Когда алмаз теряет сияние

После того, как малыш покинул тело Сяо Чжаня, отделился послед и омегу перевели в послеродовую палату, он вырубился и проспал почти сутки. На следующий день, когда состояние молодой мамы более-менее нормализовалось, ему принесли малыша. Примерно через полчаса после этого к ним пришёл и отец. На Ван Ибо не было лица. Он, будучи в стерильной одежде, прошёл в палату и присел на край кровати. Омега смотрел на него и не понимал, почему же он не радуется. Вроде же так ждал их малыша, переживал, чтобы всё хорошо было, а тут даже и не взглянул на него. Просто сел и тупо уставился на свои сцепленные в замок руки. – Сегодняшней ночью, – молодой человек нервно сглотнул. Было видно, что слова даются ему с трудом и это очень сильно пугало омегу. Он не понимал что происходит, и хотел срочно узнать причину такого вот странного состояния возлюбленного. И его жуть как бесила такая вот медлительность со стороны Ибо. – Сегодня ночью… – Я это понял! – психанул Сяо Чжань. – Дальше! – Я когда ехал к вам, услышал новости по радио, – альфа сделал глубокий вдох, – самолёт, на котором я должен был лететь в Сеул... потерпел крушение... От услышанного глаза Сяо Чжаня поползли на лоб, а брови зашевелились где-то в районе затылка. – Причиной стала утечка топлива и самолёт загорелся. Люди просто сгорели заживо, выживших нет, – немного покусав нижнюю губу он продолжил: – И причём, взорвался самолёт не сразу. Он горел, очень долго горел, заставляя пассажиров умирать в страшных муках. Это как вообще объяснить? Просто всё то, что рассказывал сейчас Ван Ибо, было точь-в-точь как в его сне. Выходит, это был не просто сон, а предупреждение. Кто-то свыше предупредил омегу о том, что надо срочно действовать, иначе быть беде. Нужно бежать и остановить его, пока не стало поздно. Наплевать на свои страхи и тупую гордость, чтобы действительно не пришлось приходить с их ребёнком на кладбище, и возле одной из могил говорить, что здесь спит его папа. – Ты жизнь мою спас, – Ибо горько усмехнулся. – Я видел во сне, как падает этот самолёт вместе с тобой, – честно признался омега, плотнее прижимая к груди спящий комочек счастья, – я думал, что умру в тот момент. Теперь пришла очередь Ван Ибо таращить на возлюбленного глазища от удивления. – И я утром же раздобыл информацию о том, куда и когда ты собираешься вылетать. И знаешь, этот сон был настолько ярким, что я практически поверил в его реальность, а теперь ты приходишь и говоришь мне такое. Молодой человек опустил голову, не в силах смотреть в глаза альфы, и одновременно с этим оголять перед ним душу. Посмотрев на личико малыша он невольно улыбнулся. – И ведь это не совсем я тебя удержал от той роковой посадки на самолёт, – чмокнул малыша в крошечный носик, – это всё наше сокровище. Ведь если б мне не стало плохо, если б я не начал рожать, ты бы вряд ли бы послушался меня и остался. Ван Ибо присел поближе и заглянул в личико младенца. – Спасители мои, вы не представляете, как сильно я люблю вас обоих! – Знаем, Бо-ди, знаем. – Спасибо тебе за него. Я прямо не знаю, я теперь вам обоим жизнью обязан, хотя ты давно уже имел право меня её лишить. – Да, возможно ты прав. Хочешь подержать? – Боюсь! – взволнованно ответил молодой альфа. – Но очень хочу. – Тогда подставляй ручки, папочка. И Сяо Чжань ловко вложил свёрток в трясущиеся руки Ван Ибо, который боялся и одновременно уронить эту драгоценность, и слишком сильно прижать к себе, чтоб не сдавить. – Чжань-гэ, в следующий раз обещаю, рожать буду я! – Ибо всего-то хотел разбавить атмосферу милой и безобидной шуткой. Он и мысли не допускал о том, что его слова могут так сильно задеть омегу. – Никакого следующего раза не будет, Ван Ибо! – сказал, как отрезал Сяо Чжань, чем вызвал ещё одну волну потрясения в голове альфы. Он немного обдумал слова возлюбленного и решил, что тот просто с ужасом вспоминает только недавно пережитую боль, вызванную родовой деятельностью. – Ну, это ты пока что так говоришь, – Ван Ибо даже улыбнулся, – вот увидишь, совсем скоро, ты забудешь весь этот болезненный ужас, твой организм окрепнет и мы обязательно попробуем ещё раз. – Нет, – омега отрицательно мотнул головой, – ты меня не понял, – вот теперь откуда-то взялись силы заглянуть в глаза. – Я не стану чинить препятствия для твоего общения с сыном. Я позволю вам видеться столько, сколько пожелаете. Не буду накручивать его против тебя и даже в графе «отец» в свидетельстве о рождении у него будет твоё имя. Но с тобой жить не смогу, прости. Слишком больно, Ван Ибо, слишком тяжело. Мне казалось, что я смогу себя преодолеть, но кажется, ничего не получается. – Я понял, – сердце альфы готово было разорваться в клочья от услышанного. Да он сам был готов вырвать из груди теперь уже ненужный орган и отдать его омеге, которого считал своим, но который никогда с ним уже не будет. – И я принимаю это решение, потому что оно твоё. Можешь меня не принимать, просто знай, что я всё ещё люблю тебя. – Я знаю, Бо-ди, знаю и принимаю твою любовь, потому что тоже люблю тебя. Но на том давай поставим точку в наших отношениях, хорошо? Альфа кивнул. У него была надежда, что этот человек изменит своё решение после рождения ребёнка, но видимо он ошибался. Хотя и понимал любимого: такое как он совершил, не прощается, эту вину не искупить ничем. Разве что, может, всё наладится со временем? Он обязательно будет приходить к своим любимым, будет навещать и обоим дарить подарки. А, самое главное, он будет дарить им любовь и, может быть, когда-нибудь, Сяо Чжань даст добро на их совместную жизнь, но пока это не случится, Ван Ибо будет ждать.