Петляя во времени

      — Мастер Скотли, мастер Скотли! — дверь в мастерскую распахнулась и внутрь ввалился молодой парень лет пятнадцати. Он тяжело дышал, что почти прямо говорило о том, как он спешил. В руках парнишка сжимал конверт из белоснежной бумаги. — Вам письмо! — он вытянул руку с упомянутым предметом перед собой, одновременно вытирая чумазое лицо второй конечностью.       — Джим… — устало вздохнул высокий седоволосый артефактор, сидевший за большим столом. — Сколько раз, — он указал небольшим кинжалом на неожиданного гостя. — Я должен повторять, чтобы ты не беспокоил меня, когда я работаю? А если бы это было что-то опасное? Я-то ладно, старый уже, а если бы ты нарвался на какой-нибудь барьер? Или взрыв? Или реагенты? — уже не в первый, и даже не в десятый раз, мастер Скотли стал отчитывать своего подмастерье. Джим был мальцом уж больно активным и не признающим никаких авторитетов, но крайне талантливым.       — Но, мастер Скотли! — недовольно протянул ученик, отдышавшись. — Вы просили срочно доставить вам письмо из Министерства, когда оно придёт! — и, желая акцентировать внимание на сказанном, помахал конвертом.       — Просил… — вновь вздохнул Старик. Ну вот вроде понятно, что приказ доставить письмо стоит, по важности, ниже, чем «хватит пытаться себя убить», ан-нет, приходиться объяснять каждый мерлинов раз. — Давай сюда. — всё же, решил отложить на потом очередную лекцию мастер и положил кинжал рядом с бумагами на столе.       Джим послушно, но несколько дергано, подошел к столу. Причиной его странного поведения был случай, когда он случайно активировал руну рядом со столом, отчего его сильно ударило током. Парень потом ещё неделю внимательно смотрел, куда ставит ногу. Протянув письмо своему учителю, он стал топтаться на месте, но был удостоен скептического взгляда.       — Ты уже закончил с амулетом? — был задан вопрос, сопровождаемый поднятой бровью.       — Нет, мастер Скотли! — бодро поделился ученик. — Я, как раз, варю зелье для закрепления рунных вязей! — это значило, что он уже был в конце процесса. Простенькое зелье, которое и первокурсник Хогвартса легко сварит, было нужно для того, чтобы смазать им готовый артефакт, дабы руны лишний раз не фонили. Да вот как дерево лаком покрывают, принцип примерно тот же.       — И ты ещё здесь? — этот вопрос был задан стариком, когда он уже не смотрел на подмастерье, а разглядывал печать министерства на конверте. Прогресс добрался до магов, но от восковых печатей избавиться не получилось. Это, кстати, тоже довольно простенький артефакт, который не позволял никому, кроме адресата открыть конверт.       — Понял, мастер Скотли! — вслед за этими словами, послышались быстро удаляющиеся шаги и скрип двери. Джим ушёл.       — Дети… — потёр глаза Скотли и вышел из-за стола, подойдя к находящемуся в мастерской камину. Пережиток прошлого? Да, но это не столько ради обогрева, сколько исключительно для эстетического удовольствия.       Усевшись в удобное кресло, артефактор ещё раз глянул на строки адреса, чтобы убедиться в отсутствии ошибки, после чего сломал печать. Ранее, примерно месяц назад, он и Гордон, невыразимец из Отдела Тайн, договорились провести совместные опыты в одном из их проектов. Точнее, это было что-то из разряда «Ну, мы попробуем сами, а если не получится, то давайте вы.» Ну, мастер и согласился — невыразимцы всегда давали интересные задачки. Ну а в конверте, по-видимому, официальное приглашение к работе. Бюрократия, она и двадцать втором веке — бюрократия. Достав из конверта небольшой листок, старик стал вчитываться в строчки, написанные тёмно-зелёными чернилами. Уважаемый мастер Скотли, Согласно оговоренному ранее договору с Невыразимцем номер Сто Сорок Два, мы просим Вас прибыть в министерство 5-го октября для обсуждения деталей проекта. В вестибюле Вас встретит Невыразимец номер Двести Шесть и сопроводит в Отдел Тайн, где Вы будете введены в курс дела, а также подпишите Договор о Сотрудничестве и Неразглашении. Благодарим за Ваше сотрудничество и надеемся, что работа будет завершена в оговоренные контрактом сроки. С уважением, Джеймс Дуглас.       Послание было коротким, что приятно. Обычно, когда кто-то пишет ему письмо, то уделяет массу внимания расшаркиванию, пытаясь угодить старому артефактору. Это приводит к ситуациям, когда суть письма короче, чем приветствие. И это ужасно раздражало, так что Скотли оценил лаконичность письма и сделал себе пометку в памяти обязательно поблагодарить этого Джеймса Дугласа.       — Пятого октября… Хм… Пятого октября… — себе под нос пробормотал старик. Это была привычка, которая выработалась за многие годы проведённые в одиночестве, наедине с артефактами. Сначала это было просто затем, чтобы нарушить тишину, а потом помогало думать.       В любом случае, седовласый пересчитал дни и убедился, что пятого числа, то есть через трое суток, он будет свободен. Там, конечно, был запланирован кое-какой проект, но оно было больше для души, а не по работе.       Сделав ещё одну отметку в своей тренированной памяти, мастер вернулся к текущему проекту. Какой-то русский толстосум выдал неплохой аванс за хороший артефакт для улучшения потенции и Скотли взялся за заказ просто потому, что он показался ему смешным. Да и сам русский был забавным, особенно его акцент. Усевшись обратно за стол, артефактор взял в руки кинжал.

