Невеста сицилийской мафии

Дорогие любимые читательницы! Мы очень сильно торопились, чтобы написать новую главу нашей "Невесты" и порадовать Вас в этот праздничный день! Поздравляем с праздником Весны! Пусть у каждой из Вас будет в жизни такая же сильная любовь, как у наших героев, которая обязательно преодолеет все препятствия и справится со всеми трудностями! А для нас, ваших авторов, лучшим подарком будут отзывы и впечатления о главе.

***

Джемре уже просто задыхалась от всех неприятностей и бед, навалившихся на нее разом: «Это немыслимо! Что за черная полоса! Я не выдержу всего! Просто не выдержу!» Схватив пальто и застегивая его на ходу, она выскочила из дома, стремглав пробежав мимо матери и бабки. Ей срочно нужен был свежий воздух. Джемре подумала, что в легких закончится кислород, если она останется в помещении еще хотя бы на минуту. Как же так получилось? Еще совсем недавно жизнь была беззаботна и прекрасна, ей завидовали и восхищались, мечтая оказаться на ее месте. У Джемре было все: любимый муж, который обожал и боготворил ее, уделяя все свое внимание и с радостью исполняя любые ее желания, замечательный сын, уютный дом. Всего несколько недель назад Джемре казалось, что любые мечты исполняются по щелчку, а теперь судьба наносит ей удар за ударом! «Какая еще иностранка? Аллах-Аллах! А может, этот ребенок даже не Джин! Что происходит? Сколько это будет продолжаться? Мне срочно нужно отвлечься, иначе я сойду с ума от мыслей», — лихорадочно размышляла она на ходу. Сгоряча Джемре хотела поехать к Дженку в офис, но быстро передумала, решив, что для начала ей нужно немного успокоиться, потому что злые обидные слова так и вертелись на языке. Барыш позвонил как раз вовремя, чтобы немного отвлечь ее. Пока она шла быстрым шагом вдоль набережной, постаралась переключиться на что-то другое, чтобы совершенно не потерять рассудок и здравый смысл. Джемре согласилась встретиться с Барышем, хотя где-то в глубине души понимала, что это неправильно. Но сейчас ей было все равно, что правильно, а что — нет. И потом, Барыш не был совсем чужим для нее. Когда-то Джемре была даже тайно влюблена в своего старшего коллегу, но не смела открыто проявлять симпатию, потому что доктор состоял в браке. Хотя ей всегда казалось, что он тоже искренне интересуется ею, но их отношения никогда не выходили за рамки дружеских и профессиональных. Молодая медсестра, только что окончившая медицинский колледж и горевшая благими намерениями спасти и помочь всему миру, какой она была только-только устроившись на работу в областную больницу, восхищалась доктором Тураном, его умом и профессионализмом, а также открытости и готовности прийти на помощь любому, кто в этом нуждался. Он принимал и консультировал любых пациентов, независимо от их материального положения, иногда проводил бесплатные операции особо нуждающимся больным, неспособным оплатить дорогое лечение, часто работал сутками на одном только энтузиазме. Прекрасный хирург, про которого говорили «золотые руки», при этом благородный и отзывчивый человек, быстро завоевал расположение девушки, став для нее идеалом настоящего врача. Барыш уже ждал ее, стоя у бортика и глядя на волны у берега Босфора. Увидев Джемре, мужчина развернулся, радостно улыбаясь, и протянул ей руку, которую она слегка пожала одними пальчиками. — Привет! Рад, что ты не отказалась встретиться! Они, не торопясь, двинулись по дорожке. — Я тоже очень рада за тебя. Сбылась твоя мечта. Помню, как ты хотел проводить настоящие большие операции по нейрохирургии. — И не говори! Я однозначно очень горд собой, — Барыш рассмеялся, а Джемре слегка улыбнулась, глядя на его радостное лицо. — Прости меня, Джемре, но когда я увидел тебя повторно в больнице, то заволновался. С тобой все в порядке? Нет никаких проблем? — Нет, проблем нет. У меня все хорошо и в семье, и со здоровьем. Барыш с сомнением посмотрел на нее — блуждающий беспокойный взгляд запавших глаз на