***
Внезапная новость, пришедшая из Антакьи поразила все семейство, как гром среди ясного неба. Человек, с которым сцепился Дживан, подал на него заявление в суд, обвиняя в физическом и моральном ущербе. Повестка предписывала господину Йылмазу вернуться в родной город, в противном случае грозила задержанием его в Стамбуле. Нариман уже рвала на себе волосы, а Сехер бросилась за помощью к дочери, умоляя немедленно поговорить с супругом. Джемре не очень хотелось отвлекать Дженка от работы, а еще лучше, если бы совсем не пришлось обращаться к нему с просьбами, учитывая натянутые отношения, но под нажимом матери она набрала все же номер. Его телефон оказался выключенным, и Джемре позвонила секретарю в офис. Дженк сидел в своем кабинете в компании и пристально рассматривал карточку-ключ от номера отеля. Вот уже больше часа он, не двигаясь, буравил глазами эту карту, лежащую перед ним на столе. Ключ от номера оставил ему Дарио, когда в последний раз приезжал в Стамбул, на случай «мало ли что». Это был его личный номер в новом отеле, купленном здесь, в городе. Дженк знал код от сейфа своего друга, и хоть ему не понравились намеки на грозящую опасность, но, прекрасно понимая, что сицилиец доверяет целиком и полностью только ему, оставил ключ у себя. Слова Дара, сказанные накануне того злополучного утра в небольшом убежище на окраине Турина, не давали Дженку покоя: «Я все подготовил, осталось только затянуть петлю». Его товарищ имел в виду своего врага — Джакомо Манкузо. Внезапно резкий телефонный звонок, показавшийся оглушительным в тишине, заставил Дженка вздрогнуть и вернуться в реальность из своих мыслей. Нажав кнопку телефона на столе, он услышал голос своей секретарши: — Господин Дженк, внизу одна иностранка рвется к вам. Она не записана, но утверждает, что вы ее примете, как только узнаете имя. — Как она представилась? — Анжелика… Она не назвала фамилию. — Пропустите. — Но, господин Дженк, у вас назначено совещание через пять минут с партнёрами… — Отмените все совещания сегодня и завтра. — Но… — Ты поняла меня, Зейнеп? — Да, господин Дженк, как пожелаете. Стук каблуков в коридоре подсказал ему о приближении неожиданной гостьи. Дженк внутренне напрягся. Дарио говорил, что спрятал Анжелику от Манкузо, но не упоминал, что она находится в Турции. Дверь распахнулась, и на пороге появилась эффектная блондинка в черном элегантном пальто, не имевшая ничего общего с той бледной меланхоличной девушкой, какой он ее помнил. Дженк привстал из-за стола, чтобы поприветствовать ее, но она не дала ему и рта раскрыть. — Наконец-то я смогла застать тебя! Я приходила уже несколько раз в твой офис, но господина Карачая не было на месте! — с ходу накинулась синьора Манкузо на Дженка, снимая пальто и бросая его на диван у стены. Тот опустил протянутую ей руку. — Я не знал, что ты в Турции. — Вот как? Неужели есть то, что ты не знал о делах своего друга? — ее тон был вызывающим, а в темных глазах горел недобрый огонь. — Успокойся, пожалуйста! Я знаю, как сильно ты переживаешь, но поверь, я… Женщина вновь перебила его. — Знаешь, как я переживаю? — ее голос задрожал и на глаза набежали слезы. — Я не просто переживаю! Я убита! Столько лет я была рядом, столько всего сделала для него! А он взял и женился на твоей сестре! При упоминании Дамлы Дженк сжал зубы так, что проступили желваки, и его взгляд сделался жестким. — Оставь в покое мою сестру. Дамла ничего не знает о тебе и Дарио. И разве маленькая госпожа не вышла замуж за его врага? Не думаю, что ты не знала, что творишь, — язвительно сказал Дженк. — Я вышла за Манкузо назло Дарио! Когда я сказала, что выхожу замуж, он даже ухом не повел! Вот только он был не в курсе, кто жених! Зато, когда узнал… Внезапно слезы горя и обиды, стоявшие у нее в глазах, прорвались бурным потоком и она, рухнув на стул, заплакала