***
От холода стучали зубы, а старое вонючее одеяло ни капли не согревало. Катарина тихо села, прислушиваясь к дыханию других спящих детей. Стараясь не издавать лишних звуков, она осторожно спустилась вниз со своей шконки под потолком. Шлёпая босыми ногами по ледяному полу, девочка тихо, словно мышка, выскользнула в коридор. Его освещал бледный свет свечей. Катарина старалась даже не дышать, если кто-то увидит её, придется не сладко. — Мира, — шепотом сказала она, заглядывая в темный проём. Тонкая бледная рука схватила Катарину и рывком затащила внутрь. — Ну и досталось же тебе, — заметила Мира, всплеснув руками и оглядывая девочку с ног до головы. Миранда Хиллс работала в этом приюте столько, сколько Катарина себя помнила. Мира была одной из тех девушек, настолько приветливых и хорошеньких, что у мужчин просто сердца замирали от одного её вида. И даже жизнь впроголодь и изнурительная работа не могли скрыть её природной красоты и обаяния. Другие няньки из приюта ненавидели Миру. Катарина часто слышала, как они шепчутся за её спиной, называя Миру потаскухой. Но дети любили её. И Катарина любила. Наверное, только Мира и была единственной причиной, что заставляла Катарину каждый день возвращаться в приют. — Ты сегодня ничего не принесла, — заметила Мира, поставив на стол огарок свечи и налив в таз теплую воду. — Мальчишки с улицы все отобрали, — ответила Катарина, запрыгивая на высокий стул и помотав в воздухе грязными босыми ногами. — Дала бы им сдачи, — фыркнула Мира, улыбнувшись. Тёмная кудрявая прядь выпала из-под белой косынки, и девушка, поморщившись, заправила её за ухо. — Я ведь слабее их, — заметила Катарина. — Они бы побили меня. — И то верно, — девушка вздохнула. — Нельзя, чтобы дети росли в этой дыре. Ничего хорошего из них не вырастет, одни бандиты и ворье. Если вообще вырастет. Это было правдой. В Подземном городе люди редко проживали полную жизнь, а половина детей умирали ещё до десяти лет. Без солнца и свежего воздуха люди буквально чахли. Но мечта выбраться на поверхность казалась несбыточной. Стянув с Катарины рубаху, Мира подняла девочку, словно она была пушинкой, и посадила в таз. Теплая вода за секунду окрасилась, став мутно-коричневой. — А ты когда-нибудь была наверху? — вдруг спросила Катарина, подняв на девушку свои голубые глаза, хоть что-то красивое на этом бледном, впалом детском лице. — Нет, — спокойно ответила Мира, натирая мочалкой детскую спину. — Но однажды я поднималась к лестнице. И видела небо. Оно очень красивое, ярко-голубое, такое же как твои глаза, и ему конца и края не видно. — Я слышала, что там наверху живут чудовища, — Катарина перешла на шёпот. — Говорят, что они едят людей. Мира звонко рассмеялась. — Не знаю так это или нет. Но даже те чудовища ни за что не сунутся в такую дыру. Катарина молча обхватила руками колени, почувствовав, как на голову ей вылили ковш горячей воды. — Я бы хотела увидеть небо, — прошептала Катарина. — И солнце. И даже тех чудовищ. — Милая, — вздохнула Мира, вытирая голову девочки полотенцем. — Тебе не нужно выбираться на поверхность, чтобы увидеть чудовищ. Ты уже живёшь среди них. С этим нельзя было не согласиться. Ад существует. И они живут в нём.***
Она снова сидела, молча сверля глазами грязную землю под ногами. Сегодня монет в жестянке было побольше. Но Катарине было неспокойно. Временами она вскидывала голову и озиралась, не идут ли очередные задиры. Но все было тихо. Возможно, сегодня ее даже не выпорют. Дать им сдачи? Шутка ли? Ей четыре, а выглядит она ещё младше. Но это просто внешность. Дети в Подземном городе росли быстрее детей с поверхности. Тут было некогда играть в игрушки и слушать глупые сказки. Когда группа мальчишек показалась из-за угла, Катарина едва смогла сдержать разочарованный стон. Сжав руками подол грубого домотканого платья, она молча приготовилась к неизбежному. — Опять ты припёрлась, — навис над ней долговязый прыщавый подросток. — Когда до твоей тупой башки уже дойдёт?! Удар ногой выбил из легких Катарины весь воздух. Сжавшись, она прокатилась по земле, до крови ободрав локти. Она не попыталась встать. Просто лежала в пыли и смотрела, как они медленно приближаются. Глупая безвольная кукла. — Тебя даже бить неинтересно, до того ты жалкая, — заметил её обидчик. — Упрямая девчонка, — заметил второй. — Мы её колотим, а она всё равно каждый день возвращается. Катарина сжала зубы. Попробуй не вернись. Розги всегда ждали её. И их жесткие удары были гораздо больнее, чем это пятиминутное унижение. — Она просто тупая! — мальчишка небрежно пнул её носком ботинка, переворачивая на спину. — Такая уродина, страшно смотреть. Катарина заглянула в лицо своему обидчику, отчаянно запоминая его черты. Пёс его знает зачем, просто ей хотелось знать, кого ненавидеть. Хотя ненависти она не испытывала никогда. Просто плыла по течению, принимая всё, как должное. Носок ботинка надавил ей на грудь. — Хватит пялиться, а то выдавлю твои гляделки, будешь