осунувшемся лице ясно говорили ему об обратном. — Честно говоря, ты не выглядишь как человек, у которого все хорошо, Джемре. И меня это напрягает. Что случилось с веселой, вечно напевающей что-то девочкой, которую я знал раньше? Слышал, ты вышла замуж за известного стамбульского бизнесмена. Ты несчастлива в браке? Мужчина резко остановился и встал напротив так, что Джемре чуть не воткнулась в него. Медленно подняв на него глаза, которые уже начали влажно блестеть, Джемре вдруг скривилась, чуть не плача. — Я очень люблю своего мужа, но столько всего плохого случилось за последнее время, что совсем выбило меня из колеи. Мне кажется, что весь мир рушится и падает на мою голову! Я не знаю, что думать и что делать! Барыш стоял так близко, что чувствовал ее дыхание, видел, как она вся дрожит и ощущал ее растерянность и напряжение всей душой. Ему вдруг захотелось обнять эту женщину, не покидавшую его мыслей последнее время. Но он побоялся, что она оттолкнет его, и разрушится то зыбкое дружеское доверие, что установилось между ними. — Эй, ты! Отойди от моей жены! — резкий окрик заставил обоих вздрогнуть и обернуться. — Дженк! — Джемре растерянно замерла. Она слишком хорошо знала своего мужа, чтобы не понять, в каком бешенстве он сейчас. Глаза налились кровью и метали молнии, пытаясь испепелить мужчину рядом с ней, лицо напряглось так, что проступили скулы. Доктор Туран отступил в сторону и внимательно смотрел на Дженка. — Кто ты такой? — поравнявшись с Барышем, Дженк сжал кулаки и сверкнул прищуренными глазами, но доктор спокойно выдержал его разъяренный взгляд. — Это мой старый друг и бывший коллега, приехал из Антакьи, — встала между ними Джемре. Правая бровь Дженка поползла вверх, ни слова больше не говоря, он грубо схватил жену за руку и потащил к машине. Барыш, глядя им вслед, покачал головой. Всю дорогу до дома в машине висело напряженное молчание. Джемре, искоса поглядывая на Дженка, видела, как желваки перекатываются на его щеке и как яростно он сжимает руль. Она поджала губы, считая, что у нее было гораздо больше поводов для недовольства, чем у мужа. Возле крыльца парадного входа Дженк так резко дал по тормозам, что машину занесло в сторону. Джемре выскочила из автомобиля и устремилась в дом. Дженк догнал ее на пороге. В гостиной было пусто, хотя сейчас они оба находились не в том состоянии, чтобы обратить внимание на чужое присутствие. Дженк резко развернул жену к себе. — Что происходит? Что это за друг из Антакьи, с которым замужняя женщина обнимается посреди улицы? Джемре вдруг взяло зло и она, сверкнув глазами, налетела на него со словами: — Кто бы говорил! Это просто друг, который волнуется за мое здоровье. Зато мой муж совершенно забыл о нем! — Да? — на губах Дженка появилась ядовитая усмешка, — вот как? Хочешь сказать, что я не уделяю тебе внимания? Или никого в мире не существует, кроме госпожи? Ревность, которую он не испытывал давным-давно, внезапно проснулась и, проскочив молниеносной вспышкой в его мозгу, ослепила его. — Я не говорю, что мир вертится только вокруг меня, но ты действительно перестал считаться со мной! — выкрикнула Джемре ему в лицо. Непонятные поступки мужа, его отстранённость и холодность последнее время переворачивали все в ее душе, и сейчас обида и ревность получили выход и выплеснулись на него яростными обвинениями. — Ты спросил меня, когда привез своего сына в наш дом? — резанула Джемре напрямую, не заботясь о том, чтобы выбирать выражения. Дженк отшатнулся, как от удара, а глаза загорелись злым огнем. — По-твоему, я должен был спросить у тебя разрешения? — По крайней мере, должен был предупредить! Ты поставил меня в дурацкое положение перед родными! Правильно мама сказала, сколько у тебя ещё детей, Дженк? Что еще я о тебе не знаю? — Мама сказала? — ответил вопросом на вопрос Дженк, надвигаясь на нее. Джемре стояла, выпятив грудь и с вызовом вскинув подбородок. В пылу ссоры они не заметили, как перешли на