Хроники дракона из пентхауса. Книга вторая. Король

      Полная луна лила свой серебряный свет на растревоженную, пошедшую волнами поверхность лесного озера. Где-то в безмолвной громаде Воронова леса испуганно вскрикнула и вспорхнула с мшистых ветвей ночная птица.       Вода обожгла холодом Танину кожу под промокшей насквозь одеждой, а спереди, там, где её тело плотно прилегало к казавшемуся каменным мускулистому телу короля гномов, было тепло, нет, нестерпимо жарко. Задохнувшаяся, возмущённая, отчаянно взвизгнувшая, продрогшая до костей и заглотнувшая полный рот озёрной воды, чародейка забарахталась, отбиваясь, пытаясь отстраниться, встать на ноги, сохранив при этом хотя бы каплю достоинства.       И оказалась лицом к лицу с нагло улыбающимся свежевыбритым и постриженным Варденом.       Лица короля и купальщицы поневоле разделяла лишь пара сантиметров – так близко, что чародейка, невольно на секунду замершая в кольце тёплых рук, могла рассмотреть состоящую из сложного сочетания лесной зелени и озёрной голубизны тьму шальных глаз короля гномов – оказывается, там, в этой темноте, разливались целой радугой красок все известные и ещё даже не названные цвета и оттенки, составлявшие единство, издали принимаемое ограниченными, ничего не замечающими людьми за простой и такой банальный чёрный.       В голове зашумело, как от бокала шампанского.       Муха почувствовала, что ноги, нащупавшие, было, опору, снова разъезжаются на илистом дне, а сердце готово вот-вот выпрыгнуть из груди – и ладно бы просто нырнуть рыбкой в холодную воду, нет, выпрыгнуть прямо на руки этому обнажённому и весьма однозначно… желавшему её красавцу-мужчине.       А кровь, погнанная по сосудам с удвоенной скоростью прямо к головному мозгу, уже стучала в висках, заставляя сжиматься кулаки.       — А ну пусти! – зашипела Татьяна Сергеевна, упёршись ладонями в могучую грудь Подгорного короля.       Почему зашипела?       Да уж не из боязни снова нарушить вязкую лесную тишину – просто от возмущения, или же от нереально-холодной воды, горло перехватило, так что связки подвели.       Бесполезно!       Грудь короля принимала удары, становившиеся всё слабее, а стальные объятия так и не разжимались.       — Отпусти-и-и! – из последних сил заныла Таня, чувствуя, как на неё всё больше обрушиваются непонятно откуда взявшиеся головокружение и слабость.       Что это?       Что с ней происходит?       Ни дать, ни взять, последствия черепно-мозговой травмы. Срочно нужно звонить – не то в «скорую», не то в колокол…       Или, хотя бы, просто полежать.       Безвольной тряпочкой обмякнув в руках молча взирающего на неё Вардена, Муха склонила голову тому на грудь – странно, холода уже почти не чувствовалось, по ногам от кончиков пальцев вверх поднималось приятное покалывающее тепло, сердце стучало медленнее, в ушах звенело, и звон этот, что уж совсем странно, постепенно начинал обретать форму... мелодии.       — Успокойся, чародейка! – тихий голос короля гномов, наконец разомкнувшего уста, защекотал её ухо. – Я не сделаю ничего, что опорочило бы твою девичью честь!       Захотелось захихикать и, как обычно, сказать в ответ что-нибудь едкое, только Танюша, всё быстрее погружающаяся в состоянии, близкое к алкогольной нирване, была способна сейчас разве что смотреть и глупо улыбаться крошечным зелёным огонькам, поднимающимся шипучими пузыриками со дна лесного озера и оседающим, подобно мельчайшему планктону в какой-нибудь научно-популярной телепередаче, на её нехитрой одежде.       Последний проблеск здравомыслия случился, только когда пальцы Вардена скользнули по завязям её белой рубашки, потянув их, распутывая.       — Что ты делаешь? – собравшись с силами, снова попыталась оттолкнуть нагло распускающего руки короля чародейка.       — В священное озеро нельзя погружаться в одежде, – пояснил он, слишком умело, как успела подумать Таня, избавляя и не думавшую сопротивляться Муху сначала от рубашки, а потом так же ловко стаскивая с размякшей и разморённой чародейки брюки и сапоги.       Обнажённая кожа, было, инстинктивно приготовилась пойти пупырышками от холода – но холода больше не было.       И не потому, что рядом, словно бойлер, грело воду горячее тело короля, а потому что мерцающие огоньки радостно завертелись вокруг, опускаясь на обнажённую грудь, руки, ноги, живот.       Таня закрыла глаза, отдаваясь приятному покалыванию, ласкающему всё тело.       