***

      Гарри Джеймс Поттер стоял перед большим ростовым зеркалом и пытался привести свою коронную, непослушную шевелюру в порядок. Он прекрасно знал, что ничего не получится, поскольку, даже несмотря на то, что волосы уже поседели до полной белизны, укладываться в хоть какую-нибудь прическу — не собирались. Это был, скорее, ритуал перед выходом в свет. Не ОКР, а просто привычка, от которой никак не получалось избавиться.       Вот так и на этот раз, волосы, уложенные парой минут ранее, вернулись в свое привычное, хаотичное состояние, делая из мужчины подобие какого-то безумного учёного из маггловского фильма. Не хватало только белого халата, вместо которого был удобный костюм, по современной моде.       Гарри чуть не сплюнул, но, вспомнив что находится дома, просто проигнорировал раздражение и стал оглядывать себя. Что можно сказать о его внешнем виде? Да то и сказать — возраст не щадит никого. Если лет двадцать назад он ещё выглядел представительно, то в свои сто тридцать с хвостиком поддался течению времени. Пузико стало расти, подстегнутое отказом от спорта и сидячим образом жизни; Паутина морщин по всему телу становилась всё глубже, да и зрение стало хуже, чем было даже до коррекции зрения.       Последний из Поттеров угасал и это было заметно невооруженным взглядом, а об ощущениях говорить и вовсе не стоило. Сам себе он давал лет десять, ну, пятнадцать, после чего ещё один древний аристократический род Магической Британии канет в Лету. Конечно, можно было продлить жизнь артефактами, как делали многие, но старик считал, что каждый должен прожить столько, сколько ему позволит тело самостоятельно. Искусственное продление жизни он считал нечестной игрой, как человек, который уже умирал.       Да и, в конце концов, последние сто с лишним лет жизни были им прожиты вполне достойно. Сожаления, конечно, были, но ничего такого, что бы следовало решать артефактами.       Тогда, в позапрошлом веке, война с Волан-де-Мортом закончилась победой «Света» и, для многих, это был очень важный момент в жизни, после которого наступила белая полоса. Не для Гарри. Он был дважды спаситель Британии, от него ждали действий. Ждали, что он и дальше будет защищать свою родину от угроз магических и не только. В лице ли аврора, наемника или просто самостоятельной личности — мнения разнились, но консенсус был один. Гарри Поттер, это наш защитник.       Но вот сам сын Джеймса и Лили… Нет, он не хотел для себя такой жизни. В тот момент он ещё не достиг даже своего совершеннолетия, но уже провел многие годы в борьбе. За, хотя бы, терпимые условия жизни с Дурслями. За саму эту жизнь с Волан-де-Мортом на протяжении следующих семи лет.       К моменту, когда Гарри сломал Бузинную Палочку, ему хотелось чего-то очень простого — тишины и покоя. К этому и стремился, от чего, кстати, не сложились отношения с Джинни. Юная Уизли, выросшая на сказках и любовных романах хотела жизни принцессы, а Поттер для нее был более пропуском в таковую, чем настоящим предметом симпатии. Джинни мечтала о балах, светских приемах и прочих спутниках жизни любого аристократа. Ну, или аристократки в её случае. Гарри же хотел, чтобы всё было наоборот. Купить уютный домик в лесу, куда могут войти только самые близкие, возможность летать на метле в свое удовольствие ну и, может, небольшую семью.       В дальнейшем, именно это расставание стало причиной, по которой Поттер стал ограничиваться лишь кратковременными союзами, а потом… А потом стало просто не до отношений.       