Рейс Лос-Анджелес - Лондон.

      Делать все заранее было для Эмити привычкой, привитой ей с самого детства. Собирать школьный рюкзак с вечера, приходить за пятнадцать минут до начала уроков, делать доклады за неделю до сдачи, тренировать речь перед зеркалом. Все заранее, чтобы не было спешки, так присущей простолюдинам, все элегантно, как и положено леди из высшего общества. Эмити думает, что эта привычка — едва ли не единственное хорошее, чему ее научили родители. Упрощает жизнь. Все остальное ее жизнь только отягощало.       Приехать в аэропорт за четыре часа до регистрации было отчасти глупым, отчасти хорошим решением. Выезжать заранее — всегда важно, вдруг пробки, вдруг авария, вдруг перенесут вылет, вдруг что угодно, но теперь, сидя в небольшой кофейне с чашкой невкусного, но дорогущего кофе, Эмити понимает, что можно было бы выехать и за час. Край — за два. Что делать в аэропорту четыре часа?       Скучать, вздыхает она, в очередной раз проверяя телефон. Эмира должна была прислать ей контакты человека, что встретит ее в Лондоне, но телефон молчит уже несколько часов: никто, кроме Эдрика не проявляет никакого интереса к тому факту, что Эмити летит в Лондон с одним небольшим чемоданом, который возьмет в ручную кладь, и скорее всего никогда не вернется.       Эд: ты нормально доехала до аэропорта?       Эмити: нормально, только сильно заранее. Но лучше так, чем еще пару часов дома.       Эд: да, дома сейчас атмосфера поганая. Эм в кабинете у родителей уже черт знает сколько, я боюсь, как бы они ее там не убили.       Эмити: они устроили ей допрос?       Эд: видимо. Но ты знаешь Эмиру, она скорее доведет их до истерики, чем расколется.              Эмити подносит чашку к губам и с толикой грусти улыбается, отпивая противный черный кофе. Ее сестра — настоящий кошмар для любого, кто посмеет попытаться выудить из нее какую-то информацию, и Эмити уверена, что через какое-то время их родители сдадутся. Главное, чтобы они отвалили от нее до того, как Эмити прибудет в Лондон: через почти пятнадцать часов.       Табло показывает, что до открытия регистрации на рейс Лос-Анджелес — Лондон остается три часа и тридцать шесть минут.              Эмити: держи меня в курсе, хорошо? Я посижу почитаю пока что.       Эд: вас понял              Эмити выуживает из чемодана книгу: тонкую и потертую временем, похожую на одну из тех, что обычно продаются за пару баксов в метро. Дорожное чтиво, или, выражаясь словами ее матери, бульварный роман, которому место под ножкой шатающегося стола. Эмити трет переносицу, пытаясь забыть жесткий голос матери, что давным давно попросил ее избавиться от книжонки, но Эмити этого не сделала, просто спрятав ее за толстенными фолиантами Дюма, Бальзака и Байрона. Не то, чтобы ей не нравился Дюма или любой другой классик. Нравился, но иногда душа требовала не возвышенных текстов о дворцовых интригах, а чего-то… Простого, легкого, как, например, вот этот сборник рассказов про попадания в магические миры. Никаких описаний сада на тридцать страниц, никакого запутанного сюжета, и простые, обычные персонажи, которые от того и были прекрасными: Эмити видела в каждом из них частичку себя, и сопереживала им больше, чем какому-нибудь французскому рыцарю из книги, написанной двести лет назад.       Хорошо, что теперь она сможет хранить у себя какие угодно книги. Если, конечно, это будет позволять мизерный бюджет от ее новой предполагаемой работы. Эмира обещала помочь ей и с этим, но на этом любая помощь от семьи закончится. Родители не дадут ей денег, пока она не приползет обратно на коленях, а брат с сестрой не смогут обеспечивать ее с того, что зарабатывают сами.       Эмити смотрит на полупустую чашку кофе и думает, что это был последний дорогой кофе в ее жизни.       За книгой проходит час. Эмити успевает прочитать ее всю, от корки до корки, а некоторые рассказы даже перечитать дважды. Но книга дала ей всего лишь час развлечения. Понимая, что ей придется провести десять часов сидя в самолете, Эмити покрывается мурашками. Будь это бизнес класс, можно было бы посмотреть кино на экране на сидении спереди, но это эконом, и никакого экрана или даже вайфая ей не светит. Возможно, ей удастся поспать, хотя в таком шуме, что издает самолет, расслабиться будет крайне сложно.       