крик. — Ты слушаешь мамочку, непонятного старого знакомого, но меня ты не захотела выслушать, — новая порция яда слетела с губ Дженка, и Джемре перевела взгляд на его рот, искривленный в язвительной усмешке. И в этот самый момент ей захотелось только одного — чтобы любимые губы целовали ее, впивались, терзали, кусали, ласкали. От нахлынувшего неудержимого желания она не сразу вникла в смысл обидных слов, вылетевших в запале раздражения. Сглотнув слюну, Джемре заставила себя вернуться в действительность, и ревность вновь взяла верх над остальными чувствами. — А что ты можешь мне сказать? Что спал со всеми подряд и наделал детей по ошибке? Джерен, Джин, кто ещё? Их крики разносились по всему дому. Сехер выбежала из своей комнаты и остановилась в дверях. Глядя на дочь и зятя, стоявших нос к носу и сверлящих друг друга испепеляющими взглядами, ей вдруг показалось, что они сейчас кинутся в драку. От близости разгоряченного злостью тела жены Дженк вдруг почувствовал, как сильно соскучился по ней. Возникло отчаянное желание сорвать с нее одежду и овладеть прямо здесь и сейчас. Тяжело дыша, он схватил ее за плечи, но тут к ним подскочила встревоженная Сехер. — Перестаньте ссориться! Вы орете на весь дом, вас дети услышат! Слова Сехер подействовали на Дженка как холодный душ. Он опустил руки, отстранился и, развернувшись, стал подниматься по лестнице, шагая через две ступени. Джемре, у которой сердце билось так, что гул отдавался в ушах, проводила его жгучим взглядом, мелькнувшее было в глазах сожаление тут же погасло и лицо приобрело жесткое выражение. Ворвавшись в свой кабинет, Дженк в бешенстве смахнул со стола все, что на нем было. Злость, ревность, отчаянье смешались в дикий коктейль эмоций, раздирающих сердце и терзающих душу. Громко выругавшись, он плеснул в стакан виски, но не успел поднести ко рту, как с грохотом поставил его обратно. Резкая головная боль внезапно пронзила как раскаленный клинок. Дженк поморщился и потер висок. Головные боли снова появились у него после возвращения из Турина. Не часто, но с каждым новым приступом все сильнее и продолжительнее. На этот раз боль была такой сильной, что он судорожно полез в ящик стола за припрятанными таблетками. Не желая беспокоить жену, он держал лекарства подальше от ее глаз. Пока Дженк рылся в вещах, его взгляд неожиданно упал на красную шелковую ленту, заваленную папками. Медленно достав ее, он тяжело опустился в кресло и замер, не сводя глаз с куска яркой ткани. Боль понемногу отступала, а нахлынувшие воспоминания поглотили целиком. Дженк судорожно вздохнул и в его памяти возник тот вечер, когда он наблюдал за Джемре, притаившись за дверью гардеробной. В сознании нарисовался милый сердцу образ — обворожительная молодая жена, одетая в огненно-красное платье. Яркий цвет материи напоминал по оттенку красного перец Чили, такой же острый и жгучий по вкусу, как желание, которое пробудилось в нем при виде Джемре в этом наряде. Словно кадры кинофильма пронеслись перед глазами мужчины, вытесняя из сознания всю злость и обиду. Дженк поднес ленту к носу, с удивлением почувствовав, что спустя столько времени она все еще не утратила легкий аромат жасмина. «Что за шутки играет со мной подсознание?» — мелькнуло в его мозгу. После ухода Дженка, Джемре какое-то время растеряно стояла посреди гостиной, а затем почти бегом бросилась наверх по лестнице, вбежала в спальню и захлопнула за собой дверь. В гневе заметавшись по комнате, она случайно споткнулась о чемоданы, стоявшие в углу. Слегка охнув от резкой боли в ноге, девушка остановилась и уставилась на свой багаж, так и не разобранный после поездки в Турин. Джемре не позволила заниматься вещами Диле, а у самой никак не хватало на это ни сил, ни времени. Куча противоречивых эмоций бурлила в женщине как кипящая вода, настойчиво требуя каких-либо действий. Хотелось занять чем-то руки, чтобы хоть немного успокоить чувства. И Джемре, недолго думая, отправилась