Когда алмаз теряет сияние

Сидя на кровати в абсолютном оцепенении, Ван Ибо казалось, даже не дышал. Он таращился на бьющегося в страшном истерическом припадке возлюбленного, и не знал как к нему подойти. Да что вообще с ним делать? Оставь его сейчас одного и беды не миновать. Кто знает, на что омега сейчас способен? Может конечно он полежит немного, поплачет и успокоится, а может и не успокоится. Переклинит сейчас его и пойдёт, пустит газ, отравив себя и новорождённого ребёнка. Или же пойдёт из окна выбросится. Но если альфа сейчас здесь останется, то у него также есть два варианта. Или он просто сойдёт с ума, слушая все эти гадости, пропуская через сердце весь яд, что выкрикивал Сяо Чжань, или же он просто убьёт его. Всё, это предел! Ибо тоже человек и ему больно. Что с ним делает омега, что? Собрав волю в кулак молодой человек сделал последний рывок, так сказать. Он сполз с кровати, и не создавая лишнего шума, ступая на носочках, прошёлся в детскую, где надрывался маленький. Он аккуратно взял его на руки и прижал к своей груди, пытаясь хоть как-нибудь успокоить. Подумать только, ещё днём он мог принять сына лишь из рук своего омеги, и то трясся весь, боялся уронить столь ценную ношу, а тут взял его из кроватки самостоятельно и без капли страха. Пригревшись в любящих руках, Ван Юн довольно быстро успокоился. Да и из спальни перестал доноситься скулёж, что могло означать лишь одно: Сяо Чжань уснул. Вырубился прямо на полу, забившись в угол. Вернув ребёнка в кроватку, Ван Ибо отправился на кухню, чтобы попить воды. Скоро ему нужно будет начинать принимать успокоительные, если дело и дальше так пойдёт. Он просто не выдержит такого поведения омеги и сам свихнётся, натворив ещё больше глупостей. Может стоит обо всём забыть, и просто уйти, оставив их одних? Любимых своих. Одних. Ну, всяко лучше, чем если он причинит ещё больший вред омеге, если вдруг сорвётся. А так, оставит всех в покое и просто будет помогать им финансово. Альфа сам не понял, как пережил эту ночь. Он даже глаз не сомкнул. Через час после истерики возлюбленного была пора кормить ребёнка и этим занялся сам Ван Ибо. Как днём, он приготовил малышу смесь, проверил температуру молочка, и пошёл к сыну. Кормил он его также самостоятельно, так как помощи было ждать неоткуда. У него не было ни малейшего желания даже подходить сейчас к омеге. Конечно, Ибо бросил на спящего молодого человека одеяло, чтобы тот не замёрз, и не дай Бог, не заболел, но на этом всё. В тот момент к нему не было никаких чувств. Вообще. Ничего не изменилось и с наступлением рассвета. Ребёнка альфа, как и положено, покормил, но о том, чтобы сделать Сяо Чжаню завтрак, у него и мысли не было. Сам он тоже не имел желания поесть. Если бы не сын, то ноги б его не было уже в этом доме. Омега же проснулся как ни в чём не бывало. Правда, его состояние было слегка подавленным, но это не проблема. В его жизни были и худшие моменты, поэтому никакого внимания на своё настроение он обращать не стал. Пройдя на кухню и налив себе воды прямо из-под крана, молодой человек вскарабкался на высокий стул и посмотрел на своего любимого. В его глазах можно было прочитать сожаление. – Прости меня, пожалуйста. Я потерял контроль, сорвался, – не делая ни одного глотка, Сяо Чжань поставил стакан на твёрдую поверхность барной стойки, – видимо, наболело. – Наболело? – сам от себя того не ожидая, но Ван Ибо подорвался со своего места и резко кинулся к омеге, глаза которого тотчас округлились и увеличились до небывалых размеров. – Тебе-то наболело? А ты не думал о том, что твои слова меня просто убьют? Ах, ну да, тебе же просто нечем думать! Ты несчастный эгоист. Тебе нравится тыкать меня лицом в грязь, раз за разом напоминая, какая я сволочь. Я не отрицаю, что сделанное мной – это самое страшное преступление, но я же его и попытался исправить. Или ты не чувствуешь удовлетворения, беря на руки нашего сына? Неужели, не любишь его? И я готов был помочь тебе. У отца на примете есть отличный психолог, к которому я мог бы предложить тебе сходить, но сейчас я не хочу ничего. Не хочу связываться с тобой, потому что ты стал грязным! Грязная сволочь, которая думает лишь о себе. Но не пора ли задуматься об окружающих? Я молчу уже о себе, знаю, что ничего для тебя не значу, но ребёнок… Ты желаешь смерти отцу своего ребёнка? А хочет ли он, чтобы я умер? Хочет ли он видеть свою маму в таком ужасном состоянии? Ибо не со зла всё это говорил, а лишь от отчаяния, и зная о том что лучшая защита – это нападение. И ему было страшно сегодня за своего возлюбленного. Настолько, что он пошёл на такую дерзость, позволил себе её. Нет, поначалу он злился, безусловно, и даже убедил себя в том, что не желает видеть Сяо Чжаня, но стоило омеге войти на кухню, как вся ненависть ушла, словно её кто-то смахнул, как пыль или крошки со стола. – Осознай, пожалуйста, хотя бы то, что ребёнку нужен отец, раз уж тебе не нужен муж. Я уже давно принял и смирился с твоим решением, – альфа заговорил уже более спокойно. – Я… хочу поработать с психологом. – тихо прошептал омега, а другие слова любимого он как будто и не слышал вовсе.