Эмити решает прогуляться. Аэропорт Лос-Анжелеса огромен и похож на муравейник: в нем можно плутать часами. Указатели не дадут потеряться, но количество людей на квадратный метр зашкаливает, и все эти люди куда-то постоянно бегут, и лучше уж приехать за четыре часа, чем бегать в панике и искать стойку регистрации своего рейса.              Эд: они отпустили Эм, но она выбежала из дома куда-то       Эд: кажется, теперь моя очередь       Эд: пожелай мне удачи не спалиться       Эмити: удачи              Эдрик не возвращается до самого вылета.       Когда до регистрации остается всего час, а Эмити от скуки начинает считать трещинки в полу, вселенная наконец-то подкидывает ей хоть какое-то еще развлечение, а точнее будет сказать испытание: очередное за сегодня, и явно не последнее. Бегущий куда-то человек спотыкается, роняет все, что нес в руках, включая пластиковый стаканчик кофе, чертыхается и ругается, а затем убегает, не извинившись и даже не заметив, что половина кофе оказалась на Эмити, которая от такой наглости ничего не успела произнести.       Эмити выдает гневную тираду только несколько секунд спустя. Хорошо, что кофе не был горячим, но мерзкое пятно от него уже расплылось по рубашке, и так не хочется открывать чемодан, в котором все идеально сложено, и засовывать туда мокрую рубашку, которая может испачкать остальные вещи. Эмити шипит ругательства под нос, оценивая урон. Рубашку можно спасти только если сразу же ее застирать, но это же аэропорт, что потом делать с мокрым куском одежды?..       — Вот придурок, — слышит она откуда-то сбоку, прямо над ухом, и дергается в сторону, чуть не спотыкаясь о свой чемодан.       Девушка, произнесшая эти слова, тоже отшатывается, виновато выставляя перед собой руки.       — Прости, не хотела тебя пугать. Я подумала, может быть тебе нужна помощь?.. У меня есть влажные салфетки, они немного помогут.       Эмити хочет рявкнуть, что помощь ей не нужна, но одергивает себя. Хватит, она больше не имеет права общаться с людьми так, будто они ниже ее по статусу. Она никогда и не имела его, никто не должен так делать, и Эмити делает глубокий вдох и выдох.       — Было бы… Неплохо, — пытается выдать улыбку она, а девушка улыбается ей в ответ, но куда более искренне.       Влажные салфетки на самом деле помогают. Пятно все равно останется, но, возможно, сойдет при первой стирке. Эмити не хотелось бы выбрасывать эту рубашку: это ее любимая, темно-бирюзовая и в клетку. На девушке, что ей помогла, такая же, только темно-фиолетовая, с закатанными рукавами и расстегнутыми пуговицами, а под рубашкой — белая футболка с надписями на другом языке, предположительно испанском.       — Спасибо, — выдыхает Эмити уже более искренне. — За помощь.       — Всегда рада помочь, — отвечает девушка, убирая пачку салфеток обратно в рюкзак с таким количеством значков, что они, должно быть, тяжелее, чем то, что внутри. — Надеюсь, оно успеет высохнуть.       — Мне лететь десять часов, — грустно усмехается Эмити, — я думаю, успеет.       Девушка хлопает ресницами. Длинными ресницами, поправляет себя Эмити и тут же мысленно дает себе подзатыльник. Нашла время.       — Мне тоже, — говорит девушка. — До Лондона. А ты…       — Туда же.       В орехово-карих глазах девушки блестит какой-то детский восторг, будто они обе летят не в серый дождливый Лондон, а прямиком в Дисней Лэнд, и Эмити уже жалеет, что проболталась о том, куда летит.       — Вот это совпадение! — восклицает она. — Не против, если я составлю тебе компанию? Я лечу одна, и мне так не хочется сидеть всю дорогу в тишине!       Эмити осматривает девушку с ног до головы. Потертые джинсы, высокие фиолетовые кеды, рубашка в клетку, яркие браслеты дружбы на запястьях, короткая стрижка, красивые глаза… В смысле, обычные карие глаза, Эмити.       — Конечно, — выпаливает Эмити прежде, чем успевает подумать.       Отлично, твоя гей-паника только что лишила тебя спокойного перелета.       — Ох, спасибо, — еще шире улыбается девушка. — Теперь мне не придется волноваться, что рядом будет сидеть кто-то мерзкий или храпящий.       С другой стороны, твоя гей-паника обеспечила тебе симпатичную соседку.       — У нас скоро регистрация, — Эмити смотрит на табло, на котором наконец-то сказано, где будет регистрация. — Нужно найти стойку. Кажется, это вообще в другом крыле.       — Ох, я знаю, где это. Я уже там была. Пойдем, проведу. Я Луз, кстати говоря.       — Эмити.       — Красивое имя.       — С… спасибо.       Эмити надеется, что все эти десять часов не пройдут в режиме глупой гейской-паники, и катит свой чемодан в указанном Луз направлении.