в гардеробную. Она доставала из чемодана свои наряды, с каждым из которых были связаны какие-то милые моменты их жизни. Развешивала платья, глотая слезы. Вот темно-красное с широкой бретелью через одно плечо, в котором она пела в ресторане, Дженк слушал ее, затаив дыхание. А вот черное, шифоновое, то самое роскошное, купленное специально для похода в оперу, сколько восхищенных взглядов мужа она поймала в тот вечер на себе! Неужели это все закончилось? Джемре решительно сдвинула в сторону ряд дизайнерских вечерних нарядов. Ее взгляд остановился на огненно-красном платье, висевшем за остальными в самой глубине. Это яркое великолепие, так ни разу никуда и не надетое, имело для нее особое значение. Джемре примеряла платья для приема в честь дня рождения холдинга «Карачай». «Ты просто обязана быть самой элегантной на этом вечере, дорогая!» — голос Дамлы звенел у нее в голове. Рюзгяр был еще совсем крошкой, и у молодой мамы просто не хватало времени прогуляться по магазинам, чтобы выбрать подходящий наряд для этого вечера. Золовка пришла на помощь, выбрав несколько дизайнерских платьев на свой вкус, прислала их в подарок Джемре, чем поставила ту в тупик. Наряды смутили молодую госпожу Карачай, показавшись слишком открытыми и яркими. Уже битый час она кружилась у огромного зеркала, воюя с длинными юбками и глубокими декольте. Джемре не заметила, как в дверях появился муж. Дженк стоял тихо, любуясь женой, которая отчаянно пыталась затянуть шнуровку, идущую от декольте до самой талии. Скользкая шелковая ткань лент упорно разъезжалась, обнажая округлившуюся после родов грудь. — Ты так соблазнительна в этом платье, моя королева, — приглушенным голосом с легкой хрипотцой сказал Дженк. Джемре подняла на него огромные бархатно-карие глаза. — Ты вовремя! Помоги мне с выбором. Это платье я точно не надену! — категорично отрезала Джемре. — Тут декольте получается до самой талии, проклятая шнуровка не хочет держаться, хоть приклеивай! И пояс этот непонятный… Она подняла с пола шелковую красную ленту. — Как его завязать? Не знаешь? — с лукавой улыбкой протянула яркую полоску ткани мужу. В глазах Дженка зажегся плотоядный огонек. — Есть одна идея… Взяв пояс из ее рук, встал позади жены и завязал ей глаза. Джемре замерла от неожиданности. Дженк осторожно поправил на ее глазах повязку, пробежался пальцами по спине, едва прикасаясь, и приник губами к шее, отодвинув шелковистые локоны. Обжигая дыханием, скользнул невесомыми поцелуями по лопаткам и отстранился, рассматривая ее. Джемре затрепетала, его действия, которые с завязанными глазами невозможно было предугадать, волновали до одури и вызывали во всем теле томительное предвкушение чего-то неизвестного. От того, что глаза не могли ничего видеть, остальные органы чувств обострились до предела. От нежного шепота мужа кожа покрывалась мурашками, горячие поцелуи то там, то здесь заставляли сладко вздрагивать. Дженк продолжал играть с нею, заходя с разных сторон, дразня и наслаждаясь ее восторженной реакцией. Одна его рука скользнула в волосы, мягко массируя и аккуратно отклоняя ее голову. — Так хорошо? — шептал он, продолжая рассыпать неожиданные поцелуи по ее груди и шее. — А так? — Ещё… — простонала Джемре, облизнув пересохшие губы. — Здесь? — Дженк мягко прикусил выпирающую ключицу, вызывая у женщины сладкое возбуждение во всем теле. Ласковые руки мужа крепко обхватили талию и прижали к себе. Дженк носом зарылся в волосы жены, жадно вдыхая нежный аромат жасмина, исходивший от них. От этих жарких объятий Джемре почувствовала, как колени начинают слабеть и дрожать, а кожа сделалась необычайно чувствительной и остро реагировала на каждое прикосновение. То, что началось как милая игра, быстро переросло в дикое взаимное желание. Губы Джемре накрыл жадный горячий рот мужа, его зубы нетерпеливо прикусили нежную кожу, заставляя открыться навстречу, а лицо приятно покалывала его мягкая щетина. Тело женщины само