Эльфийское озеро пело ей. Странная мелодия звучала то громче, то тише, огоньки танцевали в такт древнему напеву, а в голове, сменяя друг друга, неслись, смешиваясь и перетасовываясь, словно карты Таро, картины её прошлого: старая пятиэтажка, каморка в издательстве, знакомые улицы и полумифический, желанный Париж, известный лишь по чёрно-белой фотографии в спальне.       Рядом раздался голос Вардена, но Муха, блаженствующая и тающая в чудесной водичке, явно не уступающей лучшим швейцарским спа, не расслышала слов, поглощённая лишь приятными ощущениями и звучащей в ушах мелодией.       — Окунись, чародейка! – повторил король, вновь склоняясь к её уху.       Сил хватило лишь на то, чтобы отрицательно помотать головой.       Окунаться?       Зачем это, когда волшебные огоньки-пузырьки и так чудесно ласкают кожу, собираясь в чудесный сияющий браслет на больном запястье, боль в котором чудесным образом отступает?       — Позволь воде залечить все твои раны! Окунись, чародейка, или я тебя окуну, – но Муха, которой хорошело с каждой секундой, лишь лениво откинулась назад в крепких руках короля, бережно подхватившего её и понёсшего свою ношу на глубину, туда, где над водой качались огромные белоснежные кувшинки.       — Сделай глубокий вдох! – строго велел Вася, и она послушно втянула казавшийся здесь, посреди озера, таким сладким воздух.       Озёрные воды сомкнулись над их головами.       Замерев в этом почти космическом вакууме, глядя на причудливый танец волшебных огоньков, сиявших ещё ярче здесь, под водой, Муха с готовностью отдалась в их полную и безраздельную власть, позволила им беспрепятственно плыть вокруг, лаская кожу, путаясь в отросших здесь, в Затридевятьземелье, волосах, золотым облаком окруживших её и Вардена головы.       Пузырьки дорожками света устремились вверх, усиливая покалывание в районе недавно приобретённой шишки на темечке.       Часть огоньков отделилась от общего потока, примостившись в районе левой груди – там, где в школьном учебнике по анатомии рисовали для нерадивых учеников сердце.       Таня с удивлением и некой отстранённостью взирала на эту любопытную картину, а потом, вдруг, взглянула сквозь прошитую лунным светом и огоньками синюю пелену воды и тянувшиеся к поверхности стебли кувшинок на бережно поддерживающего её Вардена.       Король гномов, не отрывая взгляда, смотрел на неё.       Глаза под густыми чёрными бровями лучились отражением водяных огоньков, полные губы над твёрдым волевым подбородком были плотно сомкнуты, удерживая воздух.       И вдруг Муха, гонимая внезапным порывом, завертелась в его руках, обвив ногами талию Вардена, скользнула пальцами в короткий теперь ёжик волос, притянув голову поближе и, крепко зажмурившись, сделала то, чего больше всего в данный момент желала – впилась своими губами в удивлённо разомкнувшиеся, выпускающие драгоценный кислород губы Подгорного короля.       Их тела, словно притянутые друг к другу магниты, сплелись, огоньки бешено завертелись вокруг, сплетаясь в нити и ленты…       И тут, внезапно, всё кончилось, даже не успев начаться.       Просто тело Васи, напрягшееся и окаменевшее больше прежнего, рвануло вверх, вытягивая на поверхность их обоих.       Чудесная мелодия оборвалась, словно невидимый музыкант, вспугнутый чьим-то нежеланным вторжением, бросил свой инструмент, скрывшись в лесу.       Сбитая с толку, дезориентированная, мгновенно протрезвевшая и также внезапно замёрзшая Муха судорожно вдохнула полную грудь ночного воздуха, откинув назад прилипшие к лицу мокрые пряди волос.       Захотелось прикрыться, и она тут же свела руки, но Подгорный король уже отвернулся, отступив от девушки. Опущенные плечи его дрогнули, и на какое-то мгновение ошарашенная чародейка даже подумала, что Варден плачет.       Но вот король вскинул голову, и голос его не дрогнул, когда он сказал, упорно не глядя на Танюшу:       — Священные озёра лесных эльфов славятся своими лечебными водами. Но эффект от таких процедур… не всегда предсказуем.       И, направившись к берегу, добавил:       — Твоя одежда промокла. Когда будешь готова выходить, чародейка, я одолжу тебе свой плащ.       Татьяна Сергеевна лишь плотно сжала губы, не глядя на то, как Вася поспешно одевается на берегу. Развернувшись к нему спиной, она, широко раскинув руки, нырнула в ледяную воду и медленно поплыла, позволяя уже больше не мерцающей воде смыть с себя остатки волшебного похмелья и все недопустимые, совершенно лишние, ненужные, наверняка навязанные коварным эльфийским озером помыслы.       Или же не навязанные?