Хроники дракона из пентхауса. Книга вторая. Король

      Муха уже пару минут как проснулась и тихо лежала, не разлепляя ресниц.       Прошлый вечер изгладился из памяти, размытый дождевыми потоками. Вроде, было в нём долгое петляние по бесконечным лесным тропкам, вроде, был маленький домик и долгожданная, горячая ванна с благоухающим ванилином куском мыла. И точно было стойкое желание тереть тело мочалкой докрасна, чтобы смыть с себя не столько узилище, сколько стереть из памяти, выплеснуть прочь вместе с мыльной водой тягостные мысли – да все, до единой!       И, тем не менее, заснула Таня, свернувшись клубком под пуховым одеялом, в слезах, под шорох сбегающих с широких листьев вековых дубов капель.       А проснулась уже в новом дне – дне, принёсшим через приоткрытое окошко запахи осенней дождевой влаги, вкусно пахнущем дровяным теплом от горячей печки и сладкой сдобой.       Вновь напомнив себе, сонной и ищущей, за что, как за якорь, ухватиться в этом чудном мире, что она здесь и сейчас, Таня припомнила, как долго Варден, перейдя на спокойный шаг в густой тени Воронова леса, прижав её, дрожащую всем телом, к своей широкой груди, молча шёл за показывающем дорогу Зайцем по бесконечным извилистым тропам.       Припомнила терпкий мускусный запах обнажённого плеча Подгорного короля, так и нёсшего её – расплакавшуюся, словно дитя малое, и жалкую, – вперёд на своих крепких руках.       Припомнила солёный вкус собственных горьких слёз на искусанных до крови, распухших губах.       Вспомнила и навсегда запечатлевшиеся в сознании картины, оставленные позади, на объятой пламенем равнине Зелёного королевства.       Губы непроизвольно дрогнули, к горлу подступил комок, а в носу противно защипало.       Опять обманул, гад! Поманил, разжалобил, рассказав грустную сказку, а потом вильнул хвостом и был таков. Вот, теперь ещё и драконом обернулся – неужели на веки вечные?       — Да ладно тебе – ещё не всё выплакала? – раздался знакомый голос. – Вставай уже – пирожки как раз подошли!       Распахнув глаза, Таня резко села на кровати (да-да, какое это блаженство, оказывается – спать на мягком! После тюремного ретрита начинаешь ценить комфорт!), а потом, не усидев, вскочила на ноги.       — Шапочка-а! – с подвыванием кинулась она на шею подруге.       — Ой, вот, только, не нужно сейчас соплей – а то у меня пирожки подгорят! – засмеялась перепачканная мукой, пахнущая божественным яблочным вареньем девушка. – Ну, всё-всё, идём завтракать!       Домик у Красной Шапочки оказался маленьким, но удивительно уютным. Муха, вечером успевшая посетить только ванную комнату, пооглядывалась на завешенные милыми акварельками, обитые ситцем в мелкий цветочек стены, кружевные салфеточки, обилие фарфоровых статуэток пасторальной тематики и умилительно заохала.       Шапочка согласно покивала, истолковав её ахи-охи по-своему:       — Да, знаю, вкус у бабки был не ахти. Вот кончится война – выкину к чёрту всё старьё, заживём с Волком бонтонно: никаких вазочек-плюша-салфеточек, стены снесу, будет лофт – только хардкор, только хайтек!       Завтрак обнаружился на кухне. В углу попыхивала жаром огромная печь, прогревавшая своим сухим теплом весь небольшой домишко, а у окна стоял накрытый немыслимо-кружевной скатертью стол, ломившийся от сдобы всех мастей и размеров. Были здесь и упомянутые Шапочкой пирожки, а кроме них – эклеры, булочки с корицей, рогалики, слойки, крендели, пончики, плюшки-ватрушки, даже французские круассаны – прямо как из самого Парижа, недоступной Мухиной мечты (того самого, что с чёрно-белой фотографии на стене в спальне – ну, там, миллион километров и лет назад, в прошлой, столичной жизни).       За столом же, отмытая и причёсанная, сидела столь разношёрстная (про шерсть – это в самую точку!) компания, что просто нарочно не придумаешь: Заяц Зосик по кличке Одинокий волк – в опрятном бежевом костюме-тройке (надо будет уточнить у Зайца, в каком-таком месте он столь разнообразный гардероб хранит!), рядом – король гномов, успевший заплести запаршивевшую, было, за время пребывания в остроге бороду в аккуратную косичку, в накрахмаленной белоснежной рубашке, брюках и сапогах тонкой кожи, а рядом с Подгорным королём сидел…       Танюша ойкнула и попятилась к порогу, в любой момент готовая сорваться с места и тут же побить давешний рекорд скорости Зайца.       — Ну, что ты? – подтолкнула её в спину материализовавшаяся на пороге Шапочка с подносом в руках. – Позволь представить тебе Волка Фаола Вейлина*, моего… э-м-м… близкого друга и партнёра по бизнесу! Фаля, дорогой, это дочь Амура и Фауны, законная правительница Зелёного королевства, чародейка Татьяна.       То, что ловко сгибаясь, чтобы не протаранить ушастой головой низкий потолок бабушкиного домика, поднялось из-за стола, обнажив в подобии улыбки белоснежные и, по всей видимости, острые, как бритва, зубы, отвесило Танюше поклон, назвать «дорогим», «другом» или «партнёром по бизнесу» мог только ну очень смелый человек. Рассматривая покрытое густой серой шерстью тело, огромные когтистые лапы, и несказанно радуясь, что стол прикрывает другие анатомические подробности существа, чародейка даже зауважала Шапочку, так небрежно с этой животинкой обращающуюся.       Тут другая мысль стукнула ей в голову: так это эта вот зверюга с Шарлем Перо, да и, судя по всему, с Шапочкой… Б-р-р-р!       — Оч-чень приятно! – одновременно сказали и дрожащая, как осиновый лист, Таня, и Волк, у которого оказался хрипловатый низкий голос, идеально подходящий не только волку, но и любой другой сказочной живности размером с рослую лошадь (если та, вдруг, вознамерится встать на дыбы).       Надо сказать, Муха вообще так засмотрелась-залипла, что даже пропустила мимо ушей своих непонятно откуда Шапочкой взятые титулы.       — Я что-то не уловила: кто-кто там «законная правительница»?       Поставив поднос, Шапочка зачастила:       — Вообще, с точки зрения магического законодательства, мне, безусловно, стоило именовать тебя, чародейка, законной правительницей всего Затридевятьземелья, а не только Зелёного королевства…       — Я категорически против! Подгорное королевство уже семь сотен лет как получило независимость! – завёлся Варден.       — А я вообще за свержение монархии! – вставил свои пять копеек доедающий пирожок с морковью Зосик.       — Я не позволю оспаривать наш экономический и политический суверенитет! – шандарахнул пудовым кулаком по хрупкому столу гномовий монарх.       — Пролетарии всех королевств, объединяйтесь! – добавил Заяц, активно размахивая пирожком.       — К тому же, жена по положению не может быть выше мужа! – с самоуверенным видом закончил король, своим шовинизмом напомнив Гошу из «Москва слезам не верит».       — Но, учитывая, что юридический статус покинувших пределы Затридевятьземелья феи Фауны и бога Амура так и не подтверждён, пока претендовать ты можешь только на трон Зелёного королевства, – как ни в чём ни бывало, продолжила юридически подкованная бизнесменша-Шапка.       Стало очень тихо, лишь челюсть Мухи ползла всё ниже и ниже, да тикали на стене часы с кукушкой.       — Чаю? – радушно предложила хозяйка дома.       — Чего покрепче? – подал голос Волк, сочувственно подмигнувший жёлтым глазом запутавшейся жертве политических интриг.       — Так, больше никаких разговор о политике за столом! – усадив так и не отмершую Муху, строго велела Шапочка, и, придвинувшись поплотнее, зашептала чародейке: – Это ещё бабушка надвое сказала: на что ты там претендовать можешь, а на что – нет. Ещё какую королеву из тебя сделаем! Вот после завтрака отведём тебя к Ворону.       — Трёхглазому? – обрела дар речи Таня, с тоской вспомнив, что так и не успела посмотреть последний сезон любимого сериала.       — В Вороновом лесу, может, конечно, экология так себе, – оскорбилась Шапочка, – но, всё ж таки, не настолько. Обычному Ворону.       Подождав, какой эффект произведут на подругу её слова, Шапочка налила той чаю, ещё и уточнив на всякий случай:       — Двухглазому. _________________________       *Фаол – волк у кельтов. Вейлин – сын волка (кельтский).