навзрыд, закрыв лицо руками. Дженк обошел стол и, приблизившись к Анжелике, слегка склонился. Погладив ее по волосам, уже гораздо мягче сказал: — Анж, не плачь… — он замолчал на минуту, обдумывая, какие слова подобрать для утешения, да и нужны ли вообще слова. — Дженк! — Анжелика подняла на него мокрое от слез лицо, тушь с ресниц размазалась, образуя черные круги под глазами. — Дженк! Ты же знаешь, как сильно я его люблю! Неужели он умер? Я не верю! А как же я? Что я буду теперь делать? — Ты будешь жить дальше. — В глубине души я всегда знала, что Дар не будет со мной, он так и не простил меня… Но что бы я ни делала, я делала потому, что любила его! Женщина уткнулась носом в пиджак Дженка, и он слегка обнял ее. В этот момент дверь приоткрылась, и на пороге показалась Зейнеп с папкой в руках. Дженк резко выпрямился и отпрянул от Анжелики, которая поспешно отвернулась в сторону. Секретарша застыла, с любопытством разглядывая шефа с незнакомкой, что так настойчиво рвалась к нему. — Закрой дверь с обратной стороны, Зейнеп, и больше никогда не входи без предупреждения, — сердито сдвинув брови, процедил сквозь зубы Дженк. Девушка съежилась под его тяжелым взглядом и, покраснев до ушей, поспешила исчезнуть. Когда за секретаршей закрылась дверь, мужчина обернулся к своей посетительнице: — Тебе нужно успокоиться, а потом мы поговорим обо всем. Хорошо, что ты здесь, в Стамбуле, потому что у меня тоже есть некоторые вопросы. Анжелика уже вытирала темные следы туши под глазами, глядя в маленькое зеркальце. — Где ты живёшь? — спросил ее Дженк. — В отеле Дара, комната 569. — Не приходи больше сюда, вот мой телефон, — он протянул визитку. — Я сам приеду в отель в ближайшее время, тогда и поговорим. Тебе нужны деньги? Можешь рассчитывать на меня во всем. Не успела Зейнеп вернуться на свое рабочее место, как в приемной зазвонил телефон. Перепуганная и слегка ошарашенная девушка сняла трубку и постаралась как можно более спокойным тоном произнести стандартные, заученные наизусть слова: — Офис компании «Карачай-холдинг», приемная руководителя, секретарь, слушаю вас. Чем могу помочь? — Зейнеп! Это госпожа Джемре Карачай. Мне срочно нужно связаться с мужем, а я никак не могу ему дозвониться. Он на совещании? — Здравствуйте, госпожа. Не-е-ет, — растерянно протянула Зейнеп, — господин Дженк отменил все совещания на сегодня. — Тогда соедини меня. Он у себя? — Да-а-а, но… — секретарша медлила, не зная, что сказать. — Но что? — Он просил не беспокоить его. Господин сейчас… закрылся с одной иностранкой и… Джемре замерла, напряженно соображая: — И-и-и? — Ой, госпожа! Я, наверное, не должна была вам этого говорить! — затараторила вдруг Зейнеп. — Я все делаю не так! Меня точно уволят! — девушка не могла справиться с волнением. — Успокойся, пожалуйста. И расскажи все. Обещаю, я не скажу мужу ни слова. — Ой, правда? Только не говорите, что это я вам сказала! Когда я случайно вошла, они обнимались… И резко отпрянули, увидев меня. Господин Дженк был так зол! Пожалуйста, замолвите за меня словечко! Мне не найти больше нигде такую хорошую работу! — Зейнеп продолжала нести все подряд, а Джемре чуть не выронила телефон из рук. Под внимательным взглядом Сехер она постаралась быстрее закончить разговор. — Хорошо, когда он освободится, просто скажи, чтобы срочно позвонил домой. Выключив телефон, Джемре пробормотала, не глядя на мать: — Дженк сейчас занят. Перезвонит, как освободится, — и поспешно вышла из комнаты. Джемре не знала, что думать, но сомневаться в муже не хотела. «Это недоразумение! Что еще это может быть? Дженк позвонит, и все объяснит». Когда зазвонил телефон, женщина нервно провела пальцем по экрану, даже не глянув на него. — Дженк, я… — Прости, пожалуйста, Джемре, я, наверное, не вовремя, — в трубке раздался чужой мужской голос, — но я приехал вчера в Стамбул и решил позвонить тебе. — Барыш? — голова Джемре была так сильно занята личными проблемами, что неожиданный звонок старого знакомого ее даже не удивил. — Да, то есть, нет. Ничего страшного… Я просто немного взволнована, вот и все. Очень рада тебя слышать. — Хотел просто сказать «привет» и узнать, как твое здоровье. Я устроился на работу и, если что-то нужно, то всегда готов оказать любую возможную помощь. По голосу стало понятно, что мужчина улыбнулся. — И потом, я никого не знаю в Стамбуле, так что очень захотелось поговорить с кем-то из земляков.***