Устав от ужасов войны, от постоянно бушующего в крови адреналина, от постоянных ран, наследник поттеровского имени нашел свой приют в самом спокойном из известных ему мест — библиотеке. Вначале это были книги из Хогвартса, потом парнем была найдена публичная библиотека, ну а далее он открыл для себя существование Поттер-мэнора, родового поместья его семьи, где старинных фолиантов было огромное множество, как и простых книг по магии и не только. Благодаря же каталогу найденному в поместье, Гарри были обнаружены записи об истории его семьи в общем и, почему он носил именно такую фамилию, в частности. Поттеры не только вели свой род от Певереллов, но и, будучи обладателями такого легендарного артефакта, как Мантия-Невидимка, они стали углубляться в изучение других магических творений, вскоре став одними из самых известных зачарователей и рунознатцев не только в Англии, но и во всем мире. Они сами создали свою репутацию и богатство, так что нет ничего удивительного в том, что даже не обладая, на тот момент, никакими аристократическими титулами, Поттеры были желанными гостями на любом приеме и в любом мэноре. Брачный же контракт с членом этой семьи сулил если не деньги и власть, то перспективу их получения.       Но, при этом всём, стоит отметить, что за последние несколько столетий, фамилия стала забываться. Всё больше Поттеров уходили в боевую магию или политику. Нет, артефакторы были, даже, порой, гениальные, но это была скорее слава личности, нежели фамилии. Ну а двадцатый век и вовсе стал для семьи роковым — вспышка драконьей оспы во времена Великой Войны выкосила многих, а Вторая Мировая добила оставшихся, оставив лишь пару представителей, которые спаслись за счёт плотного сотрудничества с Альбусом Дамблдором, человеком большой силы и репутации. Потом же случился Том Марволо Реддл, более известный как Лорд Волан-де-Морт, который оставил лишь одного единственного наследника для всей истории, традиций и знаний Поттеров.       Тогда-то, после подробного изучения своей семьи, в Гарри и загорелось желание вернуть ей былую славу, не дав исчезнуть и стать забытой.       Приняв на себя бразды правления родом Поттеров, Мальчик-Который-Выжил потратил немало времени на урегулирования всех политических и экономических проблем, после чего с головой погрузился в изучение артефактного дела. Сказать, что это было просто нельзя. Да что тут врать — это было очень и очень сложно. Ведь для артефакторики нужны не только узкоспециализированные знания, как в некоторых других направлениях, но и крепкая база, порой переходящая в профессиональные знания. Тут ведь и рунология, и зельеварение, и зачарование, и прочая, и прочая. Так что, для того, чтобы из этого получилось хоть что-то, Гарри пришлось пройти по новой всю школьную программу Хогвартса и даже заглянуть в конспекты Флёр по Шармбатону.       Не раз хотелось опустить руки и плюнуть на всё это, но он продолжал грызть гранит науки, в чем ему здорово помогала Гермиона.       «Гермиона…» — печально подумал Гарри. Ему было жаль свою подругу. В своем стремлении достигнуть полового, расового и магического равенства, она подалась в политику. Но, несмотря на то, что Тёмный Лорд был повержен, консерваторы-аристократы остались и душили в зародыше любые проекты Грейнджер. Со временем, она стала более настойчивой, более жёсткой. Газеты называли её радикалом, а потом… О том, что было после, больно вспоминать до сих пор.       