Что значит Шиза

Путь в тысячу ли начинается с первого шага. Лао-Цзы. Артур провалялся примерно неделю, прежде чем прийти в себя с гудящей головой. Ещё парочка недель ушла на то, чтобы он привыкнул к новым реалиям жизни. На самом деле, это было очень сложно — когда ты всю жизнь жил себе, как нормальный человек, а потом, в один прекрасный день, просыпаешься — и на тебя обрушивается совершенно новое восприятие мира. Острое зрение подразумевало необходимость заново привыкать измерению на глаз. Запахи и звуки оглушали. Увеличившаяся сила нуждалась в контроле. Одно хорошо — регенерация не нуждалась в привыкании. Она работала только при ранениях. Ну, и язык, конечно новый, но с ним было меньше всего проблем после регенерации. Наконец, когда Артур немного освоился и ему больше не грозило, например, сломать стол — совершенно случайно, сгоряча — друзья, наконец, собрались, последний раз перед выходом проговорили маршрут и отправились в путь. Артур, Мерлин, Фиенд — а так же новые питомцы (Лэм уже привычно прятался в рукавах принца) и друзья (Иреон заявил, что с ними определённо интересно, и так просто он от новых знакомых не отстанет). Остатки тракта сохранились, в принципе, неплохо. Только трава сильно пробивалась между старых плит, да корни деревьев то и дело забегали на них же. Но в общем-то идти было нормально и тракт никуда не терялся. Что правда, останавливаться приходилось чаще привычного — Мерлин всё ещё был слаб, ведь, вся его энергия уходила на глухую защиту от вампиристого Мира. Но и тут друзья нашли компромисс — останавливались они часто, но ненадолго, только дух перевести. За исключением, конечно, ночных остановок и обеденных. Из коротких остановок так же извлекали пользу как могли. Фиенд шнырял по ближайшим кустам и оповещал хозяина, если находил полезные травки, которые быстро запасались в безразмерных карманах чародея. Вечерами, помимо еды, тот готовил новые лекарства, благо растения со схожими свойствами тут были, хотя порой выглядели и назывались совершенно иначе. Но сути этого не меняло. Мерлин по пути постоянно осматривался, круглыми глазами смотря на разнообразие неизвестных растений и только его легендарное самообладание не давало ему сорваться в очередные кусты и начать исследовать очередную находку. Что правда, это не спасало Иреона от постоянных расспросов. Впрочем, тот был только счастлив, так что большую часть пути господа маги (бывшие и временно-не-маги) были увлечены множеством тем для бесед. Иногда, когда разговоры выходили за пределы медицины или были чем-то интересны для принца, тот прислушивался, вставлял свои комментарии или полноценно присоединялся к общению. Фиенд только слушал, периодически фыркал, закатывал глаза и ехидно комментировал очередные планы волшебников на эксперименты. Это была единственная черта в обожаемом хозяине, по поводу которой верный демон не упускал случая поиронизировать. …Странности начались примерно через 4 дня пути. Пространство кое-где странно мерцало и будто шло рябью. Кое-где, встречались целые лакуны вымершей земли — где была только пустая чёрная земля. Кое-где реальность странно двоилась в глазах — с одной стороны был уже привычный пейзаж, а с другой — чудилось, будто тракт совершенно нов и периодически по нему кто-то идёт, едет, скачет…        — Признаки смерти. — Чуть отстранённо констатировал Мерлин ~Призраки прошлого. — Согласно вздохнул Иреон        — Запертые иллюзии. — Мрачно буркнул Фиенд        — А можно теперь для не посвящённых? — Проворчал Артур Обычно друзья поясняли привычные для них вещи, особенно Эл, которого иногда можно было раскрутить на целые лекции, однако, иногда им надо было напоминать о пояснениях — когда что-то для них было слишком очевидно.        — Это тоже символы скорой кончины Мира. — Пояснил Эмрис — Вымершая земля, а так же нестабильные островки пространства. Фактически, это то, что можно назвать «дырками» в ткани или серьёзно «стёртыми» местами в ней же. А когда реальность двоится… ~Это мы можем назвать «Эхо». — Подхватил Рей — «Эхо» того, что было когда-то. Тех, кто шёл этой дорогой и того, что тут было когда-то — тысячи лет назад.        — И если мёртвая земля опасна относительна — только тем, что она уже мертва — ни воды, ни растений… ничего, в общем, то остальное опасней. И серьёзно. Эта рябь — эдакие дыры. Попадёшь внутрь — сразу умрёшь. Разнесёт на частицы тело и душу — даже на перерождение не попадёшь. — Снова подхватил Эл ~А это «Эхо» опасно тем, что если вмешаешься в его структуру — может и тебя «захватить» в свой бесконечно повторяющийся круг. — Скривился Иреон, приняв эстафету Вообще, маги легко ловили «волну» друг друга и говорили, подхватывая мысль друг друга. Принц кивнул, показывая что понял пояснения, немного впечатлённый самим рассказом и тем, как легко эти двое понимали друг друга в вопросах магической науки. Но особенно сильное впечатление на компанию произвёл заброшенный город. По рассказу духа, когда-то этот город назывался Манис. В этом городе жили люди, работающие в шахтах — недалеко были расположены богатые залежи драгоценных металлов. Поэтому, в первую очередь здесь жили рабочие. Во вторую — купцы и торговцы, которые и торговали добытым материалом. У них был какой-то