В аэропорту Палермо женщин встречал муж Марины — Альдо Чезаре. Будучи неутомимым искателем приключений, в последнее время он находился где-то в дикой сельве Амазонки, поэтому не сразу узнал о печальных новостях из дома. Дамла с интересом покосилась на него. Высокий, поджарый, сильно загорелый мужчина лет сорока пяти пытливо смотрел на девушку ясными голубыми глазами. Поприветствовав новую родственницу, Альдо легко подхватил чемоданы женщин и повел их к машине. Дорога до Марсалы заняла около полутора часов. Дамла, привалившись лбом к стеклу, с тоской смотрела на мелькающий за окном знакомый живописный пейзаж, никак не изменившийся с предыдущего посещения Сицилии. Прошло совсем немного времени, но ей казалось, что пролетела целая жизнь. Буйство природы, пестревшее яркими красками, больше не радовало глаз, а воздух, наполненный ароматом цитрусовых и свежим морским бризом, не вызывал былого восторга. Из задумчивости Дамлу вывел Альдо, сидевший за рулем. Обернувшись, он спросил: — Ты остановишься у нас, милая? Дамла вздрогнула и перевела на него огромные глаза, полные слез. — У меня есть свой дом. Хочу остаться жить на белой вилле. Марина неодобрительно покачала головой. — Дорогая, тебе лучше сейчас погостить у нас. Тебе будет еще больнее в том доме, воспоминания разорвут сердце. — Пусть! — из-за стоящего в горле комка голос Дамлы прозвучал хрипло. — Пусть разорвется! Я больше не вижу смысла ни в чем! Какая ирония! Мне кажется, я любила его с самого детства, не понимая и не осознавая, но если бы не этот последний месяц уходящего года, возможно, никогда и не осознала этого! Жила бы дальше, как ни в чем не бывало. Наверное, осталась бы просто тоска по несбывшейся детской мечте. Но не сейчас. Сейчас — нет! Все изменилось! Дарио все изменил, перевернул всю мою жизнь! Я узнала, что такое настоящая любовь и потеряла ее в один миг, но выбросить из своей души и памяти я уже никогда не смогу. Что хуже? Никогда не иметь или получить, но утратить? Слезы градом катились по лицу Дамлы, пока она говорила. Марина, сидевшая рядом на заднем сидении, попыталась ее обнять, но девушка отстранилась. — Ничего больше не будет, как прежде! Я смогла пережить смерть родителей, с трудом, но смогла. А сейчас, мне кажется, что все внутри меня умерло и нет больше никакой надежды. Дамла отвернулась и вновь уставилась в окно, а Альдо переглянулся с женой. Глядя на отчаянье молодой женщины, он понимал, что никакие слова не помогут, только время в состоянии излечивать глубокие душевные раны. Марина за время своего замужества научилась понимать супруга с одного взгляда. Их отношения нельзя было назвать обыкновенными, для многих они казались удивительной парой. Слишком разные, чтобы быть вместе. Но, вопреки прогнозам окружающих и близких, их брак сохранился на долгие годы, несмотря ни на что. Альдо — путешественник, археолог и художник, никогда не сидел на месте, вечно тянулся ко всему неизведанному и прекрасному, бороздил мир в поисках вдохновения и поэтому подолгу отсутствовал дома. Марина никогда не сопровождала его в поездках, занимаясь, по большей части, благотворительностью и организацией художественных и исторических выставок, редко выезжая за пределы Италии. Свобода, царившая в отношениях супругов Чезаре, сплачивала их больше, чем самые