И была в том какая-то вселенская ирония, что Гарри, который раз за разом, год за годом, рисковал своей жизнью, пережил всех своих друзей. Рон, ставший аврором, погиб в одном из рейдов, когда подкупленный рекрут информатор вывел их прямо на засаду оборотней. Невилл сгинул в одном из своих путешествий по поиску редкого растения. Луну постигла судьба ее матери, которая любила опасные эксперименты. Один за другим, все близкие друзья умирали. Кто-то раньше, кто-то позже, но, в итоге, Гарри остался совсем один, боясь подпускать кого-то близко к себе, опасаясь, что и их постигнет та же судьба. Это было просто больно.       Ну а касательно артефактов? Первые поделки молодого Гарри Поттера были, правду говоря, ужасными. Громоздкие махины едва могли выполнять одну-две простенькие функции, но даже так — их активно покупали. Не для пользования, нет, а просто как сувенир, сделанный лично национальным героем. Сыграл фактор славы и, как только поклонники и фанаты узнали, что он выставил свои артефакты на продажу, те стали слетать с молотка за огромные деньги. Спустя какое-то время, парень наловчился делать уже полноценные, пусть и простенькие, изделия. Тут ему очень помогли родовые фолианты и свитки, которые хранили в себе множество хитростей нелегкого дела артефакторики.       Несколько лет усилий и Гарри смог выйти на рынок Туманного Альбиона с целой серией его же собственных придумок. Однако, случился конфуз. Вновь сыграл фактор славы — его артефакты либо холили и лелеяли, либо нещадно критиковали каждый дюйм просто потому, что у кого-то были другие политические взгляды. Коротко говоря, никакой конструктивной критики. Именно поэтому, спустя ещё пару лет, он стал выпускать артефакты под именем Генриха Скотли, что позволило получать более развернутые и дельные отзывы, пусть и пополам с презрением, потому как позиционировал он себя как полукровка, коим и был.       Артефакты прочно вписались в жизнь и мысли Гарри. Он мог заниматься ими часами, сидя за книгами либо выводя новые рунные цепи, пытаясь улучшить вид и качество собственных поделок. Это возымело эффект и уже два десятилетия спустя артефакты Генриха Скотли можно было найти и во Франции, и в России, и даже в Китае с Африкой. Мужчина заработал себе славу отличного артефактора, выполняя даже заказы королевской семьи и Министерства Магии, которое давало доступ к закромам Отдела Тайн. Стоит ли говорить, что для многих стало большим сюрпризом, когда он раскрыл свою личность. Поттеры вновь вернулись в мир артефакторики и уже через полвека Гарри Поттер ассоциировался не с забытой всеми войнушкой, а с лучшими артефактами. Как, впрочем, и Генрих Скотли — имя которого мужчина использовал просто потому, что оно ему нравилось       Но одного артефакты дать не смогли — личной жизни. Гарри был одинок. Да, у него было множество учеников, были приятели, но он всегда опасался сближаться с ними, помня боль утраты. Ну а девушки? Может среди них и были хорошие и подходящие ему особы, но, увы, в большинстве из них мужчина видел лишь охотниц за деньгами и славой, которые решительно избавлялись от более тихих, но искренних конкуренток.       У артефактора были интрижки, но не более. Потому, несмотря на желание восстановить род Поттеров, Гарри был одинок. И, как раз это, было одним из его самых больших сожалений.       Вздохнув, Гарри поправил свой плащ и вышел на улицу. Министерство ждало.

