Случайности

Стив сделал все, что мог: буравил Брока суровым взглядом, по-капитански грозно выпячивал подбородок, хмурил брови, строго спрашивал, не хочет ли тот ему что-нибудь рассказать, но все было бесполезно. Брок смотрел на него, как на полнейшего придурка, выражая одним только взглядом весь объем своего словаря «Три Этажа», употребление которого было строго-настрого запрещено при Стиве Роджерсе. — Да че ты от меня хочешь-то?! — не выдержал наконец Брок. — Давай уже… ля… выкладывай все прямо. А то мнешь сиськи, как новобранец, которого отправляют на боевое задание. Стив отметил, что тот действительно старается не выражаться, и отнес эту заслугу на свой личный счет. Его война против бранной речи была длительной и велась с переменным успехом. В конце концов, сложно отучить солдат материться, но Стив не сдавался. — Сегодня я получил, скажем так, валентинку, — ответил Стив, извлекая из выдвижного ящичка стопку полученных писем. Четырнадцатого февраля его корреспонденция распухала, как толстяк от фастфуда, так что ему пришлось покопаться, прежде чем он отыскал ту самую валентинку. — Держи, — Стив протянул ее Броку. — Мне зачитать вслух? — уточнил он, распечатывая стандартный конверт подразделения СТРАЙК. — Как пожелаешь. — Кэп, — с чувством, с тактом, с расстановкой начал читать Брок, — у тебя самая охуенная жопа, какую я только видел! Потому я мечтаю засадить тебе так сильно, что у меня ноют яйца. Но дело не только в ебле! Даже будь у тебя дряхлая обвисшая задница и хуй на полшестого, я все равно неебически тебя уважал бы и восхищался. Думаю, это любовь. Будешь моим Валентином? Брок Рамлоу. — Он замолчал, потом пару раз моргнул и шокированно прошептал: — Какого хуя?! — и прочел послание еще раз, только теперь уже про себя. А когда закончил, то перечитал его в третий раз. А потом присмотрелся к корявому почерку и скептически оценил подпись. — Бля, походу, это я писал. — Почерк твой, подпись тоже. Полагаю, это действительно писал ты, — ровным тоном подтвердил Стив, который пережил весь этот поток сквернословия гораздо тяжелее, нежели откровения насчет его задницы. Брок посмотрел в потолок, старательно хмурясь, после чего щелкнул пальцами. — Вспомнил! У нас с ребятами была попойка пару месяцев назад, перед миссией. Кажется, Роллинс тогда предложил написать письма тем, кого мы любим, на случай, если не вернемся. Вот тогда я мог это написать, — заключил Брок, расплываясь в самодовольной улыбке. — Это все прекрасно, но, к сожалению, мало что объясняет, — возразил Стив, понимая, что Брок считает вопрос исчерпанным. — А че там непонятного? — приподнял брови тот, вновь возвращая свое внимание письму. — Тут сказано: Кэп, у тебя самая охуенная жопа, какую я только видел! Это чистая правда. Может, Романофф еще на том же уровне, но я больше по мужикам, так что твоя мне нравится больше. Потому я мечтаю засадить тебе так сильно, что у меня ноют яйца, — продолжил цитировать Брок. — Есть такое, иногда после миссий мои бубенцы звенят, как блядские колокольчики, потому что рядом ты весь такой ебабельный. — Не выражайся, — сохраняя строгое выражение лица, одернул его Стив. — Окей, — с легкостью согласился тот, продолжая зачитывать выдержки из своей валентинки: — Но дело не только в ебле! Даже будь у тебя дряхлая обвисшая задница и хуй на полшестого, я все равно неебически тебя уважал бы и восхищался. И опять же, чистая правда. Ты мало того, что горячий, как падла последняя, так еще и Капитан Америка. Герой до самых печенок и вообще, — Брок махнул рукой, поясняя это самое «вообще». — Думаю, это любовь, — зачитал он. — Ну, а че нет-то?! Хер ее разберет, что такое эта любовь. Но с тобой… если включить романтику, то могу сказать, что сердце в груди так сжимается, как анус во время артобстрела, когда ты лежишь мордой в землю и мечтаешь выжить. Только там от страха, а тут… хуй его разберет от чего, извиняй за сквернословие, но вот как-то оно так. — Брок немного подвис на последней фразе, но потом озвучил ее, глядя Стиву прямо в глаза: — Будешь моим Валентином? Стив молча смотрел на него в ответ. — Это типа приглашение на свидание, — пояснил Брок. — Сегодня в семь, в ресторане «Лайм» в Бруклине на Пятьдесят Шестой Авеню. Знаешь, где это? Брок кивнул. Нихуя он не знал, но лишний раз боялся пикнуть — вдруг Кэп передумает. — Не опаздывай. А сейчас можешь быть свободен, — сказал Стив, возвращая свое внимание монитору компьютера. Брок пару секунд сидел с тупым выражением лица, потому что последний раз ему так повезло, когда выяснилось, что лягуха, на которой он стоял часа четыре, боясь подорваться, оказалась куклой без взрывчатого вещества. — До вечера, Кэп, — отозвался он, направляясь к выходу. А еще не помешало бы проставиться Роллинсу, потому что только у этого ублюдка хватило бы смелости отправить его письмо Роджерсу. Хорошо иметь таких друзей, как Роллинс! Он бы, если чего, и на зубы новые денег одолжил, и забухал бы с ним в случае отказа. А так… ну коли срастется, то Брок обязан будет позвать его шафером.