании стереть с лица всё и всех, почуявший кровь и волю, вырвавшийся из клетки хищник.       Когда над головами замелькали глубокие тени деревьев окраины Воронова леса, позади, над выжженной пустошью, раздался самый страшный из слышанных Таней звуков – пронзительный, дикий крик дракона, упустившего свою добычу.       Крик, в котором не было ни капли человечности.