***

      — Вот мы, собственно, и пришли. — огласил высокий мужчина в форме невыразимца, после нескольких минут петляния по коридорам Отдела Тайн и указал на примечательную дверь — Номер Сто Сорок Два ожидает вас.       Внутри его встретил довольно удобный на вид кабинет, освещаемый магическим светлячком. Большой стол и удобное кресло чем-то напоминали его собственное рабочее место. Таков был уговор — Гарри должен работать над проектами министерства непосредственно в министерстве. Внутри обнаружился знакомый невыразимец, который даже маску не надел для встречи с артефактором.       — Ах, неужто сам мастер Скотли! — иронично протянул он, прекрасно зная, кто перед ним.       — Здравствуй, Гордон. — прокряхтел Гарри, заваливаясь в свободное кресло.       — Рад тебя видеть, старый ты хрен! — продолжал улыбаться собеседник. — Ну как, готов?       — Я был готов с тех пор, как ты сообщил мне, что нихрена у вас не получается, Горди. — хмыкнул Поттер. Задача же касалась маховика времени, а точнее принципа его работы. Маховик переносил тело человека в прошлое, создавая, тем самым, риск временного парадокса, что очень серьёзно мешало агентам Отдела Тайн в выполнении их работы, а потому, от Гарри требовалось сделать так, что маховик переносил лишь сознание человека. Трудная задача, но, теоретически, вполне выполнимая.       — В таком случае, вот. — невыразимец поставил на стол коробочку, которую доселе держал в руках. — не буду мешать, мастер Скотли, а то я знаю, как вы потом ворчите. — голос так и сквозил сарказмом. — Когда будешь уходить…       — Дёрнуть за верёвку, да-да, помню. — отмахнулся артефактор, уже разглядывая маховик, добытый из футляра. Речь шла о простой процедуре. Если артефактом Отдела занимался мастер извне, то перед каждым его уходом, подопытный образец следовало запечатать и задокументировать этот факт. Министерство, чтоб его… Ну а верёвка? Обычное механическое средство подачи сигнала.       — Ой, уже началось! — взмахнул руками Гордон, выходя из мастерской.       — Ну-ка, что тут у нас… — себе под нос пробормотал старик, вглядываясь в руны на песочных часах.

***

      Работа над маховиком затянулась и заняла куда больше времени, чем на то рассчитывал Гарри. Общим счётом, ему пришлось целых две недели ходить в Отдел Тайн и проводить там часов по пятнадцать-шестнадцать, дабы, в итоге, добиться нужного результата. Тут следовало не только править руны, но и применять дорогие и сложные в приготовлении зелья, не говоря уже о прочих мелочах. В общем, работы было столько, что Гарри даже устал, однако не отметить того, что это очень занимательный эксперимент было нельзя.       И вот, наконец, он вышел на финишную прямую. Вся загвоздка оказалась в рунной вязи, которая использовала манназ, то есть "человека", вместо нужного "духа". И ладно бы это, составить новую цепочку, чтобы она имела смысл и даже работала не слишком-то и сложно. Денька за два можно управиться, пусть и придётся посидеть с книгами. Главная проблема была в том, что руны были нанесены на само стекло песчаных часов, что заставило варить зелье, растворяющее защитный слой, потом топить верхнюю полосу стекла, равнять её, дабы толщина была одинаковой, а потом и наносить руны - ужасно маленькие, размером в треть миллиметра. И только уже тогда можно было полировать стекло и вновь покрывать его защитным слоем, куда более сильным, нежели оное у обычных артефактов. В конце концов, никому не хочется оказаться в ловушке времени, навечно замершим или состарившимся до состояния скелета. Работа требовала терпения и кропотливости, но, слава богам, была окончена. Осталось лишь закрепить часы в кольцо, дабы можно было считать обороты, и работа будет сделана. Однако руки Гарри подвели его в самый неподходящий момент. Они дрогнули, аккурат когда он пытался завинтить болтик, держащий основную часть артефакта, и песчаные часы стали падать на стол. Поттер, чисто инстинктивно, попытался их подхватить, но сделал всё только хуже, случайно ударив по ним обратной стороной ладони, отправив на пол. Звон стекла.

***

      — Эй! Гарри! Вставай! Игра скоро начнется! — Поттер не слишком отчётливо слышал голос, который уже успел забыть. Голос Рона Уизли.