договор с рабочими. Город был маленький — ровно на названных людей с семьями, а так же гостей, приезжающих на устраиваемые раз в год торги. Этот город производил гнетущее ощущение. Дома были целые. Только немного пошли трещинами древние камни и покосились постройки. Но всё было в неплохом состоянии. Однако, тут же была оглушительная, глухая, накрывшая город будто одеялом тишина. Только и нарушали её, что далёкие, такие же призрачные голоса — призраки мужчин, женщин и детей бродили по улицам безмолвным напоминанием того, чего уже никогда не увидит этот Мир — настоящей жизни. Только эхо детского смеха, разговоров, которые повторялись — круг за кругом — шуршания колёс, стука копыт… Раз за разом люди встречались друг с другом и здоровались, не зная, что обречены повторять этот короткий разговор без конца. Раз за разом, влюблённые радостно встречались, обнимаясь — и не зная, что скоро перестанут быть. Раз за разом дети повторяли считалочку, не зная пока, что доиграть им никогда не удастся. Раз за разом матери звали их домой — не зная, что те никогда не вернуться. Раз за разом рабочие говорили о том, какая работа им предстоит завтра и какие планы до конца сезона — не зная ещё, что время их на исходе.        — Это не просто призраки. — Прошептал на грани слуха Мерлин — Мне Лисса как-то рассказывала. Это души, запертые здесь до конца Мира. Та их часть, которая после попадания в аномалию расщепилась. Вторая и большая часть рассеялась в пространстве. ~И из-за нецелостности душ они не просто застряли здесь. — Тоскливо вздохнул Рей — Даже когда Мир умрёт и они уйдут вслед за ним, они не смогут возродиться — душа-то разрушена. Нечему возрождаться.        — Эти дети никогда не вырастут, взрослые никогда не увидят новых счастливых дней — и они даже не смогут получить второй шанс. — Мрачно закончил демон — Я помню такие души в Пустоте. Они скитаются там — одинокие, потерявшие память, чувствуя только поглощающий голод и неизбывную тоску по солнцу и небу — по жизни. — Он сильно зажмурился, будто прогоняя непрошенные воспоминания        — Ты поэтому согласился остаться здесь даже в форме животного, обязанного подчиняться магу? — Тихо спросил Артур, отводя взгляд от призрачных сцен прошлого, которое никогда не получит будущего        — А ты когда-нибудь был в Пустоте? — Огрызнулся Фиенд — Существовал в виде бесформенного нечто, которое способно лишь на голод и тоску? И острое сожаление по миру, в который больше никогда не сможешь вернуться? Ты слышал хоть раз, как стонут в тишине пропавшие Тени? Видел, как рушатся чёрные звёзды и прилетевший от них ветер рвёт непрочные полотна чьих-то ненастоящих тел, чтобы затем унести их прочь? Из Пустоты нет выхода, принц. Оттуда невозможно выбраться. Если ты умер и твоя душа — или то, что от неё осталось — попала в Пустоту, твоя душа навечно останется в этом бесцветном мареве. — Он прикрыл глаза — До тех пор, пока кто-нибудь её не позовёт. И вот тогда ты вдруг слышишь голос своего прежнего мира, тогда ты снова чувствуешь, как пахнет трава поутру, как теплы лучи солнца, как ярки звёзды, тогда ты снова начинаешь видеть свет… И именно тогда вспоминаешь, что когда-то тоже был живым. Его слова эхом отдавались в стенах города-призрака, между призрачных застывших душ. Артур даже немного поёжился. Иреон молча смотрел куда-то в сторону. Фиенд опустил уши, прижавшись к ноге хозяина. Мерлин выдохнул и поднял кота на руки, утешающе начав перебирать длинную шерсть. Энд прижался к его груди, словно ища защиты от страха прожитых лет.        — Когда приходит это понимание и когда ты ощущаешь разницу между светом настоящей жизни и собственным жалким существованием, удержаться практически невозможно. Любой из нас согласится на что угодно, чтобы хоть один раз коснуться настоящего. В тот момент не думаешь ни о чём — желание выбраться слишком сильно. Поэтому демоны готовы на что угодно, даже выполнять безумные приказы нового хозяина. И поэтому, если того убивают, демоны так стараются задержаться в мире, каким угодно образом. Питаясь чужой жизненной силой, душами, магией… Да только, даже если им удаётся и если хозяин остаётся жив… Даже так — сколько бы мы не прожили, всё равно той жизни, которой нас сюда заманивали, так и не увидим.        — И ты тоже? — Тихо спросил Артур        — Мне сказочно повезло. — Так же тихо ответил Фиенд — Магия Мерлина дала мне тело. Я могу стать кем угодно, но главное — я могу чувствовать. Я сплю, ем, чувствую… Греюсь на солнышке, могу пробежаться по утренней росе… Это такое счастье, какое вы никогда не научитесь ценить, смертные. — И не было в его словах обвинения, лишь простая констатация Поддавшись витающему в воздухе настроению, друзья дальше шли молча, только иногда переглядываясь и подсознательно спеша уйти из мёртвого города. Особенно тоскливо смотрел по сторонам Иреон. Оно и понятно — возможно, он кого-то узнавал. Возможно, какие-то из призраков были его знакомыми или друзьями. Только выйдя из границ города и отойдя на достаточное расстояние, компания, не сговариваясь, остановилась на отдых и облегчённо перевела дух. Настолько тяжёлой эмоционально оказалась эта «прогулка». Больше они не подходили к таким руинам — обходили стороной, если это было возможно.