знать. Раздался резкий крик и один из окружавших её парней упал на землю, Катарина увидела, как на его груди расплывается пятно крови. Почему-то этот алый узор, выступающий на одежде, вдруг показался девочке красивым. — Ублюдки сраные! Катарина видела, как завопил парень, когда нож воткнулся ему в шею. Перепуганные подростки бросились врассыпную. И только сейчас девочка увидела своего спасителя. Хотя нужно ли было вообще её спасать? Маленький щуплый мальчик сжимал в руке окровавленный ржавый ножик. Сплюнув на землю, мальчишка схватил за воротник свою истекающую кровью жертву. — Это мой район, уёбок! — закричал он тому в лицо, размахивая в воздухе ножом. Эти ребята были больше его раза в два, а он так просто… Маленький бес, не иначе. Катарина сидела с открытым ртом, не в силах выдавить из себя ни звука. Он отпустил жертву, только когда парень с хрипом испустил последний вздох. Повернувшись к Катарине, он рукой смахнул со лба тёмные пряди волос и, продолжая сжимать в руке нож, медленно приблизился к девочке. Капюшон наполовину закрывал его лицо, но Катарина заметила жесткий блеск в его глазах. — Почему ты позволила им делать это?! — неожиданно закричал он так, что Катарина невольно растерялась. — Почему ты не защищалась? Катарина не знала, что на это ответить. Что ей все равно? Что это унижение меньшее из того, через что она каждый день проходит? — Я… я… — она посмотрела на окровавленный нож. — Я ничего не могла сделать. — Тогда они не зря тебя побили, — на лице мальчика выступила несвойственная ребенку серьёзность. — Борись или сдохни. И гордо вскинув голову, он пошёл вперёд по улице, оставляя растерянную Катарину в одиночестве. — Борись или сдохни, — повторила она его слова, словно приказ. Не отрывая взгляда от истекающих кровью трупов, Катарина поднялась. Вот бы и у неё тоже был нож. Тогда бы она… А что бы, собственно, она сделала? Зарезала бы воспитательницу, что каждый день била розгами? Или этих парней? Хватило бы у неё на это духу? И вдруг она побежала. Побежала так быстро, насколько были способны её короткие маленькие ноги. Даже не взяв жестянку с монетами, а ведь сегодня их было так много. — Стой! — она схватила за руку этого мальчишку, что уже успел раствориться в темноте. Он развернулся к ней одним молниеносным движением. Так быстро, что Катарина не успела сообразить, как острие ножа уперлось ей в горло. — Не смей подкрадываться ко мне! — Но я не подкрадывалась, — ответила девочка, набравшись смелости. — Тогда чего тебе? — он явно насторожился, однако нож опустил. — Где… где ты научился так драться?! — выпалила Катарина на одном дыхании, наконец, поняв, чего хочет. — Не твоё дело, — грубо ответил мальчик, разворачиваясь. — Отстань. Знал бы, что такая прилипала, не стал бы спасать. Катарина вдруг испытала такую внутреннюю решимость, которую не испытывала ни разу за всю свою короткую жизнь. — Пожалуйста, научи меня драться, я больше не хочу, чтобы меня били! Мальчик фыркнул, оглядев Катарину с ног до головы. — Ты такая мелкая, даже палку поднять не сможешь. — Смогу! — в доказательство своих слов, Катарина схватила какой-то валяющийся у дороги камень. Мальчик, кажется, заинтересовался. — Хочешь драться? Тогда зашвырни этим камнем в затылок вон тому мужику! — он указал рукой на стоящего у повозки торговца хлебом. — Но ведь он мне ничего не сделал, — не поняла Катарина. — Он обсчитывает людей, — ответил мальчик. — Продает свой хлеб в полтора раза дороже его стоимости. Катарина посмотрела на сжатый в руке камень, чувствуя ладонью его шероховатую текстуру. Она сжала его изо всех сил и, не думая, размахнулась. Камень достиг цели с характерным глухим звуком. — А ты меткая, — присвистнул мальчик. — Ну, а теперь бежим! Катарина припустила вперёд по витиеватым улицам города, слыша, как в спину ей раздаются проклятия. — Ах вы, мелкие поганцы! — кричал им вслед торговец. Обогнув несколько ларьков, мальчишка ловко юркнул за одним из них, увлекая её за собой. Тяжело дыша, Катарина слышала гулкие мужские шаги и грубую ругань. — Чего кричишь? — Опять этот пацанёнок, — торговец плюнул на землю и потёр густые чёрные усы. — Это не ребёнок, а настоящий сын дьявола, ей богу! — Конечно, его воспитывал этот мясник-убийца! Себе под стать, — мужчина покачал головой. Они ушли, стуча каблуками по земле, и дети, наконец, решились вылезти из своего укрытия. — А ты не такая тряпка, как могло показаться, мелкая, — заметил мальчик, усмехнувшись. — Я не мелкая! Меня зовут Катарина! — Катарина, — повторил он, словно пробуя имя на вкус. — Красиво, — вдруг выдал он. — Ну, бывай! — он махнул ей рукой, перепрыгивая через ряд выстроенных у дороги деревянных ящиков. Девочка растерянно смотрела ему в след. Этот мир очень жесток. И в этом жестоком мире живут по-настоящему жестокие люди. Дерись или умри. Всё просто. Там, на поверхности люди отгородились от чудовищ стеной, но здесь, под землей, они жили среди них, сами при этом становясь чудовищами.