Без страха

— Я вроде ясно выразился сегодня. — прохрипел Черкасов, не поворачивая головы. — Зачем пришла? — Одному пить вредно, Иван Петрович. — А ты хочешь мне компанию составить? — Почему бы и нет. — ответила девушка, усаживаясь на стул рядом с начальником. — Соня, уходи. — Почему? — По кочану. — майор залпом выпил оставшуюся в стакане водку. — Я сейчас не настроен на разговор. — А мы можем просто помолчать. — Какой смысл? — Вы во всем ищете смысл, Иван Петрович... — Мы вроде не на работе. — Я не могу вас больше дядей Ваней называть. — Это еще почему? — Странно звучит теперь. — улыбнулась Тимофеева и подняла глаза на начальника. Затуманенный взгляд Черкасова на секунду скользнул по лицу девушки и снова вернулся к стене. — разве можно называть дядей любимого человека. — А ты со своим дедом об этом поговори. — сказал мужчина, поворачиваясь к девушке лицом. — он тебе ответит: можно или нельзя. — Я уже не маленькая, и могу сама решать, о чем говорить и с кем. — Ну, ежели ты теперь у нас такая взрослая, то и говорить будем по взрослому. — Черкасов встал со стула и навис над Соней. — В Москве что, других мужиков нет? Помоложе, покрасивше, без болячек. — Но я ведь вас люблю... — Давно ли полюбила? — грозно спросил майор. — Может, когда я тебя из роддома забирал? Или когда колыбельные пел? Или когда зеленкой коленки мазал? — Зачем вы так? — Да чтобы ты поняла наконец! —тяжело выдохнул Иван. — Сонечка, ты у меня на руках выросла, а тут вдруг приходишь и просишь о любви далеко не отцовской. — Я и не надеялась на взаимность, просто думала, что вам надо об этом знать. — Зачем? — тихо спросил мужчина. — Чтобы я сидел и мучился? — А вы мучаетесь? — Конечно. Уже неделю вспоминаю, что я мог сделать не так. — Я вам совсем не нравлюсь? — быстро перевела тему девушка. — Это неправильный вопрос, Соня. — ответил Черкасов и выпрямился. Он помолчал минуту, как-будто что-то обдумывая, и помчался в коридор. — Вы куда? — Соня бросилась за ним. — Ты тут посиди пока, подумай. — бросил майор, быстро надевая пальто. — А я пойду прогуляюсь, подышу свежим воздухом. Дверь громко хлопнула, оставляя Тимофееву наедине со своими мыслями. Она облокотилась на стену и медленно начала сползать вниз, усаживаясь на деревянный пол — «Он снова ушел» — подумала девушка и всхлипнула. — «Вот угораздило меня влюбиться в черствый сухарь. Он всегда будет видеть во мне только маленькую девочку, а не женщину, способную любить.» Слезы полились сами собой, стекая по подбородку на ворот нового платья, которое было куплено специально для Черкасова. Просидев так неизвестно сколько, Соня все-таки встала и отряхнулась. Она глянула на часы и уже было собиралась уходить домой, как вдруг в подъезде послышались глухие шаги. Дверь открылась, и на пороге появился Иван Петрович. Его шляпа и плечи были припорошены снегом. Видимо, на улице сильно мела метель. — Ты что, плакала? — заметив красные глаза подчиненной, спросил мужчина. Ответа не последовало, да он и не нужен был. Девушка вглядывалась в лицо начальника и начинала понимать, что не видит рядом с собой никого, кроме Черкасова. Только ему она может довериться, только он сможет ее защитить. На скуле майора была свежая ссадина. — Ты что, дрался? — спросила Тимофеева, подойдя к мужчине. Она собрала немного не растаявшего снега с его шляпы и приложила к ране. Черкасов зашипел, но продолжил стоять смирно, глядя девушке прямо в глаза. Впервые за столько лет она назвала его на «ты». Иван, не привыкший к такому обращению, слегка смутился, но потом понял, что ему так больше нравится. — Не тебе меня отчитывать. — прохрипел Черкасов, когда снег возле щеки растаял. — Я не отчитываю, а просто спрашиваю. Не хочешь отвечать - не надо. — грустно сказала Соня и убрала мокрую руку от лица мужчины. Она развернулась, чтобы уйти на кухню, но Черкасов схватил ее за локоть и резко притянул к себе в объятия. — Дурочка ты, Софья Борисовна. — вздохнул мужчина. — Наделала делов и ходишь довольная, а я сижу и думаю, как эту кашу расхлебывать. Что делать то будем? — Не знаю, меня все и так устраивает. — Устраивает ее... Дед твой меня на части порвет, если узнает. Как обычно начнет во всем винить: ты не уследил, ты вовремя не прекратил... Но Соня уже не слушала Черкасова. Она уткнулась ему в шею, вдыхая терпкий аромат одеколона и мыла. От кожи веяло теплом, а легкая щетина колола нос. Девушка гладила его по мокрым плечам пальто, сильнее прижимаясь к крепкой груди. Потом сняла с него шляпу, отбросила ее куда-то в сторону и устроила руку на затылке. — Ты меня слушаешь вообще? — спросил Черкасов, вытягивая девушку из нирваны. Тимофеева помотала головой. Сейчас ей нужны были не слова, а действия. Она увидела шрам на шее, видимо от бритвы, и, набравшись смелости, коснулась его губами. Майор резко вздрогнул и замолчал, но Соню это только подстегнуло действовать дальше. Не прекращая свою ласку, она залезла рукой под пальто и начала гладить теплую мужскую спину. — Что ты делаешь? — через пару минут подал голос Иван Петрович , продолжая неподвижно стоять. — Наслаждаюсь моментом. — Соня, — прошептал майор. — я ведь не железный. — Я тоже. — также тихо сказала девушка, продолжая осыпать поцелуями шею начальника. — Еще не поздно остановиться. — Я и не собираюсь. — Обещай мне, что потом не будешь жалеть об этом. — Обещаю. Черкасов резко оттолкнул Соню. Быстро скинув с себя пальто прямо на пол, он прижал девчонку к стене, схватил за горло и посмотрел прямо в глаза, но надежда увидеть в них страх с треском провалилась. Она доверчиво смотрела на него. — Если ты думаешь, что я боюсь тебя... — начала Тимофеева, но была прервана грубым поцелуем майора.