подалось вперед навстречу родным ладоням. Возбуждение было таким ярким и сильным, что она почувствовала себя комком оголенных нервов. Джемре глубоко вдохнула, полностью доверив себя мужу. Она не видела, но ощутила, как Дженк, опустив лицо, сдавил мягкими губами затвердевший сосок, из которого выступила капелька женского молока. Мужчина слизнул сладкую каплю горячим языком, заставив налитую грудь заныть. Джемре застонала и дернулась вперед, но Дженк уже отпрянул. — Какая же ты сладкая, любовь моя, — смакуя вкус на губах, хрипло пошептал мужчина. — Дженк… — ей хотелось повторять его имя до бесконечности. Выждав несколько секунд, он повторил прикосновение, вновь вызывая у любимой протяжный сдавленный стон. Джемре нетерпеливо схватила его голову и притянула к своей груди, упиваясь его ласками. Дженку казалось, что его руки живут своей собственной жизнью, дергая шелковые ленты шнуровки и полностью обнажая нежную полную грудь. Снова припав губами к манящему соску, он скользнул рукой вниз, комкая платье, задирая его, оглаживая гладкое бедро и поднимаясь вверх, чтобы стянуть трусики. Джемре запустила пальцы одной руки в мягкую гриву мужа, второй рукой придерживаясь за его плечо, запрокинула голову назад и выгнулась всем телом, подставляясь под огненные поцелуи. — Дженк, Дженк, — повторяла она как мантру, наслаждаясь его упоительными ласками. Бездумно ероша короткие завитки, случайно нащупала пальцами шрам после операции, давно скрытый под густыми волосами. Жаркий рот мужа то захватывал в плен ее губы, то спускался вниз, покрывая жгучими поцелуями бедра и низ живота. — Быстрее… — лихорадочно прошептала Джемре. — Госпожа сегодня нетерпелива… — рассмеялся Дженк, хотя сам уже еле сдерживался, лаская ее гладкие складочки между ног и наслаждаясь тем, как пальцы тонут во влаге. Наощупь Джемре нашла застёжку его брюк и расстегнула молнию и ремень. Прикосновения нежной руки к ноющему от напряжения члену вызвали электрический разряд, который пробежал по всему его телу. Глухо рыкнув, он подхватил ее под бедра, высоко задирая ярко-красную юбку, заставляя ногами обвить свою талию, прижал спиной к гладкой прохладной стенке шкафа. Не в силах больше терпеть, потянул на себя, проникая в ее тело. Внутри она была такой нежной, горячей и влажной, что Дженк задохнулся от остро-сладких ощущений. Он вжался в податливое женское тело сильнее и коснулся рукой между ног, нащупывая пальцами набухший клитор, размазывая ее природную влагу и лаская ее так, как она любит. Джемре скулила от удовольствия, мелко дрожа всем телом и судорожно хватаясь за мускулистую спину мужа, пытаясь притиснуть к себе еще сильнее. Его губы впились в нежную шею, опаляя дыханием, заставляя любимую вскрикивать. Абсолютное взаимное сексуальное помешательство заставляло их двигаться все быстрее, безудержнее, нетерпеливее навстречу друг другу. Жесткие, глубокие толчки, прерывистое дыхание, припухшие от поцелуев губы и дурманящие запахи разгоряченных тел — все вводило в экстаз, сносило крышу, заставляло забыть обо всем вокруг. Джемре со стоном, переходящим в крик, выгнулась, качнувшись ему навстречу, содрогаясь каждой мышцей, пульсируя и сжимая его внутри. Дженк зарычал, двинул бедрами раз, другой, погружаясь в нее еще глубже, не в силах остановиться, сгорая от желания до красного марева перед глазами. Платье цвета жгучего перца. И таким же острым, как перец, был оргазм — словно его тело прошили иглы наслаждения. Тяжело дыша, слыша рокот крови в ушах и видя перед глазами разноцветные круги, Дженк опустился на пол, не выпуская жену из объятий. Впился в ее губы поцелуем, прижимая к себе и чувствуя, как она все еще сладко вздрагивает и тяжело дышит. Он потянул ленту, закрывающую ее глаза, развязывая и отбрасывая шелковую ткань на пол. — Только ты сводишь меня с ума, моя Джемре! — удовлетворенно улыбнулся Дженк, глядя ей в глаза, — никто не догадывается, как строгая госпожа умеет жарко отдаваться своему мужчине.