крепкие узы. Он, где бы ни был и сколько бы не отсутствовал, всегда возвращался домой, а она — ждала его столько, сколько потребуется. И чем дольше длилась разлука, там радостнее и жарче бывала встреча. Уговорить Дамлу поехать в дом Чезаре так и не удалось, она заупрямилась и отказалась наотрез. Оказавшись вновь на белой вилле, девушка испытала странное и неожиданное для себя самой чувство облегчения, будто почувствовала присутствие любимого. Среди знакомой обстановки и его личных вещей, девушка впервые ощутила за все это время надежду на невозможное, на что-то, чего объяснить не могла. Пройдясь по комнатам, зашла в кабинет и остановилась у портрета Серены Гравиано, внимательно рассматривая черты ее красивого лица. Художнику искусно удалось передать мягкую счастливую улыбку темно-карих глаз из-под длинных густых ресниц женщины, делая ее лицо словно живым. — Ты тоже была здесь счастлива? — вслух произнесла Дамла. Воспоминания о свадьбе и волшебных днях, проведенных в этом доме, нахлынули потоком, и девушка внезапно улыбнулась. Услужливая память мгновенно нарисовала в воображении прекрасные моменты, пережитые ею, жаркие ночи, полные любви, нежности и страсти, серые глаза, смотрящие на нее с восхищением и обожанием, и сказанные Дарио слова: «Я никогда в жизни еще не был так счастлив, любимая». И в ответ на свой собственный вопрос Дамла поняла, что даже если бы она знала, что произойдет в будущем, ни за какие богатства мира она не отказалась бы от этих незабываемых дней. Дамла не хотела задерживать Марину, но та осталась на вилле, отправив мужа домой одного. — Ты даже не заметишь моего присутствия, дорогая. Понимаю, что ты хотела бы побыть одна, но, с твоего позволения, я все же останусь на несколько дней, — сказала Марина. И, не дав девушке возразить, сразу же добавила: — Мне тоже это нужно. Вечером Дамла ушла спать рано, устроившись в их с Дарио кровати, закуталась в одеяло с головой и уткнулась носом в подушку. Ей почудилось, что постель сохранила запах и тепло его тела, и от этого приятного ощущения бесконечная нежность заполнила все ее существо. Впервые за последнее время Дамла провалилась в благотворный глубокий сон. А на следующее утро, только встав с постели, она почувствовала сильный приступ тошноты, подступивший к горлу. Голова закружилась, в висках стучало, перед глазами поплыли разноцветные круги. Немного придя в себя, умывшись и отдышавшись, Дамла замерла от надежды, которая молнией проскочила в мозгу. Отказавшись от завтрака и сказав Марине и Кармеле, что хочет немного прогуляться, она вышла в город. В первой попавшейся по дороге аптеке девушка купила тест на беременность и опрометью бросилась домой. — Марина! Марина! — звонкий голос Дамлы разнесся по всему дому. Перепуганная золовка уже спешила ей навстречу. — Что? Что случилось? — Я беременна! — без всяких предисловий выпалила Дамла, глядя сияющими глазами. Даже на ее бледном лице заиграл легкий румянец. — Господи Иисусе! Какая радость, дорогая! — глаза Марины увлажнились. — Это такое счастье! Но внезапно восторг на лице женщины сменился испугом. — Тебе лучше уехать отсюда. Поезжай к брату. — Почему? — Дамла опешила от неожиданности. Марина смахнула слезы и отвела глаза. — Ты многого не знаешь, девочка. Не все так просто. Ты помнишь дядю Дарио — Бруно Вентуро? — Тот, что приезжал в Турин? Помню, а что? — Он страшный человек — крестный отец всей сицилийской мафии, глава преступности, держащий всех в своем железном кулаке. Недавно умер его сын, и Дарио оставался единственным из семьи Вентуро. Я очень боялась, что дон Бруно захочет сделать его своим наследником. А сейчас, когда брата нет, он может захотеть отнять у тебя ребенка, особенно если это будет мальчик. Марина подняла глаза и с тревогой заглянула в лицо растерявшейся Дамлы. — Здесь, в Италии, никто не сможет ему помешать.